Поёт ПетерБург!

Пробы, пробы, пробы. Постоянные разъезды по самым разным галереям, общение с самыми разными организаторами и галеристами, периодические "проверяйте почту", "мы Вам перезвоним", "подъедте по адресу", но никогда не "Вы допущены к участию". Примерно так и прошли оставшиеся месяцы зимы для художника Дмитрия Дубина. После последнего провала в канун Нового Года он был уверен, что возьмёт перерыв от этой беготни, которая до сих пор не привела к удаче. Но перерыва не случилось: что-то будто щёлкнуло в нём, и теперь парень шёл на очередные пробы будто с вызовом, вёл себя смелее, а каждая очередная неудача его только подстёгивала, заставляя отрисовать ещё больше картин, ещё больше поэкспериментировать со стилем и отослать как можно больше заявок в самые разные городские организации. Он не сдавался и сдаваться больше не собирался. А потому вылез из своего творческого запоя только к весне. В этом году апрель был аномально тёплым, что тоже поднимало Диме настроение. Он даже стал принимать приглашения на всякие локальные вечеринки, потому что всё больше верил, что это и ему самому на пользу пойдёт. Да и не обидно ли первую за годы действительно тёплую весну просиживать в коммунальной квартире по локоть в краске? Место проведения в этот раз было то же, что и зимой, но теперь арендованный дом дышал свежестью и теплом, для посещения открылись веранда и двор, а гости были более непримечательными. Или это Дима больше никого не искал? Сам Дубин был в импровизированном, но симпатичном костюме: белая футболка, какой-то лёгкий бежевый пиджак и такие же хлопковые брюки. Он неторопливо цедил напиток из бара, бесцельно бродя вокруг бассейна с подогревом и равнодушно рассматривая, что происходит вокруг. Кто-то общается, кто-то танцует, а кто-то даже плавает. Чуть поодаль, возле веранды, была слышна музыка для развлечения гостей. Заказная группа, которая выступала на лужайке под открытым небом, исполняла "Take on Me". Песня невольно заставляла пританцовывать под звонкие удары барабана, пусть и была слегка заезженной для таких мероприятий. Впрочем, заскучавший Дима всё же лениво поплёлся на звук. Захватив по пути стаканчик прохладной воды и сразу же отпив оттуда немного, он посмотрел на музыкантов и вдруг замер. Спокойная улыбка вмиг исчезла с лица, глаза удивлённо распахнулись, и он едва не подавился порцией воды, которую только что глотнул, вконец ошарашенный знакомым видом человека за портативным синтезатором. В отличие от их прошлой встречи, на клавишнике теперь была красная, будто пожарная рубашка, которая вне дресс-кода этой группы казалась дурацкой и немного смешной. Но тем не менее Дима без всякого труда узнал того самого. Его выражение лица было не то спокойным, не то равнодушным, а на некоторых звонких нотах он и вовсе недовольно сдвигал брови, почти на автомате зажимая одни и те же аккорды. Когда группа закончила играть, солист спросил пожелания по поводу следующей песни у танцующих, и Дубин сам не заметил, как шестерёнки в собственной голове быстро закрутились, рождая необычную для него, но почему-то крайне приятную идею. — Эй! — Дима окликнул вокалиста и, почти не задумываясь, выпалил: — "I Ran"! — Чудесный выбор! — шаблонно ответил солист, принимая заказ, а затем внезапно усмехнулся. — Ну что, пощекочи клавиши, пианист! Поехали! Клавишник недовольно зыркнул в сторону заказавшего и, осознав, кого он только что услышал, резко повернул голову на знакомый голос, встречаясь взглядом с тем самым белобрысым парнишкой. По телу пробежала неприятная дрожь. Он недоумённо уставился на знакомое лицо, а затем, перевесив через себя клавитару, осуждающе закачал головой. Дима насмешливо вздёрнул брови и мягко улыбнулся. А ведь действительно приятное чувство. Гитары зазвучали, барабаны застучали, а пианист лениво брякнул свои аккорды, продолжая сверлить взглядом мужчину из толпы. Некоторые начали танцевать под неё, а остальные просто продолжали свои разговоры. Дубин сам удивился, когда подловил себя на около-танцевальных шажках из стороны в сторону, но даже не подумал останавливаться.

I walked along the avenue,

I never thought I'd meet a girl like you-u,

Meet a girl like you-u,

Клавишник тем временем продолжал играть одни и те же треклятые аккорды. Он еле выдавливал из себя натянутую улыбку, то и дело краем глаза поглядывая на блондина. А блондин-то не промах: издевался своей мелкой отместочкой, скалился в гордой улыбке. Что-то наигранно изображал, подпевал, дразнился, да сам себя сейчас бы не узнал со стороны. Словно вся былая сдержанность и характерная скромность просто растворились в нотах этой глуповатой песни.

With auburn hair and tawny eyes,

The kind of eyes that hypnotize me throu-ugh,

Hypnotize me throu-ugh,

Музыка играла, солист бодро продолжал петь. Клавишник смотрел на Диму как на врага народа. Старания выглядеть вовлечённым в игру на инструменте были тщетны: всё равно постоянно ловил себя на случайных изучающих взглядах в сторону околознакомого.

And I ra-an, I ran so far awa-ay,

I couldn't get away!

К концу песни Дима, одарив пианиста очередной самодовольной улыбкой, наконец покинул импровизированную танцплощадку, ощущая странное удовлетворение и даже позабытое чувство триумфа. *** Музыкант не сразу обнаружил спрятавшегося от солнца блондина среди гостей, а тот, в свою очередь, тихо копошился с банкой газировки, стоя в тени у террасной балюстрады. Увидев приближающегося пианиста, Дима невольно распрямился. — Ну ладно, я тебя помню. Признаю, в тот вечер я был резок, немного, — у брюнета оказался довольно приятный глубокий голос и едва слышимый акцент. — Резок? Да что ты? — переспросил Дубин, слегка наклонив голову. — Да, вёл себя как полный козёл и признаю это, — недовольно процедил тот, на что блондин лишь снисходительно хмыкнул в ответ. — Но просить сыграть ЭТО серьёзному музыканту, знаешь ли... — добавил он уже более возмущённо. — Ты сейчас сказал "серьёзный музыкант"? Одолжишь тогда рубашку? У меня скоро пробы на картинную экспозицию, тема "очень серьёзных пожаров", прям под стать, — спокойно рассуждал Дима, глядя на собеседника с лукавой улыбкой. — А, значит художник. Не припомню, где я мог твои работы видеть? — едко спросил музыкант, отражая чужие поддразнивания. И действительно, самодовольная ухмылка Димы слегка померкла. — М... В кафетерии, на Невской, около туалета висит пара штук. Это классика, — шутливо ответил Дубин, стараясь не переводить беседу в серьёзное русло. — О, ясно. То есть бариста? Стало быть, смотришь на меня с высоты своего положения... — клавишник приподнял бровь, глядя на него с явной насмешкой. Но не успел Дима ответить, как вдруг к брюнету подошёл солист группы, хлопнув по плечу и позвав обратно за инструмент. Тот уклончиво кивнул, а затем снова перевёл взгляд на собеседника. — Он... Он мной не командует, — начал пианист, будто бы оправдываясь. — Вообще-то, он только что скомандовал... — подметил Дубин, прислонившись к балюстраде, и скрестил руки на груди. — Знаю, это я разрешил. Имя есть? — Дима. — Август, — представился в свою очередь музыкант, надевая круглые солнцезащитные очки. — Что ж, буду ждать твоих картинных экспозиций, Ди-ма, — язвительно бросил он, прежде чем вернуться на сцену. Дубин усмехнулся и посмотрел вслед уходящему Августу. Значит, этот человек может быть одновременно как напыщенным придурком, так и довольно колким на язык собеседником? Факт разросся по голове лёгким интересом, но художник всё же остался на месте, по-прежнему опираясь на балюстраду, только теперь с отрешённо-задумчивым выражением лица. *** Вечеринка плавно подходила к концу, люди начинали разъезжаться. Август наконец переоделся в более классическую одежду: рубашка-брюки-галстук. Музыканту и так казалось, что этот день выжал из него все соки, но когда к нему подошёл вокалисту и завёл увлечённый монолог о планах на ближайшее будущее, он, честно, предпочёл бы под землю провалиться, а вынужден был учтиво кивать и отстранённо поддакивать, хотя слушал всё краем уха. Но вдруг, увидев, как новый знакомый достал ключи от машины и вот уже собирался уходить, Август оживился: — Пикассо! Светлая макушка, услышав странное "прозвище", повернулась к тому с вопрошающим взглядом: — Да? Август сначала наклонился к вокалисту, сказав что-то вроде "Прошу прощения, это знакомый", а затем снова повернулся к стоящему поодаль блондину: — Ты взял ключи? — Ага? — немного растерянно ответил тот, приподнимая свои ключи. — Захвати мои. Пожалуйста, — почти шёпотом попросил брюнет, из-за чего Дубин скорее прочитал просьбу по губам, чем услышал её. — Какая? — Хёндай. Дима вернулся к шкафчику, но увидев за раз как минимум с десяток автомобильных ключей этой марки, закачал головой: — Не очень помогло. Август нахмурился, явно не желая объяснять всё сквозь толпу: — Брелок-молния. — Понял, — Дима снова заглянул в шкафчик и быстро нашёл ключи с нужным брелоком. К ночи похолодало, да и ноги уставали идти пешком по долгому шоссе, где были припаркованы почти все гостевые машины. Дубин вжимал кнопку на ключах, пытаясь вспомнить, где припарковал свой автомобиль, а музыкант всё смотрел ему в ноги. — Туфли, смотрю, "удобные", — он неожиданно прервал тишину, заметив, как Дима прихрамывает. На нём были недорогие мужские туфли, почти новые и явно не самые удобные. — Вполне, — хмыкнул Дубин, не найдя, что ещё сказать, и почему-то постарался хромать не так заметно. — Спасибо, что спас оттуда. — Ты не оставил мне выбора, — усмехнулся Дима, и снова перевёл взгляд перед собой. — Забавно, уже не первый раз сталкиваемся. Август посмотрел на него, беспечно улыбнувшись: — Действительно, забавно. Может, знак? — Не думаю, — фыркнул тот, желая сменить тему. — Так, а где моя машина?... — Приложи ключи к подбородку, — спокойно посоветовал брюнет, и Дима, не дождавшись объяснений, действительно непонимающе прислонил их к подбородку. — А зачем? — Голова станет антенной. Заработаешь рак, зато найдёшь машину, — Август ответил, как ни в чём не бывало. Дима недовольно цокнул языком и тут же убрал ключи от подбородка. — Очень смешно, — глуповатый юмор и простодушие собеседника даже немного забавляли его. — Ты же... Ты настоящий... — Рыцарь в сияющих доспехах? — предположил Август. — Чудик! Вот ты кто. — Как скажешь, — послышался тихий смешок в ответ. Они и сами не заметили, как, проходя по возвышенности, вышли к панорамному виду на большой красивый город, плавно погружающийся в дрёму: солнце уже упало за горизонт, окошки домов только начали тонуть в наступающей темноте, а прохладный ветер мягко фланировал меж улицами да каналами, беспокоя речную воду. Дима вдруг остановился под ближайшим фонарём, подойдя ближе к выступу. Август, закидывая ключи в карман, тут же с ним сравнялся. — Видочек так себе, — равнодушно выдохнул он. Дима негромко усмехнулся на это и, не решаясь спорить, слабо кивнул: — Ага. Видал и лучше. Музыкант лениво обхватил ладонью фонарный столб и слегка повис на нём, будто обдумывая что-то, как вдруг... ~ И солнца нет — взгляни, Лишь фонарей огни, Сияют реки, сводятся мосты. А вечер свеж и тих, И создан для двоих, Как жаль, что эти двое — я и ты.

...Август начал уверенно и мелодично что-то напевать, наверняка импровизируя.

Будто в каком-то чёртовом мюзикле...

~ Другие в этот час Счастливей были б нас, Но здесь лишь ты и я, И нам здесь скучно! Номер не пройдёт, Просто ты — не тот,

Серьёзно? —

~ И искре не проскочить В этой сказочной ночи!

Дима в ответ заинтересованно усмехнулся и, как ни в чём не бывало, продолжил начатую Августом импровизацию:

Считаешь, всё не то? ~

Сказать дай кое-что,

Всё то, что ты скрываешь между строк.

— Скрываю?

И пусть пиджак хорош, ~

Полиэстер, но что ж,

— Нет, шерсть!

Ты всё равно понравиться б не смог! ~

Кто-то другой вполне,

В туфлях удобнее,

Или кто-нибудь, кто вновь

Ждёт шанс на... любовь!

Жаль, не чувствую ни капли.

~ Да ты что?

Ну или меньше, чем ни капли. ~

~ Хо-ро-шо! Искре не проскочить

~ В этой сказочной ночи! ~

Неуклюже петь и танцевать с человеком, которого он едва знал, было, пожалуй, совершенно непривычным для Димы опытом. Да и для Августа, если честно, тоже. Но им было всё равно. Даже забавно: со стороны эта "игра" наверняка выглядела абсурдной, но почему-то обоим не хотелось её прекращать. Двигались они в шутливом, но подвижном танце: туфли звонко бились об асфальт, поднимая пыль, телодвижения были незатейливыми и глуповатыми, но волшебным образом совпадали и без всяких репетиций. Дима, запыхавшись, поднял глаза на Августа, который был на несколько сантиметров выше его, и довольно улыбнулся. На лице музыканта вмиг расцвела такая же полуулыбка, а в свете уличного фонаря его глаза как-то по-озорному весело заблестели... И всё же они постепенно остановились, восстанавливая сбившееся дыхание. Глаза спутанно блуждали друг по другу, лёгкий румянец касался щёк, быстрее колотилось сердце. От танцев ли? Повисшую тишину очень скоро разрезал рингтон Диминого телефона, заставив обоих вздрогнуть слегка. Дубин тут же сделал скромный шаг в сторону, достал телефон из кармана и, бросив короткий взгляд на экран, ответил: — Привет, Лиль. Да, я... Я опаздываю, извини. Скоро буду, давай, — положив трубку, он вновь посмотрел на Августа и как-то неопределённо повел плечами. — Девушка? — кротко предположил тот. — Да. Мы уже... около месяца встречаемся. Дима, вспомнив о машине, всё же поднес ключи к подбородку, нажал на кнопку и вдруг услышал ответный сигнал на обочине шоссе, совсем недалеко от них. — Нашёл... — выдохнул Дима, неторопливо направившись к источнику звука. Август, не раздумывая, последовал за ним. Дойдя до машины и открыв дверь, блондин оглянулся на него, формулируя вопрос: — Это... До твоей, может, подбросить? Август перевёл взгляд с Димы на машину и, засунув руки в карманы, убедительно ответил: — Нет, она вон там, неподалёку стоит. — А, ну, хорошо, — стоя у открытой двери своего автомобиля и всё ещё не в силах решить, что делать, он задумчиво постучал пальцами по крыше, а затем наконец сел внутрь. — Гм... Тогда доброй ночи. — И тебе, — выдохнул брюнет, захлопнув за ним дверь, а затем повернулся на каблучках и, опустив взгляд, лениво зашагал в противоположном направлении, вслушиваясь, как машина медленно двинулась вдаль по шоссе. Как только она скрылась за поворотом, Август развернулся и устало последовал в ту же сторону. Странное ощущение: сколько бы не пел обратное, теперь ему стало казаться, что искра действительно проскочила. Но с другой стороны... Разве не могут просто знакомые хорошо провести время вместе? Нет, нет, тут было что-то иное, в глубине души он это знал и не мог избавиться от этого едкого "не так", он это чувствовал. Август качнул головой, избавляясь от новых мыслей. Вряд ли они ещё когда-либо встретятся, верно? Дойдя до своего автомобиля, он неторопливо сел внутрь и ещё пару секунд нервно барабанил пальцами по рулю, вовсю что-то обдумывая, а затем глубоко вздохнул, распрямился и всё же завёл двигатель. Это чувство скоро пройдёт, не будет же Август из-за него себя мучить. Он обязательно что-нибудь сделает. Даже если не суждено больше, он что-то да придумает. И они встретятся.