Солнце и Мгла Роткова

      Оказавшись перед резной дверью поместья, Лэйн в последний момент засомневалась.       «Что я собираюсь делать? Втереться в доверие, чтобы выведать все секреты? Это неправильно, просто аморально по отношению к Борису. А что, если я ему действительно нравлюсь и это все не игра? Воспользовавшись этим, я смогу спокойно спать? Зачем я вообще пришла?»       На последний вопрос Лэйн и сама знала ответ: ей хотелось увидеть Бориса, как бы ни пыталась девушка убедить себя в обратном. Отступать поздно. Она робко постучала. Люба распахнула дверь, гостеприимно впуская Лэйн внутрь с широкой улыбкой.       — А, это ты! — женщина встретила Лэйн радушно и помогла снять куртку. — Хорошо, что пришла, Борис уже все уши про тебя прожужжал!       — Про меня? — она зарделась и с трудом удержала себя от желания выпытать, что же именно говорил Борис про нее.       — Да ты не смущайся, деточка! — Люба добродушно рассмеялась. — Дело молодое! Будешь чай? Совсем осунулась, бедненькая!              Лэйн под бормотание Любы прошла дальше в уютно обставленную прихожую и заметила в маленьком коридоре, который служил проходом к кухне, размытые красные следы на деревянном полу. Почти свежие, пока не сухие, но уже липкие. Кровь… Люба мгновенно перехватила взгляд Лэйн и считала реакцию ужаса.       ­— Это ж я просто, дура старая, ягодную настойку пролила, душенька! — засуетилась Люба. — А ты, никак, испугалась?       — Вовсе нет, — Лэйн вдруг вспомнила наказ Дмитрия и решила вернуть разговор к Романову. Только с чего бы начать?       Она прошла на кухню вслед за Любой, осторожно обошла пятна, пытаясь скрыть нервную дрожь.       — Решила вот навестить Бориса, — натянув невинную улыбку, начала Лэйн, — наверное, ему здесь совсем скучно, в четырех стенах…       ­— Тоскливо, дочка, тоскливо! — заохала Люба и принялась греть воду для чая.       — Ну он… ммм… хотя бы иногда гуляет на свежем воздухе?       Лэйн сделала вид, что она максимально участлива и искренне интересуется ежедневными занятиями хозяина поместья. Люба была благосклонна к ней и настроена на душевный разговор, нельзя это не использовать в своих целях.       «У меня сейчас рот треснет улыбаться», — вымученно подумала Лэйн.       — А что, душенька, хочешь компанию ему составить? — женщина громко расхохоталась, а потом резко замолкла. — Не гуляет, дочка, разве что поохотиться сходит, как пополдничает. Не до этого, в большом доме много дел. Вон, взялся книги из библиотеки разбирать, порядок наводить. Работы — непочатый край. Сейчас наколет дрова и придет, подожди в гостиной.       Люба проводила Лэйн за собой на второй этаж в гостевую комнату, жестом указала на диван, но тут же вспомнила про чай и поспешила удалиться на кухню. В глаза сразу бросились хаотично разбросанные по полу книги. Лэйн не знала, что в поместье есть библиотека, и фолианты заинтересовали ее. Не пропустила она мимо ушей и то, что днем Романов покидает поместье и уходит на охоту.       Подойдя к стопкам неаккуратно раскиданных книг ближе, Лэйн вгляделась в переплеты. Нет, Борис не убирался в библиотеке, он, по-видимому, что-то искал. На корешке одной из книжных обложек был изображен знак, который она узнала в ту же секунду. Две разделенные половинки круга — именно такой символ сегодня рисовал на снегу послушник-оккультист, обладающий сверхсилой.       «Если Борис как-то связан с тем человеком, почему оставил фолиант вот так, на видном месте? Разве он не должен скрывать такое? Или это глупая неосторожность?» — Лэйн пребывала в недоумении. Слишком много недоговаривал Романов, но и она лишние вопросы пока опасалась задавать.       — Привет, — вкрадчивый голос Бориса вывел из раздумий. Как долго он стоял сзади и разглядывал ее?       — Привет, — Лэйн отвлеклась от книги с загадочным символом и перевела взгляд на мужчину.       Если прямо спросит, что значит этот знак, вызовет подозрения.       — Извини за беспорядок, — Борис точно только что принял душ, от него пахло мылом и свежестью. Идеально выглаженная рубашка подчеркивала рельефы крепких мышц. Лэйн представила, как Борис колет дрова, замахивается огромным топором, вытирая рукавом пот со лба и стряхивая с лица прилипшие влажные пряди золотистых волос. Мокрая от пота рубашка облегает его сильное тело, мускулы напрягаются от долгого физического труда.       — В доме есть библиотека?       — Скорее, большой книжный шкаф, — Борис взял с пола одну из книг и покрутил в руках. — Полезных и интересных книг в нем мало, скорее, всякий бред про старые культы. У моего деда был весьма специфичный вкус. Кстати, как продвигаются дела в исследованиях?       — Мысли твоего деда тоже весьма специфичны, — уклончиво ответила Лэйн. — Большую часть времени я провожу за чтением дневника в потайной комнате особняка, пытаясь их расшифровать.       Люба принесла две чашки чая с ароматными пышными пончиками, многозначительно взглянув на молодых людей, и Борис пригласил Лэйн сесть за стол.       — Много работаешь, — одобрительно кивнул он. — За это ты мне и нравишься. Не сдаешься, даже когда кажется, что надежды нет.       Взгляд Романова скользнул по шее Лэйн: он явно искал ожерелье, но, не обнаружив его, вернулся к лицу. Она вдруг пожалела, что оставила украшение в спальне.       — Здесь есть подобные скрытые комнаты? — поинтересовалась Лэйн и взяла в руки чашку. Тепло горячего чая приятно окутывало руки сквозь фарфор.       — Думаю, мне было бы известно о таковых, — Борис держался отстраненно, как будто о чем-то напряженно думал, хотя его поза в кресле казалась расслабленной. — Но кто знает, какие секреты таит в себе старое поместье?       «А какие секреты таишь ты?»       — Рана уже зажила? Люба сказала, ты сегодня колол дрова, — Лэйн сделала вид, что отпила чай, а сама едва коснулась губами чашки. Красные пятна на деревянных полусгнивших досках, которые все еще были перед глазами, не давали ей расслабиться и довериться ни Любе, ни Борису.       — Не говори ей об этом, но, честно говоря, еще временами кровоточит.       Лэйн вдруг явственно ощутила, насколько этот диалог фальшивый, насколько лицемерны они оба. Каждый думает об одном, но говорит вслух совершенно другое. Самое время сорвать маску и с себя, и с Бориса.       — Так, может, не стоит пускать себе кровь ржавым кинжалом, пока не затянулся старый порез? — выпалила Лэйн, решительно глядя перед собой.       Глаза Бориса недобро сузились. Он приподнялся в кресле и оперся локтями о ноги, наклонившись к Лэйн. Осознание понемногу стало проявляться на его лице. Он потер ладонями лицо и запустил пальцы в белокурые локоны, затем опять принял невозмутимый вид, и Лэйн даже показалось, что тень безумной улыбки коснулась его рта.       — Как много ты видела?       — Достаточно, — отрезала она.       Атмосфера милого чаепития развеялась, и на смену ему пришло противостояние двух людей, переставших верить друг другу в этот самый миг.       — Тебе не кажется, что это мое личное дело?       Ореол интеллигентности покидал Бориса, он свирепо нахмурился, в глазах его плясали черти. Лэйн впервые видела его рассерженным. Надвигающаяся ярость учащала его дыхание, грудь под рубашкой поднималась все резче и выше.       — Возможно, — Лэйн напряглась всем телом и понуро опустила плечи; сейчас она хотела оставаться открытой для Бориса и искренней хотя бы в своих чувствах. — Просто мне казалось, что я могу тебе доверять. Думала, у нас может получиться построить что-то… настоящее.       Лэйн хотела достучаться до Романова, донести что-то вроде «я хочу тебе верить, но не могу, ты дал мне повод ожидать угрозы от тебя», но красивые слова не шли на ум. Она вся стушевалась под укоризненным взором, что неотрывно скользил по ее лицу. Должно быть, она сделала Романову больно, и теперь жалела об этом. Нужно было просто поговорить, расспросить, а не вываливать обвинения сразу.       — Ясно, — слова Лэйн ничуть не растрогали Бориса. Он все еще был раздражен, глаза его зловеще темнели. — Ты поэтому сюда пришла с пистолетом под одеждой?       Она прикусила губу и встала: парировать было нечем. Сердце пропустило удар. Оружейный металл, касающийся спины, холодил кожу, напоминая о себе. Борис вскочил с кресла вслед за гостьей и сделал движение в ее сторону. Лэйн инстинктивно дернулась, попятилась. Этот короткий признак охватившего ее страха смягчил разгневанного Бориса. Приступ злобы отступал, в глаза возвращался свет, наполняя их спокойной теплой голубизной.       — Я не причиню тебе вреда, — ласково сказал он и накрыл ладонь Лэйн своей. — Этот ритуал способствует заживлению ран. Просить Любу охотиться и колоть дрова было как-то совсем не по-мужски. Вот я и прибегнул к крайним мерам. Все, что тебе необходимо знать, — я на вашей стороне.       Версия прозвучала правдоподобно, Лэйн так хотелось верить Борису. Стремление выведать, чья кровь, которую он в ту ночь испил, находилась в серебряной чаше, стремительно таяло. Лэйн больше ничего не желала знать, лишь бы Борис продолжал сжимать ее руку. Она взглянула на их переплетенные пальцы, затем подняла глаза. Он с любопытством всматривался в ее лицо, желая разгадать мысли, что таились в голове.       Время остановилось. Борис провел языком по засохшим, внезапно побледневшим губам.       Лэйн, не выдержав пристального внимания, смущенно опустила взгляд. Выражение ее лица вмиг переменилось, она вздрогнула. На рубашке Бориса в области живота медленно расползалось кровавое пятно.