Сад тысячи роз

Утро, когда в дергяхе было объявлено о благих вестях, было морозным и ярким, а в воздухе витало чувство предвкушения. Джунейд и Зейнеп тщательно все спланировали. Они оделись скромно, но аккуратно: Зейнеп - в светло-голубой хиджаб, который особенно нравился Джунейду, а он - в хорошо отглаженную белую тунику и светлые широкие брюки. Значимость этого дня не прошла мимо обоих, хотя их выражения лиц выдавали скорее волнение, чем нервозность. Первым делом они посетили личные покои Муршида. Комната старика, со скромным убранством, слабо пахла розовой водой и благовониями. Когда они вошли внутрь, он поднял глаза от своих молитвенных четок, и его острый взгляд смягчился, когда он встретился взглядом с Джунейдом. - Дедушка, - начал Джунейд, его голос был ровным, но полным эмоций, - мы пришли поделиться с тобой благословением от Аллаха. Старец наклонился вперед, положив руки на колени. - Говори, мой мальчик. Какие вести ты принес? Зейнеп взглянула на Джунейда, который кивнул ей, чтобы она продолжала. - Мы ждем ребенка, эфенди Хазретлери, - тихо сказала она, ее щеки раскраснелись. - Ваши молитвы о нас были услышаны. Лицо старика озарилось редкой искренней улыбкой. Он протянул к ним руки, и оба опустились на колени, чтобы получить его благословение. - Альхамдулиллях, - пробормотал он, его голос был полон эмоций. - Пусть Аллах подарит вам здорового ребенка, который принесет радость этой семье и общине. Молюсь, чтобы я дожил до появления на свет правнука. - Да будет так, - ответил Джунейд, глубоко склонив голову. Глаза Зейнеп блестели от непролитых слез, и теплота слов старейшины не покидала их, когда они перешли к следующей части объявления.

***

Когда они вошли во внутренний двор дергяха, разделенные группы мужчин и женщин уже оживленно работали. Зейнеп отделилась, чтобы присоединиться к женской части, ее улыбка была не видна, но ощущалась в ее грациозной походке. Джунейд проследил за ее уходом и направился к мужскому собранию. Сади первым его заметил. - Мой Джунейд! Что это за важное объявление? Ну же, не оставляй нас в неведении! Губы Джунейда дрогнули в небольшой улыбке. - Терпение, дядя, - ответил он дразнящим тоном. - Я хотел рассказать вам всем вместе. Когда все собрались вокруг, он прочистил горло и выпрямился во весь рост, но со смирением. - Братья, я хотел поделиться милостью, которой Аллах одарил мою семью. Мы с Зейнеп ханым ждем ребенка. По собравшимся пронесся ропот, за которым последовали искренние поздравления. Сади, верный своей драматической натуре, положил руку на грудь и вытер воображаемую слезу с глаза словно впервые услышал весть. - Ребенок! О, Джунейд, ты должен сдувать с дочки Зейнеп пылинки, словно она из фарфора. Хватит этой серьезной мины мальчик мой. Улыбайся, племянник! Среди мужчин раздался смех, и Джунейд не смог удержаться от ухмылки. - Я постараюсь, дядя, - пообещал он, пожимая руки подходившим к нему доброжелателям. Поздравления были сдержанными, но искренними - именно такой теплоты Джунейд ожидал от своих братьев по вере. Тем временем на стороне женщин Зейнеп оказалась окружена восторженной и эмоциональной компанией. Когда она поделилась новостями, раздались радостные возгласы, а затем шквал объятий и благословений. Женщины всех возрастов давали советы, молились и обещали помочь ей в предстоящем жизненном пути. — Вот увидишь, Зейнеп, - сказала одна пожилая женщина, тепло сжимая руки Зейнеп. - Этот ребенок сделает вас ближе к Аллаху и друг к другу. Когда с формальностями было покончено, Джунейд ждал Зейнеп в саду, прислонившись к дереву и наблюдая, как зимний солнечный свет проникает сквозь его голые ветви. Наконец она появилась спустя, казалось, целую вечность, и ее лицо светилось от счастья. - Почему так долго? - поддразнил он, протягивая ей руку. - Они не давали мне уйти, - со смехом ответила она, переплетая свою руку с его. - Но это было чудесно. Все были так добры. -Я рад, - мягко сказал он. Вместе они пошли к машине, их сердца были полны благодарности и предвкушения предстоящего вечера.

***

Всё, начиная с ужина, было тщательно спланировано. Они заранее отправились в супермаркет, выбирая свежие продукты и ингредиенты, чтобы приготовить сытные и изысканные блюда. Зейнеп тщательно продумала меню, смешав традиционные рецепты своей матери с нотками собственного творчества. Джунейд послушно следовал ее указаниям, тщательно отмеряя специи и следя за тем, чтобы блюда получались идеальными. Они работали в гармоничном ритме, изредка обмениваясь взглядами, полными предвкушения. К вечеру стол был аккуратно накрыт, украшен мягким светом свечей и аранжировкой из белых лилий - любимых лилий Зейнеп. Столовая наполнилась теплым ароматом жареной баранины, риса с зеленью и свежеиспеченного хлеба. Каждое блюдо свидетельствовало о любви и старании, которые они приложили, чтобы сделать вечер незабываемым. Когда прибыли гости, атмосфера была теплой и гостеприимной. Мира вошла в дом с сияющей улыбкой, крепко обняла Зейнеп и тут же поддразнила ее за то, что она выглядит более пышущей здоровьем, чем обычно. За ней последовала Мерьем, выражение ее лица смягчилось, когда она обняла свою дочь, а Биргюль, как обычно, была радостной и принесла корзину с домашними сладостями. Левент, всегда уравновешенный, приветствовал всех вежливым кивком, его острые проницательные глаза сканировали комнату, словно оценивая вечер. Наим вошел последним, в его присутствии чувствовалось неловкость, которую он пытался скрыть формальностью. Он обменялся чопорными любезностями с Левентом, причем оба мужчины старательно избегали прямого зрительного контакта. Несмотря на их попытки проявить вежливость, между ними чувствовалось напряжение. Когда все расселись, разговор поначалу протекал непринужденно. Мира, переполненная энтузиазмом, оживленно рассказывала о своих недавних экзаменах, вызывая смех в группе своим преувеличенным рассказом об особенно каверзном вопросе. Зейнеп внимательно слушала, время от времени прикладывая руку к животу - жест настолько едва уловимый, что его заметил только Джунейд. В конце концов Джунейд поднял свой стакан с чаем и прочистил горло, чтобы привлечь всеобщее внимание. - Нам тоже есть чем поделиться, - начал он, его голос был ровным, но переполненным эмоциями. Он взглянул на Зейнеп, которая ободряюще кивнула ему. - Мы с Зейнеп ждем ребенка. Объявление было встречено ошеломленным молчанием, за которым быстро последовал хор поздравлений. На глаза Мерьем навернулись слезы, и она обняла дочь, бормоча молитвы благодарности. Мира издала восторженный визг, схватив Зейнеп за руки. - Я стану тетей! - воскликнула она, подпрыгивая на своем месте. — Это самая лучшая новость на свете! Наим, несмотря на свою обычную безучастность, выглядел искренне довольным. - Да благословит Аллах вашу семью и ребенка, - сказал он, его голос был полон эмоций. - Вы заставили нас гордиться вами. Однако Левент сдержанно улыбнулся и перевел взгляд на Мерьем. - Поздравляю, - искренне сказал он, хотя в его тоне прозвучала едва заметная нотка, словно напоминая Наиму о том, что он потерял. Трапеза продолжалась с радостью и скрытым напряжением. В какой-то момент Наим не удержался от колкости. - Приятно видеть Мерьем такой счастливой, - сказал он, обращаясь к Джунейду. - Ей пришлось многое пережить, но, полагаю, время лечит все раны. Левент, всегда острый на язык быстро ответил на его слова, сказал: - Да, и иногда время показывает, что действительно важно. Например, семья - те, кто ею дорожит, и те, кто ею пренебрегает. Джунейд быстро вмешался, направляя разговор в сторону от конфликта. - Мы благодарны, что вы все собрались здесь сегодня. Этот ребенок будет расти в окружении любви, иншаАллах. Мужчины обменялись напряженными взглядами, но оставили этот вопрос на потом. Спокойный авторитет Джунейда вызывал уважение, и даже Наим, испытывавший едва заметный страх перед зятем, подчинился негласному требованию соблюдать мир. К концу вечера гости ушли с полными сердцами и сытыми аппетитами. Мира задержалась, беря Зейнеп за руку и рассказывая обо всем, что она сделает как тетя. - Я разбалую ребенка до смерти, - заявила она, заставив Зейнеп рассмеяться. Позже вечером, когда они вместе приводили себя в порядок в тишине своего дома, Зейнеп прильнула спиной к Джунейду, положив руку на живот. - Все прошло хорошо, не так ли? - тихо спросила она. - Да, - ответил он, обнимая ее за плечи. - Лучше, чем я мог надеяться.

***

С того момента, как Зейнеп перешла в середину второго триместра беременности, жизнь, казалось, перешла в новый ритм, в котором Джунейд все еще учился ориентироваться. С его точки зрения, изменения в ней были едва заметными, но значимыми, и каждое из них напоминало о жизни, растущей внутри нее. Ее движения стали более медленными и осторожными, а энергия чередовалась со вспышками бодрости и периодами спокойного отдыха. А еще у нее появился заметный живот - теперь он, казалось, возвещал миру их тайну. Невозможно было не восхищаться этим, взгляд часто притягивался к ее растущим формам, а сердце замирало от гордости и чувства инстинктивной заботы. Необходимость в новой одежде стала очевидной еще до того, как Зейнеп сама призналась в этом. Однажды утром она стояла перед шкафом, держа в каждой руке по платью и хмурясь на свое отражение. - Ни одно из них больше не подходит, - со вздохом сказала она и с извиняющейся улыбкой повернулась к мужу. — Это не твоя вина, - заверил ее он, подойдя и обняв ее со спины. Его руки инстинктивно легли на ее живот. - У тебя там растет целый человек. Я отвезу тебя за покупками. Но покупки одежды для беременных — это целый мир, который, как понял Джунейд, он не понимает. Мать Зейнеп, Мерьем, и даже Мира, казалось, взяли на себя ответственность, организовывая поездки в магазины одежды и часами обсуждая достоинства эластичных поясов и удобных для кормления топов. Хотя он и пытался присоединиться к одной такой вылазке, но быстро почувствовал себя не в своей тарелке среди стеллажей с цветочными принтами и мягкими тканями. Тут он был бесполезен и признал поражение, и после того, как Зейнеп предложила остаться дома, он согласился. Желание Левента - чтобы Мерьем чувствовала себя более вовлеченной в жизнь дочери - наконец-то исполнилось. Теперь Зейнеп проводила долгие дни с матерью и сестрой, гуляя по магазинам и попивая чай в уютных кафе. Джунейд понимал, что это полезно для нее, даже необходимо, но какая-то иррациональная часть его души противилась тому, чтобы так часто делить ее. Он скучал по их спокойному общению и не мог не чувствовать себя вытесненным с ее орбиты, хотя и знал, что это временно. И все же у Джунейда были свои моменты, свои преимущества. Именно он сопровождал Зейнеп на каждый прием к врачу, держал ее за руку во время каждого ультразвука и прислушивался к каждому слову акушера. Эти моменты были святыней, святилищем, в которое никто не мог вторгнуться. После приема он часто брал ее на прогулку, выбирая спокойные места, где она могла двигаться в своем собственном темпе. Одна из таких прогулок особенно запомнилась - в знаменитом Ботаническом саду. Зимняя стужа сменилась теплым воздухом приближающейся весны, и сад был оживлен шумом бегущей воды из прорезавшей его реки и ранним цветением цветов. — Это сказочное место, - сказала Зейнеп, опираясь на его руку, и в ее голосе прозвучало удивление. На ней было свободное темно-синее пальто, скрывавшее большую часть ее живота, но ее лицо, светившееся жизнью, притягивало восхищенные взгляды прохожих. - Ты - сказочная, - мягко сказал Джунейд, получив от нее робкую улыбку. Он подвел ее к деревянной скамье у водопада, где они некоторое время сидели в приятном молчании, слушая журчание воды и легкий шелест ветвей. Его рука легла на ее, пальцы переплелись. - Как ты думаешь, через сколько времени я смогу почувствовать шевеление ребенка? - спросила она, в ее голосе слышалось волнение. - Скоро, иншаАллах, - ответил он, проведя ладонью по ее животу. - Я буду ревновать, если ты почувствуешь это первой, а я пропущу. Она рассмеялась, звук был мягким и мелодичным. - Ты, наверное, сразу же об этом узнаешь. Я не думаю, что смогу держать что-то подобное в себе. Так они провели несколько часов, медленно прогуливаясь по извилистым дорожкам сада, останавливаясь, чтобы полюбоваться скоплениями полевых цветов или древними деревьями. Он чувствовал, что с каждым днем она все больше приникает к нему, ее силы угасали, но дух оставался бодрым. Когда они вернулись домой, Джунейд обнаружил, что Мира ждет их, ее руки были полны книг и небольших подарков. - Я решила принести несколько вещей для ребенка, - весело объявила она, явно гордясь своим вкладом. - И я хотела проведать сестру. Зейнеп встретила ее с распростертыми объятиями, и обе они скрылись в гостиной, чтобы поболтать, оставив его наедине с собственническими мыслями. Это была не ревность, говорил он себе, а просто желание иметь жену в своем распоряжении, наслаждаться ее присутствием без посторонних глаз. Но когда он услышал их смех из другой комнаты, нельзя было не улыбнуться. Зейнеп была счастлива, окружена любовью, и это было единственным, что имело значение. Даже если для этого приходилось делить ее больше, чем Джунейд привык.

***

Однажды вечером, когда Джунейд вернулся домой из дергяха, он сразу же заметил, что что-то не так. В доме было слишком тихо, до жути тихо. Обычно Зейнеп встречала его у дверей теплой улыбкой или хотя бы окликала, где бы она ни находилась, но сегодня ничего не было. У него заныло в груди, и он ускорил шаги по направлению к их спальне. Когда он дошел до коридора, приглушенный звук остановил его на месте — это были рыдания. Это были не тихие всхлипывания, которые он иногда слышал раньше, а горький, душераздирающий плач, разрывающий тишину их дома. Его сердце заколотилось, а в голове пронеслись все возможные варианты развития событий. Она ранена? Что-то случилось с ребенком? Он практически бежал в спальню, страх подступал к горлу. - Зейнеп? - позвал он, дрожащим голосом толкая дверь. Она сидела на полу перед большим зеркалом, одетая в плюшевый халат, подтянув колени к груди. Ее лицо было красным, глаза опухли, слезы неудержимо текли по щекам. Она даже не подняла глаз, когда он вошел. Джунейд на мгновение замер, у него перехватило дыхание при виде ее полного смятения. Затем он бросился к ней и опустился на колени рядом с ней. - Зейнеп, что случилось? - настойчиво спросил он, положив руки ей на плечи, словно боясь, что она рассыплется от его прикосновения. - Ты ранена? Что-то случилось? Она покачала головой, ее рыдания стали только громче. - Поговори со мной, пожалуйста, - умолял он, его голос был низким и наполненным паникой. Он нежно обхватил ее лицо, приподняв его, чтобы она посмотрела на него. - Зейнеп, что болит? Скажи мне! Икая и задыхаясь, она наконец смогла вымолвить: - Я.… я.… страшная! Джунейд ошеломленно моргнул. - Что? - Я так... так раздулась! - завопила она, дико жестикулируя над собой. - Я похожа на дирижабль, Джунейд! Посмотри на меня! Он слегка откинулся назад, пытаясь осмыслить то, что она только что сказала. - Ты плачешь, потому что... думаешь, что раздулась? - Да! - воскликнула она, ее голос срывался от отчаяния. - Я стала такой громадной, и дальше будет только хуже! Ты бросишь меня, потому что я стану некрасивой, и ты больше не будешь меня любить! Ее слезы полились с новой силой, плечи затряслись от рыданий. На мгновение Джунейд не знал, смеяться ему или плакать. Облегчение нахлынуло на него волной, и он с трепетом выдохнул, поняв, что это не та катастрофа, которой он опасался. Но видеть ее такой расстроенной - все равно разрывало ему сердце. - Зейнеп, - мягко сказал он, взяв ее руки в свои. - Посмотри на меня. Она всхлипнула, ее глаза налились кровью и опухли, но она встретила его взгляд. - Я собираюсь тебе кое-что сказать, и мне нужно, чтобы ты внимательно меня выслушала, - он заправил прядь волос ей за ухо, а большим пальцем нежно провел по ее залитой слезами щеке. - Ничто в этом мире - ничто - не может заставить меня бросить тебя. Ты понимаешь это? -Но я.… - начала она, ее голос дрожал, но он прервал ее, покачав головой. - Послушай меня, - повторил он твердо. - Ты носишь нашего ребенка. Понимаешь ли ты, как это невероятно? Насколько прекрасной это делает тебя? Ее нижняя губа задрожала, но слезы замедлились. - Ты только говоришь это. - Нет, не только говорю. Он мягко улыбнулся, наклонившись ближе. - Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, раздутая или нет. А если честно, ты даже не раздулась, Зейнеп. Ты беременна. Есть разница. Она моргнула, выражение ее лица находилось где-то между неверием и надеждой. - Ты знаешь, что я вижу, когда смотрю на тебя? - спросил он, его голос понизился до нежного шепота. - Я вижу женщину, которую люблю больше жизни. Я вижу свою жену, мать моего ребенка, моего партнера, мое все. Мне все равно, набираешь ли ты вес, плачешь ли из-за зеркал или думаешь, что похожа на дирижабль. Ты - Зейнеп, и ничто и никогда не изменит того, как сильно я тебя люблю. Ее губы слегка дрогнули, как будто она хотела улыбнуться, но не была уверена, стоит ли это делать. - Ты говоришь это только потому, что так положено. - Нет, я говорю это, потому что это правда, — ответил он, прижимаясь поцелуем к ее лбу. Она тихонько засмеялась, вытирая глаза. - Я чувствую себя такой глупой. - Ты не глупая, - заверил он, обнимая ее за плечи и прижимая к своей груди. - Просто ты сейчас очень чувствительна. Это нормально - испытывать эмоции. Она снова захныкала, прислонившись головой к его плечу. - Я люблю тебя, Джунейд. - Я тоже тебя люблю, - сказал он, прикоснувшись губами к ее волосам. Долгое время они так и стояли, прижавшись друг к другу. Постепенно напряжение спало, сменившись безмятежностью их теплых объятий. В конце концов она слегка отстранилась, и на ее лице появилась слабая улыбка. - Хотя я действительно похожа на дирижабль. Он усмехнулся, покачав головой. - Ты похожа на Зейнеп, и это все, что для меня важно. На этот раз улыбнулась широкой улыбкой, и на ее щеки вернулся румянец. - Ты слишком хорош для меня. - Не может быть, - поддразнил он, помогая ей подняться на ноги. - Может, я заварю нам чай, и мы поговорим о чем угодно, только не о зеркалах и дирижаблях? - Договорились, - с тихим смехом сказала она, прижимаясь к нему, когда они вышли из спальни.

***

Одно дело - перемены в настроении Зейнеп, но вот чего Джунейд никак не ожидал, так это ее внезапно вспыхнувшей и ошеломляющей страсти. Конечно, он не жаловался. Он любил свою жену больше всего на свете, и благодаря такой частой физической близости он чувствовал себя обожаемым и нужным. Тем не менее внезапные всплески ее безудержного желания иногда оставляли его в недоумении. Однажды утром, когда Джунейд сидел за рабочим столом в их маленькой библиотеке и просматривал бумаги для обсуждения с дядей, Мюиссер настаивала на закупке новых духовок, как в комнату вошла Зейнеп с подносом чая. С милой улыбкой она поставила его на стол, а затем встала позади него, нежно массируя руками его плечи. - Джунейд, - прошептала она, ее тон был мягким и нежным. - Да, любимая? - ответил он, не поднимая глаз, пока писал заметку на полях бумаги. - Тебе сейчас обязательно работать? - спросила она, проведя пальцами по его груди. - Ну, я.…- он прервался на полуслове, когда она наклонилась и поцеловала его в шею, ее теплое дыхание вызвало дрожь по позвоночнику. - Зейнеп, - сказал он, слегка напрягая голос, - мне действительно нужно с этим закончить. - Ты можешь закончить позже, - прошептала она, касаясь губами его уха. Джунейд замер, его ручка зависла в воздухе. Он тяжело сглотнул. - Я.… я не думаю, что смогу так сосредоточиться. - В этом-то и дело, - с озорной улыбкой сказала она, отодвигая его стул от стола и усаживаясь ему на колени.    Бумаги были забыты во мгновение. В другой раз он читал книгу после их молитвы, когда Зейнеп, все еще в ночной рубашке, устроилась рядом с ним. Она положила голову ему на плечо, и сначала это был невинный жест. Но затем ее пальцы начали выводить узоры на его предплечье. - Зейнеп, что ты делаешь? - спросил он, глядя на нее с легким подозрением. - Ничего, - невинно ответила она, хотя блеск в ее глазах говорил об обратном. Он вздохнул, пытаясь переключить внимание на текст перед собой. - Ты же знаешь, что это важно для меня. - А ты важен для меня, - возразила она, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку. - Зейнеп, - предупредил он, в его голосе слышалась смесь веселья и возмущения. - Да, дорогой муж? - ласково спросила она, скользнув ладонью по его бедру. Он наконец закрыл книгу и отложил ее в сторону. - Ты невозможна, ты знаешь это? - Невозможна, чтобы устоять перед мной, - поддразнила она, обхватывая его ногами. Он застонал, игриво притягивая ее к себе ближе скользя ладонями по ее аппетитным формам. - Что мне с тобой делать? - Люби меня, - ответила она, улыбаясь и уткнувшись ему в грудь. - Всегда, - со смехом сказал он, целуя ее в макушку.

***

Хотя Джунейд ценил эти моменты, они также начали его беспокоить. Что, если их близость повредит ребенку? Он не был врачом, но не мог избавиться от грызущего его беспокойства. Сгорая от смущения, он все-таки решился спросить об этом во время одного из их обычных визитов в клинику. В тот день в приемной было много народу, но когда подошла их очередь, врач тепло поприветствовала их и приступила к обычному осмотру. Обсудив успехи и состояние здоровья Зейнеп, она спросила: - Есть еще вопросы или опасения? Джунейд заколебался, неловко переместившись в своем кресле. Он взглянул на Зейнеп, которая смотрела на рецепт с новыми пренатальными витаминами, не обращая внимания на его волнение. Прочистив горло, он слегка наклонился вперед. - Вообще-то, доктор, у меня... у меня есть вопрос, - начал он низким голосом. Доктор подняла глаза, выражение ее лица было профессиональным и внимательным. - Конечно. Что у Вас за вопрос? - Ну, это касается..., - он сделал паузу, проводя рукой по лицу. - Видите ли, в последнее время Зейнеп была очень страстной. Зейнеп подняла глаза от бланка с рецептом и удивленно моргнула. - Что? Джунейд избегал ее взгляда, его щеки полыхнули красным. - И я беспокоюсь, что... такая частая физическая близость может повредить ребенку. Губы доктора дернулись, как будто она подавляла улыбку, но ее тон оставался профессиональным. - Вы беспокоитесь о близости во время беременности? Он кивнул, его смущение было очевидным. Зейнеп, поняв, к чему клонится разговор, закрыла лицо руками. - Джунейд, я не могу поверить, что ты спрашиваешь об этом! — Это обоснованный вопрос! - запротестовал он, хотя уши его горели. Доктор осторожно прочистила горло. - Прежде всего, позвольте заверить вас обоих, что интимная жизнь во время беременности абсолютно безопасна для большинства пар, если нет осложнений или особых ограничений, рекомендованных врачом. Джунейд заметно расслабился, но все еще выглядел неуверенно. - Но... как же ее живот? Или определенные позы? - Если вы не давите непосредственно на ее живот и избегаете слишком напряженных или опасных поз, то риска нет, - терпеливо объяснила доктор. - Общение - ключевой момент. Если Зейнеп почувствует дискомфорт, вам нужно будет скорректировать или прекратить действия. Но в целом все в полном порядке. - Видишь? - сказала Зейнеп, опуская руки и глядя на него. - Я же говорила тебе, что беспокоиться не о чем. - Я просто хотел убедиться, - пробормотал он, избегая ее взгляда. Доктор дружелюбно улыбнулась. - Очень приятно, что вы так обеспокоены, Джунейд. Но будьте уверены, это очень распространенный вопрос. Вы не одиноки в своем беспокойстве. - Благодарю, - сказал он, его голос все еще звучал смущенно. Когда они выходили из клиники, Зейнеп не удержалась и поддразнила его. - Не могу поверить, что ты заговорил об этом в присутствии доктора! - Я просто хотел убедиться, что все в порядке! - защищался он. Она усмехнулась, переплетая свою руку с его. - Ну, теперь ты знаешь. Так что больше никаких оправданий, мой дорогой муж. Он застонал, покачал головой, но не смог скрыть улыбку, растянувшую его губы. Жизнь с Зейнеп была непредсказуемой, и, несмотря на то, что иногда ему случалось волноваться, он не променял бы ее ни на что на свете.

***

За пределами их уютного дома жизнь требовала неустанных усилий и тянула Джунейда и Зейнеп в разные стороны. Планы Сади по открытию еще одной пекарни часто требовали от Джунейда участия в выполнении обязанностей в дергяхе, в результате чего у него оставалось меньше времени на дом. Тем временем Зейнеп была погружена в подготовку к сдаче финальных экзаменов зимнего семестра. Несмотря на всю занятость, Джунейд старался каждый день отвозить ее в университет и обратно. Его забота о ее безопасности только усилилась теперь, когда она была очевидно беременна. Мысль о том, что она в одиночку преодолевает обледенелые тротуары, не давала ему покоя. Однажды прохладным днем он, как обычно, подъехал к университету, чтобы забрать ее. Он припарковал машину у главного входа, ожидая увидеть ее в ожидании, где она обычно стояла. Но сегодня ее там не было. Прошло пятнадцать минут. Потом двадцать. Он проверил телефон, но ответа на сообщения и звонки не было. Его охватила волна беспокойства, и он вышел из машины и направился в корпус. Внутри университетские коридоры были заполнены студентами, их разговоры эхом отражались от высоких потолков. Джунейд подошел к охраннику у входа, намереваясь спросить дорогу к аудитории Зейнеп. Не успел он заговорить, как раздался звонкий смех, привлекший его внимание к кафетерию. Он повернулся на звук, его шаги стали быстрее. Через стеклянные двери кафетерия он увидел ее. Зейнеп стояла в центре группы, ее лицо озаряла теплая улыбка. Вокруг нее смеялись и болтали студенты, атмосфера была праздничной. Его охватило облегчение, но беспокойство быстро сменилось любопытством. Когда она заметила его, ее улыбка расширилась, и она жестом пригласила его подойти ближе. - Джунейд! Мне так жаль, я потеряла счет времени, - сказала она, ее голос был наполнен одновременно волнением и извинениями. - Все в порядке, - ответил он, его тон был спокойным, несмотря на волнение, которое он испытывал всего несколько минут назад. - Что здесь происходит? Зейнеп жестом указала на группу. - Мои однокурсники решили сделать мне приятный сюрприз. Они хотели поздравить меня с малышом. Студенты засияли, некоторые вежливо поприветствовали Джунейда, а другие робко отошли в сторону, вероятно, напуганные его внушительным и сдержанным видом. Несколько девочек вышли вперед, чтобы вручить Зейнеп небольшие завернутые подарки - вещи для ребенка и личные знаки внимания. — Это так заботливо, - искренне сказал Джунейд, и его прежнее беспокойство сменилось чувством искренней гордости. Ему было приятно видеть, что Зейнеп окружают такие отзывчивые люди. Пока он обменивался вежливыми словами с несколькими ее однокурсниками, его взгляд случайно скользнул по группе. И тут он заметил его. Молодой человек стоял на краю группы, не присоединяясь ни к смеху, ни к веселым разговорам. Его поза была скованной, руки засунуты в карманы, а выражение лица... меланхоличным. Однако больше всего Джунейда поразил его взгляд. Он был прикован к Зейнеп, мягкий, но наполненный грустью, которая говорила о невысказанных чувствах. У Джунейда перехватило дыхание, и на мгновение он не смог отвести взгляд. Он узнал этот взгляд - не только то, что он означал, но и глубину, скрывавшуюся за ним. Это был взгляд человека, который глубоко любил, но знал, что не имеет на это права. Это поразило его как молния, потому что именно так он когда-то смотрел на Зейнеп. Тогда, когда их брак был только что заключен, и он не был уверен, что она когда-нибудь ответит на его чувства. Тогда он любил ее яростно и молча, будучи уверенным, что чувства эти односторонние. Теперь же, увидев это отражение в глазах другого мужчины, направленное на его жену, он почувствовал в себе что-то незнакомое. Это была не ревность - нет. По крайней мере он убеждал себя в этом. Он полностью доверял Зейнеп и знал, что ее сердце принадлежит ему. Однако вид тихой тоски этого человека тревожил его, и он не мог понять, к чему это приведет. - Джунейд? Голос Зейнеп прорвался сквозь его мысли и вернул его в настоящее. Она смотрела на него с нежной улыбкой, не обращая внимания на бурю эмоций. - Да? - спросил он, быстро придав своим чертам обычное спокойное выражение. -Все были так добры, - сказала она, протягивая ему один из маленьких подарков. - Думаю, нам стоит написать им благодарственные записки позже. - Конечно, - согласился он, его голос был ровным, хотя его мысли все время были заняты человеком на краю группы. Когда собравшиеся начали расходиться, Зейнеп попрощалась с однокурсниками и подошла к Джунейду. - Прости, что заставила тебя ждать, - сказала она, пропуская свою руку через его руку. - Все в порядке, - ответил он, его тон стал более мягким. Она склонила голову на его плечо, когда они выходили из здания. - Ты так терпелив со мной. Мне очень повезло. Он улыбнулся ей, но его мысли были далеки от безмятежности. Пока они шли к машине, он не мог не оглянуться на кафетерий. Молодой человек все еще был там и смотрел им вслед с тем же тоскливым выражением лица. Джунейд крепче сжал руку Зейнеп, когда они подошли к машине. Она подняла на него озадаченный взгляд. - Ты в порядке? - Я в порядке, - заверил он, открывая перед ней дверь машины. И он был в порядке. Или, по крайней мере, должен был быть. Но пока они ехали домой, образ скорбного взгляда того молодого человека не выходил у него из головы, вызывая эмоции, которые, как ему казалось, он уже давно переборол. Зейнеп не знала, что сердце ее мужа борется с тревогой, которую он никак не мог унять, даже когда она сидела рядом с ним, ласково рассказывая ему, как удивилась подаркам, и не подозревая о его опасениях.