Сад тысячи роз

В особняк Басри Паша они всё же поехали. Хотя, ради совести Джунейд пытался отговорить Зейнеп от затеи. Искренне считая что поездка не стоит распрей с тёщей.  — Зейнеп, не нужно ссориться ради этого с матерью, я не думаю что она еще раз попытается подать жалобу, но зачем ругаться с ней по этому пустяку, — убеждал ее Джунейд, наблюдая как она аккуратно складывает его рубашку.  Он полулежал поверх застеленной кровати опираясь на локти, рядом лежала отсортированная одежда для поездки. — Нет, я хочу отдохнуть, — упрямо заявила Зейнеп попутно продолжая укладывать их вещи в чемодан. — Джунейд, ты был абсолютно прав, мы дома одни если что-то могло произойти, то у нас было как минимум несколько месяцев. Мы поедем в это красивое место и хорошо проведем время. Как думаешь тебе хватит пяти рубашек и брюк или брать больше?  — Хватит, — ответил ей Джунейд откинувшись на кровать, сдавшись. Путь до особняка был сложным, из-за сильного снега они практически ползли по автобану. Однако когда они выехали уже к трассе ведущей к особняку они преодолели путь быстрее.  В отсутствие хозяев за особняком смотрели супружеская пара средних лет. Проживали они в отдельном коттедже на территории парка, они и занимались подготовками к их приезду.  К самому особняку от высоких железных ворот вела длинная алея. Аллея была окружена высокими, стройными кипарисами, темная вечнозеленая листва которых резко контрастировала с бледным зимним небом. Деревья были посажены в идеальной симметрии по обе стороны извилистой дорожки, которая исчезала вдали, создавая естественный возвышающийся коридор. Даже зимой кипарисы сохраняли свой глубокий зеленый цвет, обеспечивая яркое проявление жизни среди приглушённого зимнего пейзажа. Зейнеп восторженно выглядывала из окна машины. В любое время года эта аллея из кипарисов производила сильнейшее впечатление.  — Джунейд, тут так красиво, — сказала Зейнеп восхищенно осматриваясь по сторонам когда они вышли из машины перед особняком. Смотритель предусмотрительно очистил дорогу перед домом. — Ты еще дом и пруд не видела, — сказал ей Джунейд доставая из багажника их чемодан.  — Тут есть и пруд? — спросила пораженная Зейнеп округлив глаза.  — Еще какой, летом там даже купаться можно, — ответил ей Джунейд шагая к дому, скрипя снегом под ногами.  — Я все тебе покажу, хотя в этом больше пользы будет от госпожи Айше. Вот и они пошли познакомлю вас.  — Мир Вам  Господин Джунейд, мы так рады, что вы решили приехать и привезли свою супругу, — поприветствовал их мужчина когда пара подошла ближе.  — И вам Мира господин Дамир, тетушка Айше, это моя супруга Зейнеп, — представил их Джунейд.  — Тетушка Айше, покажите, пожалуйста Зейнеп все что нужно, а я пока обойду все вокруг вместе с господином Дамиром.  Когда со знакомствами было покончено, Джунейд пошел вместе со смотрителем он говорил что одна их деревянных панелей особняка сгнила и срочно нуждалась в замене. Еще Джунейду нужно было посмотреть как исполнил его указание которое он дал ему за несколько дней до приезда.  — Господин Дамир, то указание, что я дал, удалось исполнить? — спросил его Джунейд осматривая гнилую древесину.  — Да, все успелось, не переживайте, удалось на славу, Вашей молодой супруге должно понравиться, — удовлетворенно ответил смотритель поглаживая пышные усы.  — Что будем делать с панелью?  — Как что, покупать новую, — ответил Джунейд. Пройдя в тёплый особняк из мёрзлого парка Джунейд посчитал что тетушка Айше показала Зейнеп комнату и куда разложить вещи, но у прихожей он увидел её маленькую сумку на чемодане, значит она еще на первом этаже.  Джунейд повернулся на шум открывающейся двери, из библиотеки выходила тётушка Айше, в одиночестве. Увидев его она направилась к нему.  — Молодая госпожа решила осмотреть дом вместе с вами, — сообщила ему женщина любезно улыбнувшись. — У вас замечательная супруга господин Джунейд, ещё раз поздравляю. С благословения Всевышнего желаю вам счастливого супружества, да не узрите вы чёрных дней.  — Благодарю Вас тётушка Айше, за теплые слова, Зейнеп в библиотеке я полагаю?  — Да, как услышала что тут большая библиотека сразу захотела посмотреть. Я и Вашей молодой супруге сказала и Вам скажу, для вас всё готово, готовкой она может не утруждаться, достаточно подогреть. Еды наготовлено вдоволь, конечно если вы пожелаете особое блюдо вы только скажите.  Мы не будем беспокоить вас, если вам что-то понадобится, можете позвать нас через интерком.  — Благодарствуйте тётушка Айше, здоровья Вашим рукам.  Попрощавшись, женщина покинула особняк через чёрный вход. Значит, они с Зейнеп остались одни в этом просторном особняке. Джунейд неспешно направился к библиотеке через вестибюль и как можно тише открыл дверь. Эта библиотека была более личным пространством, со стенами, уставленными встроенными книжными полками, заполненными томами в кожаных переплетах. В центре стоял большой деревянный письменный стол из орехового дерева, а также кожаное кресло. В комнате была немного более темная атмосфера чем во всем особняке, с глубокими зелеными стенами, тяжелыми портьерами и персидским ковром на полу. Небольшой камин согревал, а на стенах висели старинные карты мира. От ощущения дежавю сердце билось в груди с бешенной скоростью. Идя как можно тише он старался выловить ее в полумраке среди длинных рядов полок. Он нашел ее. Как и тогда, она стояла к нему спиной, держа в руках книгу. Наблюдая за ее силуэтом Джунейд старался даже не моргать, ему казалось что даже если он просто моргнёт она, исчезнет и все окажется прекрасным сновидением. Он подошел уже достаточно близко что бы Зейнеп услышала шорох его одежды.  Зейнеп развернулась и заметив его широко улыбнулась. У него снова перехватило дыхание, как и первый раз, но сейчас она улыбалась ему. Теперь она не была таинственной незнакомкой что проникла в его библиотеку и душу, теперь это его жена. Он тоже не удержался от ответной улыбки продолжая стоять на месте. — Джунейд, тут так красиво, смотри, я нашла сборник стихов Мухибби к Хасеки, кажется издание середина девятнадцатого века, — восторженно сказала Зейнеп показывая ему книгу. — Что-то случилось?  — спросила она увидев его выражения лица.  — Мы уже встречались в библиотеке, помнишь? – спросил он низким голосом. — Действительно, —  сказала она рассмеявшись. — Но сейчас нам никто не помешает и я не убегу, подойдешь ко мне? — спросила она протянув ему руку.  Джунейд неторопливо подошёл к жене и взял ее за маленькую тёплую ладонь. Любуясь ее божественным лицом, он забрал сборник стихов из ее рук и положил её на маленький высокий столик слева от себя. Ему не терпелось ее обнять. Что он и сделал, тесно заключив ее в свои объятия и  глубже вдохнув ее дивный аромат. Зейнеп видимо чутко ощущая его настроение была необычайно затихшей, обнимала его в ответ, ласково поглаживая его спину. Джунейд слегка разомкнул объятия и коснулся своим лбом её лба разделяя с ней дыхание.  Время летит резвее мысли когда он ловит Зейнеп за худенькую кисть, несильно стискивает пальцы поверх ускорившегося пульса. Отодвинув свое лицо Джунейд тяжело сглатывает. Чувствует, как каменеют скулы. Он очень пристально смотрит на нее, выискивая следы недовольства, но она смотрит на него выжидающе и не забирает свою руку. Кажется она даже придвинулась к нему ближе крошечным шагом. Зейнеп была очаровательна с покрасневшими щёчками после мороза. Взор Джунейда падает на полные уста Зейнеп и осознание застигает его врасплох. Он наконец-то может ее поцеловать, как ему не пришло это раньше в голову. В очередной раз оценив ее выражение лица и увидев ее подбадривающую улыбку, Джунейд отпустил ее кисть и прикрыв глаза склонился к ее лицу. Первое соприкосновение их уст кружит голову, его прошибло сильнейшее чувство, будто с неба пролился горячий дождь подарив согревающее тепло. Каждый волосок на его теле встает дыбом. Грузно дыша он отстранился от нее, разглядывая Зейнеп и давая возможность уйти, но она заговорчески улыбалась и они одновременно потянулись к друг другу. Не имея опыта в поцелуях они изучают новый опыт по-своему. Неспеша и наслаждаясь. Их первый поцелуй был нежным и ласковым. Когда их глаза встретились, между ними возникло общее, невысказанное понимание. Это было нежное и изучающее прикосновение — осторожное, одновременно электризующее и успокаивающее. Это был момент, застывший во времени, когда все казалось правильным, а каждая секунда тянулась в бесконечность. Целуясь короткими простыми поцелуями, они отстранялись друг от друга, чтобы потом заново все начать.  Джунейду кажется что всего этого недостаточно и дрожащими пальцами развязывает на Зейнеп платок не отрываясь от ее губ. Загнанный стук собственного сердца под самым горлом мешает ему думать, когда она, чуть помедлив, начинает помогать ему. Наконец-то вплетая пальцы в ее волосы на затылке он рвано выдохнул от наслаждения. Они еще долго целуются в полутемной библиотеке, трогая друг друга за лица, медленно переплетая пальцы. Когда губы уже покалывает, а кислорода не хватает они звучно разрывают поцелуй. Джунейду казалось что им будет безумно неловко, но её глаза темные и мягкие смотрели на него с непередаваемой нежностью. Между ними не было никакой неловкости лишь безграничное счастье. Осознание, что его чувства взаимны, придавали ему силу, Джунейд чувствовал себя всемогущим, казалось нет в мире ничего с чем он бы не справился. — Показать тебе особняк? – спросил он хриплым голосом загнанно дыша, Джунейд снова поймал ее руку и поцеловал костяшки пальцев. — Да, — просто ответила она, также тяжело дыша и последовала за ним взяв его за руку. Осмотр особняка занял у них некоторое время, дом строился по заказу какого-то британского дипломата в конце девятнадцатого века. Экстерьер дома был приближён к традиционному османскому дому. Интерьер же из викторианской, был переделан позднее в георгианскую еще его прадедом.  При входе их встречал большой вестибюль с высоким потолком, украшенным сложной лепниной и большой центральной люстрой. Полы были сделаны с шахматным мраморным рисунком. Стены были украшены декоративными панелями, окрашенными в приглушенный пастельный тон шалфейно-зеленого. На верхние этажи вела широкая лестница с резными деревянными перилами и богато украшенными коваными балюстрадами.   Коридоры были просторны и украшены изображениями цитат из Священной Книги. Широкие лестницы с замысловатыми перилами были украшены декоративными коврами, идущими вдоль ступеней. На верхних площадках были большие окна, которые пропускали естественный свет, освещая коридор и лестницы.  Столовая была формальной и роскошной, с длинным обеденным столом из красного дерева, окруженным стульями с высокими спинками, обитыми дорогими тканями. В комнате был впечатляющий буфет из орехового дерева и витрина, наполненная тонким фарфором и хрусталем. Стены были окрашены в более глубокий, драматичный тон темно-синего. Над обеденным столом висела большая, замысловато оформленная хрустальная люстра. Центральным элементом комнаты был величественный камин с богато украшенной резьбой. На вкус его деда муршида этот дом был излишне помпезен и неподобающ их положению, но бабушка любила это место. Сильно заболев она, перед смертью переехала сюда не желая расставаться с любимыми растениями. Со смерти бабушки дед приезжал сюда изредка, лишь когда врачи настаивали на отдыхе.   Джунейд после смерти матери и отъезда отца часто болел и дядя привозил его на свежий воздух и порой он оставался здесь месяцами. Теперь он привез сюда свою жену. С благословением Всевышнего когда-нибудь он привезет еще и их детей.  Зейнеп, как он и предполагал, была в восторге от парка.  Обычно сад обширный и усеянный древними дубами, буками и каштанами, зимой приобретал суровую, но очаровательную красоту. Некогда пышные зеленые равнины теперь были покрыты тонким одеялом снега, блестящим под бледным, низким зимним солнцем. Трава, теперь жесткая и посеребренная от снега, мягко хрустит под ногами. Воздух свежий, с каждым вдохом создавал слабое облачко, которое рассеивалось в тишине.  Извилистые гравийные дорожки, теперь частично покрытые снегом, петляли по парку и направляли их через его зимний пейзаж. Дорожки были окаймлены живыми изгородями, которые вели к изюминке парка — замерзшему пруду. Он был окружен голыми ивами, их тонкие ветви низко свисали и застывая в тишине. Тонкий слой льда покрывал поверхность воды, отражая приглушенный свет неба, а несколько выносливых уток гребли в незамерзшем углу.  — А их можно кормить? — спросила Зейнеп умиленно, увидев уток в пруду.  — Конечно, тетушка Айше подкармливает их раздроблённой кукурузой, мы тоже можем их покормить, — ответил Джунейд огибая пруд под ручку с ней подходя ближе к уткам. В воздухе витает тишина, умиротворяющее спокойствие, которое, кажется, окутывает всю рощу. Низкий угол наклона солнца отбрасывает длинные, мягкие тени и заливает пейзаж золотистым, почти неземным светом. Они гуляют ежедневно на протяжении их маленького отпуска. Когда они идут, их тела находятся рядом, укутанные в теплые пальто и шарфы, создавая кокон общего тепла против холода. Их щеки розовели от холода, и время от времени в воздухе смешивалось игривое дыхание. Они говорили низким, интимным тоном, обмениваясь тихим смехом и мягкими улыбками. Мир вокруг них словно исчезает, оставляя только извилистую тропинку, заснеженный парк и радость от компании друг друга.  Сцена недвижна, за исключением нескольких птиц, порхающих по заснеженным ветвям, и случайной ряби, когда утка скользит по ледяной поверхности. Джунейд и Зейнеп поворачивается лицом друг к другу, глаза встречаются с общим выражением любви и тепла, которое прорезает холод. Этот момент казался почти вечным, окруженным тишиной зимнего пейзажа. С нежным, невысказанным пониманием они сближаются. Джунейд протягивает руку, чтобы смахнуть снежинку, которая приземлилась на щеке Зейнеп, его пальцы нежно касаются ее кожи. Близость между ними растет, когда он наклоняется, губы встречаются в нежном, долгом поцелуе. Джунейд начинает мягко, нежным прикосновением губ, одновременно сладким и полным эмоций. Холод вокруг них словно исчезает, уступая место теплу, которое течет между ними. Поцелуй слегка углубляется, нежное исследование, как будто смакуя вкус этого мимолетного, идеального момента. Их поцелуй медленный и неторопливый, это была смесью привязанности и нежности, которая казалась одновременно знакомой и неизведанной. Мир вокруг них оставался безмолвным. Снежинки продолжали мягко опускаться вниз, оседая на их головах и плечах, но они, кажется, не замечали этого. Для них этот простой поцелуй в зимнем парке стал глубоким выражением их связи — тихим праздником любви посреди безмятежной красоты снежного дня. Когда они, наконец, отстраняются, их лица оставались близко, лбы соприкасались, они обменивались мягкой, понимающей улыбкой, которая говорила о любви, довольстве и тепле, которые они находили друг в друге даже в самые холодные дни. Пара продолжала прогулку, взявшись за руки, оставляя за собой след шагов на снегу, с полными сердцами и легким настроением, окутанные волшебной тишиной зимы. Джунейд был доволен что, позволил Зейнеп уговорить себя на поездку. Они стали ближе как никогда, так же они хорошо отдохнули. Он лежал в кровати после ночной молитвы, заботливо укрытый одеялом по горло. Зейнеп открыла окно что бы проветрить спальню перед сном, а сама ушла в ванную комнату. Их спальня была просторной и воздушной, с высокими потолками и большими окнами. Стены были выкрашены в мягкий, успокаивающий бледно-голубой цвет. Роскошный дамаст покрывал кровать с пологом, которая занимала центральное место в комнате.  Туалетный столик и шкаф добавляли комнате функциональности и стиля. Ботанические гравюры в рамочках украшали пространство на стенах, придавая спальне индивидуальность. Это Зейнеп настояла что бы они спали в одной спальне и одной кровати в первый вечер их приезда. — Джунейд, как мы объясним тетушке Айше если она придёт и увидит отдельные спальни? — спросила она. — Зейнеп, она не зайдет в дом, не говоря уже о спальне если ее не позвать, — аргументировал он.  — А если все же зайдет? А два комплекта белья? — продолжала настаивать Зейнеп прищурив глаза. — Хорошо, тогда я буду спать на полу, в спальне есть ковёр и камин, я не замёрзну.  — Джунейд, ты не будешь спать на полу! — возразила жена. — К тому же мы ведь уже спали в одной кровати, и все было хорошо, — добавила она слегка смущенно. Ах, это, Джунейд покрылся приятными мурашками от воспоминаний. Когда Зейнеп расстроенная после крупной ссоры с матерью попросила его остаться с ней, по началу он мягко отказал. Ее мать грозила его посадить, за простую поездку не говоря уже о том что бы лечь с ней в одну кровать.  Хотя ему до смерти этого хотелось. Джунейду казалось что если они лягут в одну кровать, то каким-то чудом сразу заявится та прокурорша и его выволокут из этой же кровати прямо в пижаме и посадят в сырую тюрьму. Но Зейнеп проявила не хилую настойчивость и вот уже он лежал под ее теплым боком сходя с ума от ее близости.  Каждая клеточка его тела пребывала в восторженном возбуждении. Они даже не обнимались, просто лежали рядом. Одно только ощущение ее тела и тепла поблизости приводили его разум тело и душу в невиданный прежде экстаз. Сама Зейнеп пожелав ему спокойной ночи устроилась поудобней и вскоре уснула. Джунейд же и помыслить не мог о сне. Он просто лежал и созерцал свою спящую жену, что лежала спиной к нему. Ему казалось что возможно он все же хороший человек, раз Всевышний вознаградил его такой супругой. Джунейд и глаз не сомкнул, ему возможно еще долго не выпадет возможность спать с ней в одной кровати.  Однако, он опять ошибся, не прошло и трех дней, Джунейд снова лежал в кровати в ее ожидании. Единственно условие которое он поставил это раздельные одеяла. У этого была своя причина, Зейнеп он озвучил версию, что во сне, если она его случайно заденет, то у него может начаться приступ. Настоящая причина была тоже физиологической, утром если она окажется достаточно близко что бы почувствовать его утреннюю эрекцию, мало того что он может сгореть до тля со стыда то еще Джунейд сильно сомневался что удержит себя в руках.  Из ванной комнаты вышла Зейнеп в длинном и теплом ночном халате, быстро закрыв широко открытое окно и выключив главный свет, она сняла халат и положив вещь на банкетку у изножья кровати быстро шмыгнула в теплую кровать к нему.   Джунейд сразу помог укрыть ее проверяя не осталась ли ее спина открытой. Зейнеп же хихикая просунула замёрзшие стопы на его сторону согревая их о его лодыжки. Он лишь улыбался позволяя греться о себя, ей можно всё.  Видимо согревшись она высунула руку из-под одеяла и осторожно начала обводить указательным пальцем его профиль.  — Ты красивый, — сказала она ему тихо, с улыбкой в голосе. — Ещё у тебя непозволительно длинные и густые ресницы.  — Да? И ты только сейчас это заметила женушка? — игриво подразнил он ее. Он не был тщеславным человеком, по получать комплименты от жены оказалось очень даже приятно.  — Нет, ты всегда был красивым, я это еще тогда, в библиотеке заметила, — ответила она обводя его скулы. — Сейчас ты выглядишь отдохнувшим, у тебя исчезли темные круги под глазами, даже лицо изгладилось. И слава Всевышнему у тебя не было приступов уже несколько месяцев. Джунейд ты выглядишь здоровее.  Он слушал ее затаив дыхание, оказывается их чувства были взаимны с самого начала. Джунейд перевернулся со спины на бок, лицом к жене. Он мог сказать ей то же самое. От загрузки школе она так же сильно уставала, сейчас она выглядела расслабленной, лицо сияло юной свежестью. Зейнеп была права, он чувствовал себя гораздо лучше что видимо отразилось на его внешнем виде.  — Ну у нас больше недели праздник лени, в жизни столько не спал днём, ещё я думаю это благодаря тебе, ты хорошо за мной ухаживаешь, — сказал он ей двигаясь к ней ближе. Их лица практически соприкасались и он начал покрывать ее лицо и губы медленными тягучими поцелуями. Целоваться вот так в постели с ней было опасно, это могло перетечь в нечто большее, но он был человеком, а человек всегда был слаб перед искушением.  — Я ... Ах... — томно выдохнула Зейнеп слегка выгибая шею.  Джунейд отстранился, понимая что ещё чуть-чуть и они пересекут черту. Но зато каким зрелищем была Зейнеп, глаза с расширенными зрачками сияли, а ее полные губы были припухшими от поцелуем. Однако стоило ему отстраниться ее губы недовольно поджались, а ноздри угрожающе раздулись.  — Если я тебе скажу, что у меня есть подарок для тебя, ты перестанешь дуться на меня? — спросил он жену усмехаясь.  — Я не дуюсь, — капризно ответила она. — Подожди! Подарок? Что за подарок? Мне? — спросила она удивленно слегка присев в кровати.  — Конечно тебе, — ответил он смеясь, укладывая ее обратно.  — А что за подарок?  — Если ляжешь спать утро наступит быстро и я покажу тебе твой подарок, — пообещал Джунейд поправляя на Зейнеп покрывало.  — Даже не намекнешь? — попыталась она снова.  — Нет, — отказал он и перетянувшись через нее выключил прикроватный ночник погружая их в темноту.  — А теперь спи. 

***

Этот подарок, он заказал еще несколько недель назад, а установкой занимался господин Дамир. Джунейд старательно избегал эту часть парка при прогулках с Зейнеп. Сам подарок был готов давно и ему ничего не мешало показать ей, но у него была еще одна задумка. И пойди что-то не так со второй частью, то весь отпуск мог пойти на с марку поэтому он до конца и тянул. Теперь же когда они с Зейнеп дошли до поцелуев и продолжали целоваться с пугающим энтузиазмом он более не хотел медлить. Они с Зейнеп осмотрели каждый уголок особняка в качестве Зейнеп новой хозяйки и каждый раз они находили новый повод целоваться. То диван красивый, то гобелен шестнадцатого века роскошен.  Госпожа Айше тактично не появлялась в поле зрения, она заходила лишь на кухню и оставляла для них продовольствие.   Зейнеп чуть не подпрыгивала от нетерпения в ожидании своего подарка. Ему нравилось ее дразнить и он нарочито медлительно надевал свое зимнее пальто. Поняв что он делает это специально Зейнеп вышла во двор решив дождаться его там.  — Ну где мой подарок? — нетерпеливо спросила его Зейнеп едва они отдалились от особняка. Их шаги оставляли за собой четкий след на снегу, когда они шли бок о бок, укутанные в теплые пальто, шарфы и перчатки.  — Терпение добродетель, помни жена, — сказал он ей усмехаясь, наблюдая как Зейнеп опять поджимает губы.   В тихом уголке зимнего парка, уютно устроившемся среди голых деревьев, присыпанных снегом, Джунейд привёл свою жену к деревянным качелям, висящим на толстой крепкой ветке большого дуба.  Его подарок был виден издалека, стоило им завернуть за угол. Поначалу Зейнеп застыла, и переводила ошеломлённый взгляд от качелей на лицо мужа. Джунейду кажется что она собрала все достоинство в кулак что бы не побежать к качелям как ребенок.  Когда они добрались  до качелей, те мягко покачивались на холодном ветру, деревянное сиденье слегка было присыпано снегом, а толстые веревки мягко скрипели. По указу Джунейда, господин Дамир щедро смазал веревки воском, чтобы Зейнеп не натёрла нежные ладони о грубое волокно.  Качели были установлены на небольшой поляне, окруженной вечнозелеными растениями и голыми ветвями, которые тянулись к бледному зимнему небу. В воздухе витало чувство ностальгии, детская радость, которая заставляла их обоих улыбаться. Джунейд, глаза которого мерцали теплотой и игривостью, наклонился, чтобы отряхнуть снег с сиденья рукой в перчатке, обнажая выветренное дерево под ним.  — Давай, присаживайся, — предложил он, и его голос был наполнен беззаботным весельем, которое пробивалось сквозь зимнюю тишину. Зейнеп тихо засмеялась, и этот звук был похож на звон колокольчика на свежем воздухе. Она сделала шаг вперед, колеблясь на мгновение, затем села на качели, ее щеки порозовели от холода и неожиданного восторга.   — На этот раз, сам будешь меня катать, — произнесла Зейнеп игриво.  — Как прикажешь госпожа. Усевшись на качели, она обхватила руками, смазанные воском грубые веревки, глаза Зейнеп встречаются с глазами Джунейда со смесью любви и волнения. Он шагнул позади нее, а его руки нежно сжимают веревки прямо над ее руками. — Держись крепче, — тихо шепчет он, наклоняясь ближе, чтобы его теплое дыхание коснулось ее щеки.  Он начал осторожно толкать ее, сначала качели медленно двигались назад и вперед, каждая дуга становилась немного выше предыдущей. Восторженный смех его жены вырывался наружу, когда она откидывалась назад, ее платок, развязавшись, развевался на холодном ветру. С каждым толчком она взмывала немного выше, ее ноги поднимали вверх небольшие кучки снега. Звук ее смеха наполнял рощу, эхом отражаясь от деревьев, радостной мелодией на фоне. Джунейд смотрел на нее с любящей улыбкой, его сердце согревалось при виде ее беззаботного счастья. Окружающий мир словно замер на мгновение, как будто сама природа была пленена этим простым, сладостным проявлением любви.  Когда качели замедлились и остановились, она прислонилась к нему, задыхаясь, но улыбаясь, ее глаза сверкали искренним счастьем. Он пошел ближе, обнимая ее сзади, прижимая к себе.   — Джунейд, мне кажется я умру от счастья, — сказала она все еще переводя дыхание поворачиваясь к нему лицом.  — Разве можно быть такой счастливой?  Спасибо тебе большое, Джунейд, ты исполни мою давнюю мечту.  — Не говори так, не призывай беду, — ответил ей Джунейд.  — Это всего лишь качели, но я рад, что они тебе так понравились.   В тихой красоте зимнего парка, где мир покрыт мягким снежным одеялом, Джунейд  готовился сделать один из самых значительных шагов в своей жизни. Точнее он уже делал это, однако теперь он будет делать это лично без помощи дяди.   Они проходили этот путь уже, беседуя о вере, семье и будущем. Но сегодня всё по-другому. Сегодня он носит в кармане пальто маленький драгоценный  дар — символ его преданности, его любви и его желания почтить ее через брак. Естественно он осознавал что они уже женаты и скоро будет как год. Однако его никак не оставляло едкое чувство, что это было не по ее желанию.  Да, Зейнеп вернулась к нему добровольно, но той тёмной холодной ночью где она нещадно плакала от страха в свадебном платье, она не была там добровольно. Всевышний свидетель теперь он знал как Зейнеп, что-то делала на добровольной основе. Он хотел этим предложением стереть те неприятные инциденты, что у них были. К тому же когда ей исполнилось бы восемнадцать лет им все рано предстояло зарегистрировать брак. И это подарило ему возможность искупления. Сделать все правильно для и ради Зейнеп. Он тщательно выбрал это место, зная, что это тихий уголок мира, где они нашли  покой и умиротворение вместе. Возле деревянных качелей, свисающих с толстой ветки дуба, он чувствовал что это подходящий момент.  Джунейд умолкнул, глядя на Зейнеп глубоким, неподвижным взглядом. Его дыхание образовало маленькие облака в холодном воздухе, и он нашел время, чтобы молча помолиться, прося наставления и благодати у Всевышнего. Его сердце билось со смесью нервозности и спокойной решимости, коренящейся в его вере во Всевышнего и уверенности в том, что он чувствует к Зейнеп.  Он нежно взял Зейнеп за руку и его пальцы крепко обхватили ее.  — Мне нужно кое-что сказать, — начал он мягким, но полным решимости голосом.  Зейнеп стоит к нему лицом, чувствуя важность его слов, в её глазах отражались любопытство и намек на предвкушение. Роща вокруг них словно стала тише, как будто сами деревья затаили дыхание, прислушиваясь. — Я долго молился об этом моменте, об этом решении, — произнёс он ровным, но полным эмоций голосом. — Я просил Всевышнего направить меня, показать мне путь, который Он проложил для моей жизни. И Он благословил меня сверх меры, приведя тебя в мою жизнь. Он сделал шаг ближе, не сводя с Зейнеп глаз. В его выражении было благоговение, глубокая, непоколебимая искренность, которая  была почти осязаемой.  — Ты Зейнеп – девушка веры, доброты и благодати. Я вижу в тебе не просто спутницу жизни, а того, кто будет идти со мной в этом путешествии, кто будет стоять рядом со мной, когда мы вместе будем служить и чтить Всевышнего. Его внимание полностью было сосредоточено на ней – девушке, с которой он хочет провести свою жизнь, почитать, лелеять и любить как свою жену. Из кармана пальто он достал маленький бархатный мешочек. Он раскрывает ее, обнажая простое, но красивое кольцо из белого золота, что мерцало даже в приглушенном зимнем свете. Обручальное кольцо простое, но тщательно подобрана как символ его преданности, его веры и его любви.  —  Я хочу построить дом с тобой, жизнь, основанную на вере, семье и любви, которую мы разделяем, — продолжил он сильным и ясным голосом. — Ты выйдешь за меня замуж? Мир, кажется, затаил дыхание. На мгновение был слышен только шум ветра в ветвях и далекий крик птицы. Джунейд видит как глаза Зейнеп наполняются слезами, ее дыхание превратилось в мягкое облако пара в холодном воздухе. Она смотрела на него и видела не только мужчину, которого любит, но и партнера, чья вера и преданность отражали ее собственную. — Да, — шепчет она, и ее голос захлебывается от счастливых слез. — Да, я выйду за тебя замуж Джунейд. Облегчение и радость переполнили его, когда он, надел кольцо на ее палец руками, слегка дрожащими от холода и переполняющих эмоций момента. Затем он нежно притянул ее к себе, прижимая, когда мир вокруг них, кажется, выдыхает, порыв ветра обрушивает град снежинок с ветвей наверху. Он нежно поцеловал ее в лоб, прикосновение, которое являлось в равной степени молитвой благодарности и выражением его любви. В этом тихом зимнем саду, рядом с качелями, которые мягко скрипели на ветру, они стояли вместе, обнимая будущее, которое ждало их впереди. Будущее, связанное любовью, глубокой верой и обязательствами, которые они взяли на себя друг перед другом.