До последней капли крови

Чан Хансо ненавидел то, как плотно он сросся со страхом за последние годы. Ему практически стало лучше, пока старший брат жил в Америке, но вот все вернулось на круги своя и стало в сто крат хуже. Хансо боялся своего брата, боялся его разочаровать, боялся своего кабинета генерального директора - не более, чем мишура. Боялся яркого света, громких звуков, удара закрывающейся двери. Боялся, что кто-то увидит синяки. Боялся своего отражения по утрам, когда страх сменял гнев, ненависть такая неприкрытая, что Хансо боялся, что брат когда-нибудь заметит. Но самый большой ужас вызывали у Хансо лаборатории Вавилона. Нежелание туда идти почти перекрывало паническую боязнь старшего брата. Почти. Поэтому, когда Хансок в пять утра позвонил ему и приказал приехать в испытательный центр, чтобы проверить, как идет работа, единственное, что сказал Хансо, было: «Да, хённим». Идеально сидящий костюм, сшитый на заказ, дорогой одеколон, укладка. Все, как учил брат. Какое бы ни было время дня, твое состояние и обстоятельства, ты должен выглядеть так, будто управляешь миром. Тогда и другие в это поверят. Но Хансо не был старшим братом и не мог быть на него похожим, как бы ни старался. Вместо ощущения власти и могущества у него тряслись поджилки, когда он проходил мимо лабораторий, а руки вспотели так, что он обходился без рукопожатий и лишь скупо кивал головой на приветствия. Коридор, по которому его вел главный ученый, огибал испытательные залы. Находясь на возвышении, для всех генеральный директор крупнейшей компании Кореи, на деле же - испуганный до ужаса мальчик, мог видеть сквозь стеклянные стены все, что происходило. - Председатель Чан, мы уже близки к тому, чтобы сказать точную допустимую дозу, при которой у людей разовьется привыкание без летального исхода. Данные мы пришлем к утру вторника, сегодня заканчиваем финальные испытания… Хансо не слушал. Он знал, что ему недоставало собранности и хладнокровия брата, но парень просто не понимал, как можно было с таким будничным видом рассказывать о каких-то числах, когда за стеклом умирал человек. На кушетке лежала худенькая маленькая девушка. Она была пристегнута ремнями, видимо, чтобы во время конвульсий не нанесла никому вреда. Разноцветные волосы - одна сторона ярко-розовая, другая синяя - слиплись от пота и крови, кожа приобрела землистый оттенок. Совсем еще молодая и очень красивая. Интересно, почему она согласилась на эти испытания? Мало денег? И ведь могла попасть на другие, не такие жестокие. Но судьба завела ее именно сюда. В этот момент их глаза встретились, и сквозь пелену боли в карих глазах девушки мелькнула узнавание. Хансо же не мог отвести взгляд, не понимая, откуда взялось странное чувство. Чувство, будто он понимает ее, а она - его. Ведь он тоже лежит, абсолютно обездвиженный, в крови, не имея ни малейшего контроля над своей жизнью. Он тоже кричит, но ни звука не доносится, и все делают вид, что все в порядке. Он тоже умирает, просто гораздо медленнее и мучительнее. Наваждение прошло, девушка уставилась в никуда, кашляя кровью, конечности изгибались под страшными углами в предсмертной конвульсии. Хансо стало все равно на отчет, на то, как потом его будет ругать брат. Он выбежал, спотыкаясь, пытаясь добраться до свежего воздуха прежде, чем он опорожнит все скудное содержание желудка. Лицо той девушки парень, как уже знал, не забудет никогда.

***

- Погоди, Хэрин, давай помедленнее, - Джун У уставился на нее во все свои большие сверкающие глаза, в которых отражалось рассветное солнце. Девушке почти стало жаль, что она подкараулила парня у его работы и завалила с утра пораньше своими проблемами. Почти. На сострадание и другие человеческие эмоции у нее не осталось сил - все было занято почти первобытным ужасом, что с Наён могло что-то случиться, и уже давно. А она, глупая и бестолковая, ничего не предпринимала. Джун У наконец вздохнул, видя, как его собеседница не может и двух слов связать от накатившей на нее паники, и, осмелившись, аккуратно взял ее за плечи. Неожиданное прикосновение заставило панику на мгновение отступить, и Хэрин медленно подняла голову. Руки парня были теплыми и на удивление крепкими. На секунду показалось, что таким рукам можно довериться. Что их обладатель отныне решит все ее проблемы, и ей больше никогда ни о чем не нужно будет беспокоиться. - Послушай, давай присядем, и ты мне все еще раз подробно объяснишь, - Джун У тихонько подтолкнул девушку в сторону уютной лавочки в сквере неподалеку. Хэрин, все еще находившаяся в прострации, граничащей с апатией - последствии сильного нервного напряжения - молча последовала за ним. Где-то на задворках сознания мелькнуло, что рук парень так и не убрал. Ярко-зеленая листва деревьев тихо шуршала на теплом летнем ветру. Солнце, днем обещавшее жару, сейчас приятно ласкало лицо. В таком месте легко было забыть от тревогах - но лишь ненадолго. Резкий голос прохожего, визг шин тормозящего автомобиля - идиллия развивается, являя взору реальный мир. Джун У терпеливо ждал, пока Хэрин соберется с мыслями. Он неторопливо оглядывал сквер, прохожих, а на его лице все еще играла мягкая, приветливая улыбка. Парень мог расположить к себе одним взглядом - противоположность девушки, вечно смотрящей волком. - Наён перестала отвечать на звонки сразу после начала испытаний, но предупредила заранее, сказав, что использование телефонов там запрещено. Испытания должны были продлиться всего выходные, но в воскресенье она прислала мне короткое сообщение, сказав, что задержится на подольше. После каждые два дня, как по часам, она писала по чуть-чуть, подтверждая, что с ней все хорошо, но не отвечая на вопросы. Но два дня от нее ничего не слышно, а теперь еще эта новость об адвокате Хон - я знаю, ты можешь сказать, что я себя накручиваю, но я чувствую, что что-то не так. Закончив свою речь, Хэрин незаметно выдохнула от усилий говорить спокойно и размеренно, а не кричать на весь Сеул, срывая глотку. Только сейчас девушка поняла, насколько неправдоподобно звучит ее рассказ. Зачем кому-то, а особенно подающему надежды стажеру, помогать ей, иностранке, которую он знает без году неделю? Девушка украдкой бросила взгляд на Джун У, подозрительно молчавшего слишком долго для его характера. Хэрин боялась наткнуться на насмешку, непонимание, или, что хуже всего - жалость. Но к удивлению девушки, парень задумчиво смотрел вперед, наморщив лоб. Кудряшки падали на брови, переливаясь всеми оттенками карего на солнце. - Я ничего не обещаю, но постараюсь узнать у начальства или сонбэ, как обстоят дела с испытаниями, - Джун У повернулся, и, неверно истолковав удивленный взгляд девушки, тут же встал в оборонительную позицию. - Не думай, я не последний человек в Усан! И Хон Чаён, хоть по ней и не скажешь, очень меня ценит! Ничего без меня не может, все Джун У то, Джун У се. - Ты правда поможешь? - Хэрин прервала парня, все еще недоуменно глядя на него. - Конечно! Мы же друзья, как-никак, разве нет? - Джун У отзеркалил ее взгляд, словно не понимая, как она вообще могла задать такой вопрос. В сердце, несмотря на страх перед неизвестностью, потеплело. Друзья. Хэрин невольно улыбнулась, хоть с ее черными кругами под глазами и растрепанными волосами, теплая и немного неловкая улыбка и смотрелась наверняка странно. Встав, девушка собиралась попрощаться, чтобы не отвлекать больше парня от работы, но, тот, поднявшись следом, опередил ее. - Но, Хэрин, - Джун У едва заметно нахмурился, - почему ты решила, что смерть адвоката Хон как-то связана с Вавилоном? - Ах, это, - Хэрин пожала плечами, и сама не зная, как объяснить непонятную уверенность, - не знаю. Называй это тем, что у меня нет веры в людей и правосудие, но этот адвокат долгое время выступал против Вавилона - огромной корпорации, поддерживающей почти два процента от всего ВВП страны. И умер он аккурат перед слушанием по делу, где у него, как говорят, появились настоящие улики. И после этого неожиданно раскрылось, что он был продажным и порочил доброе имя Вавилона. Как-то все удобно слишком, тебе не кажется? - По мне, так похоже на обычное совпадение, - Джун У пожал плечами, подставляя лицо лучам солнца. - Неужели не веришь в совпадения? Мы же не в фильме в конце-концов. - Возможно, - слова парня немного успокоили Хэрин, но от странной уверенности в своей правоте так и не избавили. - Просто мне кажется, люди, идущие против таких компаний, долго не живут. - Как же ты живешь, с такой-то верой в справедливость? - С желанием побыстрее заработать как можно больше денег, чтобы стать во главе пищевой цепи и не бояться, что меня растопчут, - Хэрин прикусила язык, но было уже поздно. Она еще никому так открыто не рассказывала о своих целях и убеждениях, боясь спугнуть и так немногочисленных знакомых. Но Джун У не выглядел оскорбленным, скорее заинтересованным. - И ты считаешь, что, раз у тебя есть деньги и власть, это дает тебе право делать, что пожелаешь? - слова, которые должны прозвучать как обвинение, у парня вырвались с какой-то странной интонацией. Он произнес вопрос почти с придыханием, и в глазах мелькнул нездоровый блеск. Но наваждение прошло так же быстро, как и появилось, так что Хэрин списала все на солнечный блик. - Не то чтобы право, но просто так устроен мир. Ничего постыдного в том, чтобы хотеть выжить в нем, я не вижу, - Хэрин сжала руки в карманах, желая поскорее закончить разговор из-за страха, что снова сболтнет лишнего. - В общем, не буду тебя отвлекать. - Без проблем, как только я что-то узнаю, сразу позвоню, - Джун У снова переключился на свой дружелюбный тон, и помахал рукой. Хэрин слабо улыбнулась, и поспешила к станции метро. Безумно хотелось обернуться, но девушка подавила этот странный и ненужный порыв. Если бы она все же сделала это, то заметила бы, как в тени деревьев, лицо милого стажера из юридической фирмы резко изменилось - во многом благодаря взгляду, ставшему враз неприятным, колючим. Подозрительным. Он не отрывал глаз от стройной фигуры девушки, пока та не скрылась в потоке людей, и лишь тогда направился в другую сторону.

***

Джун У не смог ничего узнать ни в тот день, ни на следующий. Хэрин тоже, сколько ни подавала официальных запросов в Вавилон, сколько не звонила в разные больницы - тоже не продвинулась в поисках ни на шаг. И все же была безмерно благодарна парню за то, что тот постоянно держал ее в курсе дел, подбадривал и отвлекал, хоть и был бесконечно занят - новые дела в суде, похороны адвоката Хон, оказавшегося отцом его начальницы. В день, когда сессия наконец закончилась, оставив после себя лишь дикую усталость и апатию, Хэрин едва выдержала смену в кафе, оказавшуюся особенно изматывающей, и, не найдя в себе силы ехать домой, присела на ближайшую лавку в парке неподалеку. Несмотря на влажную жаркую погоду, девушка одернула длинные рукава майки. Неопределенность насчет судьбы Хэрин и изматывающая учеба не оставили никаких шансов и так слабой нервной системе - она почти каждую ночь просыпалась от кошмаров, а когда успокаивалась, на руках добавлялись новые алые полосы. Таблетки не помогали, а к врачу обращаться не хотелось. Зная, что этим делает только хуже, Хэрин ничего не могла поделать - сил не хватало ни на что. Но у судьбы еще были припасены сюрпризы. За громкий треском цикад девушка не расслышала тихие шаги, и подняла глаза, лишь когда силуэт поравнялся с ней. - Привет, - Джун У выглядел непривычно серьезным, и девушка тут же насторожилась. - Могу присесть? Нет, не можешь. Замолчи и не говори то, что, я вижу по глазам, собираешься сказать. Забудь о моей просьбе и просто молчи. Но Хэрин, противясь накатывающей панике, молча подвинулась, освобождая для высокого парня место. В белой рубашке с закатанными рукавами и черном галстуке, который парень нервно пытался расслабить, он вдруг показался ей старше. Рассматривая его профиль, девушка удивленно подметила черные тени под глазами, нахмуренные брови, поджатые губы. Джун У также избегал смотреть ей в глаза, и сердце, сделав сумасшедший кульбит, ухнуло куда-то вниз, перестав подавать признаки жизни. - Хэрин, я…я узнал, что случилось с твоей подругой.

***

Хансок нашел информацию о Со Наён в тот же день. Хансо позвонил, заикаясь от страха, и сообщил об успешном окончании испытаний. Так и сказав ничего дельного, никчемный младший братец поспешил прислать отчет главного ученого. В нем был и список погибших на испытаниях - одним из имен была как раз подруга Хэрин. Такой быстрое разрешение проблемы было слишком скучным - поэтому мужчина решил немного повременить, и не прогадал. Каждый раз, когда он говорил правильные, успокаивающие слова, каждый раз, когда поддерживал девушку в трудную минуту, девушка смотрела на него все теплее, все чаще на ее лице расцветала очаровательная улыбка, а бирюзовые глаза светились надеждой. И все реже мелькал у нее внимательный взгляд, будто видящий мужчину насквозь. Теперь же, оставшись довольным результатом, Хансок решил закончить эту интересную игру. Увидев Хэрин этим вечером, озаренную лучами закатного солнца, мужчина решил, что это подходящий момент для финала этой партии. Девушка выглядела до того маленькой, слабой и хрупкой, что, казалось, одно дуновение ветра - и она сломается, разлетится прахом над городом. Ну, а если не ветер, этому поспособствует Хансок. Мужчина еще некоторые время наблюдал за девушкой, потом, будто сбросив наваждение и недоумевая, почему теряет время, тихо подошел ближе. Солнечные лучи красиво подчеркивали оливковую кожу, пухлые губы и бирюзовые глаза. Черная обтягивающий майка, хоть и была странным выбором в подобную погоду, выгодно обтягивала тело. Хансок подумал, что, если девушка выдержит, прекращать общение сразу вовсе необязательно. Выгнав из головы эти мысли хотя бы на время, чтобы не мешали настоящей задаче, Хансок аккуратно присел рядом, всем видом излучая сочувствие. Внутри же все сжималось от ощущения своей власти, своего превосходства - кровь бежала по венам, подгоняемая адреналином, сердце стучало как бешеное. - Хэрин, я… я узнал, что случилось с твоей подругой. Девушка замерла. Не повернула головы, не ответила, просто замерла, все еще смотря прямо перед собой. Даже дышать перестала. Вместе с ней дышать перестал и Хансок, предвкушая ее реакцию. Да и весь мир будто бы сейчас наблюдал только за ними. - Мне жаль, но я увидел документы в кабинете босса, и, кажется, все еще хуже, чем мы думали. Этот Вавилон… боже, да они же просто монстры! - мужчина, изображая праведный гнев, зарылся руками в волосы. Хэрин все еще не двигалась. - Наён… она не пережила испытаний. В официальном отчете написано, что это из-за проблем с сердцем. Хансок незаметно перевел взгляд на девушку, ожидая ее реакции. Он думал, та будет плакать, кричать, или, как Чаён, будет опустошена, а после придет в ярость. Ничего из этого не произошло. Хэрин все еще неподвижно сидела, смотря прямо перед собой. Волосы падали ей на лицо, солнце почти зашло, и разглядеть что-либо было невозможно. Наконец, после ожидания, показавшемуся председателю Вавилона вечностью, девушка распрямилась. Перевела взгляд на него, глаза абсолютно сухие, без единой слезинки. Чан Хансок никогда не боялся. Он знал гнев, азарт, предвкушение, боль, раздражение, веселье. Но он не знал страха. Мужчина никогда не попадал в ситуации, когда денег, связей или смекалки было бы недостаточно. Но сейчас, по его венам, смешиваясь с адреналином, расползался самый настоящий страх. Девушка, что смотрела на него, сбросила маску слабости, грусти и паники так же быстро, как и он. Глаза, прежде похожие на южное море, теперь излучали угрозу тысяч бурь, черты лица будто заострились. Хэрин просто сидела и смотрела ему в глаза, но от нее исходила такая угроза, что не почувствовать ее было невозможно. Ледяной гнев, что теперь сковал все ее черты, заставил поежиться даже в жаркую ночь. А в глазах, будто под гладью волн, проглядывало нечто страшное, безумное. Хотелось отвернуться. Хотелось никогда не прекращать смотреть. Ничего прекрасней в своей жизни Чан Хансок еще не видел.