До последней капли крови

Чан Хансок любил ночь. Ночью он, словно оборотень, скидывал кожу Чан Джун У, заикающегося, неуклюжего, милого стажера, и становился сам собой. Можно было больше не сутулиться, не смотреть заискивающим взглядом и не пресмыкаться. Оттенок этой кожи он подбирал долго, годами оттачивая навык, пока был в Америке. Все, вплоть до тона голоса, походки, улыбки - все, чтобы вторая кожа сидела идеально, как влитая, и никто не заметил бы несостыковок.  Хансок прошел по своему шикарному пентхаусу к окну в пол с панорамным видом на Сеул. В нем отражался и он сам, одетый сейчас лишь в одни шелковые низко сидящие штаны. Ему нравился вид. Мужчина оглядел сначала себя, удовлетворено хмыкнул, затем перевел взгляд на ночной город.  Вот это чувство. Чувство власти, повсеместной и неограниченной, накрывало в такие моменты особенно сильно, эйфорией растворяясь в венах. Это было лучше секса, наркотиков, алкоголя. Лучше всего, что мог предложить этот мир. Хансок чувствовал себя богом. Он им и был, смотря свысока на простых смертных, которые для него - не более чем фигурки на доске. Он мог бы убить сегодня ночью любого, а завтра улыбаться его близким, и никто, ни одна живая душа ничего бы не заподозрила.  Хансок рассмеялся, и звук отскочил эхом от стен большой, но пустой квартиры. И все же… Что-то не давало покоя, крутилось на задворках сознания. Дать указания Хансо насчет финальных испытаний RDU-90? Сделано, он дал понять младшему брату, а через него и сотрудникам, что жалость не приведет к победе. Эти испытания нацелены на то, чтобы понять, сколько человеческий организм сможет вынести этого лекарства за один прием. Больше задач на сегодня не было, так что же неприятно скреблось в мыслях? Ни одна живая душа не поймет… Хансок задумчиво прошелся до бара, налил себе виски.  Ни одна живая душа.  Вот оно! Голубые с зелеными прожилками глаза. Вежливая улыбка смотрится чужеродно, как будто лицо не привыкло к этой эмоции. Нос с горбинкой. Иностранка. Официантка в кафе, которое стало модно среди работников Усана и в которое Чаён теперь посылала его за кофе.  И почему он про нее вспомнил? Точно, взгляд. Ему очень не понравилось, как она на него смотрела. Словно видела насквозь.  Обычно им мало кто интересовался. Суетливый, нервно смеющийся и являющийся головной болью большинства сотрудников, стажер Джун У редко мог завладеть чьим-то вниманием надолго. Никто не видел дальше этого образа, и Хансок безмерно гордился и наслаждался этим. Но сегодня… он привлек внимание этой странной девушки, и ее взгляд будто прожигал. Мужчина передернул плечами. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, кто он на самом деле?  Опасные мысли. И все же… это может быть интересно. Если он привлек ее внимание так быстро, как скоро стажер Джун У мог бы стать другом той девушки? Узнать все ее секреты, желания, тайны? Хансок ухмыльнулся, медленно потягивая бессовестно дорогой односолодовый виски, внутри уже разгорался азарт, собираясь теплом внизу живота. Идеи проносились в голове, словно в горячечном сне. Это должно быть увлекательно, а Хансоку давно было довольно скучно. Фигурки на доске приелись, были слишком податливыми и ничего не подозревающими. Хотелось чего-то нового, того, что азартом разгоняло бы по венам кровь. И почему-то мужчине казалось, что именно эта тихая, милая девушка могла ему это предложить.  Охота обещала быть интересной. 

***

Три дня Наён в исследовательском центре превратились в пять, потом в десять, а вскоре прошло и две недели. Подруга ограничивалась короткими, не похожими на нее односложными сообщениями, и Хэрин начала потихоньку впадать в панику. Отвлекали лишь экзамены, занимавшие все ее мысли и действия. Ну, почти все.  В голове также упорно поселился кудрявый высокий парень, теперь по несколько раз на дню заходивший в кофейню аккурат в ее смену и смешно доказывавший, что это все злая начальница посылает его за кофе. Джун У - парень несколько раз представился, гордо называя себя стажером Усан - выбирал время, когда клиентов было меньше всего, и Хэрин волей-неволей приходилось хоть немного с ним разговаривать (не то чтобы она была сильно против). Разговорчивый, улыбчивый, готовый поддержать любую тему, Джун У был словно мужской версией Наён и в то же время совсем другим - но что именно их отличало, девушка сказать не могла. И все же выкраивала хоть пару минут, чтобы обсудить какие-то глупые и абсолютно ничего не значащие вещи, но к работе возвращалась всегда в приподнятом, несмотря на усталость и подготовку к итоговым экзаменам, настроении.  В один день они обсуждали новое приложение, в другой - музыкальную группу, у обоих оказавшуюся любимой. Хэрин, до ужаса не любившая рассказывать о себе, почему-то поделилась переживаниями по поводу экзаменов, а Джун У рассказал, как проходит подготовка к суду.  - Судья Чон попросил распечатать сто миллионов копий! - парень активно жестикулировал, ходя за девушкой, пока та убирала столики. Время обеда прошло, толпа схлынула, оставив после себя грязные столики и пустые пластиковые стаканчики. - Но я помогаю сонбэ подготовиться к важному суду по делу против Вавилона - ее отец снова подал прошение о пересмотре дела. Она говорит, если я проявлю себя, меня вполне могут сделать партнером! Хэрин не сдержала улыбки, смотря на воодушевленное лицо Джун У и проявившиеся ямочки. Парень мимоходом помогал и ей, вытирая столик не пойми откуда взявшейся тряпкой.  Ей бы прекратить это общение, как она прекращала до этого любое другое - чем ближе человек, тем больше он может о ней узнать, и в конце-концов ничего хорошего не выйдет. Никому не могла понравится настоящая Пак Хэрин. Даже самой себе она не нравилась, более того, девушка не знала настоящую себя и не уверена была, что хотела бы узнать. Она просто заперла все свои страхи, переживания, комплексы подальше и не заглядывала в тот уголок. Но день за днем, год за годом, этот сундук занимал все больше места, и не замечать его становилось все более непосильной задачей. Еще сложней было прятать его от других.  Но не этого боялась Хэрин. Она боялась гнева - обжигающего, как ледяной огонь, пылающего в ней уже пятнадцать лет. Иногда, стоя в ванной у зеркала, она не узнавала свои глаза. В них пылала такая ненависть, что могла сжечь весь мир. В такие моменты приступы панической атаки были особенно сильными, и напоминали о себе еще долго глубокими царапинами на внутренних сторонах рук.  Даже с Наён девушка общалась ровно столько, чтобы та не смогла узнать ее слишком хорошо. Никогда не оставалась на ночевки, не отвечала на расспросы о себе и всегда была больше слушателем. Тем удивительнее было, что такое поведение, обычно отпугивающее и так немногочисленных желающих пообщаться с нелюдимой саркастичной иностранкой, не стало препятствием их дружбе. Наён никогда не лезла с расспросами, но всегда была рядом, когда нужна, и тем самым стала для Хэрин самым близким человеком за много лет. С ней она притворялась меньше, чем с кем бы то ни было, и это уже было облегчением.  Но Джун У пугал Хэрин тем, что после нескольких дней знакомства ей уже хотелось рассказать ему обо всем, поделиться переживаниями и увлечениями. Она через силу отказалась идти в какой-то «самый трендовый сейчас!» парк развлечений в эту пятницу, и это было плохим звоночком.  - Я уверена, ты станешь отличным адвокатом, - девушка искренне улыбнулась, выхватывая из рук парня тряпку и переходя с следующему столу. - Одно только твое аргуметирование дела через все слэнговые слова корейского языка чего стоит, на месте судьи я бы сразу вынесла решение в твою пользу.  - Смеешься, - Джун У наморщил нос, пытаясь изобразить гнев, но тот был настолько не свойственен его лицу, что не задержался надолго, осыпался, словно сухой песок, и снова улыбка забрала свое законное место. - А зря. Я стану успешным адвокатом, буду ездить на машине с собственным водителем и вести громкие дела, вот тогда и посмотрим, кто тут еще прав! - Хорошо, как скажешь. Не забудь тогда вспоминать о своей знакомой официантке хоть иногда, - девушка, вопреки своим недавним мыслям, лукаво усмехнулась. - А когда вспомнишь, не удивись, если узнаешь, что она стала самым востребованным программистом в этой стране.  Она даже подмигнула, тут же отвернувшись, смущенная своим поведением. Джун У же, казалось, был из тех людей, которых смутить невозможно. И все же - или так падал свет? - Хэрин показалось, что парень чуть покраснел. 

***

В тот день от Наён не пришло никакого сообщения. На звонки подруга тоже не отвечала. Хэрин старалась не поддаваться панике, но темнота в эту ночь была особенно неприветлива, не разгоняемая даже светом всех ламп. Она кусалась, грызла душу, когтями вырывала последние крохи самообладания, и неохотно отползла в угол с наступлением тусклого пасмурного утра, обещая вернуться вновь.  После бессонной ночи, мучимая кошмарами, Хэрин даже не пыталась привести себя в человеческий вид. Внутри отвратительной склизкой змеей свернулась тревога, грозящаяя вновь превратиться в панику. Девушка не смогла проглотить ни кусочка завтрака, и включила новости на ноутбуке, чтобы хоть немного отвлечься и не оставлять сотый пропущенный на телефоне подруги.  - Сегодня ночью, примерно в час тридцать две минуты, в закусочную в районе Гымга въехал грузовик. В результате инцидента погиб мужчина пятидесяти шести лет, опознанный как адвокат Хон Ючхан. Мужчина вел громкие дела против компании Вавилон. Второй пострадавший находится в больнице в критическом состоянии, его личность устанавливается. Водитель был в нетрезвом состоянии и уже признал вину.  Слова ведущей новостей проплывали где-то на заднем фоне, особенно не задевая девушку. Конечно, она слышала об этом адвокате, последние дни даже из первых уст - Джун У рассказывал, насколько сложно подготовиться к суду против него. Но девушка скорее удивлялась, как мужчине позволяли жить так долго - вести такие громкие дела против такой гигантской компании? Такие люди долго не живут. Почему-то Хэрин не сомневалась, что это был не случайный случай - уж больно вовремя адвокат умер, аккурат перед последним слушанием. Или, возможно, просто настроение было сегодня такое - ужасно мрачное. Хэрин продолжила возить по тарелке безбожно остывшую и ставшую совсем отвратительнлй овсянку, вполуха слушая новости дальше.  - После его смерти вскрылись шокирующе подробности: оказалось, адвокат Хон, считавшийся борцом за справедливость, годами принимал взятки, вымогал деньги у Вавилона и вел аморальный образ жизни. Его обвинения Вавилона в намеренном подрыве виллы, на которой находились пятнадцать ученых, было обусловлено лишь жаждой наживы.  Но последние слова заставили что-то в сердце неприятно встрепенуться. Хэрин нахмурилась, сосредотачивая взгляд на экране. Неужели правда? Девушка бы не удивилась, да и не то чтобы интересовалась этим настолько сильно, чтобы переживать, но перед глазами встало улыбающееся, светящееся лицо Наён. Если эта компания - как и любые другие конгломераты - способна на такое, то что могут сделать с ее подругой? Если они даже убили адвоката и настолько его очерняли, значит ли это, что его обвинения правда?  Хэрин не интересовала коррупция - она считала, что любые крупные компании проворачивают подобное. Но его обвинения в нечеловеческих испытаниях нового препарата? Что, если они тоже правдивы? Что, если Наён в опасности? Что, если она уже… Девушка вскочила на ноги, не в силах выдержать нервное напряжение. Наспех оделась, выбежала в коридор, одновременно набирая номер человека, ставшего за несколько дней почти… другом? Это было неважно, если он мог помочь. Темнота тянулась щупальцами следом, неслышно смеясь.