Que Sera

Письма, на первый взгляд, были такими безобидными вещами, неважно, были ли они на бумаге или электронными. Большинство из них были скучными, короткими. Они были эффективны для общения на большом расстоянии. Также для случаев, когда звонок не мог выразить всего, или есть детали, которые нужно запомнить. Счета приходили в форме писем, как и спам на электронную почту. Люди писали угрозы или признания в вечной любви среди звёзд. Иногда, это была токсичная смесь того и другого. Будучи романтиком, который сам писал романтичные письма, Феникс, как никто другой, знал, что ему нельзя доверять содержимому собственного почтового ящика. Появилось ещё одно приглашение. Это было из тех же юридических кругов, что и предыдущее, но на этот раз, было больше направлено на адвокатов защиты. Местоположение тоже было иным: какой-то высококлассный отель, где-то в сельской местности, в четырёх часах езды отсюда. Когда Феникс ознакомился с общими требованиями и запросом подтверждения для приглашённого, он заметил, что здесь было единственное важное отличие. Только один гость. Было ли такое в прошлый раз? Возможно, его глаза упустили этот момент, потому что он был наполнен паникой «нет, спасибо» из-за дресс-кода. Теперь же, Феникс посчитал, что эти три слова были сполна наполнены теми подозрениями, которые заслуживали. Насколько невинными они казались, выгравированными на открытке. Насколько же ничем не примечательными они были рядом с позолоченной каймой, которая вилась и распускалась по краям. Просто потому что, прямо сейчас его разум метнулся прямо к Эджворту— Это не имело значения. В последнее время, я становлюсь предсказуемым. — решил Феникс. — Конечно же, я бы подумал об Эджворте, потому что это то, куда мы можем пойти вместе. По факту, я спрошу его в тот момент, когда он объявится. Ожидание было недолгим, потому что Эджворт был обычным пунктуальным собой. — Эджворт, как раз вовремя! Я просто думал о том, чтоб спросить тебя, не хотел бы ты— — Я тоже рад тебя видеть, Райт. Я бы хотел узнать, будешь ли ты— — …будешь ли ты моим гостем на этой конференции? — …будешь ли ты моим спутником на этой конференции? Подождите. — озадаченно подумал Феникс. — Что здесь происходит? В руке Эджворта было точно такое же письмо. — О. — Феникс перечитал приглашение. Сейчас ему было слишком неловко посмотреть Эджворту в глаза. — Полагаю, здесь говорится, что эта конференция для важных юридических фигур нашего общества. Я, несколько, удивлен, что меня считают таковым. — Ты не обращаешь внимание на всё, о чём сейчас говорят в юридическом сообществе? — Не особо. — Твоя адвокатская деятельность приносит плоды. Вдобавок ко всему, ты для них что-то вроде «героя правосудия, призванного сжечь старую правовую систему и увидеть, как новая возрождается из её пепла». Хоть фраза сама по себе звучала достаточно странно, но после того, как её озвучил Эджворт, она стала ещё более сюрреалистичной. Это было похоже на то, как Аполло, няня, называл бы его за спиной. Но Фениксу было сложно поверить в то, что реальный человек действительно может с ним так обращаться. Он не был каким-то юридическим богом. Все его значимые испытания включали спотыкания в темноте и неловкие ошибки, когда он множество показывал свой значок.    — Тогда, мы гости друг друга? Эджворт сделал длинный выдох, прокручивая письмо в руках. — Полагаю, что так. — Будет забавно, когда мы пришлём им ответ. — Это будет единственная забавная вещь в этом. — Меня вынуждали идти туда, даже не знаю насколько долго, и это было ужасно. — Ты планировал, чтобы я тоже это испытал? — Феникс был оскорблён этой мыслью. Эджворт просто не хотел страдать один, вот придурок! Это было противоположностью того, почему они тусовались вместе. — По крайней мере, у меня есть защита от невежества! — Он действительно ничего не замечает. — пробормотал Эджворт, потирая виски, так что Феникс был не уверен, сказал ли он это вслух. — Да, Райт, я думаю, что ты сделаешь этот вечер сносным. — У тебя особое отношение к словам, ты в курсе? — Мне говорили об этом. Хотя, после они и пререкались на эту тему, Феникс мог сказать, что в его голосе звучала искренняя горечь. Хоть убей, он не мог понять, почему. Полагаю, он был прав насчёт того, что я многого не замечаю. _______________________________________________________________________________________________________________ Надеть костюм было не так просто, как сделать это с повседневной одеждой. Это был кропотливый процесс, выполняемый под бдительным взглядом зеркала в полный рост. Феникс бы расхаживал туда-сюда как обычно, но пол в его спальне был завален носками и старыми брюками, которые нужно было бросить в корзину для белья. Стирка может немного подождать, до тех пор, пока его желудок не успокоится. Казалось, что он знал, что Феникс снова будет подвергать свою жизнь риску — потому что Эджворт был за рулём. Феникс составил список и придерживался его, чтобы всё успеть вовремя. О Трюси было кому позаботиться, Аполло заплатили. В его чемодане было достаточно сменной одежды, чтобы остаться на ночь. Всё было готово, насколько возможно, когда Феникс вышел из дома. Трепетание в его животе усилилось, когда подъехал Эджворт. На этот раз дело было не в его навыках вождения. — Как я выгляжу? — поприветствовал Феникс. Самую важную вещь он положил в карман. Феникс коснулся пальцами камня и его призрачной ауры, ожидая ответа на свой вопрос. Что бы там не пробормотал Эджворт, это оказалось правдой. Однако это не прояснило того, каким было его мнение. — Ты и сам не так уж и плох. — это был безопасный ответ на его бессвязную речь. — О, подожди, ты кое-что забыл. — Я ничего не забыл. — Да нет же— Феникс наклонился, чтобы выудить то, что было в его пластиковом пакете. —забыл. Вот. Феникс презентовал ему бутоньерку, предварительно расправив ленты. Он не знал, что это за цветы были на нём, но этот кремовый цвет дополнял их наряды. Флористка точно знала, что делает, когда рекомендовала ему это. — Эм. — Эджворт прочистил горло. — Не стоило утруждаться. — Ага, стоило, это было в дресс-коде. — О-ох. Я, должно быть, упустил это. — Ага, я тоже сначала не увидел. — Феникс прикрепил свой прямо возле сердца. — Было сказано, чтобы гости друг друга, хоть в чём-то, соответствовали друг другу. — Да, гости… Когда они прибыли, Феникс понял, что недооценил того, насколько шикарным был отель. Из-за этого, первое мероприятие, на которое он ходил, в cравнении казалось похожим на дешёвое свидание возле ближайшего стенда с рамэном. Эджворт упоминал, что это будет ненадолго, но, конечно же, его стандарты были ошеломляюще высокими. Еcли Эджворт и был обеспокоен, то не показывал этого. С отработанной грацией, он передал ключи от машины камердинеру, и отправил коридорного за их багажом. Феникс даже представить себе не мог, что будет даже вполовину так же элегантен, если попытается сделать что-то подобное. Все приспособления и украшения были оформлены со вкусом, что наводило на мысль, что всё это стоит дороже, чем он сам. Ни один лепесток не выпал из этих цветочных композиций. Люстры блестели и, казалось, могли упасть под тяжестью украшающих их хрустальных нитей. Даже официантам было комфортнее, чем ему; они с лёгкостью двигались через толпу. И повсюду были люди. Не только юристы со всех областей, но также и эксперты-криминалисты, детективы, начальники полиции.   — Подбородок вверх. — слегка упрекнул Эджворт. — Думаю, меня сейчас стошнит. — пробормотал Феникс. Эджворт утащил один из множества бокалов у проходящего мимо официанта. — Хочешь пойти и самостоятельно познакомиться с кем-нибудь, или мне стоит найти кого-то, кто неизбежно узнает меня через моего покойного наставника? — Иу. — Феникс сморщил нос на мысль о том, чтобы быть окружённым теми, кто общался с людьми, подобными фон Карме. Звучало как рецепт к отчаянию. — Пойду, познакомлюсь с кем-нибудь. — Ко мне до сих пор подходят старики с Альцгеймером, спрашивая, как поживает мертвец. — продолжал Эджворт, глядя на свой бокал. Феникс мог только с ужасом наблюдать, как он осушает его и тянется за следующим. — Воу, полегче тут. Эджворт, кажется, не услышал его. — Помни, мы за сорок четвёртым столиком. С этой прощальной ремаркой, Эджворт затерялся в толпе, связанный попытками социализироваться. Инстинктивным желанием Феникса было последовать за Эджвортом, но было бы не весело цепляться за него, как за спасательный круг, всю ночь. Он был здесь для того, чтобы самостоятельно создать связи, встретиться с юристами вне своего города. Друзья, друзья, друзья. — бормотал Феникс. Когда ему достался бокал шампанского (которое он вылил, чтобы наполнить виноградным соком) все оказалось не таким уж и плохим. Напиток дал ему возможность немного сосредотачиваться, занимаясь им, когда разговор уходил в неловкую тишину. Это, также, послужило предметом для разговора, потому что было очевидно, что в его бокале не оказалось бесплатного шампанского по цене пятьдесят-долларов-за-бокал. Феникс решил, что если он собирается тем, кто будет продвигать систему присяжных, то это может, по крайней мере, оказаться для него полезным. Всё началось с того, что он представился несколькими способами: наследник прославленного рода Наруходо, агент по талантам для следующей Грамари. Были вежливые споры, чтобы выяснить, к какому древнему роду принадлежала семья Наруходо (честно говоря, некоторые из его предков были как довольно помешанными адвокатами, так и самураями), и о том, что же такого важного в Грамари. Хотя, прежнюю фамилию Трюси узнавали лучше, чем его собственную. Когда ситуация менялась для них в худшую сторону, было забавно наблюдать, как они извиваются. — Прошу прощения, я не думаю, что расслышал ваше имя. — Феникс улыбнулся молодому прокурору, сбитый с толку. — Как грубо с моей стороны. — он блеснул в ответ неуверенной ухмылкой. — Клавьер Гэвин. — Хм. — Феникс сделал глоток виноградного сока. — Выглядите знакомо. — Когда я не веду дела, то я со своей музыкальной группой. — Ага, Гэвиннерс, верно? — ответ Клавьера стал для него звоночком, но за этим крылось что-то ещё. У Феникса не было ощущения, будто бы он только что услышал это имя. Было похоже на то, будто бы он уже с ним встречался, когда-то давно. Это было в светлых локонах волос, в форме его лица. Это заставило Феникса нервничать. — Моя дочь слушает вас. Не возражаете, если я попрошу автограф? — Нисколько! — прокурор, казалось, благодаря этому обрел некоторую уверенность. Феникс не знал, откуда он достал это, но у Клавьера уже был наготове лист бумаги и ручка. Наблюдая за тем, как он рисует замысловатую подпись, Феникс вдруг вспомнил, как все вокруг были на уровень выше него. — Для кого мне стоит оставить автограф? — Трюси, через «Ю». — Я не знал, что у вас есть дочь, герр Райт. — начал Клавьер, добавляя струны на свой рисунок гитары. — У меня сложилось впечатление, что вы, как там говорят, слишком юны для этого. — Это длинная история, но я е-её удочерил. — Феникс запнулся, не ожидая, что у Клавьера сложится о нём неправильное впечатление. — Я взял одно странное дело, в котором был замешан её отец, после того, как предыдущего адвоката поймали на подделке улик. Солнечное выражение на лице Клавьера потускнело, сменившись гримасой понимания. — Йа-йа, это крайне ужасно. В любом случае, я заметил, что вы носите бутоньерку. Кто ваш спутник? — Он сейчас подойдёт к нам. — ответил Феникс, указывая подбородком. — Ах, — Клавьер протянул автограф и повернулся, чтобы уйти. — Было приятно поболтать. Адью, Райт. Я почти уверен, что последнее слово было из французского. Неправильно для этого использовать французский. Адью означает, что вы никогда не увидитесь снова. — весело отметил Феникс. — Мне любопытно, насколько сильно фальшивый его немецкий. Если задуматься, будет забавно понаблюдать за ним в разговоре с Франциской.    Клавьер исчез в толпе в тот момент, когда Эджворт добрался до него. — Наслаждаешься? — спросил Эджворт. — С того времени, как он присоединился к прокуратуре, я никогда не видел Клавьера Гэвина таким напуганным, или таким бледным, если уж на то пошло. Ты спугнул его загар. — О, точно, я забыл, что вы коллеги. — Феникс всмотрелся в толпу, будто хотел вновь найти ту блондинистую голову. — Ты поймал для себя какие-нибудь закуски? — Я уверен, что ты достаточно съел за нас двоих. — сказал Эджворт, допивая вино. — Только потому что, всё что ты делал — это пил. — ответил Феникс. — И что? — Эджворт одарил его неодобрительным взглядом. — Я выпил только три бокала. — Четыре. — поправил Феникс, взяв ещё один у проходящего мимо официанта. — Они просто перебивают весь вкус. — Это не вкус, это винтаж. — с отвращением сказал Эджворт. Тем не менее, он принял бокал из его рук. — Просто помни, что ты везёшь нас домой. — Это будет завтра, Райт. К тому же, я вожу лучше тебя, даже с похмельем. Феникс решил, что его не касается, если Эджворт по-королевски напьётся (что, обычно, вышло бы на тысячи долларов) бесплатного алкоголя. Он сменил тему, желая, чтобы Эджворт продолжал говорить. Это могло помочь замедлить то, с какой скоростью Эджворт поглощал каждый напиток. — Что привело тебя ко мне? — Они скоро собираются объявить ужин, и я хотел избежать ажиотажа, чтобы добраться до наших мест. Ужин был безупречным, Эджворт отвлекался, а Феникс мало что помнил о предстоящей трапезе. Никакого впечатления, хорошего или плохого, не осталось при нём, когда принесли еду. Феникс теперь лучше почувствовал, почему Эджворту не нравились мероприятия, подобные этому. Люди раздражали, и Эджворт не шутил, когда сказал, что объявились члены социального круга фон Кармы. Большинство из них были древними и высохшими фигурами, воплотившими в себе многое из того, что было ошибочным в их системе правосудия. Это были те же самые люди, которые выбрали умышленную слепоту, чтобы не замечать, как фон Карма обходился со своей дочерью или учеником. Им, также, нравилось оскорблять причёску гостя Эджворта. Феникс был почти польщён апоплексической защитой Эджворта своих шипов. Называть их «абсурдными, но выдающимися», по мнению Феникса, не было комплиментом, но это заставило замолчать коронера, приставшего к ним во время подачи салата. Однако, это было не только раздражение. Феникс сорвал джекпот в виде нескольких моментов, когда Эджворт искренне смеялся, а не просто придерживался сурового публичного вида, который носил большую часть вечера. Немногие были способны добиться подобного результата, так что каждый раз это было приятно. Последовало ощущение выполненного долга, которое заставило Феникса покраснеть и засмеяться разом. Их окружение было, в некотором роде, враждебно настроено, но они всё ещё могли получать удовольствие, просто находясь вместе… Если ужин был незабываемым, то десерт — напротив. Ему принесли тонкий кусочек торта, сбалансированный красивыми украшениями в центре тарелки. Это было украшено капелькой карамели и чем-то, что Феникса сначала предположил, являлось сахарной пудрой. Первый кусочек доказал ему, что он ошибался; это было горько, почти похожее на ощущение, будто его ужалили. Учитывая то, что торт, сам по себе, был изысканным, Феникс мог понять этот выбор. — Как торт? — Я понимаю, что они пытались сбалансировать сладость горечью, но это уже слишком. — отметил Феникс. — Что ты имеешь в виду под горечью? — спросил Эджворт. — Сахарная пудра не горькая. — Это, эм, что-то вроде миндаля, полагаю. — объяснил Феникс, отламывая ещё один кусочек. — Горький миндаль. — Райт! — закричал в ужасе Эджворт. — Ты связан с уголовным правом или нет?! Белая пудра, которая на вкус напоминает миндаль, это цианид! — Ага, думаю, я правильно догадался. — сказал Феникс, собираясь отломить себе ещё кусочек. — Правильно догадался? ТЫ ДОГАДАЛСЯ? — потребовал Эджворт, выбивая вилку из его руки. — Прекрати есть! — Всё не так плохо, я в порядке. Теперь этот вкус мне очень даже понравился. — КТО-НИБУДЬ, ВЫЗОВИТЕ СКОРУЮ! Хотя Феникс и чувствовал себя нормально, медицинские анализы и капельница, через которые он прошёл, показали, что этого не должно было произойти. Они буквально сказали, что он должен был свалиться после одного кусочка. Но он пережил ожерелье со следами гораздо более сильного яда, так что Феникс не считал это каким-то достижением. Возможно, это даже воспитало в его желудке какой-то иммунитет. Фельдшеры посмеялись над такой возможностью, когда Феникс предложил этот вариант. Эджворт пил уже шестой бокал вина, к тому времени, как испуганный медицинский работник объявил Феникса невредимым. Волнение не успокаивалось ещё достаточно долго. В конце концов, единственное наследие семьи Наруходо оказалось в опасности. Кто-то пытался, изо всех сил, убить агента по талантам одного из лучших волшебников! Если кто-то раньше сомневался в статусе Феникса, то теперь всё изменилось. Все в комнате были убеждены, что он, должно быть, важная персона, потому что заклятый враг желал видеть его убитым. И все они знали, что убийства с применением яда (даже если они лично проводились убийцей) влетали в копеечку. Медицинская помощь и суета вокруг его здоровья отвлекли Феникса от того, чтобы узнать другие интересные подробности текущего дня. Например, как то, что Клавьера Гэвина не было в стране с тех пор, как его брата лишили юридический лицензии. Как позже был найден кухонный работник, у которого украли форму и засунули в кладовую… После того, как они отключились, они вместе проснулись в одной постели. Или лучше сказать, на постели, и в неправильном положении. То неприятное чувство, когда спишь в своём костюме, встретилось с Фениксом. Оно и ещё холодные пальцы ног. Он отодвинулся, чтобы Эджворт не разозлился на него, когда проснётся. Феникс был не в настроении, чтобы переругиваться. — Райт? О, дерьмо. — У-утречка. — поприветствовал он. Эджворт даже не попытался скрыть свои стенания. — Я… я не выкину тебя в твою комнату, если дашь мне таблетку аспирина. — Где он может быть? — спросил Феникс, присаживаясь. — На столе должна быть коробка. Феникс вернулся к поискам. Коробка была там, где и сказал Эджворт. Когда Феникс вернулся, мужчина снимал свой костюм. — Эджворт— — Если ты думаешь, что в данный момент это важно… — Эджворт уступил ему, бросая свой пиджак через комнату. Феникс решил, что это не имеет значения, и повторил за мужчиной, избавляясь от слоёв одежды. Складки ткани отпечатались красным на его руках и ногах. Затем Феникс задёрнул шторы, убавив солнечный свет до резкой линии. Первые двадцать минут они молча лежали в постели. Кровать была достаточно большой, чтобы они не касались друг друга. Несмотря на это, их ступни делали обратное. Растущее тепло успокаивало его нервы, когда подробности ночи всплыли на поверхность. Когда Феникс решил, что аспирин сделал своё дело, он спросил: — Что за ночка была, а? — Я думал, ты умрёшь. — Разве ты уже не привык к этому? — поддразнил Феникс, поворачиваясь на бок. На подушке были раздавленные лепестки цветов, оставшиеся от его бутоньерки. Феникс смахнул их, оставив руку рядом с рукой Эджворта. — Я думаю, что к этому моменту, я уже невосприимчив к подобному. Или, может быть, я просто в шоковом состоянии. — Нет, я не привык к этому. — сплюнул он. — Я волнуюсь о том, что с тобой может произойти, Райт, даже если— его голос дрогнул и сломался. — Я не волнуюсь о себе? — задумался Феникс. Но когда он взглянул на Эджворта, Феникс понял, что ответ был неполным. Даже если ты не волнуешься обо мне. В нем распустилось отрицание, живое и яростное в своей страсти. Его выводы были настолько неправильными, он почти не знал, откуда начать. — Я тоже волнуюсь за тебя! — запротестовал Феникс, садясь в кровати. — Имею ввиду, я бы не согласился ни на что из этого, если бы не переживал за тебя. — уточнил он на одном дыхании. — Ч-что? Объятие казалось правильным решением в данной ситуации, поэтому Феникс так и поступил. Ничто не могло быть лучше, чем нежное взаимное сжатие. — Т-ты важен для меня. Они отстранились на мгновение, чтобы увидеть реакцию друг друга. Глаза Эджворта были полны слёз, и Феникс знал, что и сам не далеко от того, чтобы расплакаться. — Райт—Феникс… Говорить было не о чем, поэтому они не сказали ничего. Облегчение на многих уровнях наполнило их глотки смехом и сдавленными рыданиями. Они ограничились слезами, когда их последняя, ужасная пародия на приключение подошла к концу.