Que Sera

Бумаги перебирались и складывались в стопки, но на его столе практически ничего не менялось. Фениксу просто нравилось их перекладывать с места на место. Бумаги создавали шум продуктивности, в то время, когда он старался не пялиться на мужчину, сидящего на его офисном диване. Феникс мог видеть только его затылок и краешек плеча. Он должен был закончить с бумажной работой, чтобы они могли выйти прогуляться, но его внимание всегда возвращалось к Эджворту, который смотрел телевизор.   Включилась реклама, объявляющая предстоящий съезд по франшизе Стального Самурая. — Хочешь пойти? — спросил его Феникс. — Куда? Что за жалкая попытка показаться застенчивым. Эджворт говорил, будто сама невинность, будто он только что не выпрямился на своём месте. — Билеты очень быстро раскупят. — добавил Феникс, переключая вкладки на компьютере. — Я могу прям сейчас их зарезервировать. — Или ты можешь закончить свою работу. — возразил Эджворт. Феникс ухмыльнулся ему в затылок и спросил: — Так это да или нет? — Мне не настолько сильно нравится Стальной Самурай! — М, конечно. — сказал Феникс, пролистывая варианты. Трюси нужно было идти с ними, это было как само собой разумеющееся. Может быть, он может подарить лишний четвертый билет няне Аполло? Для них это могло бы пойти на пользу. — У тебя есть пожелания, или мне просто стоит купить полный доступ? — Ты преувеличиваешь. — сказал Эджворт, защищаясь. Было ли столь необходимо всё усложнять? Тем не менее, Феникс надавил на него. Он знал, что Эджворт хотел пойти, просто гордость мешала ему согласиться сразу. К тому же, Феникс уже добавил билеты в корзину. — Это не преступление — наслаждаться какими-то вещами. — сказал Феникс, пытаясь говорить мягким и успокаивающим голосом. Ничего не может быть более неловким, чем то, как Эджворт, однажды, наткнулся на него и Трюси в середине музыкального номера, так что не ему было судить об этом. — Это шоу для детей. — сказал Эджворт. Мужчина устроил спектакль, повернувшись и злобно уставившись на него, но Феникс мог сказать, что его сердце желало другого. — Шоу, у которого есть поклонники всех возрастов, и их достаточно много, чтобы устроить съезд. — ответил Феникс, думая о Майе. Если бы она не была в уединении своих последних тренировок, Майя уже бы давно украла его кредитку и купила билеты всем, кого только знала. — Что я хочу сказать, то что нет смысла лгать самому себе. — Райт, пожалуйста. Феникс уже ввёл данные своей карты. Он просто ждал окончательного подтверждения. — Если ты действительно так сильно переживаешь о нашем там появлении, мы можем взять с собой Трюси. Тогда к тебе вообще не возникнет вопросов. — Нет, я не буду использовать твою дочь как щит. — начал он. — Н-но, я не против, если она присоединится… __________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________ В этот день было ясно и солнечно, а людей было очень много. Трюси держалась между ними, всегда держа кого-нибудь из них за руку. Она просто была счастлива выйти прогуляться, а толпа людей означала для неё больше возможностей, чтобы развлечься. Феникс внимательно следил за ней, чтобы ничего не пропало, или не появилось там, где не должно было. Среди всех косплееров, фирменная одежда его дочери не слишком выделялась. Она была рада увидеть точные или не очень выражения себя. Феникс стоял с Трюси в очереди, чтобы ей сделали аквагрим. Когда настала её очередь, Трюси села на табуретку и морщила нос каждый раз, когда холодная краска касалась её лица. У Феникса тоже была важная работа — держать зеркало так, чтобы она со стороны могла видеть, как её лицо постепенно превращается в маску одного из персонажей. Пока они были заняты, Эджворт где-то бродил. Феникс не знал где, до тех пор, пока он не вернулся с полными руками покупок. Было настоящей тайной, как он смог вернуться к ним. Для Феникса казалось, что никто не был способен видеть через рулоны плотно уложенных плакатов в своих руках. — Ты планируешь носить всё это с собой весь день? — спросил Феникс. — Не глупи, Райт. Трюси и я уже обо всём подумали заранее. Сияя, Трюси открыла рюкзак. Феникс только мог развести руками в поражении, когда она и Эджворт бросили вызов законам физики пятнадцать раз подряд. Учитывая отсутствие дефицита бюджета у Эджворта и магические способности Трюси, они могли сделать так, чтобы весь съезд бесследно исчез в её рюкзаке. Когда Феникс забрал рюкзак у дочери, он смог почувствовать вес плакатов внутри него. О, да, потому что я глуп, предполагая, что большинство людей используют волшебные дополнительные места для хранения, чтобы носить там свои покупки. — подумал Феникс, гримасничая. Он поправил рюкзак, чтобы его вес не был сконцентрирован только вокруг его левого плеча. Его спина уже пульсировала, предвещая агонию, когда он проснётся следующим утром. — Посмотри! — потребовала Трюси, поворачивая голову так, чтобы он мог рассмотреть её разукрашенное лицо. — Да, вижу. — сказал он, и лёгкая улыбка заиграла у него на губах. — Ты выглядишь прямо как половинка Железного Младенца. — Он — лучший! — прочирикала Трюси. — Вообще, если ты хочешь сделать так, чтобы твои аргументы в пользу этого звучали более утончённо, ты можешь сказать, что Железный Младенец не имеет себе равных. Объективное превосходство тоже бы не было неудачным выбором. С этого момента, официальной ролью Феникса стала роль фотографа. Каждая минута их прогулки должна была быть запечатлённой на камеру. Феникс сфотографировал большую часть продаваемых тематических блюд, и как двое из них делят самурайскую булочку. Трюси, похоже, просила каждого косплеера сфотографироваться с ней, и никто из них не отказал ей. Вместе с этим, Феникс сделал несколько скрытных повседневных снимков, где были запечатлены только она и Эджворт. Феникс был уверен, что большинство фото, в итоге, окажутся смазанными. Это было данностью, когда камера стремилась найти что-то новое. Этой мысли было недостаточно, чтобы прекратить его усилия. Феникс хотел сохранить их все, чтобы им вместе было о чём вспомнить. Если бы он просмотрел все 2046 фото, сделанных в тот день, то Феникс бы заметил не самое привычное лицо, среди обычной толпы, заполняющей задний фон. Отличительная тень фиолетового цвета и узнаваемый жуткий блеск очков. Но он этого не сделал. Феникс был в своей стихии, взывающий к своей внутренней Лотте Харт. Они в самом деле столкнулись с этой фотолюбительницей. Лотта опрашивала продюсера Global Studios о предстоящем фильме «Гурди против Муузилы». Они не задержались рядом с ней надолго после того, как она начала задавать вопросы о том, откуда у него появилась дочь. Не в интересах Феникса было то, чтобы его личная жизнь была разбросана на обложках таблоидов из супермаркетов. Злоба дня была легко забыта в водовороте захватывающих событий. Феникс бы ни за что себе не простил, если бы превратился в такие же пустые оболочки, какими были его собственные родители; он хотел проводить время со своей дочерью и быть уверенным в том, что она счастлива и окружена заботой. Для него было достаточно приятно, наблюдать за ней и Эджвортом, которые весело проводили время вместе. В поведении Эджворта был достигнут определённый уровень открытости и уязвимости. Это было тем, что Феникс не видел уже долгое время. Он привык, что мельком замечает это, когда дела на работе создают ему слишком много стресса. В отличие от тех случаев, сейчас эти эмоции не были вымученными. Он души не чаял в Трюси, почти сразу же испытал сожаление покупателя, и вступил в шуточные дебаты о том, какое из оружий сильнейшее в сериале. Когда они добрались до самой главной части съезда, он кричал вместе со всеми, когда неуклюжий Уилл Пауэрс случайно обнародовал, что скоро будет новый фильм. Не заинтересованный в том, чтобы поговорить с актёрами, Феникс стоял возле стены, а Трюси сидела у него на плечах. Она тоже не хотела стоять в очереди, и они вдвоём испытали облегчение, когда Эджворт добрался до стола. Эджворт направился прямиком к Уиллу Пауэрсу. Они пожали руки, и он получил автограф на постере. — Уилл Пауэрс и правда хороший парень. — прокомментировал Феникс. — Папа, ты знаешь Стального Самурая? — Агась. Разве я не говорил тебе, что защищал его? — спросил он. — От Злобного Магистрата? — Хех, что-то вроде того, Трюс. Теперь Эджворт обсуждал что-то в скованной позе и с пылающим лицом. Это была странная комбинация восторга и смущения. — Я думаю, он влюбился в Стального Самурая. — хихикнула Трюси. Если бы это было в любое другое время, Феникс бы тоже посмеялся. Но сейчас его желудок сжался. Феникс внезапно захотел забрать все хорошие слова, которые говорил об Уилле Пауэрсе. Они покинули съезд совершенно измученными, по дороге зажевав самурай-доги. Трюси настаивала, что совершенно не устала, до тех пор, пока её глаза не закрылись. Феникс был на полпути к тому, чтобы сделать тоже самое, когда заговорил Эджворт: — Я ценю, что ты присоединился Райт, и что вообще убедил меня пойти. — Пустяки. — зевнул Феникс. — Нет, это не так. — возразил он, крепче сжимая руль. — По крайней мере, не для меня. — О-ох, прости, я не это имел ввиду. — Я, эм. — он кашлянул. — Я знаю, что для тебя это было не так весело, но ты всё равно пришёл.       Это был последний раз, когда он поднимал эту тему на обратном пути. Возможно, он привык к тому, как мыслит Эджворт, но Феникс точно знал, что тот хотел сказать. Я хорошо провёл время.