Три месяца из жизни Буратино и Пьеро. Сказка для взрослых

Ночью Буратино приснился кошмар. Всех подробностей утром он не помнил, но помнил, что были белые цветы, которые заливало кровью. Наверное, он кричал во сне, потому что когда он проснулся, Пьеро спал рядом, крепко обняв его и прижав к себе.  Буратино осторожно, чтобы не разбудить его, встаёт и на цыпочках выходит из комнаты. Он совершает все утренние процедуры, включая укол и кормежку кота, на полном автомате. Все его мысли – о том, что произошло вчера. О том, что рассказал ему Пьеро, и о том, что он видел сам.  У Буратино, когда он ест один, есть два вида завтрака: завтрак простой и очень простой. Завтрак простой – это когда он делает себе омлет или яичницу или яйца всмятку с тостами. Завтрак очень простой – это когда он ест мюсли с молоком. Сегодня у него настроение на очень простой завтрак. Он так занят своими мыслями, что ему совершенно не хочется ни с чем возиться. Он берет упаковку мюсли и насыпает в мисочку. Потом, он наливает стакан молока и садится есть. У него странный способ есть мюсли. Мальвина шутя, а может быть и не шутя, говорила ему, что он ненормальный. Это потому, что он ел мюсли отдельно, а молоко пил отдельно. Все «нормальные» люди заливают мюсли молоком и так едят. А он так не любил. Мюсли должны хрустеть. У него мюсли отдельно, а молоко отдельно. Больше всего ему не понятно, как он мог ничего не знать о том, что произошло с Пьеро. Это же было уголовное дело, и, судя по всему, большой скандал. Как он мог это пропустить? Пытаясь вспомнить тот год, Буратино понимает, что он ничего не знал потому, что шесть месяцев учился в школе следователей в другом городе. А когда он вернулся, этим делом уже не занимались. Еще, сопоставив годы, он понимает, почему Пьеро не было на той встрече выпускников 14 лет назад, когда он сам приходил в первый и последний раз. Это был тот самый страшный год в жизни Пьеро. Он просто не мог придти на эту встречу. Вот почему они тогда разошлись.  Сегодня Буратино попробует достать дело Пьеро из архива. Правда для этого придётся объяснять, зачем ему это нужно. Буратино не уверен, что он готов рассказывать об изменениях в своей жизни посторонним, но у него нет выхода.  Он заваривает чай и пьет его стоя, потому что ему пора уходить. Он моет свою посуду и выходит из кухни. Перед уходом он хочет посмотреть, как там Пьеро. Вчерашнее потрясение не прошло даром для него самого. Он хочет убедиться, что Пьеро жив и на месте.  Буратино заглядывает в спальню и видит, что тот спит спокойно и даже улыбается во сне. “Слава Богу», - думает Буратино. Ему хочется поцеловать Пьеро, но он боится его разбудить. Буратино поворачивается и тихо выходит из спальни.  До ланча Буратино занимается текущими делами, а во время ланча идет в архив. Он просит показать ему материалы по делу о нападении и изнасиловании от … года на университетском кампусе. Заведующего архивом Буратино хорошо знает. Они пришли работать в Управление в один и тот же год и часто пересекаются по работе. Он спрашивает у Буратино, зачем ему это дело. Буратино понимает, что у него должны быть основания для того, чтобы ему дали дело Пьеро. Вся информация конфиденциальная, а он не был следователем по этому делу. Буратино объясняет:  - Возможно, что я нашел новую информацию по этому старому делу. Я лично знаком с потерпевшим. Но я пока точно не знаю. Мне надо просмотреть протоколы.  - Да, - говорит его знакомый, - по этому делу не было свидетелей и практически не было улик. Пытались пустить по следу собаку, но она потеряла след очень быстро. Видимо, подонки уехали на машине. Паренька очень жалко было, - продолжает он. - Так его отделали, что смотреть было страшно. Ты говоришь, что ты его знаешь?  Каждое его слово разрывается у Буратино в мозгу как снаряд. У него так стучит сердце, что ему кажется, что это должно быть слышно со стороны. Но его знакомый ничего не замечает. Огромным усилием воли Буратино заставляет себя говорить спокойно: - Мы вместе учились. Он теперь - профессор в университете.  - Я рад, что с ним все хорошо. Мы думали, что он не выживет. - говорит его знакомый. - К сожалению, срок давности преследования уже вышел. Хотя для особо тяжких это может быть и пересмотрено. Тут надо будет с юристами разговаривать, если ты что-то найдешь. Он что-то вводит в компьютер. - Я дал тебе доступ к делу в нашем электронном архиве. Если нужно, можешь и коробку с вещ. доками запросить.  Буратино благодарит его и выходит из архива.  Пока он идет к себе в офис, он думает, что не знает, как Пьеро это пережил. Как такое вообще можно пережить? И в то время он уже был совсем один. В сознании Буратино почему-то всплывает лицо Федерико Гарсия Лорки.  В офисе он садится за стол. Если бы кто-то наблюдал за ним сейчас со стороны, он бы увидел человека, который сидит и отрешенно смотрит в одну точку на экране ноутбука. У него странное состояние. Он не решается открыть архивный файл с материалами дела. Это работает психологическая защита мозга от потрясений - пока он не начал читать документы, все произошедшее нереально для него. Это - дурной сон. Ведь правда же, что такого не могло произойти с его любимым человеком? Во сне может быть очень страшно, но потом он проснется, и кошмар рассеется. Потому что такого просто не может быть. Искажение реальности для защиты сознания от потрясений. Долбаный Фрейд. Минута отсрочки до погружения в кошмар. Пока он не начал читать… Но читать надо. Сначала он должен просмотреть все протоколы, но первое, что он видит, открыв архив, это не протоколы, а фотографии с места преступления. Шок. Буратино смотрит на человека на фотографиях и не узнает в нем Пьеро. Зато он узнает это лицо. Он хорошо знает такие лица, потому что  видел их много раз, когда сам выезжал на вызовы и когда работал с потерпевшими как следователь. Все они были чем-то похожи - выражением страдания, страха, отчаяния и какой-то потерянности. Лицо Пьеро - это не лицо, это - маска. Заплывший черно-синий глаз, синяки. Кровь и слезы размазаны по всему лицу.  Опущены уголки разбитых губ. Расфокусированый взгляд второго глаза.  Буратино как будто примагнитило к этой фотографии. Он не может перестать смотреть. И чем дольше он смотрит, тем больнее ему становится. «Пьеро, Боже мой», - думает он. Конца у этой мысли нет. У него вообще нет в голове никаких мыслей, только бешеная ярость. Его трясет, и у него стучит в висках. Он рефлекторно до боли сжимает кулаки, но этого мало. Ему хочется кричать и крушить все вокруг себя. Перед его глазами уже не фотография, а настоящий Пьеро на земле той ночью. Ему даже кажется, что он чувствует этот проклятый запах роз.  Огромным усилием воли он берет себя в руки и говорит себе вслух: - Успокойся, ты должен быть сильным, чтобы помочь ему, а не сам распасться на атомы.  Внезапно он осознает, что, чтобы успокоиться, он должен убедиться, что Пьеро жив и здоров здесь и сейчас. У него дрожат руки, и ноги стали ватные. Ему очень хочется рыдать. Он достает телефон и набирает на экране все, что нужно, чтобы сделать звонок. Трясущиеся руки делают его задачу весьма трудной.  Пьеро отвечает почти сразу. - Да… - говорит он своим звонким нежным голосом.  Буратино молчит и глотает слезы. Чего он точно не хочет, так это расстроить или напугать Пьеро. Он делает еще одно усилие и говорит почти нормальным тоном. - Привет, соня! Я просто хотел сказать тебе доброе утро или теперь уже добрый день. Во сколько ты встал? - Ах, Буратино, я не знаю. Наверное, около одиннадцати. Когда я не веду занятия, мне не надо никуда торопиться по утрам. У меня очень много дел, но я скучаю без тебя. Когда ты придешь? - Не скучай. Я приду после четырех.  Пьеро вздыхает. - Ладно. Пойду данные обрабатывать для статьи. Буратино, как бы нам вместе поехать в отпуск? Хоть на несколько дней? Буратино нравится эта идея. Он думает, что надо поговорить про отпуск с начальством.  - Про отпуск подумаем, - говорит Буратино. - Я тебя целую. Пока! - Пока, - говорит Пьеро и кладет трубку. После этого разговора Буратино чувствует, что он теперь уже может изучать материалы дела без того чтобы получить инфаркт или инсульт. Он старается концентрироваться на том, что то, о чем он читает, случилось пятнадцать лет назад. А здесь и сейчас у них все хорошо. Они вместе, они живы, и они счастливы. Просидев с делом Пьеро около часа, Буратино понимает, что раскрыть это дело и найти подонков будет невозможно. Пьеро никого не видел и ничего не помнит. На месте преступления ничего не нашли. Есть только образцы спермы, но ведь по ДНК человека не найдешь, если только его уже нет в базе данных правоохранительных огранов. *** В четыре часа он уже дома. Пьеро ждет его. У него немного усталый вид, и он бледнее обычного. Но, в общем, он выглядит вполне живым и довольным. Буратино входит в гостиную и видит накрытый стол, на котором стоит много небольших мисочек с чем-то и бутылка вина. На столе также стоит букет каких-то цветов. Не роз. Что это за цветы, Буратино не знает. У них нет запаха. - Пьеро, сегодня ты нас кормишь? - удивляется Буратино. - Ты что, сам готовил?  Пьеро виновато смотрит на него и разводит руками. - Нет, Буратино. Я не готовил. Без тебя я не могу. Я только зелень, овощи и сыр нарезал. Я заказал тапас из испанского ресторана. Я очень люблю. Мой заказ привезли полчаса назад.  Буратино не ходит в клубы и рестораны, но про тапас он знает. Тапас - это холодные и горячие закуски к вину в испанских барах. Мальвина часто заказывала тапас из лучшего в городе испанского ресторана. Буратино нравилось, что порции были крошечные, но их было много, и все были разные. - А какие они у тебя? - заинтересованно спрашивает Буратино. - Буратино, вот тут - жареные грибы, и к ним - чесночно-томатный соус. Вот тут - поджаренные кусочки курицы с ореховым соусом. Вот здесь маринованные баклажаны с кунжутом. А это оливки, начиненные морковкой и анчоусами. Это - не часть заказа. Это я просто банку открыл. Вот еще сырная тарелка. А это свежий хлеб, который можно макать в оливковое масло. Я тебе в мисочку налил оливкового масла и насыпал свежемолотого черного перца. И вот еще всякие овощи и сухофрукты. А еще у нас есть мороженое на десерт. Буратино смотрит на все это и говорит: - Как ты изменился, Пьеро. Я помню, как ты забывал есть по нескольку дней. Во основном, это я следил, чтобы ты ел. А теперь, только посмотрите, какие изыски. Пьеро пожимает плечами.  - Нет, Буратино, я мало изменился. Если бы не ты, я бы сейчас и не вспомнил про еду. Мне нравится это делать для тебя и с тобой. А еще, это красиво! Хочешь, я тебе покажу? - Что? - спрашивает Буратино. Пьеро достает телефон и что-то ищет. Потом он показывает Буратино фотографию. На фотографии - красивый и вкусный натюрморт. На толстой деревянной доске лежат разные овощи и сыр. Доска лежит на столе перед окном, и солнечный свет из окна по косой освещает всю картинку. На доске есть и зелёный лук, и красные помидоры, и резные листья петрушки, и бело-розовая головка чеснока. Рядом с доской стоит стеклянный графинчик с оливковым маслом цвета темного янтаря. В маленькой деревянной мисочке лежит черный перец горошком, и рядом - такая же мисочка с горкой соли. - Нравится? - спрашивает Пьеро. - Очень, - говорит Буратино. - Давай напечатаем и в кухне повесим. - Давай, если хочешь. Можем и еще наснимать.  - Все понятно, - смеется Буратино. - Тебе интересно не едой заниматься, а натюрморты снимать. Пьеро хитро улыбается ему в ответ. - А кто сказал, что нельзя совмещать приятное с полезным? Буратино смеется. Пьеро спрашивает его: - Буратино, ты руки мыть пойдешь, или будем прямо по-свински кушать? Буратино усмехается и идет мыть руки. Когда он возвращается, Пьеро уже ждёт его за столом. Все очень вкусно, и Буратино доволен. «Вот как-то так должно было быть вчера», - думает он.  А еще он думает, что впереди у них длинный и тяжелый разговор. Он не знает, как Пьеро отреагирует на то, что Буратино хочет сказать ему. Хуже всего то, что он и сам не знает, что именно он хочет сказать Пьеро. И почему для него так важно, чтобы этот разговор состоялся. Может быть это нужно ему самому? Кажется, это называется вторичная травматизация. Это происходит с близкими людьми пострадавших. Когда боль, гнев, желание возмездия и много чего еще захлестывают человека, который сам физически не пострадал. Возможно, что он хочет сказать, чтобы Пьеро не стеснялся плакать при нем, если ему грустно. А может быть, ему самому нужно плакать сейчас, чтобы ушли из сердца ярость и боль? Пожалуй что, этот вечер закончится совместными рыданиями.  «Мне нужно, чтобы он рассказал мне, как он жил тогда», - думает Буратино. Но вслух говорит совсем другое: - Хорошая это выдумка - с хлебом и оливковым маслом с перцем. Так в Италии делают. Мы с отцом так делали. А потом я почему-то не делал. Ты молодец. Мне очень все понравилось. Раз ты готовил наш ужин, я пойду мыть посуду.  Он идет в кухню не столько за тем, чтобы мыть посуду, сколько для того, чтобы сосредоточиться и продумать их разговор. Пока он моет посуду, Пьеро убирает все в холодильник. Потом они возвращаются в гостиную.  Буратино садится на диван.  - Пьеро, нам надо поговорить. Или сюда. Сядь, пожалуйста, рядом со мной.  Пьеро вздрагивает, и Буратино понимает, что он ждал этого разговора. Он знал, что Буратино не оставит его в покое после вчерашнего. Пьеро обреченно вздыхает и садится рядом с Буратино. Тот берет его за руку.  - Это не потому, что я собираюсь расследовать тебя, - говорит Буратино. - Я хочу тебе помочь. Ты знаешь, как ты напугал меня вчера?  Пьеро смотрит в пол. - Прости меня, Буратино. Я знаю, что прошло много времени, и я не должен иметь таких реакций. Но вчера я не смог справиться с собой. Может быть это произошло от неожиданности. Мне не хочется думать, что я сумасшедший.  Буратино целует его руку, которую держит в своих. Он старается говорить очень спокойно. - Пьеро, ты не сумасшедший. Ты - самый сильный человек из всех, кого я знаю. Ты смог пережить чудовищную травму и не сломаться. Я не знаю, как у тебя это получилось, но я восхищаюсь тобой. Из глаз Пьеро медленно катятся слезы. Он тихо говорит: - Буратино, я тогда все думал, почему они не убили меня? А потом понял, что они хотели, чтобы я с этим жил до конца, в страхе и с сознанием своего позора, своего бессилия. Чтобы я сам наложил на себя руки. И, поверь мне, я был близок к этому. Не знаю, как я нашел в себе силы, но я тогда твердо решил, что не позволю им сломать меня. Что они не получат мою душу. Что я буду бороться и переживу это все.  - Пьеро, я сегодня читал в архиве материалы по твоему делу. Я понял, почему я не знал об этом. Я тогда учился на следователя. Я шесть месяцев жил в другом городе. Поэтому я ничего не знал и не пришел к тебе. Прости меня.  Голос у Пьеро дрожит. - Буратино, я очень ждал тогда, что ты придешь, но я понял, что ты ничего не знаешь. Я знаю, что ты бы пришел.  «Пришел, - думает Буратино, - прибежал, прилетел и больше никогда бы не ушел».  - Это к лучшему, - говорит Пьеро. - Я не мог тебе позволить разбить свою жизнь из-за меня. Но я всегда верил и мечтал, что когда-нибудь судьба снова сведет нас вместе. И я хотел, преодолеть это всё, чтобы быть нормальным и живым, когда это произойдёт. Ты помог мне, Буратино, даже если ты физически не присутствовал при этом. Моя надежда поддерживала меня. - Скажи, Пьеро, а тебе не казалось, что это мог сделать кто-то из людей, кого ты знаешь? Ведь кто-то явно ждал тебя и знал, что раньше или позже ты выйдешь из этой двери. Пьеро поднимает на него глаза, и по его взгляду Буратино понимает, что своим вопросом он попал в точку. - Да, Буратино. У меня была такая страшная мысль. Я боялся, что это кто-то из моих знакомых, на кого я никогда бы не подумал. Я очень долго был весь в синяках, и меня легко было узнать. В университетской газете была статья про меня с фотографией. Люди подходили ко мне на улице, выражали сочувствие и старались поддержать меня. А мне казалось, что это кто-то из тех, кто напал на меня, проверяет, жив ли я еще. Я почти ничего не ел и сильно похудел. Я стал бояться людей, боялся выходить из дома и шарахался от каждой тени. Я не знал, кому я мог доверять. Я часто плакал. Я тогда купил пистолет. Пьеро встает и подходит к книжным полкам. Он раздвигает книги на одной из полок, и Буратино видит, что за книгами стоит деревянный ящик. Пьеро достает его и приносит. Буратино открывает ящик и вынимает из него револьвер. Самозарядный компактный Глок 19. Калибр 9 миллиметров. В стандартной комплектации, магазин на 15 патронов, довольно старый и давно не чищеный.  Он не заряжен. Подержав в руке, Буратино кладет его назад в ящик. Пьеро продолжает рассказывать: - Но и с пистолетом я не чувствовал себя в безопасности. Мои страхи не прекращались ни днём, ни ночью. Это тогда я перестал спать. Когда человек не спит, он достаточно быстро сходит с ума. Я сейчас скажу тебе что-то, что я точно не должен тебе говорить, потому что ты офицер полиции. Я тогда стал… употреблять.  Он замолкает. Буратино ждёт продолжения, но Пьеро молчит. Буратино снова берет его руку в свои.  - Пьеро, это происходит со многими людьми, которые пережили тяжелые потрясения. Ты ни в чем не виноват. Я просто очень счастлив, что ты не погиб от передозировки или несовместимости каких-то наркотических средств. - И доставать наркотики оказалось очень легко, - Пьеро говорит каким-то тусклым и безжизненным голосом. -  На кампусе полно дилеров. Я пил всё, что мог достать, и колол себе то, что покупал у дилеров. Ты знаешь, я могу попасть в любую вену. Всё это давало мне несколько часов тупого забытья. Правда потом мне было так плохо, что я мог сутки лежать головой в унитазе. - Наверное, ты делал это не очень долго. Я знаю это, потому что у тебя нет затромбированных вен, - говорит Буратино. - Как тебе удалось остановиться? - Чудом, - говорит Пьеро. - Мне очень помог университет. На моей программе мне дали академический отпуск на всё лето и на весь осенний семестр. И даже оставили мне стипендию на все это время. У Пьеро больные глаза. В них нет блеска, но в них больше нет и слез. Кажется, что он смотрит на Буратино, но на самом деле, он ничего не видит. Он пытается что-то рассмотреть в своем прошлом. Потом он спрашивает очень медленно и тихо: - Ты помнишь нашу профессоршу по философии?  Буратино кивает. - Это был один из немногих курсов, в которых мы были вместе с тобой. Она была моим руководителем в аспирантуре. Она приходила навещать меня. То, что я расскажу тебе сейчас, я знаю с ее слов. Сам я этого не помню.  Буратино слушает. Он понимает, что сейчас услышит что-то совсем плохое. Рука в его руке ледяная. Буратино подносит ее ко рту и дышит на ладонь, чтобы согреть. Пьеро рассеянно смотрит на это.  - Она пришла проведать меня и увидела, что дверь в квартиру была приоткрыта. Испугавшись за меня, она зашла внутрь и нашла меня в ванной комнате без сознания. Тогда она вызвала скорую помощь. Пока они приехали, она пыталась привести меня в чувства, но я бредил и не узнавал ее. В бреду я повторял одну и ту же фразу: «Буратино найдёт меня, и все будет хорошо».  Шок - единственное слово, которое сейчас может адекватно описать состояние, в котором находится Буратино. Он ничего не чувствует. Как будто все чувства атрофировались. Он все воспринимает отстраненно. Он вспоминает, как сам вчера вломился в эту ванную комнату и нашел там Пьеро на полу.  - Я очнулся в больнице.  - Тебя кормили внутривенно? - спрашивает Буратино. - Да. Кормили, вливали жидкости от обезвоживания и вымывали из меня всю ту гадость, которую я сам в себя накачал.   - Как долго ты был в больнице? - Две недели. После выписки меня направили в университетскую психологическую клинику. Там со мной работал психолог, очень опытный специалист по травмам. Этот человек помог мне сойти с наркотиков. Он кропотливо подбирал для меня препараты, которые в конце концов урегулировали моё состояние. Это был очень сложный и тяжелый процесс. Без его помощи я бы погиб.  Буратино понимает, что это правда. - Этот человек работал со мной два года. Я очень благодарен ему. Кроме лекарств, он объяснял мне, что такое пост-травматический синдром, и учил меня, как с этим жить. Это тогда у меня появился Ролло. Он был служебной собакой, Буратино. Он помогал мне справляться с атаками паники.  Буратино непроизвольно переводит взгляд на фотографию на письменном столе - ту самую, где Пьеро сидит на ступеньках перед входом в университетскую библиотеку в Гарварде и обнимает рыжую собаку.  Пьеро продолжает рассказывать ему: - Буратино, это мой психолог подсказал мне про служебную собаку, и так в моей жизни появился удивительный друг! Мой психолог знал про меня все - и про тебя, и про родителей, и про все мои страхи. Все. Я приходил к нему в офис на прием и мог целый час рассказывать о том, как мне плохо, рыдать и жаловаться на судьбу. Зато после этого, некоторое время я не думал о том, что со мной произошло. У меня постепенно проходила фиксация. И я смог вернуться в аспирантуру и закончить свою работу. Я защитился, и мне предложили остаться на кафедре ассистентом. Пьеро некоторое время молчит. Буратино не торопит его. Как следователь, он очень терпеливый собеседник. - Ты знаешь, есть такая теория, что самый бескорыстный альтруизм есть не что иное как форма эгоизма? Вот я тому пример. Из-за депрессии весь мир для меня стал тусклым и мертвым. Я сам был мертвым. Все стихи, которые я тогда написал, я уничтожил. Они все были или о смерти, или о бессмысленности жизни, или о страхе. Я их уничтожал, даже не перечитывая. Мне было очень плохо. В основном, я ощущал жизнь как беспросветный мрак, а иногда на меня находило состояние необъяснимой жути. А еще я впадал в ступор, и из моей жизни выпадали минуты, а то и часы. Я не мог вспомнить, что я делал.  Пьеро поежился. - Но мне становилось легче, если я помогал кому-то, кто нуждался в помощи. Я искал людей, которым нужна была моя помощь. Даже если это была такая мелочь, как открыть и подержать дверь, когда человек входит в здание, и у него заняты руки. И если мне удавалось помочь, и человек радовался, частичка этой радости передавалась и мне. Если мне кто-то улыбался, я мог улыбнуться в ответ. Я, как вампир, питался радостью других людей очень долго. Пока наконец мой собственный организм не начал снова вырабатывать свои положительные эмоции. Я тогда стал работать на телефоне доверия. Я разговаривал с людьми, которые были на грани. Боль, страх, обида, или безнадежность заставляли их прибегнуть к крайней мере. Никто из них не знал, как я сам был близок к ним в это время. Если я чувствовал, что мне удалось успокоить человека и отвести от него беду хотя бы на время, я был очень счастлив.  Буратино потрясен. Пьеро считает себя слабым человеком, но все, что Буратино слышит, говорит о мужестве, силе характера и удивительно светлой душе. Его слабость - это его сила. «Слабость как сила, - думает Буратино. - Миром правит любовь». - А ещё, мы с психологом анализировали мои триггеры. Триггеры… Следователи знают про триггеры. Это могут быть звуки или запахи или что-то ещё, что вызывает атаки паники и флешбэки, спонтанные воспоминания подробностей травмы. Вот как запах роз. - Пьеро, ты мне расскажешь про свои триггеры? Я не хочу, чтобы вчерашнее повторилось. Расскажи мне, пожалуйста, от чего тебе плохо? - Буратино, я не выношу, когда ко мне подходят сзади, - говорит Пьеро. - И особенно, если это неожиданно.  - Спасибо, что ты мне сказал. А что ещё? - Я боюсь темноты. Я много лет спал с включенным светом по всей квартире.  Буратино внимательно слушает. - Очень долго я не мог смотреть на звезды. Это потому, что это было первое, что я увидел, когда пришел в себя и осознал, что со мной произошло. Потом это прошло.  - Понятно, - говорит Буратино. - Я обещаю никогда не подходить к тебе сзади и не оставлять тебя одного в темноте. Что-нибудь ещё? - Было много чего ещё, - говорит Пьеро. - Но, слава Богу, это со временем прошло. Вот только эти три вещи остались.  Потом он некоторое время молчит. Буратино понимает, что сейчас он скажет что-то еще, очень личное и важное. - Буратино … я думал, что никогда больше не смогу заниматься любовью. В этом смысле я поставил на себе крест. Я не выносил, чтобы кто-то прикасался ко мне.  - Я знаю про это - тихо говорит Буратино. - Я видел таких людей. Пьеро вздыхает.  - Понадобилось много лет, чтобы эта гиперчувствительность ушла. Но как бы то ни было, с тобой этого нет. Мне ни с кем и никогда не было так хорошо, как с тобой. Я полностью доверяю тебе.  Пьеро обнимает его и кладет голову ему на плечо. Буратино гладит его по щеке.  - Пьеро, скажи мне, пожалуйста. А сейчас ты чувствуешь себя в безопасности?  - Когда ты со мной, я ничего и никого не боюсь. Я не умею драться, но, мне кажется, что я мог бы убить, чтобы защитить тебя.  - Знаешь что? - говорит Буратино. - Давай поставим двойную входную дверь. У нас с Мальвиной всегда была двойная дверь. Закрыл её, и - как в сейфе. Ты будешь чувствовать себя более защищенным. А залезть на четвёртый этаж вряд ли кто-нибудь сможет. - Давай, - говорит Пьеро. - Я и сам об этом думал, но как-то руки не дошли.  Буратино достает телефон, и они начинают читать про двери и обсуждать, какую именно дверь им купить.  Когда они определились с дверью, Буратино приходит в голову неожиданная мысль.  - Пьеро, а стрелять ты умеешь?  - Я не пробовал. Но на курок нажать, наверное, сможет даже такой дурак как я.  Буратино усмехается.  - Прежде чем нажимать на курок, пистолет надо зарядить. За оружием надо ухаживать. Его надо чистить и смазывать. Какой смысл иметь оружие, если ты им не пользуешься? Давай, я научу тебя хорошо стрелять. Пойдешь со мной в тир?  Раз в месяц, по субботам, в тире полицейского управление разрешалось приходить с членами семьи, если кто-то хотел научиться стрелять. Разумеется, под присмотром одного из сотрудников. Буратино много раз ходил с детьми. Они это любили и неплохо стреляли. Особенно Алиса. Алиса вообще была больше похожа на него, а Карло - на Мальвину. Дома у Буратино есть сейф, в котором хранится его коллекция. Кроме него, ни у кого в доме доступа к этому сейфу не было. Пьеро смотрит на него с недоумением.  - Ты можешь себе представить меня в тире? - он улыбается одними уголками губ. - Да, я знаю, что Шептун не может стрелять в людей и в первом бою винтовку потерял. Но ведь ты не Шептун. И Глок ты сам себе купил.  Пьеро смотрит на него с сомнением. Буратино продолжает уговаривать: - Хорошая стрельба - это спорт. Это красиво. Только в людей не стреляй. А то, знаешь, неопытные стрелки обрадуются, что у них пулялка в руках, и машут оружием в разные стороны. А пистолет может случайно разрядиться. У нас травмы бывают из-за этого. И внезапно, Пьеро решается. - Друг мой, с тобой и ради тебя я готов заниматься чем угодно. Ты же занимаешься с мной моим театром! Если ты говоришь, что это здорово, я готов попробовать. Только ты не жди от меня быстрых результатов. Скорее всего, у меня это никогда не получится. И ещё, я на резкие громкие звуки плохо реагирую. Буратино улыбается своей кривой ухмылкой.  - Ты думаешь, что ты один такой? Да кто же это любит - слушать пальбу? Мы возьмем специальные звукопоглощающие наушники. Ничего страшного. По голове особенно не бьет.  - Пожалуйста. Я готов. Пойдём, когда скажешь. Буратино не ожидал, что Пьеро так легко согласится.  - Вот и хорошо. Пойдем в эту субботу. Каждую третью субботу месяца тир открыт для посетителей. И ещё нам будет нужен сейф. Оружие нельзя хранить так, как ты его хранишь. И мне нужен сейф для моего Глока. И я перевезу сюда свою коллекцию из дома. Будет у нас здесь оружейная палата!  Пьеро улыбается его шутке. - А еще, я хочу, чтобы ты получил лицензию на ношение оружия. - Это мне не нужно. Я не буду носить.  - Посмотрим. Для начала, получим права. Они сидят рядом на диване. Буратино продумывает, что им понадобится в субботу для похода в тир. Пьеро тоже о чем-то думает. Тяжелый разговор на сегодня закончен.