Вытащи меня из этого кошмара!

Пролог

— Томас! — Да, да…я вас слушаю. Извините, я задумался просто, — парень перевёл отсутствующий взгляд с ножки стола на женщину лет сорока, сидящую перед ним. Под глазами пролегли глубокие мешки от вечного недосыпа, за последний год, брюнет заметно исхудал. — Ты снова отвлёкся, — она что-то быстро записала в свой блокнот, а затем с минуту посмотрев на Томаса, спокойно повторила вопрос, который до этого был проигнорирован брюнетом, — Я спрашивала, когда в последний раз ты видел этот сон снова? У женщины были русые волосы и зелёные, пронзительные глаза, которыми она заглядывала точно в душу. Находила израненные участки и залечивала их. Это было её работой. Помогать людям принять ситуацию или найти пути их решения. Психолог — крайне недооценённая профессия. Нужно годами учиться выстраивать барьер в своём сознании, чтобы проблемы людей, не травили их. Иногда людям не особо нужны советы специалиста, им хватает и того, чтобы их просто выслушали и услышали. И психолог даёт им это. Но Томасу было не нужно ни то, ни другое. Он не верил в помощь психологов, считал это разводом на деньги, но ходил из уважения к друзьям, которые оплачивали ему их. За год он сменил троих, и ни один не помог ему с его проблемой. Друзья старались находить лучших специалистов страны, не жалели на это ни времени, ни денег, все они очень беспокоились за друга, который увядал на глазах. Все считали, что он медленно убивает себя, но только не он. Потому что он уже был мёртв. «Невозможно спасти того, кто не хочет спасаться или убежден в том, что спаситель — враг, который пришел, чтобы его добить!» — В конце прошлого месяца, — спустя несколько минут молчания, ответил Томас. Его голос был слабым и безжизненным. Ответ был пропитан ложью целиком и полностью. Он видит этот сон каждый грёбанный день, на протяжении одиннадцати месяцев, почти год…год с того самого момента, когда его жизнь перевернулась с ног на голову. И продолжает мучить его по сей день. Но ему это нравится, он не хочет, чтобы сны прекращались, даже если приносили нескончаемую боль и ранили похлеще любого холодного оружия, застрявшего в сердце. Если эти сны единственный способ видеть его, то он готов закидываться снотворным снова и снова, увеличивая дозу и заливая в себя высокоградусные напитки. Он - его личный кошмар. Он - его грех. И Томас этого не отрицает. Эти сны его наказание, но и в то же время, они его спасение. Вот только, его ли это спасение?