Ненависть уходит с рассветом

      Юджи малыш совсем. Всё такой же вихрастый. Ходячая нелепица. И глаза всё те же. Огромные, медь с багряными вкраплениями. Как самый-мать-его-красивый рассвет. Ручонками своими сжимает пушистую шёрстку малюсенького котёнка. Протягивает его Сукуне, а в глазах прописью: «Посмотри, погладь, милый же». И тут же отскакивает от губ.       Сукуна лишь презрительно воротит нос и шипит сквозь зубы: «съеби». Где только понахватался таких слов в девять-то лет?       Юджи понуро клонит голову и отпускает котёнка. А у самого вид ещё более жалостливый.       Девятилетнему Сукуне его не жаль.       Самого бы кто пожалел.       Некому.       Посмотри-погладь-милый.       Посмотри-погладь-милый.       Посмотри-погладь-милый.       А на завершающей ноте выстрелом: «съеби».

***

      А может Итадори взять и съебать из головы и не возвращаться туда убогими флешбеками? Девятилетнему Сукуне его не жаль, но какого хуя тогда этот девятнадцатилетний… Сердечко мерзко хлюпает и ёкает.       Сукуна медленно и методично начал погружаться в сон, но дальше дело не зашло. Воспоминание окатило ведром грязной болотной воды и не позволило покинуть убогую окружающую действительность. Попасть в мир грёз не получится, пока Итадори в голове. Поскидывал всё с полок, разворошил извилины и устроил хаос.       Рёмен ведь не придумал? У пиздюка тоже стоял. Да, однозначно.       Веки обволакивают глазное яблоко, а на изнанке появляется лицо брата с той самой неясной эмоцией. Что это? У Сукуны нет ответа. Зато член начинает плавно подниматься, будто заново ощущая чужую твёрдость.       Сукуна гладит себя сквозь хлопковую ткань. Ненавидит собственную слабость, но продолжает. Винит во всём недотрах и самый ублюдский фетиш, который он не выбирал. На трусах появляется мокрое пятно от смазки. Рёмен просто подрочит, чтобы вернуть состояние сонливости, только и всего.       Юджи между его ног. Упирается своим членом, трётся и сползает ниже. Блестит красными вкраплениями в глазах и стягивает со старшего домашние шорты вместе с трусами.       Сукуна приспускает резинку, освобождая пульсирующий орган. Ладонью растирает смазку по головке и толкается в руку.       Юджи проводит языком по всей длине, облизывает каждую венку и заглатывает. Берёт глубоко, игнорируя рвотный рефлекс, в узкую глотку. Сдавливает со всех сторон.       Сукуна шипит сквозь зубы и стискивает пальцами член. Двигает кистью вверх-вниз, особенно нажимая у основания головки.       Юджи начинает насаживаться горлом. Долго не выдерживает, меняет угол, оттягивая щёку членом. Смотрит на брата из-под опущенных век. Рассвет покрывается мутной пеленой, блеск замыливается туманной дымкой. Пиздец, как завораживает.       Сукуна облизывает собственные губы и ускоряется. Он уже близко. Бля. Какой же Юджи развратный с его членом во рту.       Сперма отпечатывается на ладони. А на обратной стороне век лицо Итадори. Он открывает рот, показывает язык, по которому стекают мутные вязкие капли, неудивительно, что Сукуна кончил так быстро.

***

      Он сейчас реально дрочил на младшего брата? Пиздец, ну и мерзость.       Нужно срочно найти себе девушку, а то крыша подтекает.

***

      У Сукуны всегда был настолько тяжёлый нос? Иначе какого хера он так магнитится к парте? Пол ночи не получалось заснуть от надоедливых мыслей о сопляке. Даже дрочка не помогла, лишь загнался сильнее. Так и валялся, втыкая в небъебенно интересный потолок. Белый, идеально ровный, правда кое-где маленькие трещинки образовались. Сукуна пересчитал их все в ожидании сна. Вырубился только под утро, пропустил первый урок, опоздал на второй и сейчас пытается не потерять сознание на третьем. А впереди ещё два.       Как вообще пережить этот день? Убегать от инспектора по железнодорожным путям, преодолевая препятствия и собирая монеты, порядком заебало. Ещё и на Гето гнал с этими его цветными шариками, когда сам не лучше.       Сукуна сворачивает игру и косится на Сугуру, сидящего через ряд. Тоже, видимо, заскучал. Подпирает кулаком щёку и что-то старательно закрашивает в тетради. Не выглядит жутко заинтересованным в изучении иммунной системы человека.

[Сегодня, 01:24 PM]

@_nicedickbro_

Ну чё вы там?

[Сегодня, 01:24 PM] @zabivnoy_777 о чем ты       Ожидаемо. Сукуна переводит недовольный взгляд на Сугуру, но тот даже не поднимает головы.

[Сегодня, 01:24 PM]

@_nicedickbro_

Не еби мозг Гето

[Сегодня, 01:24 PM] @zabivnoy_777 и не пытался [Сегодня, 01:24 PM] @zabivnoy_777 че доебался       Вечный ответ-вопрос Сугуру. Сукуна вздыхает и строчит дальше с явным намерением вытянуть правду хотя бы частично.

[Сегодня, 01:25 PM]

@_nicedickbro_

Ну вы же поговорили. я интересуюсь

      Уже готовится к ответу «тебя ебать не должно». Готовится настойчиво продавливать. [Сегодня, 01:25 PM] @zabivnoy_777 мы урегулировали конфликт [Сегодня, 01:25 PM] @zabivnoy_777 все ок       Ответ удивляет, ещё и слова такие умные подобрал.

[Сегодня, 01:25 PM]

@_nicedickbro_

Подробности будут?

      Сугуру скрытный, подробностей ждать не стоит. Но попытаться можно. [Сегодня, 01:25 PM] @zabivnoy_777 между нами произошло некоторое недопонимание, но щас все норм. сатору снова будет с нами хавать       Ну да, это же была единственная проблема. Годжо с ними не обедает — начало апокалипсиса. А все эти мутные-глаза-их-отводы — полная херня. [Сегодня, 01:25 PM] @zabivnoy_777 нахуй тех шавок [Сегодня, 01:26 PM] @zabivnoy_777 вообще не понимаю че он начал с этими лохами двигаться       «Урегулировали конфликт», «некоторое недопонимание» — в этом весь Гето. «Чё доебался», «хавать», «нахуй шавок» — в этом тоже. Сугуру полон противоречий. Как и вся их компания кончено отвергнутых. Сукуна усмехается и с долей теплоты смотрит на друга.

[Сегодня, 01:26 PM]

@_nicedickbro_

Заебись, давно не слышал его чавканья, соскучился

      Рёмен осознаёт, что большего из Гето не вытянет, но даже такое вполне приемлемо. Маленький шажок к налаживанию их отношений и понимания ситуации в целом. [Сегодня, 01:26 PM] @zabivnoy_777 на улице холодно [Сегодня, 01:26 PM] @zabivnoy_777 го сегодня тусить в комнате музыкального клуба? [Сегодня, 01:27 PM] @zabivnoy_777 сатору ключ где-то спиздил [Сегодня, 01:27 PM] @zabivnoy_777 репетиций там сегодня нет

[Сегодня, 01:27 PM]

@_nicedickbro_

Давай. Только я съебусь с истории,

не вывезу опять слушать про

японскую оккупацию Кореи

      Даже мысль о последнем уроке вызывает зевок. Сугуру что-то печатает в телефоне, однако ответ не приходит. Учитель говорит громко, но совершенно неинтересно. Сукуна позволяет себе улечься на парту и мирно прикрыть глаза. Сдерживать сон в подобных условиях равнозначно китайской пытке водой. Если долго слушать про антитела, вакцины и механизмы защиты в состоянии полудрёмы, то легко потерять рассудок. [Сегодня, 01:31 PM] @zabivnoy_777 понял принял       Ну и тянул же он с ответом…

***

      Сукуна один, как лох, сидел на предпоследнем уроке. Точнее он и ещё двадцать пять одноклассников, среди которых не было Сугуру. Но по-прежнему, как лох, потому что Гето сто процентов проёбывается в пустой музыкальной комнате с Годжо. Впрочем, им полезно побыть наедине. Сукуна это знает, однако всё равно злится, что его кинули. Ещё и училка доебалась. Отчитала за плохую посещаемость и пригрозила вызвать родителей. Что ж, пусть попробует.       Сукуна тащится в музыкальный класс, но явно не за тем, чтобы играть в оркестре. Лениво поправляет лямки рюкзака с одной тетрадкой на все уроки, позвякивает парочкой жестяных пивных банок внутри (а кому сейчас легко? Вообще-то у него тяжёлый день в школе) и подходит к двери. Эти хуйлуши (Сукуна любит своих друзей, но сейчас они реально не правы) однозначно не закрылись на ключ.       Рёмен толкает дверь.       Чудесная картина. Гето и Годжо моментально отскакивают друг от друга по разным углам, как тараканы от внезапно включённого верхнего света на кухне. Но Сукуна уже всё увидел. Сосались. Точно сосались, ни с чем не спутаешь. Хотя, зная отмазки Годжо… придумает херню в духе: «Сугуру решил, что у него кариес. Я хотел проверить. Да, языком». И всё это с довольной и невинной лыбой. Сукуна на такое не ведётся. — Мы… эм-м… — Гето испуганно рыщет, что сказать. Не находит и включает агро режим. — Бля, тебя стучаться не учили?       Сукуна смотрит молча, с тянущей губы ухмылкой. Ожидает, что ещё придумают. — Сугуру сказал, что у него в последнее время эмаль чувствительная. Ну, типа, на холод, на тепло. А я ж не стоматолог, проверил, как смог, — нервная улыбка, почти такую Рёмен и представлял.       Сукуна вскидывает бровь, краем глаза наблюдая, как Гето стыдливо прикрывает лицо рукой и шипит что-то вроде: «лучше заткнись». — И как? Проверил? — ехидно, почти издевается. — Э-э, ну да, — Годжо пожимает плечами и садится на подоконник, закидывая ногу на ногу, — и правда чувствительная.       Сукуна проходит в класс, закрывая за собой дверь, не дело же в такой ситуации стоять в проходе, и садится на стул рядом с одинокой виолончелью. Тоже закидывает ногу на ногу, только боковой частью икры упирается в колено. Чуть наклоняется вперёд и ладонью поддерживает подбородок. С интересом поглядывает на друзей. Гето так и стоит в углу. — Вы встречаетесь? — Да. — Нет!       Показания разнятся, что лишь подтверждает вину. Сугуру, ответивший отрицательно, бросает злобный взгляд на Сатору. — Я домой, — шагает к двери и кидает, не оборачиваясь, — и не выдумывай всякую херню, Годжо.       Опять вернулись к этому «Годжо». Сукуна пялится в закрывшуюся дверь и мурашками по коже ощущает, что зря спросил так прямо. Сатору слезает с подоконника. — Наверное, тоже пойду, — голос его, на удивление, тихий. Удручённый какой-то. А брови сходятся на переносице. Непривычно видеть Сатору таким. — Останься, пожалуйста, — Сукуна вздыхает, — может хоть ты расскажешь, что у вас происходит?       Годжо уныло забирается обратно на подоконник. — Я сам нихера не понимаю… — пиздец, выглядит понуро. Тяжело видеть его таким. — Всё ведь началось тогда на тусе, когда я дома сидел, да? — проще самому начать задавать уточняющие вопросы. Сатору ответит. По нему заметно — хочет поделиться, но не знает, как. — Немного раньше. Для меня, — Годжо делает паузу, Сукуна его не перебивает. — Я осознал, что он мне нравится и не посчитал это проблемой, я давно знаю, что мне нравятся и парни и девушки. Но Сугуру… ты ведь понимаешь, со всей этой его темой и идиотскими взглядами. Типа сосаться с парнем не по-пацански. Хотя что может быть ещё более пацанским, блять, — Годжо невесело усмехается.       Сукуна тоже мрачно хмыкает. Да, с Гето в этом плане сложно. Упёртый в своей странной идеологии. Даже гейских шуток не приемлет, как у них периодически проскальзывают с Сатору. Фукает сразу. Или бесится. — Но по итогу вы ведь сосались. — Да, только скольких нервов это стоило, — Сатору вздыхает и откидывается назад, упираясь затылком в оконную раму, — я хотел как-то аккуратно подвести его. Ну Сугуру правда мне нравится, хотел, чтобы он пересмотрел свою антигейскую позицию. Позвал девчонку, которая по его рассказам могла бы приглянуться. Так он сидел весь вечер, тупо пивас хуярил и пялился злобно, пока я пытался всех на нужный лад настроить. Потом девка съебалась, а Сугуру вообще приуныл. Я начал допытываться, что случилось, а он просто поцеловал меня. Я, пиздец, рад был. А Сугуру, пиздец, пьян… — Годжо заметно мнётся. — Говори уже, я не тупой и не осуждаю. — Ну мы, короче, подрочили друг другу. А потом… ты и сам знаешь, он начал меня игнорить, — Сатору зачерпывает пальцами волосы, откидывая их со лба, и невидяще пялится на Сукуну. — Я сейчас вам помешал? — Рёмен подходит к другу и садится рядом. — Не думаю. Мы же знали, что ты придёшь, просто не рассчитали со временем, плюс это опять вышло случайно, — Годжо снова хмурится, — я ожидал, что он снова начнёт отнекиваться. С Сугуру тяжело, но я найду к нему подход, всегда же находил, — оптимистичная, но слабая улыбка вызывает горечь. — Я рад, что ты рассказал обо всём. — Не вижу смысла скрывать. В такой-то ситуации. — Слушай, ну может… — Сукуна задумчиво теребит край собственной школьной рубашки. — Забей, разберёмся, — Сатору пытается восстановить свой жизнерадостный вид, но, очевидно, даётся не так легко, — у меня одноклассник устраивает вечеринку, пошли? Помнишь, говорил, типа пытается девчонку склеить. Ну а я попытаюсь Сугуру. А ты повеселишься.       Кто ещё тут скрытный. Сугуру просто ничего не говорит. Годжо много болтает, но за бодрым ебалом и вымученной лыбой скрывает охуеть, какую боль. Сукуне грустно, однако он верит, что у друзей всё наладится. — Да, конечно, пошли. Определенно Рёмену стоит пойти. Повеселиться, отвлечься и забыть о глазах-рассветах, покрытых матовой плёнкой.

***

      Сукуна вжикает молнией на объёмной куртке, обматывается шарфом и затягивает застёжки серой шапки-ушанки. Зима немного капризная, нужно одеться тепло. — Ты правда уйдёшь? — Юджи мило дует свои пухлые губы и теребит в руках небольшую детальку конструктора. — Папа уже приехал и ждёт меня в машине, — Сукуна обнадёживающе улыбается, — Я ненадолго, скоро вернусь, даже не заметишь.       Но Юджи, кажется, как раз заметил. Стоит и хмурит свой крошечный нос. — Не ходи, — тихо бормочет и сжимает пальчиками пластиковую детальку, — ты долго. Всегда уходишь надолго.       Сукуна крепко обнимает брата, чуть приподнимая его от по пола. Юджи утыкается лбом в плечо и недовольно пыхтит. — Хочешь, я привезу тебе что-нибудь? — Сукуна взъерошивает непослушно торчащие розовые пряди и тут же их приглаживает.       Юджи замирает и поднимает голову, часто моргает и смотрит своими огромными глазами. — Шоколад? — робко спрашивает. — Целую плитку, — Сукуна, готовый скупить весь ассортимент шоколада в магазине, согласно кивает.       Юджи поджимает губы и серьёзно задумывается. — Тогда ладно. Но ты точно вернёшься? — Обязательно, — Рёмен отстраняется и напоследок ещё раз лохматит мягкие волосы младшего, — ты знаешь, что ты самый лучший брат? — Ты тоже, — Юджи шепчет и смущенно утыкает лицо в собственные ладони.

***

      Торговый центр встречает своим теплом. Щёки приятно горят и краснеют от контраста температур. Большие картонные конструкции в виде снежинок увешаны мелькающими гирляндами. Приближается Рождество и Новый год, атмосфера соответствующая. — Ты не представляешь, как я рад, что мы сегодня встречаемся! — Сукуна, улыбаясь, смотрит на отца, — у меня столько всего нового! Юджи сделал мне подарок на Новый год. Ну, почти сделал. Завернул игрушку, которую я ему подарил летом, но всё равно! Это было мило. — Я рад, что вы с братом хорошо ладите, — Отец тоже улыбается и придерживает сына за руку, не давая потеряться в шумной толпе.       Они бродят по торговому центру, заходят в магазины, Сукуна много болтает, рассказывая, как дела в школе и дома, не умолкая трындит о младшем брате. Папа слушает внимательно, задаёт уточняющие вопросы, на последний из которых Рёмен не отвечает. Замирает и липнет к стеклянной витрине. Игрушечный поезд зациклено движется по кругу, а Сукуна завороженно следит за маленькими колёсиками. — Думаешь, Юджи бы понравилось? — спрашивает, тыкая пальцем в витрину. — Тебе он, кажется, нравится больше, чем ему, — отец беззлобно поддразнивает. — Нет, правда! Он бы часами смотрел, — Сукуна настаивает. Он хочет эту игрушку. Хочет увидеть счастливые глаза младшего, когда тот распакует коробку.       Отец сдаётся, сложно отказать любимому и единственному сыну, особенно под Новый год.       Они заходят в кафе. Сукуна откладывает коробку с поездом, аккуратно упакованную в праздничную фольгу, и устраивается у окна. Ждёт, пока папа вернётся с пирожными и горячим шоколадом. Долго ждать не приходится. Отец садится напротив и пододвигает чашку с напитком к сыну. — А знаешь ещё, Юджи всегда ждёт, когда я приду из школы. Сидит у двери и кричит: «Брат вернулся!» А я…       Сукуна замолкает и делает глоток шоколада. Взгляд становится задумчивым, а голос более тихим: — Я люблю его. Правда. Он такой… маленький, но всё понимает. Хотя иногда мне кажется, что я не такой хороший брат, каким мог бы быть.       Отец молча смотрит на сына, ждёт, когда тот поднимет на него глаза. — Ты — лучший брат, какой только может быть, — мягкий голос папы невероятно успокаивает. — Просто будь собой, и он это почувствует.       Рёмен кивает и немного расслабляется. На его лице снова появляется улыбка. За окном идёт снег, а внутри так тепло и уютно. Разговоры продолжаются — о школе, о друзьях, о книгах, о мультиках, обо всём на свете. И в них больше нет места сомнениям. Сукуна — самый лучший старший брат. Юджи его любит и в другом не нуждается.

***

      Из-за очередного «недопонимания» Сугуру едва удалось уговорить прийти на вечеринку к «тем шавкам». Он уже порядком прибуханный и туманным взглядом упирается в лицо Годжо, перетянутое хитрющей фирменной ухмылкой. Сатору немного трезвее, но уже не следит за руками. Сжимает острое колено, чуть массируя большими пальцами. Между их лицами сантиметров пять, не больше. Если Годжо не получает резкий удар лбом в лоб, значит всё по обоюдному, и Сукуна спокоен. Конечно, вариант, что Сугуру протрезвеет и пожалеет о таком откровенно прилюдном флирте, присутствует, но пока у них всё хорошо. Сукуна спокоен и рад за друзей.       Смех смешивается с орущей из колонок музыкой. Рёмен понятия не имеет, кто все эти люди вокруг. Очевидно, одноклассники Сатору. Сукуна видел их в школе, но знакомиться не собирался. Окидывает оценивающим взглядом толпу, ищет, за кого бы зацепиться. Битва с недотрахом уже началась.       Пока приметить никого не получается, и Сукуна встаёт с дивана, чтобы подойти к столику с напитками. Может так дело пойдёт лучше?       Мешает какую-то дрянь с яблочным соком и ловит собственное отражение в зеркале, висящем над икеевской приблудой на четырёх ножках. Запах дешёвого алкоголя с трудом перебивается напитком со стопроцентным содержанием яблок, если верить этикетке. Сукуна опрокидывает стакан залпом и снова смотрит в зеркало. Натыкается глазами на стоящую позади девчонку. Длинные пальцы с аккуратным маникюром сжимают жестяную банку. Мягкие черты лица, пухлые губы, покрытые розовым блеском, сияющий от хайлайтера кончик носа. И приглушенно розовые волосы с едва отросшими тёмными корнями. Выглядят мягкими и длиной чуть ниже подбородка. На самом деле в ней ничего примечательного, кроме этих волос. Но девушка тоже смотрит на Сукуну. Подходит ближе, заправляет выбившуюся прядь за ухо.       Лёгкий, ни к чему не обязывающий разговор. Девица назвала имя, но Рёмен даже не запомнил, наверняка, как и она его. Второй стакан забористой дряни, чтобы зависнуть в чужих глазах, потому что первого не хватило. Но и его не достаточно. Сукуна переводит взгляд на блестящие губы. Представляет розовую липкость на своих.       Немного подташнивает, вероятно алкоголь хуйня, даже яблочный сок не перебивает. И как Сугуру умудрился выжрать столько откровенной поеботы? Девчонка что-то щебечет, шутит, кстати, забавно. Сукуна ухмыляется, пытается подстроиться под её волну.       Телефон вибрирует в кармане. Рёмен достаёт и смотрит на экран. Зрение теряет в фокусе, но распознает контакт «косматое уёбище».       Итадори не так часто звонит, потому что с чего бы? Сукуна поднимает глаза на девушку, замеревшую в ожидании, просит никуда не уходить и подождать пару минут. Звонок не такой уж и важный, но безумно хочется покурить. Собеседница кивает и отходит к дивану, а Рёмен пробирается сквозь толпу на балкон.

***

— Чё тебе? — Ты прихватил мои ключи. Родителей дома нет, а я собирался уйти.       Сукуна цокает языком в трубку. Пиздюк за секунду умеет испортить настроение. — Ну значит сиди дома, — Рёмен достаёт из кармана помятую пачку сиг с зажигалкой внутри, — или жди, когда вернутся родители. — Вернись и отдай мне ключи, — Голос Юджи звучит твёрдо. Становится немного теплее, Сукуна давно его не слышал в трубке. Хотя не, скорее алкоголь наконец-то начал действовать. Ну и параша — на вкус дерьмо, так ещё и кроет не сразу. — Я занят, — Рёмен щёлкает зажигалкой, подкуриваясь и зажимая телефон между ухом и плечом, — подождёшь. — Да с хера ли я должен ждать? Вернись и отдай мне ключи, потом пиздуй на все четыре. Мне уйти нужно, сказал же.       Юджи не ноет, он злится. Сукуна в голове представляет разжигающееся пламя в глазах-рассветах. И жалеет, что этого не видит. — Ебать, и чё? — пауза перед затяжкой, — я ради тебя разорваться должен? — Да ничё, если твоё очко так легко разорвать небольшой просьбой, то соболезную.       Сукуна закашливается от дыма и наглости мелкого. — Охуел? Хер тебе, а не ключи, — прокашливается и шипит в трубку, — удачи выбраться из дома, уёбок малолетний. — Эй, ты вообще-то тоже…       Рёмен не дослушивает и отключается. Пиздюк совсем границ не видит. Звонит, выебывается, голосом своим размазывает по подоконнику.       Сигарета неторопливо тлеет в зависшей руке. Сукуна невидяще пялится в многоэтажку напротив. Так, алкоголь начал действовать, похуй на Итадори, в комнате его ждёт симпатичная девица, а война с недотрахом в самом разгаре.

***

      Рёмен возвращается с балкона. Годжо и Гето уже куда-то испарились. Куда — Сукуна предпочитает не думать, может хоть поговорят нормально, ну или поебутся.       Третий стакан яблочно спиртовой гадости. В груди теплеет, внутренности горячит. Девица сидит на диване, закинув ногу на ногу, и вертит своей изящной кистью новую баночку с пивом. Сукуна подходит ближе, смазывая в памяти голос брата. — Может, найдём место потише? — взгляд задерживается на круглом колене и прямой линии плиссированной юбки чуть повыше.       Девчонка едва раздумывает и кивает.       Снова толпа, смесь приторного парфюма с алкоголем режет слизистую. Музыка глушит гул разговоров и голос Юджи в голове. Пальцы сжимают узкую ладонь поперёк. Ногти мягким квадратом оставляют лунки на собственной коже. Потом узкий коридор, полумрак, запах сигарет и затихающая постепенно музыка. Несколько нетвёрдых шагов к приоткрытой двери. Комната, серые обои под покраску, небольшой диван с круглыми подушками. Сукуна тянет девушку за собой, притягивает за талию, когда та устраивается на собственных коленях.       «Вернись» хуярит по перепонкам, Сукуна что-то шепчет розоволосой, но себя не слышит. Музыка в соседней комнате басами сочиться через стены. Девчонка улыбается и ведёт тонким пальчиком снизу вверх по груди Рёмена. Цепляет ногтём ворот свитшота, давая понять, что совсем не против зайти дальше.       Сукуна притягивает её ближе, встречая чужие губы своими. Война подходит к своему логическому завершению.

***

      Какого хера хер не встаёт? Сначала инфаркт в девятнадцать, теперь импотенция?       Слишком много выпил? Отмазка не сработает, всего три стакана отравы. Это блядский Итадори со своим: «вернись, вернись ко мне».       Ко мне.       Там, вроде, такого не было. Хотя какая теперь разница? От доёбов к собственным мыслям хуй не встанет. Кажется, девчонка тоже начинает смекать, что не происходит ничего хорошего. Она отстраняется и недоумённо смотрит на Сукуну. — Слушай… не могу сосредоточиться, мне щас звонили… — Рёмен судорожно подбирает слова, пытаясь не выглядеть идиотом, — там на самом деле, пиздец, важно.       Девушка вскидывает бровь, ожидая дальнейших объяснений. — Давай как-нибудь в другой раз словимся? — Сукуна отодвигает её от себя и спихивает на диван рядом, — мне правда надо идти.       Девица недовольно фыркает, но номер оставить соглашается. Походу Сукуна изначально был её целью.       Цифры в телефоне, а Рёмен стыдливо выскальзывает за дверь, попутно брезгливо стирая рукавом липкий блеск с собственных губ. «Вернись ко мне» всё ещё не выходит из головы.

***

      Сукуна долго решался. Несколько дней прошло с той позорно закончившейся для него вечеринки (про дрочку Рёмен предпочёл благополучно забыть). Мелкий обломал весь кайф звонком, ни о чём не получалось думать, кроме чёртовых случайно захваченных ключей. Вероятно дело в неулаженном конфликте, надо было поговорить сразу, чтобы подобных ситуаций не возникало.       Сразу не получилось, значит нужно сейчас. Адекватно, без подъебов, без агрессии, просто обсудить произошедшее. Сукуна так может, с друзьями же нормально общается.       Где-то с минуту ещё втыкает в дверь из светлого дерева, подносит кулак, выставляя костяшки. Замирает. Опускает руку. Снова поднимает. И… блядь, снова замирает. Да что не так? Будто вилку не может взять со стола, чтобы приступить к последнему обеду перед казнью. Горло неприятно дерёт кислотой, а желудок скручивается.       Сукуна выдыхает и стучится.

***

      Юджи открывает дверь. Удивлён, но Сукуна почему-то не меньше. Вообще за ебалом не следит, растерянно округляет глаза. Но тут же смаргивает смятение.       Сам же постучался. — Чего тебе? — Итадори в комнату не пускает, но и не закрывает перед носом дверь. — Можем поговорить? — никаких ехидных ухмылок, язвительных усмешек. Сукуна предельно серьёзен. Вероятно поэтому Юджи его впускает. — Давай поговорим, — младший садится на свой компьютерный стул и пристально следит, как Рёмен опускается на кровать.       Покрывало у Юджи прикольное. Тёмно-синее в мелкие звездочки и с кисточками из нитей по краям. Сукуна вертит в пальцах мягкую бахрому и боится смотреть на брата. Но всё же поднимает глаза.       Сам же зашёл. — В чём дело, Сукуна? Ты ведь не плед мой пришёл полапать, — голос звучит как-то непривычно робко.       Не плед. Слова впечатывается в нёбо. Не планируют покидать рот. Пальцы уже машинально продолжают теребить нити. Сукуна сглатывает.       Сам же решил поговорить. — По поводу произошедшего…       Юджи почти не меняется в лице, он предполагал, о чём будет разговор. Но эмоция, похожая на ту, возникшую под конец драки, едва заметно проступает. Что это?       Замешательство? Неловкость? Волнение? Смущение? Страх? Всё вместе. Но там нет места презрению и брезгливости. — В общем, да, ты прав. У меня действительно странные фетиши, — Сукуна предпочитает не разглядывать лицо брата, пытаясь угадать эмоцию, и продолжает, — мне нравится пиздиться. Но не более. Я не хочу, чтобы ты воспринимал меня, как какого-то извращенца. И я не гей. — Рад, что ты это признал, — Юджи хмыкает, — только ты уверен насчёт последнего? — Да… бля, — Сукуна закатывает глаза. Почему в последнее время кругом одни педики, мог ли он от них заразиться? — Ну может не совсем гетеро, но точно не гей. В любом случае, то, что ты тогда… эм… почувствовал, — Рёмен нервно прикусывает губу. — Это не потому что я дрался именно с тобой. Ну и вообще, разве можно контролировать свой стояк?       Сукуна предпочитает не затрагивать момент, что Итадори тоже упирался в него своим твёрдым членом. И что именно это его, пиздец, как возбудило. Про ночной клуб умелых ручек, также не упоминает. Вдруг у Юджи в штанах всё было вполне обычно, а Сукуне показалось? — Нельзя, конечно, — Юджи вздыхает, но больше ничего не говорит. Лишь смотрит.       Смотрит-смотрит-смотрит. И во взгляде этом нечто такое непостижимое. Сочувствие? Понимание? Тоска? Тщательно скрытое, однако до сих пор существующее чувство привязанности? Всё вместе. Но там нет сожаления и боли. Нет же? Сукуна явно херово разбирается в эмоциях других. — А ты? Ты ведь гей? — решает уточнить. Сам не знает, почему, но интересуется. — С чего тебя это волнует? — все странно непонятные эмоции пропадают с лица. Юджи смотрит враждебно исподлобья и впивается кончиками пальцев в подлокотники компьютерного кресла.       Волнует. Рёмен сам не понимает, почему, но однозначно волнует. Может потому, что они очень давно не разговаривали с братом без кулаков, активно-пассивной агрессии и издевательств? — Я никому не собираюсь говорить, успокойся. — Сукуна вкрадчиво шепчет, пытаясь обнадёжить младшего. Унять этот сердитый взгляд, эти цепляющиеся до белизны пальцы. — Даже не буду использовать в качестве подъебов, обещаю.       Сукуна в целом мерзкий тип, но его обещаниям доверять можно. И Юджи это знает. — Да, гей, — Итадори отводит взгляд, очевидно, ему тяжело признаться брату, с которым они в плохих отношениях. — И вы с тем твоим другом… — Блять, боже, нет, Сукуна! — Мелкий раздосадовано вскакивает со стула, — он просто мой друг. И он знает про меня. Но пожалуйста, не втягивай его в наши разборки. Я же прекрасно понимаю, это ты сейчас такой добрый, но как скоро тебя заебёт и мы снова подеремся?.. Короче, Мегуми не смей даже приплетать. — Он тебе нравится, да? — слюна становится горькой на вкус от одного вопроса. Рёмен тоже встаёт и подходит к Юджи ближе. — Сегодняшний разговор только между нами, Юджи.       Сукуна хочет ответа и боится его одновременно. Но.       Сам же спросил. — Нет.       Блять. Какое облегчение. Кажется, сердце бьётся слишком громко, однако вряд ли мелкий услышит, между ними приличное расстояние. — Он мой лучший друг, он знает и принимает меня, но было сложно. И… — Юджи продолжает, пока Сукуна задаётся вопросом: «какого хуя этот блядский орган так колотится?», — прошу, не вмешивай его. Не говори при нём подобное. Я очень давно тебя ни о чём не просил, но пожалуйста, Сукуна, — умоляющий взгляд, как несколько лет назад, когда Итадори не понимал, почему старший брат начал упорно отдаляться.       В девять лет Сукуну этот взгляд раздражал. В одиннадцать бесил. В четырнадцать он его ненавидел. А в девятнадцать внутри что-то дёргается и отрывается, разбиваясь гулким звоном о рёбра. — Я не буду, — почему-то шепчет, хотя Юджи уже не прожигает его дурным рассветом. — Спасибо, — Итадори подходит к брату ещё ближе и смотрит. Опять непонятно, опять нечитаемо, — тогда про ту ситуацию… забудем? — Забудем.       Сукуна забудет. Точно забудет. Про ночное помутнение рассудка забыл же.