Purpose for your flame

      Раскаленная искра рванулась вверх и взбухла языком пламени. Жарким цветком магия извивалась в чаше ладоней, содрогалась в такт каждому удару сердца. И за этой безмолвной пляской неотрывно следили ртутные глаза. По крайней мере до тех пор, пока не послышался звук разрываемой бумаги.       Эни резко обернулась и почти вскочила с постели с возмущенным криком. Но, впрочем, было уже поздно, потому она лишь устала выдохнула:       — Флауи, это важные вещи, не играй с ними, пожалуйста, ладно?       Со своего места она уже могла видеть, что располовиненная цепкими лианами рукопись оказалась ни чем иным, как ее отчетом за месяц. Дедлайн для которого ютился в конце следующей недели. Великолепно.       — Я случайно, — цветок обернулся к ней со смущенной улыбкой и большими невинными глазами.       — Я знаю, просто… может ты поиграешь еще с чем-то, кроме моих документов?       Черные глазки пробежались по комнате и остановились на Азазеле. Поспешно спрятав за спиной плюшевого паука, девушка неловко улыбнулась надувшемуся цветку. В последнюю неделю этот маленький монстр стал ее повседневной компанией. Чему Эни была рада. В основном…       Флауи был милым, дружелюбным и понимающим. Хотя его поведение и речь наталкивали на мысль, что перед ней был не взрослый монстр, а ребенок. Монстренок? В любом случае, Эни не могла воспринимать его как взрослого, хоть монстр-цветок и вел себя порой… странновато. Иногда он весело болтал обо всем подряд, а потом резко переключался на странный тон, который брюнетка едва ли могла зафиксировать, так быстро это происходило. Кроме того, Флауи оказывался рядом внезапно и только тогда, когда она была одна, словно избегал остальных. Хотя, вероятно, так оно и было: по словам цветка, когда все монстры вышли на Поверхность, он остался внизу. И, когда он, наконец, отважился выйти в страшный мир Поверхности, никому уже не было до него дела, и этот маленький монстр остался совсем один.       Эни не могла не почувствовать к нему жалости. Конечно, в такие сложные для всех монстров времена легко потерять из виду кого-то настолько маленького. И с этой мыслью она легко согласилась принять его дружбу. Да и Флауи оказался неплохим другом. Он был проницателен и сразу замечал, когда ей грустно, всегда находил правильные слова, чтобы подбодрить девушку, и, что больше всего поражало — периодически давал неплохие советы.       — Ты сейчас подожжешь постель, — странным тоном сказал цветок, последовавшее обращение Эни уже не услышала, резко переведя взгляд на сползшее по предплечью пламя.       — Черт! — она вскочила на ноги и, после сознательного усилия, вернула своенравный огонь в ладони.       Почему она занимается чем-то настолько опасным в своей комнате? Все просто: это результат усердного нытья и уговоров. Сначала в сторону Гриллби, а потом и Ториэль. И цель этого была довольна проста — получить разрешение заниматься вне их присмотра тем, что они уже «прошли». Потому что несколько часов два раза в неделю с огненным элементалем казались Эни удручающе недостаточным, но и в одиночку заниматься было как-то… Не то что бы страшно — она ведь не единожды устраивала фаер-шоу у себя в ванной и в парках до знакомства с монстрами — но казалось каким-то «предательством» по отношению к ее учителям.       Итак, она выложила все, как есть. И если Гриллби легко согласился, только настояв на том, чтобы Эни самостоятельно научилась тушить последствия своих внеклассных занятий, то вот Ториэль… О, это было непросто. Королева держала осаду несколько дней и только после демонстрации компетентности девушки в вопросе самотушения (для чего Эни два занятия подряд тренировалась с Гриллби только в этом самом «тушении») неохотно дала согласие. С условием, что первый же поджог в доме поставит крест на всем этом безобразии.       Эни свое желание достичь хоть каких-то результатов за столько времени безобразием не считала, но спорить не стала. Лишь рассыпалась в благодарностях и спросила, может ли она попробовать приготовить волшебно исцеляющую болячки еду вместе с возмущенно прихлебывающей чай Ториэль. Да, Эни все еще надеялась на зеленую магию, пусть слова элементаля про то, что это будет явно непросто и нескоро, поумерили ее энтузиазм.       Если та скорость, с которой она прогрессирует сейчас — это по их мнению нормально и вполне успешно, то что тогда «нескоро»? Учитывая, что обоим ее наставникам было по несколько тысяч лет и, вероятно, их восприятие времени отличается от общечеловеческой, то перспектива вырисовывалась не самая радужная. Но Эни старалась не отчаиваться и схватилась за самый очевидный вариант — монстр-еда! Но ее первый опыт закончился довольно, гм, плачевно. Кто бы мог подумать, что направленная в полуфизическую пищу волна оранжевой магии прожарит ее до состояния уголька? Не совсем тот целебный эффект, на который Эни рассчитывала. Но это ведь только начало, верно?       — Огонь уже на твоих штанах, ты в курсе? — голос монстра вырвал Эни из задумчивости, и она с проклятиями потушила себя. — Ничего себе, ты почти подожгла пол! Как думаешь, немного концентрации помогло бы, хихи?       Флауи подмигнул с глупой рожицей, и Эни с самоуничижительным смешком плюхнулась на постель. Серые глаза остановились на медленно, почти гипнотически, покачивающемся лютике.       — Ты прав, ты прав. Но это происходит каждый раз, сам видел. Стоит мне просто отвести взгляд и пуф! Я должна следить за этой ерундой, чтобы управлять.       — Ого, странно, а я был уверен, что магия работает не так, — покружив головой с шепчущими лепестками, Флауи заполз на постель, и проворные лианы потянулись к плюшевому пауку. Эни поспешила спасти любимца: пусть Флауи и был милым, но его присутствие оказывалось довольно разрушительным для окружения. Конечно, он делал это ненамеренно, но Эни задумалась, нет ли у детей-монстров своего варианта СДВГ.       — Я знаю, но по-другому у меня вообще не получается ее контролировать.       — А зачем? — Флауи не бросал попыток добраться до беззащитного плюша.       — Чтобы не спалить все вокруг к чертовой бабушке, очевидно, — Эни перекатилась на другой бок, утягивая Азазеля от загребущих лиан.       — Ооо, это плохо, да, ты же не хочешь чтобы кто-то пострадал, верно? — цветок высоко захихикал, и черные глазки снова уставились ей в лицо. И было в его выражении что-то жуткое, какой-то эффект зловещей долины, от которого на мгновение сбивалось дыхание. Но, эй, ее это не смущает, ведь самое милое существо, с которым знакома Эни — скелет два с половиной метра ростом, буквально: человеческая интерпретация смерти. С пастой вместо косы.       — Что ж! Тогда ничего не поделать, ты никогда не научишься, — покачивался на месте Флауи, словно под неслышную мелодию.       — Что? — Эни резко села от его слов. — Почему ты так думаешь? Ториэль и Гриллби говорят, что все впереди. Да и, пусть медленно, но прогресс у меня есть!       — Ага! Они правы, но, — монстр смущенно отвел взгляд, желтые лепестки зашуршали. — Знаешь, они ведь монстры. Откуда им знать как учить мага-человека, правда?       Черные глазки впились в замершее лицо. Ох, его слова звучали разумно и все же… Эни кинула подушку в тонко взвизгнувшего монстра.       — А ты — ребенок, откуда тебе знать лучше, чем тысячелетним монстрам? Они хотя бы видели других магов.       С раздраженным выражением цветок отшвырнул лианами подушку в сторону и отвернулся к подоконнику, проворно забираясь наверх и открывая окно:       — Отлично, тогда не буду тебе мешать. Удачи спалить дом.       Эни в шоке моргнула ему вслед. Неужели обиделся? Она точно не хотела задеть его чувства. Вскочив, девушка бросилась к темному окну, но окрик и извинения умерли на ее губах, когда она поняла, что Флауи исчез. Он делал это иногда, так же внезапно, как и появлялся. Эни подозревала, что цветочек, как и один костлявый юморист, мог обладать способностями к телепортации.       — Вот черт, — с поражением она вернулась к постели и, выключив свет, уставилась в пустоту.       Время было уже позднее, завтрашний день обещал быть насыщенным — суббота, а значит занятия с Ториэль, после которых уже урок с маленьким послом, а под конец дня: восстановившийся с переменным успехом совместный ужин всей компанией.       По-хорошему стоит уже ложиться спать, но встревоженные словами Флауи мысли пузырились в голове. Может ли быть так, что, абсолютно не злонамеренно, но ее наставники учат ее неправильно? Но даже если и так, какие альтернативы у нее были? Экспериментировать самой? Пройденный этап, бесполезный: до встречи с Ториэль она даже пламя вызывать сама не могла. Но ведь теперь она может.       Она знает про душу, про черты, про намерения, про магию. Даже какие-то забавные вещи относительно битв. Нет, не так — БИТВ. Секрет паучьих десертов в ее инвентаре был раскрыт: Ториэль довольно быстро ей объяснила, что физико-магические характеристики монстров и людей можно зафиксировать в числовом формате во время БИТВЫ. Эни, честно признаться, изрядно потрудилась, чтобы не расхохотаться, когда Королева монстров перечислила ей их названия. HP. ATK. DEF. Что-то напоминает, да? Мечта геймлита: измерение собственной крутости в игровых характеристиках! Очевидно, Эни хотела увидеть это в ту же проклятущую секунду своими глазами. И напоролась на категоричный отказ. Мольбы и нытье в этот раз не помогли. Ториэль была неумолима в своем мнении, что втягивать необученного мага в БИТВУ — не самая лучшая идея. И только после того, как мама-коза устрашила ее тем, что даже небольшая оплошность может привести к чьим-нибудь травмам, девушка мысленно отказалась от планов уломать Папируса или Андайн встретиться в БИТВЕ ради ее любопытства. Риск того не стоил, пусть любопытство почти съедало ее живьем.       Вернувшись мыслями в своих рассуждениях, Эни пересчитала в уме — магия, монстры, души, даже характеристики. По сравнению с летней версией самой себя, сейчас она: настоящая свалка информации. Быть может ей, действительно, стоит… попробовать что-то самой?       — Спи, черт возьми, — злобно плюнула девушка, зарываясь лицом в одеяло. Она не хотела думать обо всем этом. У нее было достаточно проблем на тарелке, чтобы сомневаться в чем-то: монстры и их прискорбное положение, переговоры с тетей и адвокатом, учеба и работа и… прошлое ее друзей, частью которого Эни не является, но которое все же тяготит ее.       Конечно, она не могла не думать о том катастрофически неловком вечере. Казалось, после своего дня рождения она только и делала, что думала: об Андайн, о ее злости и травме, что не исцелилась спустя столько лет, о Сансе и том, что он держит в тайне от других — даже от брата — свои раны. О том человеке. О Фриск. О людях и монстрах. О себе. Делает ли она достаточно? Правда ли старается или только перекладывает ответственность на других?       Ведь это Несс следит за изменениями в законах и держит ее в курсе. И это тетя Кэт использует свои (и своего ухажера) связи, чтобы помочь ее, Эни, хотелкам. Но что делает она сама? Ноет о том, что ее магия прогрессирует недостаточно быстро? Проводит время с друзьями, необремененная их проблемами? Даже ее полупериодические патрули по границе районов монстров и людей были, в основном, бесполезны. За месяц она лишь раз помогла одному нервному коту-монстру улизнуть из обступившей его толпы девушек. И по их внешнему виду — а также крикам «каваи» — Эни предположила, что монстру не грозили травмы. Только если душевные. Хотя он был ей весьма благодарен.       Но это было ничто. Она была бесполезна. Снова. Но она не хотела виться вокруг своих друзей, умоляя дать ей какое-нибудь дело, лишь бы она почувствовала себя нужной.       Слова скелета пульсировали в сознании: «этого уже достаточно». Он ошибался. И пусть Эни знала, что эти слова должны были быть утешением, но сейчас они казались ей отказом. Отказом в попытке помочь, сделать что-то для них. И она боялась получить его от кого-то из них снова. Потому что реальная помощь — юрист, с которым Кэтрин вышла на связь — еще не дал своего заключения по ситуации и согласия влезть в это дело. Но, как только у Эни будет хоть что-то на руках, хотя бы один специалист, готовый помочь, она немедленно обратится к Ториэль. И все ей расскажет. И будет надеяться, что эту помощь примут.       Ее помощь примут.

***

      Бар, воскресное утро, все те же лица, все те же «искренние» улыбки. Тьфу, не застряла ли она в дне сурка?       — какое кислое выражение лица.       — Заткнись, — Эни вяло отмахнулась от скелета. — Какого черта ты сидишь тут, хотя вчера не пришел на ужин? — она обвинительно ткнула пальцем в монстра.       Хотя, провинился не только скелет. На, итак, дышащий на ладан субботний ужин пришел только Папирус! Они все равно чудесно провели время, а Ториэль устроила импровизированные уроки готовки для них троих (весьма разрушительные, стоит сказать…), но сам факт!       — был с альфис до ночи в лаборатории. она пыталась подсластить пилюлю, но я привык к горечи сверхурочных, — скелет усмехнулся на страдальческий стон девушки и мазнул по ней светом одного глаза. — ты к гриллби?       — Ты тут каждый раз, когда бы я ни пришла, так что не притворяйся, что не выучил мое расписание. Конечно, я к нему, — Эни посмотрела на монстра и задумалась на секунду. Она не могла себе врать: после того небольшого откровения Эни чувствовала, что большая ее часть потеплела к Сансу. Серый глаз мазнул в сторону залпом засасывающего кетчуп монстра, и дрожь отвращения пробежала по ее спине. Ну, возможно, не большая часть, но какая-то часть точно.       — Знаешь, я подумала…       — поздравляю, все бывает в первый раз, — он отсалютовал бутылкой приправы.       Но дальнейшее шипение девушки было прервано появлением рядом элементаля, качнувшего головой в сторону выхода. Скелет в тот же миг махнул им рукой на прощание и привычно улегся на барную стойку. Закусив губу, Эни с сомнением посмотрела на монстра. Как ни странно, но, кроме очевидно членовредительских действий, ей хотелось провести с ним побольше времени. Может быть даже узнать получше. Однако, как и всегда, стоит ей с Гриллби уйти, как этот ушлый скелет исчезнет до случайных столкновений у Папируса или до следующего посещения бара. Рой смятенных мыслей закружился, словно пытаясь найти точку опоры.       Ладно, хуже не будет. Наверное.       — Хочешь посмотреть? — белые огоньки поднялись на ее лицо, и костяная бровь выгнулась вверх. — Как я буду кидаться огнем в деревья.       А вот о том, что она хочет с ним поболтать, лучше не говорить — мало ли, Санс увидит в этом какую-то фантомную угрозу для себя и ускользнет в неизвестном направлении, как недоваренная лапша Папируса сквозь дуршлаг.       — почему бы тебе не похвастаться перед моим бро или андайн? они точно обеспечат тебя горячими овациями.       — Ладно, — Эни подняла со стула куртку и подошла к бармену. — Боишься подпалить свои тапки, так и скажи.       Ответа на ее полуобиженную-полупровакационную реплику не последовало. Тихо двигаясь вслед за наставником в сторону знакомого леса, Эни сокрушалась над своими словами и действиями. Ну и что, что Санс рассказал ей что-то, что каким-то образом было личным? Он наверняка и не хотел делиться этой информацией. Может быть он уже и жалеет, что не послал девушку в тот вечер к черту. К тому же, скелет, вероятнее всего, даже не считает ее другом, а Эни не объявляла во всеуслышание об изменениях своего сердца. Потому что даже для нее они были странными. Резкими, пусть логичными, но слишком быстрыми.       Широкая спина безмолвного элементаля мерно покачивалась перед ней, пока Эни все глубже погружалась в размышления. Это было в каком-то смысле забавно: как мало она сомневалась в личности того же Папируса, и как сложно путались ее эмоции и реакции касательно его брата. От страха до искреннего желания стать другом. И ведь правда — искреннего. Страх, который сжал ее душу в вечер празднования был реальным. Но это был уже не страх перед жутким монстром, а страх за него. И чем больше она знала, тем еще больше хотела узнать, чтобы собрать другую, настоящую картину чужой личности.       И все же где-то глубоко внутри Эни стыдливо затыкала голосок, шепчущий, что эта потребность связана не только с заботой, но и с любопытством. Ее мозг скакал по каждому новому факту, и чем больше скрывалось за широкой слитной ухмылкой скелета, тем сильнее Эни хотела взять его за шиворот и вытрясти все тайны на свет. Теперь ко всему этому клубку загадок добавилась странная связь между Сансом и Андайн. Даже слепой заметил бы, что среди всех четверых ее друзей-монстров эти двое меньше всего любят терпят компанию друг друга. И, тем не менее, их история оказалась связана — человеческим злым намерением.       Гриллби трескуче вздохнул, и Эни недоуменно выглянула из-за его фигуры, чтобы понять, что вызвало такую реакцию. И, к ее удивлению, на полянке, где они занимались, их оказалось трое: Санс развалился на одном из сугробов под деревом так, словно тот был лучшим матрасом в мире. А потом, едва приоткрыв глазницу, тягуче отсалютовал им рукой.       Веселье пополам с раздражением журчало в груди — чертов скелет творит, что хочет! Однако, несмотря на плюс один в их рутине, Гриллби все также провел девушку в центр, и они приступили к практике. Не стоит и говорить, что Эни почти мгновенно пожалела о выданном на пике смущенных чувств приглашении: Санс превратил последние двадцать минут ее жизни в фарс.       Она укачивала в ладонях огонь, руки элементаля поддерживали их снизу, и пламя легко взвилось вверх. Пока низкий голос не протянул за спиной:       — ого, можно сказать, что ты горишь этим делом, да?       Огонь надулся и лопнул, как мыльный пузырь. Гриллби тихо вздохнул, и его золотистые угли глаз неодобрительно сощурились. С извинением Эни повторила процесс заново.       — не мне судить, но, кажется, вас ждет жаркая работенка.       Треск сдувшегося шара пламени, и все начинать по новой. Раздраженно прикрыв глаза, Эни мысленно досчитала до десяти и попыталась отстраниться от фонового шума. Выходило с переменным успехом.       — о, у тебя почти получилось. главное — не дай потухнуть своей решимости.       Взрыв.       К счастью, Гриллби поглотил большую часть шальной энергии.       — воу, осторожнее, с огнем шутки плохи. так и до проф выгорания можно дойти.       «Спокойно. Думай об огне. Да я, итак, думаю теперь только о нем! Нет, нет, стоп. Медленный вдох и выд-».       — знаешь, что люди обычно говорят? если долго смотреть на огонь, то все сгорит. но, думаю, что так они подогревают интерес к горячим темам.       С криком Эни развернулась на пятках и уставилась на подбрасывающего над собой, как конфетти, рыхлый снег монстра.       — Не мог бы ты, пожалуйста, заткнуться? — нежно прорычала брюнетка. Левый глаз предупредительно дернулся.       — о, конечно. с такой теплой просьбой я могу и поумерить свой пыл.       Наблюдая, как девушка сорвалась с места с криком, полным праведного гнева, Гриллби раздраженно выдохнул облачко пара. Золотые глаза элементаля без удивления следили, как его друг исчез с места, куда секундой позже приземлилась пышущая жаром фигура. Вероятно, это займет какое-то время, и, учитывая, что любая концентрация, которая была у его ученицы сегодня, испарилась без следа, урок можно считать досрочно завершенным. На его горящем, а оттого едва читаемом лице отразилась снисходительная родительская усталость. Если бы он был помоложе на пару тысяч лет, то, наверняка, поймал бы обоих и рассадил по углам с розгами с нотацией.       — Иди сюда и прими возмездие как мужчина, ты!       — эй, приятель, я — скелет.       — Я скажу тебе, кто ты! Ты-       Гриллби неспешно отошел к массивному стволу и облокотился на грубую поверхность дерева. Он мог бы вернуться в бар, но проконтролировать Огонек во время приступа ярости было бы не лишним, пусть элементаль ни на секунду не сомневался в способности Санса держаться на безопасном расстоянии.       Эни же это безопасное расстояние истово пыталась уничтожить. Она говорила что-то о том, как смягчились ее чувства по отношению к скелету? Что ж, в данный момент она пересмотрела свое мнение! Все, о чем она могла думать: поймать вертлявого засранца и заставить его жрать снег! В слезах.       Снова и снова она прыгала в сторону монстра, скользила по снегу и влажной земле в попытках хотя бы кончиками пальцев зацепиться за синюю ткань толстовки. Мышцы гудели и скручивались жаром в азарте погони — когда он оступится, ей нужна всего одна ошибка, и тогда она вцепится в него мертвой хваткой. Но Санс исчезал и появлялся словно призрак, двигался так легко и быстро, будто вовсе ничего не весил, будто ветер подталкивал каждый его шаг, и улыбался. Ухмылялся, как самодовольный придурок, которым он был, прямо ей в лицо! И как только рука девушки вырывалась вперед, скелет снова ускользал в сторону, чтобы появиться рядом, так чертовски близко, но вне зоны ее досягаемости.       Двигаясь все быстрей и быстрей, Эни вложила всю себя в стремление вбить этого засранца в снег и расхохотаться над его жалкой, разгромленной ее победой, кучей костей. Внезапно ее планы полетели к черту, как и она сама — поскользнувшись на слякотной каше, девушка с визгом рухнула в разворошенный сугроб. Тот незамедлительно стал таять вокруг нее. Нос забило ароматом сосен и холода, а сверху нависла ехидно ухмыляющаяся тень.       — хэй, запал потух? уже перегорела?       С рычанием девушка вырвалась из снежного плена и на один короткий миг коснулась мягкой синей ткани подушечками пальцев. Но не успела ее хватка сжаться, как с низким гудящим смешком скелет отклонился назад.       «Как кто-то настолько ленивый может быть таким быстрым!», — удручено думала девушка, бросаясь вперед в очередном пике. Санс был шустрым, неуловимым и до бешеной трясучки самодовольным. И Эни ничего не могла с этим сделать, после нескольких минут безрезультатных догонялок выдохнувшись и приземлившись обратно в сугроб.       — Однажды… я подловлю тебя, чертов скелет, и тогда… фух… ты будешь рыдать в поражении, — драматично ворчала девушка. Папирус и Андайн явно плохо на нее влияли.       — хех, удачи, малыш.       Эни изможденно — очевидно, она перестаралась с усилиями — отдувалась в своем уютном сугробе в ожидании порции сарказма и издевок, но вместо этого услышала лишь тихий шорох совсем рядом. Устало разлепив глаза, брюнетка посмотрела на монстра, сползшего по стволу рядом стоящего дерева.       — фух, я не гожусь для такой активной работы, — с едва тлеющим злорадством Эни заметила пару голубых капель на его черепе. — ваше занятие, кажется, сорвалось.       — Твоя вина.       — хех. что я могу поделать, каламбуры — моя незатухающая страсть.       Вслепую девушка швырнула пригоршню снега в сторону этого нарушителя спокойствия. Тот даже уворачиваться не стал, ибо комок мокрой дряни, итак, пролетел мимо.       «Бесит меня даже тогда, когда беситься уже нет сил», — мысленно ворчала девушка. Внезапно она вспомнила, для чего вообще они здесь собрались, и бросила полный беспокойства и вины взгляд на замершего в отдалении элементаля. Тот, заметив ее внимание, укоризненно (как Эни показалось) качнул головой, демонстративно засучил рукав рубашки, проверяя время, и медленно двинулся к выходу с поляны. Но, когда брюнетка на разъезжающихся от усталости ногах попыталась встать и броситься вдогонку с извинениями, Гриллби снисходительно помахал на нее рукой, а после его плечи подпрыгнули пару раз в тихом смехе.       Что ж, кажется, он не обиделся. Эни посмотрела вниз, на нашедшего дзен в единении с природой скелета. Не выбеси он ее так сильно, Эни смогла бы признать, что в снегу он смотрелся весьма органично — цветовая палитра черно-сине-белого сочеталась довольно приятно. Если не смотреть на розовые тапки. Подавив желание пнуть засранца, она выдохнула облачко пара и подняла глаза вверх — на серое небо. И этот удручающий вид напомнил ей кое-что. Мысль зацепилась за мысль, и дурная, но крайне интригующая идея родилась на свет в ее распаленном погоней разуме. А вместе с ней и пара мелочных идей для мести. Серые глаза опустились на все глубже утопающую в снегу фигуру.       — Эй, Санс. Ты ведь любишь звезды, да? — после неловко долгой паузы скелет утвердительно прогудел. — Слышал про такую вещь, как планетарий?

***

      Кто бы мог подумать, что уговорить этот расистский кусок кальция будет так сложно? Хотя, чем больше Санс сопротивлялся ее назойливости доброте, тем сильнее Эни изворачивалась, чтобы достичь желаемого. Поначалу, как только слова вылетели из ее болтливого рта, она подумала, что более идиотской идеи в голову ей не могло прийти. В чем, спрашивается, глупость?       В том, что корень зла — несчастный планетарий — находился вне районов монстров, покидать которые им очень, очень настоятельно не рекомендовалось. Более того, это чудное здание располагалось даже не в Эботт-сити, а в ее родном городе. Вообще, до недавнего времени Эни знать не знала о нем, но во время очередной сессии девчачьих разговоров с Несс, та, перемежая жалобы на последние хвосты и суровых профоф, упомянула открытие новой экспозиции в планетарии. Что-то про суперкрутой проектор с показом звездного неба. Звучало, на взгляд брюнетки, весьма увлекательно и как раз в области интересов скелета!       Но Санс, узнав про маленькую условность с местонахождением планетария, в восторг, почему-то, не пришел. И еще более подозрительным скелет находил то — паршивец даже не постеснялся ткнуть ей это в лицо! — что она зовет именно его в какую-то даль. Неужели так трудно поверить в ее искреннее желание поглумиться порадовать монстра, ака одностороннего друга, ака брата лучшей булочки в мире?       Однако Эни мгновенно аргументировала свое предложение виной за паршивый новогодний подарок. Впрочем, коробку кальция Санс не вернул. И, что еще более важно — аргумент был такой себе, ведь Эни каждому подарила по приятной мелочи или безделушке на этот праздник, который она считала лишь небольшим отклонением от рутины в сравнении с Рождеством. В конце концов, все ее празднование заключалось в распитии шампанского с тетей в прикуску с кучей сладостей. Так что Андайн с Альфис она подарила парные плетеные кожаные браслетики, Папирусу — пачку пищевого красителя для экспериментов с пастой, Ториэль — крошечную фигурку «счастливой» черепашки, Фриск — коробку мармеладок с витаминками, а Сансу, как уже известно — блистер БАДов со вкусом разочарования.       Впрочем, старший скелет этого обстоятельства не знал (или делал вид), а потому начал колебаться перед ее щенячьим взглядом. Хотя, может это были не колебания, а попытки не заснуть сидя. Так или иначе, Эни попыталась подключить к уговорам Папируса. И это было совершенно ошибочным решением, ведь узнав, что его брат может пойти в какое-то «крутое» новое место, а он — нет, младший скелет заметно приуныл. И с разрывающим ее слабое сердце выражением спросил, почему он не может пойти с ними. На метающего в ее сторону глазницами кинжалы Санса девушка предусмотрительно не смотрела.       Что ж, Эни постаралась как можно мягче сказать, что Санс с его ростом несколько за сто семьдесят будет самую капельку менее заметным, чем Папирус высотой за два с половиной метра. Этот аргумент никого из братьев не впечатлил. К счастью, Эни как нельзя вовремя — после часа нервов и паники — вспомнила про джокера в своем кармане. Джокера, способного переманить Папируса на ее сторону: автограф Меттатона. После того как эта дикая карта была разыграна, девушка оказалась почти раздавлена в объятиях, оглушена ультразвуковым криком, но главное — обзавелась ультимативным оружием против упрямства старшего скелета. Поддержкой его младшего брата.       Закономерно, но спустя всего пятнадцать минут счастливый Папирус ускакал искать рамку для автографа, а немного менее счастливый Санс сверлил ее взглядом. Эни с оптимизмом решила, что это взгляд полный благодарности, просто у скелета несварение и, наверняка, жуткая волшебная диарея.       — это все очень мило, но почему бы тебе просто не бросить эту затею? — решительный взгляд серых глаз в ответ. — пфуф, приятель, ты делаешь много шума на пустом месте. нам нельзя покидать эботт-сити, и я не хочу лишних проблем.       — Не волнуйся, никто не узнает, — Эни осеклась, осознав, что после таких слов обычно все идет наперекосяк. — То есть, я хотела сказать, что у меня уже есть план. Хочешь узнать суть?       Она поманила монстра жестом поближе, и при виде нервно дернувшейся ухмылки скелета Эни решила, что да — эта затея нравится ей все больше и больше. А ее планы на эту идею грозили вырвать пакостнический смех из ее рта в любую секунду.       Когда круглый череп оказался достаточно близко, девушка заговорщически понизила голос и с совершенно дерьмовой улыбкой объявила:       — О, Санс, все очень просто: я замаскирую твою жуткую рожу.

***

      Тихие шаги маленьких ног раздавались в коридоре — фигура ребенка скользила по дому с едва заметным присутствием. Обходя каждую комнату и закоулок, Фриск все больше хмурились. Где он прячется? Алые глаза из-под прикрытых век осмотрели все доступное пространство, мазнув по заснеженному виду заднего дворика в окне. Нигде нет признаков желтых лепестков и злорадного смеха. Что он мог задумать? Такого раньше не было, и маленький посол напряженно хмурился в задумчивости — сейчас все складывалось так хорошо, так интересно… Лучшим образом. Не хотелось бы, чтобы Флауи решил поиграть без них и натворил дел.       Над ухом послышался эфирный смешок, словно ветер коснулся волос. Запахло шоколадом. Фриск повернули голову в сторону, прислушиваясь. А после кивнули, будто ответили невидимому собеседнику, и вернулись в сторону своей комнаты. Босые ноги почти не издавали ни звука, и гудящая нежный мотив материнская фигура все также кружила по кухне в мирном неведении, что ее дитя не спит в такой поздний час.