Purpose for your flame

      Удивительно, и как только она раньше не замечала, насколько удобен диван в доме скеле-братьев. Мягкий, широкий, с отличной поддержкой спины. Несомненно, Эни встретила один из шедевров мебельного дела. Возможно, ей стоит проконсультироваться с Папирусом о том, где они его купили, и приобрести себе такой же. Когда-нибудь.       — Ты серьезно собираешься делать вид, что нас тут нет, Форест?       Да, Эни уже видела, как наяву: шикарный диван в самом центре ее квартиры мечты. Она поставит напротив кофейный столик, на пол постелет ковер с мягким ворсом. О, и не стоит забывать о пледе и подушках! Они должны соответствовать.       — ПАНК! — с утробным рычанием Андайн схватила ее за шиворот и встряхнула как котенка. Взгляд девушки мгновенно скосился в сторону окна. Ах, на нем были действительно красивые шторы!       — А-Андайн, н-не горячись!       — Я СПОКОЙНА! — алая радужка впилась в безвольную тушку напротив. — Но КТО-ТО постоянно испытывает мое терпение. Почему только сейчас я узнала, что у тебя день рождения, Форест?!       Эни открыла рот, готовясь выдать череду оправданий, а потом с щелчком захлопнула его обратно, пожав плечами. Правда в том, что она… забыла. Со всей этой кучей занятий, забившей ее расписание до отказа, возобновившейся практикой, а с ней и подработками, Эни полностью потеряла счет времени. И о том, что сегодня уже двадцатое января и по совместительству — ее двадцать четвертый день рождения, она узнала в тот момент, когда пронырливые Фриск стащили ее телефон и увидели пришедшее поздравление от тети Кэтрин. Конечно, посол тут же налетел на девушку в возмущении, а через пару минут вся компания, за исключением оставшейся дома Ториэль, узнала чудесную новость.       — Аргх! Хотя бы сделай вид, что тебе стыдно! Просто посмотри на Папируса! — они обе обернулись в сторону кухни, где высокий скелет в облаке хандры вяло помешивал пасту на плите. Эни будто наяву услышала грустную арию скрипки.       А еще — быстро переведя взгляд вправо — нарастающую мелодию битвы с боссом. Сидящий в кресле старший скелет ласково ей улыбнулся, прищурив глазницы. Да, вероятно, это будет ее последний день рождения. Но попытаться спасти свой зад все же стоит.       — Ребят, извините, ладно? Виновна по всем статьям, но, честное слово, я и не думала скрывать радостную дату или что-то вроде того. Да и вообще не особо праздную, так что не вижу причин для паники.       На кухне послышался грохот упавшей кастрюли, и в следующую секунду ее перехватили длинные костлявые руки.       — ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ, ЧЕЛОВЕК?! ТЫ — ВЗДОХ! — НЕ ПРАЗДНУЕШЬ СВОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ??!! — выражение лица Папируса было таким разбитым (а у его брата таким убийственным), что Эни многократно пожалела о том, что вообще может говорить.       — Н-нет, ну, обычно мы ходим с Несс погулять, и тетя отправляет мне солидный чек на вкусняшки и шоппинг, — от ее слов высокий монстр на миг замер, а после с криком прижал ладони к лицу, бросив девушку на пол как мешок с картошкой. Больно! Но заслуженно. С шипением потерев пострадавшую филейную часть, Эни посмотрела вверх на проходящего эмоциональный кризис скелета.       — ЭТО… ЭТО ПРОСТО НЕВЕРОЯТНО ГРУСТНО! НЕТ! Я, ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ПАПИРУС, А ТАКЖЕ НЕ МЕНЕЕ ВЫДАЮЩИЙСЯ ДРУГ, НЕ МОГУ ПОЗВОЛИТЬ ЭТОМУ ПРОДОЛЖАТЬСЯ! — скелет принял героическую позу (что смотрелось забавно с учетом висящего на нем желтого фартука с подписью «НЕ целуй повара») и протянул ей руку. Казалось, свет вокруг померк, высвечивая лишь фигуру монстра в центре комнаты: героическую и блистательную. — МЫ СДЕЛАЕМ ТВОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ САМЫМ СТРАСТНЫМ И НЕЗАБЫВАЕМЫМ ЗА ВСЮ ЖИЗНЬ! СОБИРАЙСЯ!       О, Эни в этом не сомневалась. И потому ей немедленно нужно было перевести благородный порыв Папируса в другое русло, прежде чем она пожалеет о том, что вообще родилась в этот холодный январский день.       — Спасибо, Папирус, но я уже так устала сегодня, не думаю, что у меня есть силы, чтобы куда-то идти. Как думаешь, можем ли мы остаться дома? — приняв его руку, Эни поднялась с извиняющейся улыбкой и самыми умоляющими глазами, на которые была способна. И, кажется, это значительно поколебало его решимость.              — К тому же, я наверняка пропустила чей-то день рождения, пока мы все еще не были друзьями, так что не стоит так переживать.       — Н-ну, в-вообще-то нет, — задумчиво протянула Альфис.       — Серьезно? Погоди… — Эни съежилась от осознания. Привет-привет, социальная неловкость, давно не слышались: как, черт возьми, можно было не спросить, когда у каждого из ее друзей день рождения?!       — Ха, расслабься, Форест, Альфис права, — и, сжалившись над несчастным выражением лица девушки, Андайн ответила на невысказанный вопрос: — Я праздную пятого июня. Альфис — двенадцатого февраля.       Со вздохом облегчения Эни схватила телефон, вбивая даты в календарь и игнорируя наполнившие комнату смешки. Ей не стыдно делать заметки! Ну, может чуть-чуть. Закончив, она вопросительно посмотрела на развалившегося на диване ребенка. Маленькие ладони быстро порхнули в отдаленно знакомом жесте, и Эни потребовалось пара минут на обдумывание (и несколько повторений), прежде чем она уверенно вбила имя Фриск в ячейке двадцать первого сентября.       — МОЙ ПЕРВОГО ИЮНЯ! — возбужденно выдохнул Папирус, заглядывая в ее телефон через плечо. — У САНСА — ТОЖЕ ПЕРВОГО ЧИСЛА, МЫ ЖЕ БРАТЬЯ! НО АПРЕЛЬ!       — Погоди, — с недоверчивой улыбкой Эни посмотрела на засыпающего в кресле скелета. — Серьезно? — тот лишь самодовольно ей усмехнулся и подмигнул.       Ладно, это было забавно. Кажется, этот скелет был благословлен самим миром на свои тупые шутки, раз уж родился в день дураков.       «Секундочку», — нахмурившись, Эни снова посмотрела на календарь. Разве… первое июня — не день защиты детей? Очаровательное совпадение?       Она поспешила спросить о пришедшей мысли.       — в подземелье трудновато следить за временем, так что мы выбрали себе даты, когда вышли, — протянул со своего места скелет, который, вот «удивительно», снова находился на грани отключки.       — Д-да, о-оказывается ч-человеческая бухгалтерия т-требует знать т-твои имена и д-дату рождения, у-уф, — Альфис вытащила из кармана маленькую карточку: удостоверение личности? Что-то вроде.       — Ого. У всех такие или?.. Ну, знаешь, потому что ты Королевский ученый? — как выяснилось: да, у всех монстров были «временные» (несмотря на то, что прошло уже чертовых полгода) удостоверения.       Но не успели темные мысли забить ее голову, как Эни сконцентрировалась на том, чтобы удержаться на месте от смеха, когда ей пересказали все сложности процедуры. Очевидно, более редких монстров, как ее друзья, было проще идентифицировать, а вот других… Папирус в красках рассказал про эпопею с подбором имен для каждого Фроггита, Вимсана и остальных.       После того как все взяли себя в руки, ей сообщили дни рождения Ториэль — пятое октября (снова совпадение?), и, хотя ей это показалось излишним, Меттатона и Азгора, чьи праздники были двадцать седьмого марта и… двадцать первого января.       — Эм, передавайте завтра поздравления его Величеству? — неловко улыбнулась девушка. Кажется, никто особо не знал, что сказать на это, и положение спасли Фриск, показав большие пальцы, а после с гаденькой улыбкой сложив жест «подарки».       — ВЗДОХ! У НАС ВЕДЬ И ПРАВДА НЕТ ПОДАРКОВ НА ТВОЙ ПРАЗДНИК! — Папирус выглядел на грани паники из-за данного обстоятельства.       — Все в порядке, в порядке, — она мягко похлопала скелет по спине. — Твое присутствие — уже лучший подарок для меня! Нет-нет, стой, не надо задыхаться, пожалуйста! Папирус?!       Эни старалась не обращать внимания на воющих от смеха подруг и низко хихикающего в кресле Санса, а сконцентрироваться на оказании первой помощи с приемом Геймлиха скелету, не имеющему легких. Было сложно. Возможно, она не справилась. Трудно сказать, когда твой пациент для нормального врача состоит в категории «мертв уже пару десятилетий».       Одно цирковое представление и пару седых волос на ее голове спустя они решили не отклоняться от первоначального плана провести кино-ночь с кучей закусок и парой раундов настолок, и просто сделали его более… Эни. То есть она выбирала и еду, и фильм, и то, во что они будут играть. Однако, взглянув на сияющие радостью лица Папируса и Фриск, девушка с сожалением сменила выбор фильма с Чужого на Диснеевскую Русалочку. Ее фаворит — Красавица и Чудовище — она поставить не решилась. В компании монстров она казалась довольно… неловкой? Расистской в свете того, что только после того, как Чудовище стало принцем, наступил счастливый конец? В итоге Эни остановилась на Русалочке.       И вечер шел вполне хорошо. Мирно и без истерии, чего изначально опасалась девушка, когда стало известно о ее дне старения. Фильм приняли на ура, снэки разлетелись почти сразу, а несколько раундов Уно наполнили дом братьев криками и смехом. Да, было хорошо. Пока Андайн не решила, что ей стало слишком скучно.       — Мы сыграем в одну из человеческих игр! — она одной рукой поставила столик на равное расстояние между всеми сидящими на ковре, креслах и диване, и положила сверху пустую бутылку из-под лимонада. — Мы будем крутить бутылку, и тот, на кого она укажет, может задать вопрос или приказать сделать что-то одному из нас или всем сразу!       — Ты уверена, что это верные правила? — Эни хмыкнула от данной смеси «бутылочки» и «правды или действия».       — Абсолютно! Те, кто отказывается отвечать или выполнять действие, должны выпить! — на воительнице скрестилось три пары шокированных глаз. Папирус и Фриск лишь согласно покивали. Тут, видимо, Андайн осознала то, что ляпнула: — Выпить… Ээээээ, — ее глаза нашли подходящий вариант, и частокол острых зубов растянулся в плотоядной ухмылке. — Глоток той мерзости, что пьет мешок костей.       Санс поперхнулся кетчупом и оскорбленно уставился на рыбу-монстра.       — Фу, Андайн…              — ОТВРАТИТЕЛЬНО! ПОЛАГАЮ, ЭТО ДОСТОЙНОЕ НАКАЗАНИЕ ЛЮБОГО НЕСЧАСТНОГО! — сморщившись, Папирус сходил на кухню и принес непочатую бутылку кетчупа, игнорируя болезненный взгляд брата.       — как ты можешь, бро… моя собственная плоть и кровь предает меня.       — МЫ КОСТИ, САНС! КТО КРУТИТ ПЕРВЫМ? — не сговариваясь, все (кроме траурно прощающегося с бутылкой приправы скелета) посмотрели на Эни. — СПРАВЕДЛИВО!       Вздохнув, Эни крутанула бутылку, и та шустро прокрутилась на месте, постепенно останавливаясь на Папирусе.       — НЬЕХЕХЕ! ЧТО Ж, Я ЗАГАДЫВАЮ КАЖДОМУ ИЗ ВАС, — драматическая пауза, напряженные взгляды и затаенное дыхание. — ПОДАРИТЬ КОМУ-НИБУДЬ ЖАРКИЕ ОБЪЯТИЯ!       «Ооооу, Папирус, ты слишком хорош для этого мира», — Эни не успела оправиться от охватившего ее умиления, как в бок ей впились маленькие руки. Ну, что ж, она точно не против. Рядом с тихим смехом обнимались Андайн с Альфис, а напротив с громким «ХЛОП-ХЛОП» Папирус стискивал в объятиях брата.       Когда все расселись обратно, скелет крутанул бутылку. Альфис.       — О-ох, я, эм, з-задам всем в-вопрос? Т-так, к-какое ваше л-любимое время года?       «Довольно невинно», — Эни спокойно ответила «Осень», обе девушки-монстры проголосовали за лето, Фриск за весну, а братья-скелеты, что неудивительно — за зиму. И снова бутылка раскрутилась, в этот раз остановившись на Андайн.       — Хахаха, наконец! ИТАК, ПАНКИ! ВЫ ВСЕ: РАССКАЖИТЕ МНЕ СВОЙ САМЫЙ ГРЯЗНЫЙ СЕКРЕТ! — по дермовой ухмылке подруги Эни осознала, что та с самого начала готовила такой вопрос. Потому что никто в здравом уме не ответит на него, и всем придется делать по глотку кетчупа.       Санс со смешком открыл новенькую бутылку и отхлебнул. Кажется, для кого-то наказание не работало!       — СТОП! Я меняю правило для мешка костей! В случае отказа ты будешь делать глоток… воды?       — ооо, это довольно подло, да. решила подмочить мою репутацию? — он опрокинул в зубы стакан воды, а потом сожалением вернул бутылку приправы на стол. Эни притворилась, что не слышала горестный вздох.       — ЗАТКНИСЬ! Ну, что, слабаки, начинайте хлебать мерзость!       Внезапно Папирус вскочил с места и, зажмурившись, выкрикнул:       — Я-Я! КОГДА Я БЫЛ МАЛЕНЬКИМИ КОСТЯМИ, Я!..       С шоком и уважением все уставились на скелет в ожидании грязнейшего секрета самой сладкой булочки в мире. Папирус попытался продолжить, но с мучительным стоном сдался и потянулся за бутылкой кетчупа. Фриск и Эни с сожалением последовали его примеру.       В то же время Альфис с абсолютно бесстрастным лицом наклонилась к уху-плавнику Андайн и стала что-то шептать. И чем дольше она это делала, тем сильнее синело лицо Экс-Капитана.       — СЛЕДУЮЩИЙ РАУНД! — высоко взвизгнула монстр.       Чуть не слетев со стола от силы броска Андайн, бутылка раскрутилась как вертолетная лопасть и через целую вечность остановилась на брюнетке. Победа! Вопрос только в том, что загадать? Эни посмотрела на каждого в комнате и, когда ее взгляд упал на Санса, как нельзя кстати вспомнила свой провал в баре. Что ж, почему бы и нет?       — Каждый из вас, назовите мне свое увлечение, о котором я не знаю.       — Я СОСТАВЛЯЮ СТРАТЕГИЮ БИТВЫ С ФИГУРКАМИ! — Папирус не заставил себя ждать. — ИНОГДА Я ПОЮ! — он дал второй ответ. Девушка в шоке вылупилась на скелета, представляя его вокальные данные. Это должно быть… впечатляюще.       — Я-я п-п-пишу романы, — мягко выдохнула ученая и сразу же зарылась лицом в схваченную из ниоткуда подушку. После этого жеста смущения Эни решительно захотела получить что-то из-под ее «пера».       — Пианино, — бросила Андайн, на что брюнетка выразительно хмыкнула и напомнила об этом «небольшом» инструменте, который она уже видела у девушек дома. — Аргххх. Я не против потерпеть пару часов чайной церемонии, — тише сказала воительница, и на ее щеках появился темный румянец.       Эни моргнула в удивлении и изо всех сил попыталась представить Андайн, мирно наполняющую изящный чайник ароматными листьями, сидящей в тишине и покое десяток минут, а после постепенно разливающей по тонким чашкам ароматную жидкость. Да ну, не может быть. В фантазии Эни Андайн должна перевернуть стол через две минуты от начала тишины! С сомнением поглядев на подругу, девушка задалась вопросом, сколько секретов та еще хранит, и насколько они пошатнут ее психику. А после перевела взгляд на понимающе усмехнувшегося ей скелета. Упс, кажется ее раскусили, а?       — наука, — Эни презрительно хмыкнула: только слепой не знал, что Санс работает с Альфис. — хот-доги, — попытался он снова.       — Хот-доги?       — ладно, ты меня раскусила. еще хот-кэты, — пожал плечами скелет.       Всеобщий вздох был заглушен яростным криком Папируса.       — Кажется, это то, что нормальные люди называют работой, а не хобби, — наблюдая, как вечная ухмылка монстра дернулась в стороны, Эни с возмущением осознала, что тот делает. Кусок костей дразнит ее! — Знаешь что, обойдусь без твоего ответа, — она уже повернулась к возбужденно вибрирующим на месте Фриск, как услышала смешок.       — звезды, приятель.       — Звезды? — Эни даже не обратила внимания на раздражающее обращение, настолько ее мозг закоротило от сказанного. К счастью, Папирус пришел на помощь.       — ТОЧНО! У САНСА ДАЖЕ БЫЛ ТЕЛЕСКОП В ПОДЗЕМЕЛЬЕ, ХОТЯ СМОТРЕТЬ МЫ МОГЛИ ТОЛЬКО НА СВЕТЯЩИЕСЯ КАМНИ!       Лицо у нее, должно быть, казалось очень потерянным, ибо объяснения поступили незамедлительно.       — Потолок в Ватерфолле усыпан светящимися камнями. Так-то там почти везде темно, как в заднице, но вот их видно отлично, — Андайн прижала к боку пискнувшую ученую и меланхолично улыбнулась. — Всякие слабаки и нюни собирались там и загадывали желания на эти булыжники.       Она говорила эти слова с теплотой, но Эни слышала их смысл и ощущала нарастающую во рту горечь. Это было грустно и несправедливо. Она представила, как тысячи разумных ходили по темным пещерам и изливали свои сердца молчаливым камням. Боже, ей срочно нужно переключиться.       — Так, звезды, да? — она посмотрела на Санса. — Погоди, раз у тебя был телескоп там, то ты увлекался ими еще в Подземелье? Но откуда вы знали про… — Эни выдохнула в ужасе от пришедшей догадки. — Эй, ребята, только не говорите мне, что вам всем тут по шесть тысяч лет?       Тишина. А следом раздался взрыв смеха, который в любой другой момент мог засмущать ее, но сейчас принес лишь облегчение.       — Ну ты даешь, панк! Мы выглядим так дряхло для тебя?! АХА!       Ну, нет, но Ториэль, Азгор и Гриллби тоже весьма бодрые для своих лет. Хотя, ощущение опыта и мудрости от них было довольно подавляющим, в то время как эти монстры ощущались для нее ровесниками. Но… Было ли так на самом деле?!       Вопрос пришлось отложить на следующий раунд, ибо маленький посол объявил о своем гневе из-за отклонения от игры. Спустя десяток извинений все были милостиво прощены, а Эни с весельем узнала, что ребенок занимается танцами. В следующем же раунде, очевидно, подумав о том же, Альфис загадала Фриск исполнить танец. И это было невероятно хорошо для ребенка десяти лет! Если не несколько излишне… эротично. Нет, ну что это были за подмигивания и пистолеты руками в каждого?! Фриск были просто ходячий флирт! Эни со страхом представила их в шестнадцать и заранее посочувствовала Ториэль.       И это был последний вразумительный запрос за вечер. История умалчивает, кто первым кого подставил, хотя Эни подозревает мстительную натуру Фриск, но спустя пару часов несчастный Папирус выдавливал из себя каламбуры, Санс рассуждал, насколько он великолепен и что добавить в новый рецепт пасты (хот-догов из пасты?), Андайн принудительно заикалась и предлагала посмотреть аниме, Альфис должна была выкрикивать каждое свое слово, а Эни перешла на «вы» и добавляла «сэр» и «мэм» к каждой фразе. Излишне говорить, что все быстро превратилось в хаос.       — Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ЭТОГО ВЫНОСИТЬ! — завизжал скелет, а после поморщился. — ХОТЯ Я И НЕ ПРОПУСКАЛ… ТРЕНИРОВКУ ДЛЯ РУК? НО ЭТО ЖЕЛАНИЕ ПРОСТО ОТВРАТИТЕЛЬНО! Я ХОТЕЛ СКАЗАТЬ, ОТ…САНСИТЕЛЬНО?       Он страдал. Сильно. Эни утешающе похлопала друга по плечу.       — Держитесь, сэр, ночь близка, и наш конец тоже.       — хех, разве вы не излишне драматизируете? посмотрите на меня, я, великолепный санс, делаю это каждый день, тренируя свою смешную кость изо всех сил! — ух ты, он даже вложил немного эмоций в эту реплику. Все глухо похлопали.       — Я-я п-предлагаю с-сбросить наш прогресс здесь и НАКОНЕЦ УЖЕ- — Андайн оборвалась на полукрике, когда получила шлепок по бедру.       — А-АНДАЙ, Т-ТЫ Н-НЕ М-МОЖЕШЬ К-КРИЧАТЬ! — во всю силу своих крошечных легких вопила Альфис.       — Вы не можете, мэм. Отличная работа, Альфис, мэм.       Кто знает, сколько бы эта вакханалия еще длилась, если бы взволнованная Ториэль не позвонила с требованием вернуть ребенка на ужин и сон. Эни, к счастью, избежала материнской опеки, а потому насмешливо помахала надувшимся Фриск перед их уходом. Санс, после пинков окружающих, быстро отконвоировал самого маленького из них и вернулся в притихшую гостиную.       По молчаливому соглашению было решено все «действия» отменить, а вечер продолжить — соревновательный дух горел в каждом из них! Ну, может кроме Альфис и Санса, но их отпускать никто не собирался. Доставшая из инвентаря карты Андайн с подлой ухмылкой оглядела присутствующих.       — Ну, что, слабаки, теперь играем серьезно!       Через десяток минут стало ясно, что Экс-Капитан разошлась не на шутку. Из простого карточного дурака она устроила настоящую битву за честь и «желание» по схеме лесенки — выигравший загадывает желание последнему выбывшему, тот — предыдущему и так далее. С все нарастающим шоком Эни следила за тем, как на пьедестал почета попеременно взбирались братья скелеты. И если в шулерских способностях старшего она не сомневалась — Санс подмигнул ей и прижал фалангу к зубам, когда со своего места Эни заметила козырные карты в рукавах худи — то Папирус удивил ее до безумия. Плюшевый скелет считал карты. И, казалось, продумывал стратегии на кучу шагов вперед. Очень быстро две из трех девушек сдались под костяным натиском и мирно перекидывались картами между собой, пока Андайн все еще пыталась зубами вырвать хотя бы второе место.       — ХА, НАКОНЕЦ! — она победно расхохоталась и указала пальцем на высокого скелета. — Теперь ты, как позорно проигравший, должен мне желание! Я желаю, чтобы завтра ты прошел со мной через двойную тренировку и все время звал меня Сенсей! — кажется, кто-то пересмотрел аниме.       Эни здраво оставила при себе замечание, что Папирус загадывал подруге всякую ерунду по типу: принести стакан воды или назвать любимое домашнее животное. В любом случае, скелет, похоже, не возражал. Подозрение в том, что он намеренно уступил победу воительнице только окрепли, когда Папирус попрощался со всеми на ночь, с улыбкой усадив поднявшегося брата на место. Эни злорадно похихикала над страданиями Санса и, когда тот метнул на нее раздраженный взгляд, нагло подмигнула. Кто-то был слишком самодовольным весь вечер!       Осмотревшись и осознав, что их осталось четверо, она взглянула на часы. Было еще не так поздно — около часа до полуночи. И они так весело проводили время: Эни мысленно извинилась перед Несс, решив, что этот день рождения ей нравился слишком сильно. Она бы хотела продлить его еще немного.       — Поиграем еще? — спросила брюнетка, тут же нахмурившись от своего тона. Ух ты, она звучала как нуждающаяся одинокая задница.       — Спрашиваешь, панк! У тебя ведь праздник! — Андайн схватила ее подмышку и растрепала волосы, вырвав возмущенный визг. И с этим они вернулись к игре.       Следующие раунды прошли намного спокойнее: то ли без Папируса Андайн растеряла часть своего соревновательного духа, то ли Санс совсем обленился и периодически засыпал во время игры — что, впрочем, не мешало ему оставаться победителем в половине случаев.       Завершив очередной раунд вторым местом, Эни выполнила желание старшего скелета, кинув в ленивого засранца новой бутылкой кетчупа, и посмотрела на проигравшую Андайн. Спустя столько часов игры Эни уже иссякла на идеи, даже списав свой долг на сотню кругов бега, от которого уклонялась который день. Утомленные глаза впились в лицо воительницы, изучая каждую деталь. И, возможно, виной всему была общая расслабленность, а может подбирающаяся к разуму сонливость. Так или иначе, Эни едва ли могла потом сказать, как вообще решилась задать такой вопрос.       — Я загадываю историю. Что с случилось с твоим глазом? — Эни устроилась на месте, готовясь услышать захватывающий пересказ битвы или смешной случай с тренировок. Чего она точно не ждала, так это вмиг потемневшего лица Андайн.       Внезапное напряжение можно было пощупать руками, и любая сонливость вмиг слетела с девушки. И не только с нее: судя по застывшему в позе лужи скелету и нервно оглянувшейся на Андайн ученую, — Эни умудрилась наступить на какую-то тему. Нет, не так. ТЕМУ. Она не осмелилась открыть рот и взять свои слова назад, пока Экс-Капитан Королевской стражи смотрела на нее так, будто разбирала на атомы. За алой радужкой шла молчаливая работа мысли, и хмурое лицо исказилось в какой-то невысказанной борьбе.       — О-ох, м-может пора з-зак-канчивать з-здесь? — нервно рассмеялась Альфис, бросая между ними напуганный взгляд.       — Ты можешь не отвечать мне, я не должна была спрашивать, — тихо сказала Эни.       Это правда. Все эти месяцы у нее хватало такта держать язык за зубами, и теперь они могли сделать вид, что ничего не было сказано. Эни надеялась на это. Но Андайн словно разрывалась между ее словами и чем-то, что происходило в ее голове. Она посмотрела на Альфис и снова на Эни, сжав руки до побеления костяшек. Что-то, казалось, наконец, переломилось в мыслях монстра, и она криво усмехнулась, отбросив карты на стол.       — Ты хорошо учила свои уроки, Форест? — губы дернулись, обнажив треугольные клыки. — Помнишь объяснение «намерения»?       — андайн, — грохот низкого голоса сбоку почти сорвал Эни с дивана. Она перевела взгляд на Санса и дернулась от знакомого вида. Широкая ухмылка, провалы глазниц, острые, выжигающие огоньки глаз. Он выглядел злым.       — Заткнись или проваливай! — рявкнула монстр, ее глаз метал молнии. Внезапно Эни ощутила, что затронула не просто больную тему. Там было что-то еще. Что-то невысказанное, что-то, что держали в тайне. Она не знала, хочет ли быть ее частью. Страх шевельнулся за ребрами, и до того мирная душа глухо ухнула тревогой.       Эни хотела вернуться в прошлое и ударить себя по лицу. Забрать невинно брошенные слова, которые так изменили настроение уютного вечера. Но по решительному взгляду Андайн и хмуро затихшему на своем месте скелету она поняла, что в этом вопросе у нее нет выбора.       — Что ж, панк, уверена, Королева тебе не раз говорила о том, как намерение влияет на результат любого действия. Это, — Андайн ткнула когтистым пальцем в черную повязку. — Результат.       «Что?», — Эни в страхе посмотрела на всегда скрытый глаз подруги, разум заметался по клочкам мыслей. Она была ранена. Она… потеряла глаз, потому что кто-то хотел этого? Но монстры так ревностно относятся к друг другу! Или везде есть исключения? Или—       — Зеленая магия может излечить практически все. Даже сами по себе мы можем восстановиться после почти любой раны, — продолжила она, и алый глаз яростно уставился в испуганные серые. — Моя никогда не заживала.       — Кто…? — едва слышно прошептала девушка. И в голове синхронно с ударами сердца пульсировало «нет, нет, нет».       Андайн бы не смотрела на нее так, не реагировала так, если бы это не был…       — Человек.       Вот оно. Черт возьми, вот оно снова. Но что-то было неправильно.       — Ты ведь говорила… что это очень старая рана? Как тогда?       — Да, я- — Андайн подавилась своими словами, а сидящий в кресле скелет метнул на нее убийственный взгляд. Сконцентрировавшись на замолкшей подруге, Эни пропустило то, как он начал нервно потеть.       С почти слышимым звуком один пазл встал на место. Андайн была явно моложе шести тысяч лет, а значит — родилась в Подземелье. И там же потеряла глаз. Из-за человека. Тысяча вопросов пронеслось у нее в голове, прежде чем это не щелкнуло.       — Фриск были не первыми, верно?       Тишина, повисшая в комнате, была громче любых слов. Вот. Черт. Эни вляпалась не просто в личный секрет, это было что-то большее, что-то, что она-       — так, ладно, у меня уже слипаются глаза, и мне пора в мой уютный шкаф, а вам — по домам. пока-пока, было приятно увидеть, приходите к нам снова, — поднявшийся скелет помахал руками на компанию и быстро свалил в сторону кухни. Пока Эни провожала его взглядом, Андайн с Альфис неловко попрощались и, после таких же неловких объятий, покинули дом. После хлопка двери послышался яростный бег и тонкий визг Альфис. Эни с опозданием рванула наружу и, что неудивительно, никого не обнаружила.       Серьезно? Нет, серьезно?! Они кидают ей это в лицо, а потом «увидимся, Эни, это был отличный вечер, кстати, с днем рождения»! Ну, черт возьми, нет! Решительным шагом она вернулась внутрь и двинулась в сторону кухни — за ответами. Сидящий за столом с бутылкой кетчупа скелет выглядел неуютно. На секунду девушке даже стало жаль его: Андайн сбежала, оставив ее в неведении, а ему приходится отдуваться. Но лишь на секунду. Эни села на соседний стул, повторяя их позицию в баре, и спросила, не тратя времени:       — До Фриск падал еще один человек?       Санс хмуро глянул на нее из-под руки, поддерживающей череп, и выдохнул:       — агась.       — Что с ним стало? — она не знала, какого ответа ждала. Но что-то стянуло ее внутренности тугим узлом и перехватило горло. Страх. Эни не позволяла себе даже на мгновение задуматься, предполагать дальше, но тревога росла.       — человек до фриск упал почти семьдесят лет назад. как думаешь, что с ним стало? — небрежно пожал плечами Санс. И его спокойное поведение немного расслабило тот узел страха, что рос в ее груди.       — Ох. И он… просто жил с вами все это время? — это звучало как какой-то сюрреализм. Эни сразу вспомнила кельтские сказки про фейри и их дома под холмами. Были ли они вдохновлены монстрами?       — без понятия. он прошел дальше сноудина, а там уже не мое дело. но в подземелье много мест для комфортной жизни, поверь мне, приятель.       — Эни! — воскликнула девушка.       — как скажешь, приятель.       Он, черт возьми, снова это делал! Выдохнув облачко пара — метафорически, хотя и близко к правде — Эни сдулась на стуле. Что ж. Санс и не обязан был знать все ответы. По крайней мере, тот бедный упавший человек провел свою жизнь в окружении самых славных существ на планете. Может, это была не такая уж и плохая жизнь? Без Солнца и, вероятно, с некоторым букетом болезней от нехватки витамина Д, но зато никаких налогов!       Со смешком Эни покачала головой. И оборвала свое веселье мыслью, что тот человек не был невинным добряком. Он напал на Андайн. Он ранил ее с намерением причинить вред. Эни мгновенно отмахнулась от тихой мысли, о том, в каком состоянии Андайн отпустила его после такого.       Этот человек причинил боль ее другу. Конечно, он, наверняка, был напуган: один среди монстров, но… Скольким он еще причинил вред? Скольких ранил? Взгляд серых глаз остановился на задумчивом скелете рядом. И Эни до хрипа и темноты перед глазами испугалась от пришедшей догадки.       Скольких, правда?       — Эй, Санс?       — м? — ленивый огонек скользнул в сторону, и монстр мгновенно напрягся при виде ее тревоги.       — Он… Ты бы сказал мне, если бы… человек напал и на тебя?       Глазницы скелета расширились, а маленькие белые зрачки сжались до точек. Эни видела, как дернулась его улыбка, как сжались на приправе фаланги. О, Боги. Девушка прикрыла лицо ладонью с резким вздохом. Даже без прямого ответа, было очевидно, что что-то случилось… Черт возьми.       Санс издал странный звук, его глаза на мгновенье метнулись к ее груди, но, когда Эни посмотрела на монстра, тот уже уставился в стену с застывшим выражением. И через бесконечно долгую секунду он снова посмотрел на нее и кивнул с кривой ухмылкой зубов.       — Боже, — девушка дернулась в сторону, как от удара, но тут же наклонилась в сторону монстра. — Он ранил тебя? — серые глаза метались по его фигуре, словно пытаясь найти любые следы травм.       — расслабься, малыш, я достаточно толстокожий, — глухо хекнул монстр, белые огоньки скользнули к полу.       — А… Папирус? — она спросила едва слышно. И ее душа в страхе и боли сжалась при мысли, что кто-то мог причинить боль этому милому скелету.       — нет, — резко, словно отрезал, сказал Санс.       — Слава богу.       Она даже на секунду не могла представить себе, что кто-то захочет навредить Папирусу, но все же. Было облегчением услышать, что он в порядке. Но его брат, с другой стороны. Внимательно посмотрев на неподвижно сидящего на своем месте монстра, Эни не могла не почувствовать вину и глухую жалость. А потом и страх, когда она задумалась о том, что эта тема никогда не всплывала в ее разговорах с Папирусом, даже когда он пытался убедить ее подружиться со своим братом.       — Но он ведь знает? — скелет уклончиво промычал, и страх в ее груди свернулся кольцами. Только не это дерьмо. Только не так. Это было не ее дело, совсем нет, но все же она нашла это вне своих сил: не спросить дальше. — Санс… кто-нибудь вообще знает?       Фаланги поскребли затылок, и скелет неловко усмехнулся, начав нести какую-то уклончивую чушь, которую она даже не стала слушать. Перед ней прямо сейчас сидел монстр, на которого нападали, и который никому об этом не сказал. Сраная срань. Если ее страх мог измеряться какой-то шкалой, то сейчас она достигла бы отметки «грязная истерика с криками». Что ей делать? Они ведь даже не были друзьями! Верно? Они не были? Да даже если и нет, она не могла оставить его просто так, когда этот идиот, очевидно, никому не сказал, что прошел через какое-то дерьмо!       Голова начинала болеть от громких мыслей и паники, но Эни, после пары (десятков) успокаивающих вздохов посмотрела на Санса. Тот давно молчал и избегал ее взгляда. Ладно. Она не была оратором, и уж точно не была психотерапевтом, но у нее было, что ему сказать.       — Слушай, это… ужасно. Типо за гранью «плохо». И я знаю, что у нас не лучшие отношения, да и я явно не тот человек, которому ты хотел бы излить душу, но, — Эни наклонилась чуть ближе, пытаясь поймать взгляд, который раньше так ее нервировал. — Пожалуйста, поговори с кем-нибудь об этом, ладно? Если не с Папирусом, то может с Ториэль? Или с Гриллби. Просто, хоть с кем-нибудь, хорошо?       Он посмотрел на нее. Все казалось таким же, как и всегда: фальшивая улыбка скрывала искреннюю, тонкие тени ютились под глазницами и белые огоньки внимательно сияли на нее из темных провалов. Он выглядел усталым. А в следующее мгновение даже как-то хуже: подвижная кость словно растеклась, расправилась везде, кроме уголков скелетной ухмылки, становясь болезненно пустой. Тогда осознание пришло — это был не обычный взгляд, вовсе нет. Это был один из тех взглядов, которые она уже видела раньше. В отражении. До Несс и тети Кэтрин, когда у съедаемого собственным разумом в горе и одиночестве подростка, которым она была, уже не оставалось сил. Сил бороться, сил верить в лучшее и… ей это не понравилось: с лица монстра на нее смотрели глаза того, кто не верил, что ему помогут. Кто уже не искал помощи, но смирился с болью. И от этого ее затошнило.       Она вылетела из дома братьев со стыдом в сердце и горечью на душе.

***

      Санс с облегчением закрыл дверь за девушкой и, после пары минут тишины, смачно приложился черепом о ту самую дверь. Тупая рыбина со своим незатыкающимся ртом чуть не подписала им всем приговор. На крошечную секунду он поверил, что она знает, что говорит, но нет! Ему стоило сразу задушить тему в зародыше, чтобы потом не выбираться из этого.       А ведь теперь ему еще придется объяснять случившееся Ториэль, хотя это даже не его вина! Санс с дрожащим вздохом сократил путь на кухню и мысленно пробежался по всему сказанному, увиденному и услышанному. Он сделал ставку на то, что накосячившая бешеная рыба попытается свалить с места происшествия как можно скорей, и Эни пойдет за ответами к единственному оставшемуся варианту — к нему. И ему повезло. Бессовестно повезло. Он смог ответить так, что, какие бы подозрения не появились у девушки, в итоге их получилось сократить до минимума.       Спасибо Ангел, что хоть ребенка не было рядом. Иначе все быстро превратилось бы в катастрофу, с которой он абсолютно точно не хотел иметь дела. А ничем иным это не могло обернуться: вряд ли любой здравомыслящий человек положительно отреагирует на факт смерти шестерых детей. Особенно от рук тех, кого он считает друзьями.       Ну и дерьмо. Санс не совсем уверен, как Королева будет справляться с этой бомбой замедленного действия теперь, когда Андайн не удержала свой болтливый рот на замке. Не стоило быть гением, чтобы понять: девчонка догадается. Теперь это был лишь вопрос стремительно утекающего времени. Ведь логика была проще детсадовской — в подземелье падал ребенок и некий человек до него. А где два, там и три. Та-да! Все, что Санс мог сделать, он сделал — выиграл им время. Пусть и пришлось поступиться комфортом и кусочками личной информации, что он предпочел бы больше не делать. Никогда.       Но главное, что буря миновала, и они в безопасности. Хотя… Возможно, даже больше, если он может судить по резко возросшему напряжению в человеческой душе. Он ведь нигде не прокололся, верно? Ему ведь даже не пришлось врать!       И все же скелет содрогнулся и передернул плечами в ознобе, вспомнив выражение лица мага перед самым ее уходом. Там было что-то темное.

***

      Эни пнула ногой маленький камешек, тут же улетевший в темноту улицы. Вот это день рождения, просто невероятно. Слова Андайн эхом повторялись в ее голове, и девушка снова и снова проигрывала в памяти эмоции Экс-Капитана. На лице воительницы была боль и злость, и, несмотря на столько времени — семьдесят лет? — ее раны все еще были свежи: разве будет так сильно злиться тот, кто пережил и оставил позади травму? Эни так не думала. Мгновенно пришло воспоминание о том, как тяжело Андайн отреагировала на ее тайну, как долго Эни пыталась вернуть тогда еще только расцветающую дружбу. Как резко и бескомпромиссно реагировала подруга, прежде чем остыть и снова довериться ей. Тогда Эни списывала это все на характер воительницы и, в основном, свою ошибку. Теперь же все казалось яснее.       Но если злость подруги она смогла обработать и оставить для подробного размышления на потом, то вот другое откровение…       Она не могла не думать о Сансе. То, как он выглядел тогда — в крошечный момент уязвимости. Он казался… непривычно человечным. Эни и раньше не то чтобы демонизировала его, но теперь? Мысли кружили вокруг краткого мига озарения. Санс был монстром — весь любовь, надежды и мечты, как учили ее все это время. И в то же время он поначалу вел себя вызывающе, грубо, порой даже зло. Как она могла не провести параллели раньше? Этот монстр был не плохим или злым, но раненым. Он нападал прежде, чем нападут на него, скрывал эмоции за фальшивыми улыбками и словно все время ждал удара в спину. И поворачивался лицом ко всякой угрозе, используя свою вечную ухмылку как щит. Резко и болезненно ясно она вспомнила, как он реагировал в ту ночь, когда правда о ее силах всплыла наружу. Как он встал напротив, смотря на нее острыми уколами глаз, готовый к нападению. Так будто это было для него… привычно.       Гнев. Гнев стал ошеломляющим. Он вырос за секунду, между ударами сердца, наполнил душу и вырвался удушающим облаком жара, расползающимся во все стороны как нефтяное пятно. Воздух подрагивал вокруг неподвижно застывшей посреди улицы фигуры.       Она не знала, кто мог так обидеть монстра, чтобы тот вел себя, как озлобленное животное. Она не знала, кто нес в своем сердце столько намерения причинить боль, чтобы оставленная рана не заживала десятилетиями. Эни не знала, кто так сильно ранил их обоих. Но одну вещь она знала кристально ясно: если кто-нибудь осмелиться причинить ее друзьям боль снова, она заставит их пожалеть об этом.       Да, друзьям. Потому что, что бы там ни думал Санс, для нее он тоже стал другом.

***

      Флауи был зол. Настолько, насколько ему позволяла эта паршивая бездушная оболочка. С тех пор как Барьер пал — ух ты, в который раз — прошло уже больше полугода! Но, сколько бы он не спрашивал, а милосердный тупица отказывался делать новый Сброс. Идиот! Все они! И этот улыбающийся мешок мусора, который думает, что теперь у всех них будет это «долго и счастливо». Не будет. Ни за что! Не у всех.       Уж точно не у него.       Флауи думал гнить в Подземелье в одиночестве, но этот добренький тупица утащил его за собой. Он хотел усложнить им жизнь, но люди и сами неплохо справлялись, и Флауи хохотал над каждым провалом, который терпели монстры на пути к своему «долго и счастливо». И все было бы не так плохо, но мелкий идиот прятал его ото всех! Особенно после появления этой уродливой кучи мяса. Почему он должен прятаться? Пусть эта Эни прячется по углам при виде него!       Острыми лианами цветок без души скручивал землю и снег во дворе дома, сбежав, пока все спят. Шум шагов прервал его агрессивное месиво, и Флауи резко обернулся, увидев приближающуюся к дому фигуру. О, это была она. Эээниии. Какое тупое имя. Он ненавидел ее. Она так бесила его даже самим фактом своего существования. Он ненавидел ее! Всех их! И сейчас как раз был бы отличный шанс схватить глупое человеческое тело и сжать, разрывая на куски. Но он боялся. Боялся, что Ториэль сожжет его своим огнем, а милосердие мелкого тупицы подойдет к концу, и его бросят в подземелье. Одного.       Потому он мог только яростно сжимать корнями землю и проклинать все на свете. Но вдруг озарение мелькнуло в его глазах. Раздражение и отвращение мгновенно стерлись с лица цветка, и их заменила широкая улыбка, полная злого восторга. А после и они исчезли, сменившись невинным взглядом и дружелюбным изгибом рта. О, как это будет весело!       Прямо перед девушкой из земли вырос цветок, напугав ту до визга. Он постарался не рассмеяться над идиотским лицом этой дуры и подмигнул:       — Приветик! Так ты тот новый друг, о котором все говорят? Я Флауи, Цветочек по имени Флауи! Можешь стать и моим другом тоже?