Дети Долгого Лета (продолжение фанфика "Дорнийская жена")

Утром вернулась леди Царапка. И как вернулась! Лежавшая на боку Бриенна начала дремать, хотя ей все время хотелось разглядывать сыновей. Однако веки ее слипались, и в какой-то момент, расцепив мокрые от пота и слез ресницы, она увидела, что Царапка положила между детьми котенка. Она куда-то потрусила, вернулась: и положила еще одного. Бока ее впали, мордочка осунулась. Она легла рядом с Бриенной, тихо мурлыча и словно бы говоря: вот, видишь. Ты тоже справилась. Теперь все будет хорошо. Но трудно было назвать это утро «хорошим». Дети казались Бриенне немыслимо маленькими (и это была правда, и она слышала, как между слуг несутся разговоры о «рожденных гораздо прежде срока»). Грудь брать они не хотели, а лежали, сердито выглядывая из коконов платков и шелковых тряпок, и иногда, разевая беззубые рты, принимались плакать противными и тихими голосками, от которых у Бриенны разрывалась душа. Собственно, на этот плач и пришла Царапка. Близость двух котят странным образом их успокоила, дети уснули, а Бриенна, сомкнув веки, слушала, как за стенами кареты собираются в путь. Вернулся Джейме, забрал детей и сел, таращась на них со странной улыбкой. Пока Бриенна пила подслащенную медом воду, вытирала себя влажными полотенцами, он все повторял, как он счастлив и как все удачно сложилось, пока она не выдержала: - В чем же наша удача, Джейме?! Он поглядел на нее, как на сумасшедшую, долгим и непонимающим взором. - С одним ребенком в дороге мы бы справились… Наверное. Но что нам делать с двумя? – продолжала она сердито. И снова этот взгляд, словно Бриенна отрастила себе лишнюю голову. - И они даже грудь не хотят брать! – закричала она в отчаянии. Брызнули слезы, дети проснулись и захныкали. Наконец-то до Джейме дошло. Он стал серьезен, долго укачивал малышей, и, наконец, сказал: - Мы все живы, это самое главное, Бриенна. А теперь успокойся и позволь тебе помочь. - Чем ты поможешь? Может, научился кормить грудью? – нагрубила она сквозь плач. На это Джейме только нетерпеливо качнул головой. Лицо его отражало такую странную, прежде не виданную Бриенной, степень надежды и очарованности, что ей стало стыдно за свои мрачные мысли и резкие слова. Он разглядывал мальчиков с ласковым вниманием и, когда встречался с кем-то из них взглядом, цокал языком, улыбался и покачивал свертки, словно некую величайшую драгоценность. Он ушел, и вернулся в жаркий час, когда Бриенна, омыв малышей, заворачивала их в чистые шелковые пеленки. Кожа их постепенно стала нежно-розового цвета, а синюшные пятна, оставленные борьбой в родах, бледнели. Двух мальчиков невозможно было различить, они даже двигались словно в такт: один поднимал ручонку, разжимая пальчики, и другой делал так же, как в зеркале. Странное это было чувство, но теперь, после ночи кошмарной боли, после утра тревог, Бриенне казалось немыслимым и даже невозможным представить, будто у нее родилось бы всего одно дитя. Словно бы эта двойственность была самой сутью вещей, и была единственно правильной. Когда она положила их рядом и отвернулась на мгновение, чтобы взять пеленку, то, повернувшись, увидела, что они обнялись и скрючились, наверное, в той позе, что все это время жили внутри нее. Внутри меня, подумала она с грустной улыбкой. Внутри меня все это время было вас двое, но у вас будто бы одна душа на двоих. И она тихо сказала: - Ну, признавайтесь, кто из вас любил пинаться? Или это вы оба по очереди шалили? Такие крошечные ножки, помогите нам Семеро… Тут дверь открылась и вошел Джейме, а с ним закутанная в темно-красную накидку женщина. Бриенна, сидевшая на полу, рядом с устроенным для нее ложем, вскочила, загораживая собой детей. - Что она здесь делает?! - Эй, эй, все в порядке, - заговорил Джейме, а женщина уставилась на Бриенну непроницаемым взором черных глаз. – Она пришла помочь! - Никакой помощи мне от них не надобно! Убирайся! – крикнула она в лицо красной жрице. Та медленно стянула с головы красную ткань, обнажив собранные в косу гладкие волосы цвета воронова крыла с полосой седины прямо надо лбом. - Не бойся, - сказала она без улыбки. – Ты еще поблагодаришь меня. - Джейме, - Бриенна повернулась к мужу, чуть не плача. – Зачем вы… Почему… - Мне сказали, они тут, в Бхораше, помогают роженицам, - промямлил он. – И я нашел храм, где согласились. Это Рейна, старшая из сестер. - Я не позволю вам даже притронуться, - предупредила Бриенна. – Подойди ближе. Отведаешь валирийского меча! Она оглянулась на Верный Клятве, лежавший, позабытый после вчерашнего, у стола. Посмотрела на него и Рейна, но без всякого выражения. И, повернувшись к Бриенне, она сказала: - Одна душа на двоих, это верно. Как в ваших мечах. Бриенна опешила. В это время дети запищали. - Они с рождения ничего не ели, - сказала Рейна. – Если так дальше пойдет, оба погибнут. - Ты ничего не знаешь! - Это, по крайней мере, знаю, - усмехнулась красная жрица. – Впрочем, сама решай. Устроились под навесом, сделанным из толстого шелка, натянутым на несколько жердей. Караван теперь стоял в ожидании, когда же «большая женщина» соизволит прийти в себя. Ночь многие провели в праздности и пьянстве, так что особенно никто не возражал. Рейна показала ей, как сцедить молоко в чашку с тонким носиком и как покормить малышей, и велела цедить молоко как можно чаще. Тогда, сказала она, будет его все больше с каждым днем, а ведь нужно выкормить двоих. Бриенне подумалось, что в жизни ее не было большей радости, когда дети ее поели и уснули. - Вы поедете через Пестрые Горы? – осторожно спросила ведьма. - Здесь только одна дорога. - Говорят, однажды туда вернулся дракон и принес тело мертвой королевы. По спине у Бриенны побежал холодок. - Я такого не слышала… - Может, он все еще там? Порой пастухи находят мертвых овец, опаленных, как уголь. Или пятна выжженой дочерна травы. - Думаю, все будет хорошо, - нервно сказала Бриенна. – Все это просто выдумки. Даже Даарио Нахарис не нашел тело королевы Дейнерис. Уж он бы отправился на поиски, будь хоть немного правды в таких рассказах… - Разумеется, - улыбнулась Рейна. – Все будет хорошо. Эти дети были зачаты под сенью дракона, верно? И дракон им не страшен. Прежде, чем Бриенна ответила, она наклонилась и пощекотала длинным пальцем нежную щечку ребенка. - Какие они красивые. Похожи на своего отца. Бриенна промолчала, а Рейна, подняв взгляд, сказала: - А глаза от матери. Тебе грустно? - Вовсе нет. - Ты боишься за них. - Как и любая бы боялась. - Вы уже нарекли их? Поджав губы, Бриенна разглядывала сопящих у груди детей. - Ты выкормишь львят. Всех, не сомневайся… - безмятежно улыбнувшись, сообщила жрица. – И пусть лев даст им имена. Она прикрыла глаза, раскачиваясь и бормоча что-то на чужом языке. Под навес вдвинулась длинная тень, Бриенна сжалась в страхе, но тут золотая рука подхватила край ткани и отвела его в сторону, впустив знойные лучи и улыбающегося Джейме: - Как дела у моих сыновей? - Потише, - шикнула на него Бриенна. – Они только уснули. - Все будет хорошо, - уверила Ланнистера ведьма. – Крепкие мальчишки, хоть и малы, и торопливы. Видишь, как спешили увидеть тебя? - В них моя кровь, а я ни в чем промедления не терплю, - похвастался Джейме. – Как тебе отплатить, Рейна? Рейна улыбнулась в ответ: - Когда-нибудь я получу от них самый драгоценный подарок. Она поднялась и вышагнула в жаркий полдень. Бриенна проводила ее взглядом. - Ничего она от них не получит, - буркнула она себе под нос. – Это мои дети. - Наши, - поправил ее муж. – Так, в самом деле, берут грудь? - Покамест пьют сцеженное, - сказала Бриенна со вздохом. Но ее слова не могли омрачить его радости. Он наклонился, обхватил ее щеки руками и поцеловал ее между бровей с поспешной нежностью: - Вы все – мои сокровища, - сообщил он самодовольно. – Ты, мое сердце, и два чудесных львенка. - Не называй их так. Мне это не нравится. - Ну, а как же мне их назвать? Этот вопрос занимал его весь оставшийся день, и другой день, и третий. Караван двинулся через Бхораш, миновал храм, точнее, его развалины. Во дворе, как Бриенна заметила, выглянув из окна кареты, красные ворожеи кружились в каком-то истовом танце. Ярко горели пучки оливковых веток, воткнутых в железные раструбы древних факелов. Думать о том, что еще они жгли при этом мерзком ритуале, Бриенне совсем не хотелось. Ночью Джейме и септон Блейз принесли ей поесть, но она была слишком поглощена мыслями о детях, так что пришлось ужинать через силу. Она то и дело укачивала малышей, ее затопила неописуемая, прежде никогда ею не испытанная, нежность, поглотившая все в ней и все в мире. Она укутывала ее мягким коконом, не давая ни единой тревоге больше проникнуть в маленький, отгороженный стенами кареты рай. Джейме же перебирал имена каких-то славных деяниями предков, чуть не до самого Ланна Умного, бормотал их, будто пробуя на вкус, даже заставил септона составить длиннющий список. Однако без ответного слова Бриенны не решался выбрать, ей же все это казалось совсем неважным. Бриенна чувствовала себя как леди Царапка во всей этой глупой суете, ей хотелось лежать и глядеть на малышей, и мысли ее качались на волнах умиления и восторга. Имен в этом мире, где кошка кормила двух рыжих котят, а Бриенна кормила двух младенцев, не было вовсе. Не было ничему названий, а следовательно, ни значений, ни цен, и мир матерей был первозданен, невинен самой чистой невинностью. Странно было думать, что эти дети вот совсем недавно были внутри нее, странно и страшно, и приятно было глядеть на них, таких маленьких и глупенько-беспомощных, но настоящих, с этими их несуществующими бровками, крошечными ноготками на крошечных пальчиках. Самая же большая радость наступила через несколько дней, когда, под ее упрямое воркование, дети начали брать грудь. Тогда она, при помощи служанок, соорудила шелковую повязку, прижимавшую малыша к груди, и расхаживала на остановках, покачивая дитя, прижав его к себе и набросив на себя тонкий плащ. Брат его спал в такой же колыбели на груди у Джейме. Потом они менялись, и так продолжалось в долгие жаркие дни, когда всюду в горах цвели заросли миндаля, а под соснами рассыпались ажурные тени. В этом прекрасном мареве прошло несколько дней, и Бриенна смогла взобраться в седло. Они пропустили повозки вперед и двинулись рядом, она и Джейме, и дети у них на груди. Джейме сказал: - Увы мне, я никого не знаю из рода Тарт настолько, чтобы… Как насчет имени твоего отца? - Сельвин? - Да. - Был еще брат. Галладон, — тихо заметила она. - Да, да, конечно, но… Тут она поняла, что Джейме стал суеверен: вспомнил о грустной судьбе ее брата и не желал навлечь на малышей даже тень несчастья. Спорить ей не хотелось, она просто сказала: - Давай обсудим имена сегодня за ужином. Правда ли, что в Бхораше купили превосходных фазанов?.. Джейме просиял. - Сегодня за ужином и наречем моих сыновей, - пообещал он. – О, устроим пир! Я распоряжусь. Побудь-ка здесь, пока тень от скалы длинна… Он повел свою лошадь вперед, обходя повозки и на ходу переговариваясь с кем-то из слуг, выглядывавших из обозов с провиантом. Бриенна обвела взглядом лиловую тень, покрывшую дорогу и повозки. Она позволила лошади идти вперед, а сама сидела в седле неподвижно, слушая шепот ветра в ветвях и тихое сопение сына. Наконец, она поравнялась с идущим впереди септоном. - Как вы, септон Блейз? Он поднял голову и улыбнулся, заметив ее: - Леди Бриенна! И уже в седле! - Не представляете, какая это радость, - призналась она. - Все же, не слишком себя истязайте. Дорога еще долгая! Малыш спит? - Обедает, - засмеялась она. – Кто бы сказал мне прежде, что крохи вообще-то ничем другим не заняты. - Ах, это главное их занятие, - робко усмехнулся старик. - Они делают в том много успехов, - похвасталась она. – Вчера меняла пеленки, так они… И она смущенно замолчала, поняв, что хочет рассказывать о всяких пустяках, которые никому не интересны, а ей кажутся самыми важными. - Ничего, ничего, все в порядке. Я слушаю вас с большим удовольствием, миледи сир. Ваше лицо изменилось, - Блейз смотрел снизу вверх, щурясь от солнца. – Вы словно наполнились каким-то иным светом, новым… Я бы сказал, новым смыслом. Так странно и так приятно за вами наблюдать. - Правда? А я думала, я прежняя. - Нет, вы… Знаете, словно бы тревога ваша ушла. Вы были очень печальны там, в Миэрине. Печальны и словно не могли найти себе места. - И правда не находила. - Но теперь вы так спокойны и так… счастливы? Бриенна задумалась над ответом, потом поправила свою ношу у груди и повернулась к септону, чтобы заговорить. В этот момент что-то прозвенело, негромко и монотонно: в затылке у старика появился короткий отросток с металлическим оперением. Септон начал поднимать голову, изумленный не меньше Бриенны, рот его беззвучно раскрылся. На дорогу полетел, сверкая алыми каплями, поток крови. Лишь тогда Бриенна издала звук, похожий на сдавленный крик, но гораздо тише. Вокруг вообще было как-то до странности тихо, лишь громко и беззаботно пели цикады. И вдруг лошадь, что вела возок впереди, встала на дыбы и рванула в сторону. Из ее шеи торчало несколько стрел. Тогда поднялся вопль и покатился вперед, по каравану, а затем все стало убыстряться и множиться: люди падали, кричали, бежали, повозки смешались и кренились. На белом пологе возка появилась чья-то тень – и тотчас поверх нее расцвело алое пятно с рваными краями. Бриенна соскочила на землю, закрывая руками ребенка. Солнце било в глаза, когда она бросила взгляд наверх, на откос скалы, откуда летели и жалили стрелы. И тогда она увидела, что, подобно смертоносному дождю, поток стрел и арбалетных болтов набирает силу. Она побежала, петляя, ища укрытия. В какой-то миг обнаружила себя поднявшей кусок деревянного борта повозки. Болт ударил между досок, выкрошил полосу дерева, и ее щит начал распадаться на две части. Она отшвырнула его, упала на землю, поползла, уворачиваясь, прижимая дитя к себе, под высокую телегу. С телеги слетели груды шелковых нитей и потянулась разноцветным водопадом, прекрасным и переливчатым. Бриенна слышала свое тяжелое дыхание и тихое хныканье ребенка. Она посмотрела вперед и увидела лошадь, придавленную сорвавшимся со скалы камнем, из рассеченного хребта торчали окровавленные обломки. Мокрый хрип животного захлебнулся и стих. Рядом с ее лодыжкой вонзилась и запела стрела, попав в зазор между дорожных камней. Другая ударилась о твердое: упала, бессильно сверкая золотом оперенья. Телегу ударило, она покатилась вперед, и Бриенна, бросившись на бок, навалилась спиной под колесо. Согнулась в три погибели, молясь, чтобы все остановилось. Ребенок снова хныкнул. Что-то отчетливо хрустнуло внутри нее, Бриенна просто знала, что ей сломало ребро, но закричать не смогла. Ребенок же перешел к настойчиво-громким звукам. Она зашипела на сына: ш-ш-ш - с тихой злобой потревоженной змеи. От ее полного боли и гнева шипения малыш только сильнее разревелся. Между тем снаружи наступил миг тишины, несомненно, устроенный нападавшими для того, чтобы услышать, кто еще в караване остался жив. Раздались тяжелые шаги, приблизились. Несколько человек. Кто-то тяжело дышал, звякнула сталь. - Эй, - голос заставил ее сжаться в комок, и она едва не потеряла сознание от боли в ребре. – Вот ты где! Ну-ка, вылазь! Бриенна перевернулась на спину, когда несколько рук схватили ее ноги и потянули из-под телеги. Она забрыкалась, молча, упорно, и в какой-то момент удар ее ступни пришелся по твердому. Она вскрикнула: и в ответ ей тоже раздался обиженный вопль. Пальцы на ее лодыжке разжались, она поползла назад. Ответом ей был смех, и, когда ее, наконец, барахтавшуюся в шелковых нитях, вытащили из укрытия, она бросилась в сторону от дороги. - Стоять! – с легкой тревогой крикнул Тайлер. – Держите ее!.. Несколько мечей уставились ей в лицо. Ребенок у груди заплакал с новой силой. Она начала поворачиваться, прикрывая дитя поднятым локтем. Тайлер широко улыбался, явно наслаждаясь картиной. Она обвела караван полными слез глазами. Это были остатки, жуткие следы совершенного насилия, тем более страшные, что больше не слышно было криков жертв и никто уже не сопротивлялся. Все словно бы замерло и застыло, покорившись несчастливой судьбе. Несколько повозок лежали на боку, загородив узкий проход между скал. Мертвые и раненые лошади. Запах крови поднимался к оглушительно-синему небу. Там и тут лежали тела, раскинув руки, ткнувшись лицом в камни и пыль, там и тут между ними высились груды шелка и фруктов. - Кто это здесь? – с веселым изумлением Тайлер покосился на ее руку, прикрывавшую шелковый шарф. – Кто это такой маленький?.. Бриенна попятилась, спиной натолкнулась на острие. Замерла. - Позволишь взглянуть? - Нет. - Ну, зачем же ты так? Столько ради твоего дитя я претерпел, и вот, пожалуйте. Хмурая мамаша даже поглядеть на сокровище не дает. Ты похожа на разъяренную кабаниху, ты знаешь? Воины вокруг гыгыкали. Бриенна обвела их безумным взором и заметила несколько знакомых лиц. Люди Мазздо. - Дай сюда. - Нет! – рявкнула она, и тогда кто-то удержал ее поперек ключиц, а шею ее охватил мокрый от крови, горячий серп аракха. - Давай свою ношу сюда, - почти нараспев повторил Тайлер. – Не то лишишься головы. Ты, впрочем, все равно лишишься ее, так не позволь же ребенку сдохнуть вместе с тобою. Она поняла две вещи: что Тайлер вовсе не шутит, в кои то веки… И что она, в своем горестном бессилии прижимает сына к себе, и ни одна сила в мире не сможет разжать ей руки. Тогда Тайлер шагнул к ней, ударил по локтю и выдрал ребенка из кокона на ее груди. Хотя Бриенну трясло от желания отобрать дитя, она только протянула руки и заговорила неожиданно (для себя самой, да и для воззрившегося на нее Тайлера) спокойным, мягким голосом: - Пожалуйста, не делай этого. Отдай мне его. - «Его»? – бровь младшего Ланнистера приподнялась, сделав его лицо до боли схожим с лицом Джейме. – Это сын? Он посмотрел на свой согнутый локоть, поверх которого хныкал маленький сверток с ребенком. Скучающая полуулыбка тронула узкие губы: - Еще один бедолага Ланнистер! Ты-то хоть рад, что явился на этот зловонный свет? - Пожалуйста, - тихо повторила Бриенна. Ребенок неожиданно замолчал, задумался. Потом причмокнул и улыбнулся глядящему на него Тайлеру. Может, он принял его за Джейме, в котором, и это Бриенна сразу признала, оба малыша просто души не чаяли. Они были заворожены его голосом и улыбкой. Более, чем Бриенну и отца, дети обожали лишь леди Царапку, которая стала им вроде пушистой няньки. Они понимали ее без слов, и она каким-то странным образом понимала их. Стоило им захныкать, она вылизывала их ушки или щечки, и они успокаивались… Воспоминание о счастливых часах мелькнули у Бриенны в мыслях, совершенно невпопад. Она усилием заставила себя сдержать слезы. Тайлер же, покачав ребенка и покорчив рожицы, потерял всякий интерес и сказал с холодной ухмылкой: - Возьми. Прелестное дитя. Жаль, что у столь непутевой мамаши. Бриенна забрала сына и, дрожа от облегчения, стала укладывать в колыбельку у груди. Ей не хотелось поднимать головы, чтобы не встретиться взглядом с Тайлером и не выдать своей ненависти к нему. Впрочем, он ее и так чувствовал: - Ты меня презираешь, Бриенна? Она невольно дернулась и подняла взгляд. Он так редко называл ее по имени, не добавляя к нему яда или насмешки, что теперь трюк возымел свое действие. И Бриенна растерялась: пусть и на миг. - Тем не менее, я… Он замолчал, поглядев за ее плечо. Раздались возгласы, смешки, а затем все стихло. Она повернулась всем телом, хотя уже знала, что происходит: каким-то особенным чувством понимала. Люди Мазздо расступились, образовался проход, и Джейме шагнул в него. В руке сверкал обагренный кровью меч. Ребенок, привязанный к его груди, тихо вякнул и примолк. Джейме молча посмотрел на жену, затем долгим, спокойным взором – на Тайлера. Бриенна обернулась к наемнику, и увидела его изумленно округлившиеся глаза. Он захлопнул рот, заметив ее взгляд. Усмехнулся: - Что это? Так их двое? Неужели все повторяется? Клянусь, мы, Ланнистеры, обречены танцевать этот танец до скончания веков… - Ступай в Пекло, - в тон ему отозвался Джейме. – Отпусти их. - Кого? – прикинулся дурачком Тайлер. - Мою жену и моих детей. - Ну, а кто же их держит? Она вольна делать что угодно и куда угодно идти. Правда… Так уж вышло, что она все время выбирает таскаться за тобою. Она и сейчас останется. Вот увидишь. Уж как ты не прогонял ее, обвинив в измене, она все равно с тобой, глупая корова. Погляди в ее грустные, покорные глаза. Даже ударишь ее, она лишь станет думать, в чем тебе не угодила. Ты поэтому женился на ней? Тебе нравится, как она безобидна, несмотря на всю свою исполинскую силу? Не скрою, Цареубийца, в этом что-то есть! Джейме устало повел плечом. - Видишь? С места не сдвинулась, - Тайлер самодовольно ткнул пальцем в Бриенну. – А теперь, дорогие мои родственнички, раз уж мы собрались по случаю утроения нашего количества… И я поспешу вас поздравить, не сомневайтесь! Но потом. Сперва давайте закончим то, что начали.