Не отпускай мою руку

POV Илья Рабочие будни летели быстро, урок за уроком, класс за классом, день за днем. Иногда я видел Анну в коридорах, она всегда была одна, медленно плыла по бесконечному, безликому для меня потоку школьников, вечно сжимая в руках книгу, словно защищаясь ей от окружающего мира. Она не выглядела забитой девочкой, нет, она выглядела… одинокой. Каждый раз, когда видел ее, я задумывался: почему она не стремится подружиться со своими одноклассниками? Она любит читать, и без труда могла бы найти в гуманитарном классе подружку по интересам. Взять ту же Гордееву Соню: тихая девочка, хорошистка, вечно читала в прошлом году на моих уроках Войну и Мир — чем не компаньонка? Но нет, видимо, Аннушка предпочитала быть одна или же, хотела верить, что предпочитает. В общем, я делал то, на что договорился сам с собой — наблюдал. Конечно, мне очень хотелось подойти к ней и заговорить, заглянуть через плечо в ее книгу, прочитать цитаты, которые она отметила в ней простым карандашом. Мне хотелось, но я держался, каждый раз заставляя себя пройти мимо и не обернуться. Урока с одиннадцатым «Б» в пятницу я ждал с особым трепетом, предвкушая каждую минуту из тех сорока, что проведу с ней в одном кабинете. Пусть и не наедине. Нет, я не влюбился, я был заинтересован. Еще с лета, но сейчас мой интерес вспыхнул с новой силой. И он только подогревался тем, что она не задерживала на мне взгляда, хоть я прекрасно знал, что она узнала меня. — Всем здравствуйте, — начал я урок, по обыкновению поднимаясь из-за учительского стола и присаживаясь на его край. — Как прошла первая неделя? По классу прошлось невнятное «хорошо», и я усмехнулся. Тяжело, понимаю. — Кого сегодня нет? — спрашиваю, оглядывая присутствующих. — Отлично, все в сборе. Тогда начнем. Кто подготовил мировые новости на сегодня? Руки подняли все, кроме… Троцкой, конечно же. Она никогда не готовилась к урокам, игнорировала все мои требования, зато ей всегда было что сказать во время дискуссий. — Сегодня спрошу трех по списку, — я взял журнал и пробежался глазами по фамилиям. — С конца, — добавил я и с кривоватой улыбкой, которую никак не смог подавить, уставился на замершую Аннушку. — Анна? Она вздохнула, раскрыла тетрадь и начала зачитывать написанное, но я ее перебил. — Извини, Анна, у нас принято подниматься с места, когда выступаешь. Господи, что я делаю?! Я вроде как поставил себе цель «просто наблюдать», а не «заставить ее себя ненавидеть». Идиот. Я мысленно проклинал себя, наблюдая, как Анна поднимается с места, легким движением руки оправляет юбку, достающую до колен, прожигая меня самым ледяным взглядом из всех, что мне приходилось на себе испытывать. Девочка, мне и самому хотелось бы сейчас себя ударить. А она, прочистив горло, начала зачитывать новость. Выбрала она какую-то экономическую скучную фигню, наверняка первое, что попалось в Гугле. В этом я убедился, зайдя в Интернет и открыв страницу с новостями. — Спасибо, Анна, — поблагодарил я девушку, когда она закончила и, смерив меня уничтожающим взглядом, села обратно за парту. — Но на будущее учти, — заткнись, ради Бога, Долохов! — Лучше не брать первую новость из списка, это несерьезно. — Эта новость показалась мне интересной, — тихо произнесла девушка с едва уловимым вызовом в голосе, скучающе закрывая тетрадь. — Да? — я прищурился, в горле стоял ком, заставляющий молчать, но я никак не мог остановиться. — И чем же? — Ну… — Анна вздохнула, словно ее только что заставили объяснять элементарные вещи умалишенному человеку. — Данная ситуация может повлиять на развитие торговли между Россией и Саудовской Аравией, притом только в лучшую сторону, независимо от того, к какому решению придут лидеры упомянутых ранее стран. В конце своей речи она мазнула по мне обжигающим взглядом, словно желая убедиться в своей победе. А победа была безоговорочной. — Хорошо, — я несколько раз кивнул, не отрываясь глядя на нее. — Хорошо. Девочки, будет здорово, если вы так же будете анализировать новости, которые готовите, а не просто зачитывать уже написанное за вас журналистами. Я опросил еще двух, и несколько раз ловил на себе взгляд Анны. Внимательный, изучающий взгляд, оценивающий меня, как… учителя? Теша свое самолюбие, я уверял себя, что наверняка не только как учителя. Хотя что я несу вообще, она ведь ясно дала понять летом, что ей неинтересны знакомства. — Троцкая, к следующему занятию приготовь хоть что-нибудь, — обратился я к Станиславе, развалившейся за последней партой и жующей жвачку. — На сегодня прощаю, если стрельнешь сигаретку. По классу прокатился смешок, но они еще с прошлого года привыкли к подобным моим выходкам, если их можно так назвать. Ну а что, мне нравилось быть с ними на одной волне. Если и это можно так назвать. — Да без проблем, — нагловато усмехнувшись, Станислава встала и потопала ко мне, по пути выуживая из кармана толстовки пачку. — Пожалуйста, Илья Андреевич, обращайтесь, — и она положила на раскрытый журнал сигарету, аккуратно держа ее двумя пальцами. — Благодарю, но больше это не прокатит, имей в виду, — я ткнул в нее указательным пальцем, на что она лишь хмыкнула и, также вальяжно прошествовала к своему месту. Нормальный учитель пожаловался бы родителям на то, что их чадо в свои семнадцать уже скуривает по пачке в день, но здесь стоит обратить внимание на формулировку «нормальный». Я не был нормальным учителем, хоть меня и можно было назвать «хорошим». Аннушка наблюдала за сим представлением, скептически изогнув бровь и поджав губы. Интересно, порно она с таким же лицом смотрит? Хотя, о чем это я… — А теперь перейдем к теме сегодняшнего урока, — оторвавшись от своих размышлений, заговорил я. — Научно-технический прогресс, переход от индустриального к постиндустриальному, информационному обществу. Раздался шорох страниц, скрип ручек по бумаге. Кто-то записывал в тетрадь, кто-то — в телефон, я не запрещал пользоваться ими во время урока. Уж лучше они будут писать в телефоны конспекты, чем рубиться в игры под партами. — Для начала нужно дать определения терминам «постиндустриальное общество» и «информационное общество». Можете списать из интернета, а потом обсудим, как вы это поняли. Откинувшись на спинку стула, я стал наблюдать, как работают ученики. Разумеется, все мое внимание было сосредоточено только на одной конкретной ученице. Она выглядела немного шокированной, но все же, нахмурив при этом брови, принялась переписывать с телефона в тетрадь определения. Ее пальцы крепко сжимали ручку, рука быстро и нервно двигалась, скользя по тетради. Прядь волос падает ей на лицо, она уже знакомым мне движением откидывает ее, заправляя за ухо, на котором блестят три колечка. Почему она решила сделать три прокола в ухе? Она не похожа на Троцкую, взглянув на которую сложно представить, где у нее нет пирсинга. Скользнув ниже, мой взгляд уперся в воротник рубашки, застегнутой на все пуговицы. И как она себя еще не задушила этим воротником? Отчаянно хотелось увидеть больше, но я не мог припомнить, чтобы хоть раз видел ее в чем-то, и отдаленно напоминающим декольте. Даже в библиотеке она всегда была или в рубашке, или в водолазке с узким горлом. Скучно, но от этого интересно. — Илья Андреевич, — донесся до меня голос из класса, и я очнулся. — Да? — я проморгался и посмотрел на заговорившую Смирнову. — Вы закончили? — Давно уже, — кивнула девушка и хихикнула. — На что-то засмотрелись? — Было бы на что смотреть, Маш… — выдохнул я и вернулся к уроку. Класс был способным, поэтому мы быстро разобрались с темой, и, дав им домашнее задание, я отпустил их восвояси на десять минут раньше. Пока они собирались, я заполнял журнал, выставляя заслуженные оценки за урок. — Ань, ты придешь завтра? — услышал я и прислушался, ведь речь шла об интересующем меня предмете. Точнее не о нем, а с ним. — К сожалению, не получится, — как всегда сама вежливость. Я усмехнулся. — Брось, приходи! — стали уговаривать ее девочки, но Аннушка была, как всегда непреклонна. И чем же так заняты ее выходные, что она отказывается от вечеринки? Наверняка, родители не отпустят, вот она и отказывается. Н-да, угораздило же меня так влипнуть и зациклиться на самой закрытой девушке из всех, что я встречал.