Не отпускай мою руку

POV Илья — Всем доброе утро, — поздоровался я, поднимаясь со своего места и обводя глазами притихших девочек. Мне нравилось общаться с учениками, я принимал их как равных себе, а они, в свою очередь, отплачивали мне уважением и тишиной на уроках. Многие даже с неподдельным интересом относились к истории, были активны и всегда выполняли домашние задания. — Как у вас настроение? Готовы хорошо потрудиться? — интересуюсь я, демонстрируя самую добрую улыбку, на какую способен. — Готовы, Илья Андреевич! — отвечают несколько девочек хором, остальные же просто улыбаются мне. Не заискивающе, просто улыбаются. — Илья Андреевич, как ваше лето? — спрашивает сидящая за второй в центральном ряду партой Смирнова Маша, твердая хорошистка. — Неплохо, весьма неплохо, — киваю я, украдкой поглядывая на Анну, которая поджимает губы, пряча подобие улыбки. Неужели она меня помнит? — И вы, надеюсь, хорошо отдохнули, — обращаюсь я уже к классу, на что они отвечают общим гомоном. — Итак, — я усаживаюсь за свой стол, раскрывая перед собой журнал. — Вы у меня гуманитарии, верно? — я и без того знал это, просто уточнил. — Давайте проведем перекличку, я заодно познакомлюсь с новенькими. Все девчонки, как одна, поворачивают головы и с интересом смотрят на Аннушку, которая, явно не приветствующая излишнее внимание в свой адрес, бросает на меня укоризненный взгляд. Я мысленно усмехаюсь и начинаю перекличку. Как оказалось, почти все девочки одиннадцатого «Б» пошли в гум. Я называл уже знакомые мне имена, смотрел на поднявшую руку ученицу, кивал и называл следующую. — Так, Смирнова здесь, Сорокина Даша? — вот она, дорогуша, спряталась. — Троцкая Станислава? — Я здесь, — поднимается рука с задней парты. Вытягиваю шею, чтобы разглядеть ученицу. Кажется, в прошлом году, ее волосы были синими, интересно, это ее заставили перекраситься? Однако, пирсинг в брови и губе все же оставила. — И, наконец, Хромова Анна, — поднятая рука мне ни к чему, мой взгляд сам тянется к третьей парте возле окна, где сидит мой неудавшийся летний роман с суровым выражением лица. — Добро пожаловать в нашу школу, Анна, — я тяну ее имя, словно пытаясь распробовать. — Меня зовут Долохов Илья Андреевич, учитель истории у средних и старших классов. Анна сдержанно кивает и решает промолчать. — Теперь поговорим о планах на ближайшие полгода… Кратко рассказываю им, о чем мы будем говорить в первой и второй четвертях, какие задания я буду давать и как буду их оценивать. Я предпочитаю дискуссионное изучение истории, а не сухое заучивание дат, поэтому в моей практике я часто даю им написать эссе, провожу уроки-обсуждения, где каждый может высказать свое мнение о том или ином событии, реформе или процессе. — Каждое занятие, как и в прошлом году, мы будем начинать с повестки дня, а именно: вам нужно будет подготовить по одной международной новости и кратко о ней рассказать. Спрашивать буду не всех, но готовиться должны все — это простой способ заработать хорошую оценку. Все понятно? Ученицы дружно кивают, но я-то знаю, что половина из них забудет об этом задании уже к следующему месяцу. — В таком случае, перейдем к следующему вопросу. Кто собирается сдавать ЕГЭ? Большинство поднимают руки. — По истории. Половина рук опускается, а я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Три человека. И среди них, конечно же, Аннушка. Отлично. Записываю фамилии к себе в рабочую тетрадь и кивком позволяю опустить руки. — Когда ваше расписание устаканится, назначим факультативы, — я поднимаю глаза на класс. — Сразу предупреждаю, придется ставить их на вечер, потому что, к сожалению, никто не сократит вам количество уроков, ради подготовки к экзаменам. По классу прокатывается вздох, кто-то морщится, ведь все понимают: какой предмет они ни выберут, придется просиживать в школе до самого вечера. — На сегодня все, задание к следующему уроку вы получили, — я захлопываю журнал и отодвигаю его на край стола. Девочки со звонком поднимаются из-за парт, оправляя юбки, складывают вещи в свои новые школьные сумочки. И как у них все туда влазит? Никогда не перестану удивляться этой женской способности — уместить половину дома в клатч. — До свидания, Илья Андреевич! — произносит каждая, проходящая мимо ученица, и каждой я без передышки отвечаю «До свидания», и так девять раз. Анна собирается последней, проходит мимо меня и рюкзаком, висящим на одном плече, задевает случайно бумаги, примостившиеся на краю моего стола. Конечно же, они с шорохом сыпятся на пол, ковром расстилаясь под ее ногами. — Ох… — Ничего страшного! — вырывается у меня быстрее, чем она успевает принести свои извинения. — Прошу прощения, я подниму, — она наклоняется, принимаясь поспешно собирать листы. — Ничего, я сам, — вторю я ей и поднимаюсь со стула. Только спустя несколько секунд я понимаю, что мое сердце бешено стучит в груди, а дыхание чуть сбилось от непонятного волнения. Мне крайне неловко находиться в одной комнате с девушкой, которая меня отшила, особенно учитывая, что эта девушка — моя ученица! Никогда больше не буду ни с кем знакомиться на улице. Анна в хаотичную стопку складывает собранную бумагу и закусывает губу, избегая смотреть мне в глаза. Кажется, ей тоже неловко? — Извините еще раз, — говорит она на удивление твердым голосом и, обойдя меня, делает шаг к двери. — Анна, — сам не понимая, что я делаю, я хватаю ее за руку, заставляя остановиться. Даже не знаю, что я хотел ей сказать. Хотелось как-то выразить свою неловкость, извиниться за то, что я оказался ее учителем, а она — моей ученицей, но разве я в этом виноват? Летом я не знал, что она будет сидеть за партой у меня на уроке. А если бы знал? — Пора Вам перестать так делать, — спокойно говорит она, взглядом указывая на мою руку, обхватившую ее запястье. Затем она обжигающе холодно заглядывает мне в глаза — а казалось, что в душу, — и поспешно покидает кабинет, оставляя меня стоять столбом, глядя ей вслед. Опять.