Калейдоскоп

- Ричард, не можете ли вы нам что-нибудь спеть? - улыбнулся Рокэ Алва, глядя на самого юного своего наложника. О, сегодня Рокэ расстарался во все свое очарование. Не то, чтобы ему очень хотелось, но Юстин счел обязательным, чтобы господин сыграл для Дика и Альдо. Ведь именно после этого, по уверениям все того же Юстина, очарование Рокэ оставляет в полной его власти. И, глядя на своих наложников, что слушали его во все уши, Рокэ думал, что Юстин прав. И за это точно стоит возвести его в ранг любимого супруга. Раньше Алва не задумывался о смене статуса Юстина - он же был его единственным, в конце концов... Они были в саду, в беседке. Вечерний воздух, наполненный ароматами цветов, туманил разум не хуже вина, которое велел сюда подать Рокэ. Они расположились на подушках, на манер багряноземельцев, Рокэ находил этот способ куда более близким и удобным. Да и Ричард до этого момента не краснел - при прогулке в сад накидка, оставлявшая его в гареме полуобнаженным, заменялась свободной рубашкой, в которой юноша явно уже не чувствовал себя голым... Но Рокэ не смог отказать себе в удовольствии вспомнить о том, чем же привлек его Ричард. Дик смущенно засопел, поймав на себе любопытные взгляды Юстина и Альдо. Уши юноши привычно загорелись. Пел он в одиночестве, заскучав немного. И вроде бы, тихо это делал, не желая привлекать к себе внимания. - Если вы этого хотите, эр Рокэ, - тихо вздохнул он, пытаясь на ходу придумать, что именно ему спеть. В Надоре песен хватало разных, веселых и грустных, тревожных и полных надежды. Грустное петь не слишком хотелось. Тем более, что так нежно трепал ему волосы южный ветер. Дик сосредоточенно засопел, прокручивая в голове что-то достойное. Как жизнь без весны, весна без листвы, Листва без грозы, и гроза без молний. Как годы скучны без права любви, Лететь на призыв или стон безмолвный твой. Как годы скучны без права любви, Лететь на призыв или стон безмолвный твой. Увы, не предскажешь беду, Зови, я удар отведу! Пусть голову сам за это отдам, Гадать о цене не по мне... Дороги любви у нас нелегки, Зато к нам добры белый мох и клевер. Полны соловьи счастливой тоски, И вёсны щедры, возвратясь на север к нам. Полны соловьи счастливой тоски, И вёсны щедры, возвратясь на север к нам. Земля, где так много разлук Сама повенчает нас вдруг. За то, что верны мы птицам весны, Они и зимой нам слышны, любимый мой.* Дик прикрыл глаза, чтобы не отвлекаться. Голос в самом начале подрагивал, но постепенно Дик справился с волнением. Рокэ замер, слушая красивую северную песню. Юстин и Альдо тоже смотрели на Ричарда во все глаза. Юноша выглядел так одухотворенно, что ничто на свете не могло бы, казалось, его прервать. Лишь когда он закончил, Рокэ наклонился вперед, взяв его руку в свою, и с нежностью поцеловал его пальцы. - А вы говорили, в вас нет ничего особенного, - почти прошептал он. Дик смущенно залился румянцем, стараясь не сопеть слишком уж громко. Похвала эра Рокэ грела сердце, как и зачарованные взгляды Юстина с Альдо. Им понравилось, и от осознания этого факта юноша был готов замурлыкать, словно котенок. - Я очень рад, что вам понравилось, - вместо этого тихо ответил он. - На севере много разных песен, но я вот выбрал эту. Мне показалось, она подходит, - Дик окончательно смутился, а ветер снова нежно погладил его по голове. - Она замечательная! - не преминул высказаться Альдо, у которого горели глаза. - Теперь я тоже хочу что-нибудь спеть! - Если ты не уделял урокам музыки хоть сколько-то времени, подумай об этом еще раз, - осторожно произнес Юстин. Но остановить Альдо было бы никому не под силу. Что ж... у него, как заметил Дик, все-таки был довольно приятный голос. Хотя не такой приятный, как у их господина. И не было того тонкого слуха, чтобы петь что-то нежное и прекрасное, как легкий ветерок. * - песня взята из фильма "Гардемарины, вперед!"