Цербер Министерства магии

Поттер отходил от проклятия вспышками бреда. Нависшие над ним лица колдомедиков и гомон голосов. Темнота. Жужжание. Белый светящийся купол закрывается над головой. Темнота. Какое-то знакомое лицо, но он не может поймать образ — только видит очертания мужского силуэта и тёмную кожу на пальцах, прощупывающих его пульс. Снова темнота. Алые и синие пятна агонии посреди ночи, терзающая боль и нестерпимый жар. Он задыхался, горло изнутри обжигало, как будто в глотку вливали подожжённую текилу. Танцующие искры пламени под потолком. И снова темнота. Когда очнулся, увидел Рона и Гермиону, спящих на небольшом диване напротив. Ну, как увидел — силуэты были немного расплывчатыми. Солнце клевало через окно склонённые друг к другу макушки. Супруги Уизли наверняка оставили Рози с Молли и пробыли здесь всю ночь. Он лежал на левом боку, спину покалывало тысячами крошечных иголочек. Дышать было тяжело, лёгкие будто уменьшились вдвое. Попытался вспомнить хоть что-нибудь конкретное, но в голове только обрывки. Хотел перевернуться на спину и зашипел от боли, вдоль позвоночника прожгло до самых костей. На звук Гермиона распахнула глаза с красными от слёз белками. — Гарри! — девушка толкнула мужа в плечо, — Рон, проснись! Гарри очнулся! Она вскочила с дивана и пересела в жёлтое кресло у кровати, хватая Поттера за левую руку. Коричневый вязаный свитер, высокий растрёпанный пучок с выбившимися из-под резинки вьющимися волосами. Рон встал и, потирая глаза, опёрся рукой о спинку кресла. Выглядел неплохо. Как же Гарри был рад их видеть. — Как ты? — взволнованно сыпала сочувствующими взглядами Гермиона. Опираясь рукой на постель, Гарри медленно сел. Сам ещё не понимал, как он. Надел протянутые Гермионой очки, и мир прояснился. Оглядел себя: ноги на месте, голова вроде тоже. Костяшки в ссадинах, на правом локте тугая повязка. В целом, ничего, если не считать тянущего ощущения в груди, трудностей с дыханием, обожжённого горла, пульсации в голове и адской боли в спине. — Бывало и хуже, наверное, — тихо прохрипел Поттер. Голос не слушался, говорить было больно. Гермиона смотрела на него, держалась, а глаза становились влажными. — Ну что ты? Мы живы, всё в порядке… Эти слова, видимо, триггернули её. Девушка упала лбом на одеяло и, всё ещё держа его руку, разрыдалась. Рон молча гладил жену по спине, пожимая плечами на недоумённый взгляд Поттера. — Это всё я виновата! Я попросила тебя пойти с отрядом! — она подняла голову и замотала ей так сильно, что слабый пучок на макушке съехал на бок. Гарри не удивился этому самобичеванию, ожидаемая вспышка. Он только очнулся, а на него уже напали: придётся успокаивать. — И была права, как оказалось. Что бы случилось, если бы меня там не было? — прошептал Гарри и погладил подругу по руке, с мольбой поднимая взгляд на Рона. — Ничерта не помню. Там была дорсетская ведьма. Защиту сняли, мы с Ванессой сразу аппарировали. Что произошло? Рон рассказал ему в красках все дальнейшие события. Как он обыскал всё и, не найдя Гарри, аппарировал к пещере. Как увидел там Малфоя и узнал, что это слизеринский принц снял защиту. Как они потеряли Поттера и как психовал Драко, а потом сорвались в Мунго. Как узнали, что Гарри прокляли, и Малфой притащил за шкирку Блейза Забини, и тот снял проклятье. Как Лонгботтом пытался объяснить, как именно Малфой снял защиту от аппарации, но Рон ничего не понял — только удивился, что невыразимцы не смогли, а грёбаный Малфой смог. Поттер слушал это всё с плохо скрываемым удивлением на лице. — Какой сегодня день? Сколько я был в отключке? — Нас вытащили в пятницу, — вздохнул Рон. — Двенадцать дней под землёй. Сегодня воскресенье. Двенадцать дней. Всё-таки они неправильно считали. Случившееся казалось ночным кошмаром, растворившимся наутро. — Что колдомедики говорят? — Проклятье поразило позвоночник и лёгкие, — подала голос Гермиона. Она растёрла слёзы по щекам и, наконец-то, перестала всхлипывать. — Ты чуть не умер, Гарри. Они держали тебя в крио-сфере, пока Забини не снял проклятие. Теперь говорят, что выберешься. Прогнозы хорошие. — Где Джеймс? Он ясно помнил, что змея прыгнула на мантию, когда они аппарировали. Не хотелось бы потерять своего хладнокровного друга в той пещере. — Оу, Гарри… прости, на него пришлось наложить петрификус. Джеймс не давал Блейзу Забини снять с тебя проклятие, он кидался на него. Мы попросили Кикимера забрать его к тебе домой. Змея в террариуме. Что ж, песчаная эфа всегда тонко чувствовала гнильцу в людях, да и держать его в больнице было опасно для жизни окружающих. Гарри был рад, что со змеёй всё в порядке, у Джеймса с Кикимером что-то вроде взаимопонимания. Супруги Уизли рассказали, что за два дня, пока Гарри был в отключке, много кто приходил с визитом. Молли с Артуром поднимались в палату. Репортёры и фанаты ломились, но их не пустили дальше стойки регистрации. Постоянно передавали подарки, открытки, письма, детские рисунки, слова поддержки… Только Малфоя не было. Ожидаемо. Гермиона грустно заключила, что ей пора домой к Рози. Она ещё раз извинилась перед Гарри и многозначительно помолчала, заключая его в таких осторожных объятиях, словно боялась сломать. Поттер чувствовал все несказанные слова, которые подруга хотела озвучить, но не решилась. Он не винил её в случившемся. Рон вышел проводить жену, и Гарри, слегка пошатываясь, встал. Каждое движение отдавалось болью в позвоночнике, но, превозмогая стальные иглы, он прошёл в небольшую ванную комнату и стянул с себя одежду. Целители уже давно привели его в порядок заклинаниями, но хотелось физически смыть последние две недели. Из отражения глядел мужчина с отросшей за это время бородой и посеревшим лицом. Явно похудевший, придётся вернуть себя в форму. Гарри осмотрел в зеркале собственную спину — зрелище было то ещё. Татуировка костлявой морды фестрала вдоль позвоночника почернела изнутри, раскрасилась тёмными пятнами в просветах кожи. Цвели синяки и кровоподтёки. Снитч медленно кружил по пояснице, как будто не решался подняться выше. Стоять было тяжело, дышать полной грудью вообще невыносимо. Каждый, даже маленький, вдох рвал лёгкие на части. Приходилось насыщаться воздухом по горстке. Гарри принял душ, побрился и переоделся в чистые вещи, стопками сложенные на небольшом высоком комоде в ванной. Друзья обо всём позаботились. Стало немного легче, он словно провёл линию между собой в пещере и собой свободным, но событие оставило глубокий след, который водой не смоешь. В сознании захлопала крыльями тревожная птица. Он уже столько раз был на волосок от смерти, и каждый раз встречал костлявую с подозрительным смирением. Даже не удивлялся очередному «ты чуть не умер». Что-то правдивое было в словах газетчиков о бессмертии героя, некоторые даже обращали это в шутку и делали ставки, умрёт ли Поттер когда-нибудь или будет жить вечно. Сам он во втором сильно сомневался. Рано или поздно непостоянная госпожа Удача отпустит его руку. Появилась мысль, которую Гарри захотел обсудить с другом. — Спасителя твоего не было? — в палату вернулся Рон и приземлился в жёлтое кресло. — Он не придёт, Рон. Это же Малфой. Я вообще удивлён, что он так суетился. Гарри вернулся на парящую по центру палаты кровать и, вытягивая ноги под одеялом, вдруг понял, что даже короткий поход в душ порядком вымотал. — Придёт. Зря он старался, что ли? Хочешь, поспорим? На двадцать галлеонов. Гарри усмехнулся. Рон в последние три года полюбил споры на деньги. — Да давай. Он не придёт. Готовь двадцатку. Рон был в курсе сделки с Малфоем, хотя и без подробностей. Гарри в пещере рассказывал рыжему про последние события, опуская некоторые детали. Например, раскрыл Рону ситуацию в Мэноре, когда Драко как следует покопался в его сознании, но скрыл, какие дикие вещи увидел сам и что ему в голову подкинул легилимент. Оставил не то чтобы в тайне — просто для себя. Как нечто слишком личное, чтобы выкладывать на стол. Да и Рон опять запустил бы свой стендап на тему предпочтений Гарри Поттера в виде светловолосых высоких парней с надменными ебальниками. Короче, он держался границ и прятал нюансы в коробочку. Между друзьями мельтешил призрак общих болезненных воспоминаний, порождённых двенадцатью сутками заточения в пещере и двумя погибшими товарищами. Уизли придвинулся ближе и облокотился на край кровати, понижая голос. — Гарри, спасибо, что ты пошёл с нами. Правда. Не знаю, как бы всё повернулось… — Даже не думай благодарить меня за это. Я бы не простил себе, если бы остался тут. С ума бы сошёл. — Ты самый лучший друг, знаешь? В дверь постучали так резко, что оба вздрогнули и мгновенно обернулись. Парни на любой внезапный звук рефлекторно реагировали позицией защиты. Аврор, охранявший палату от незваных гостей, просунул голову внутрь. — Прошу прощения за беспокойство. К вам посетитель. Драко Малфой. Принять? Явился всё-таки. Что ж, в этом споре Гарри проиграл. Не ожидал. — Принять. Аврор кивнул и закрыл дверь. Рон усмехнулся. — Я же говорил. Пока Малфой не поднялся, Поттер поспешил обсудить с другом ту важную мысль, которая пришла в голову несколько минут назад. Хриплым шёпотом он завёл скользкую тему. — Я тут подумал… надо бы завещание составить, что ли. — Шутишь? Гарри, перестань. Всё будет в порядке. Мы в порядке. — Рон. Я хочу, — надавил Гарри. — Я уже устал умирать. Однажды я не вернусь. Пусть все говорят, что бессмертный, но это не так. Помоги мне найти хорошего юриста, окей? Уизли идея не понравилась. Он не хотел допускать даже мимолётную мысль о том, что всё могло закончиться иначе. И тем более не хотел думать, будто ситуация повторится и в иной раз выйдет боком. А ещё он прекрасно знал, кому Гарри начнёт отписывать состояние — всему семейству Уизли и малышке Рози, вот кому. Рон не хотел этой странной ответственности на грани с почётным титулом. Достаточно было и того, что крёстный их дочери был национальным героем и каждый месяц в число её рождения дарил неприлично дорогие подарки: инкрустированные драгоценными камнями погремушки, золотые колечки, зачарованные музыкальные шкатулки, внутри которых жили маленькие города… Бабушка всё прятала и отчитывала Поттера за расточительство. «Она ведь ещё ребёнок!» — сокрушалась Молли. «Я могу не дожить до дня, когда она станет взрослой», — отвечал Гарри. У Рона каждый раз мороз бежал по коже. Мысль о потере друга была неприятной, но слишком реалистичной. Он всё-таки дал слово подыскать доверенного нотариуса. Когда Малфой поднялся, Рон вышел, оставляя спасителя со спасённым. Гарри должен был другу двадцать галлеонов. Драко кинул на тумбочку зелёные яблоки, и у Гарри внутри как будто что-то рассыпалось. Он не смог сдержать долгой тупой улыбки. В какой момент их отношения на грани «я убью тебя» превратились в тонкий обмен приколами? Разговор с Малфоем получился специфическим. Иным. На другой ноте, в которой не было минорных аккордов и даже нашлось место смеху. Грешным делом Поттер подумал (или понадеялся?), что Малфой так усердствовал с его спасением из каких-то более глубинных побуждений, но явно ошибся. Драко прозрачно обозначил вполне коммерческие и прозаичные цели. Гарри поперхнулся колом под сердцем и мысленно отпиздил самого себя за слабость и наивные розовые мечты. В какой-то момент Поттер осознал себя тонущим в стальных глазах, таких прохладных и глубоких. Бредущим под грозовым небом, которое вот-вот разразится дождём и одарит прохладой, смоет все раны — и духовные, и телесные. Заставит забыть о старых травмах, залечит шрамы и укроет долгожданным спокойствием. Как будто всё время, всю свою жизнь с того самого момента, как мать защитила его ценой жизни, он бежал без оглядки, пытаясь выжить, а теперь вдруг остановился. Замер и выдохнул. Он погружался в эти глаза, как в озеро, всё глубже и глубже уходя на самое дно. Наблюдал, как солнечные лучи врываются из окна и путаются в светлых волосах, делая пряди золотыми. Как играет солнечный зайчик с металлической цепью на шее. Изучал точёные скулы и полоску кожи от чёрного ворота водолазки до линии челюсти. Ледяной принц будто весь был сделан из мрамора. Плохо. Очень плохо. Он хотел бы этого не чувствовать, хотел бы сжечь эмоции в зародыше. Но когда Малфой ушёл, Поттер понял, что продолжает тонуть. Упал лицом в ладони, а в носу всё стоял запах зелёных яблок, игриво подкинутых на тумбочку. Съесть их так и не решился.

* * *

В понедельник в палату наведался доктор. Абрахам Боунс был уже пожилым волшебником под семьдесят, впрочем, неплохо сохранившимся. Невысокий, но худощавый, с россыпью морщин вокруг глаз и на лбу, что говорило о том, что док часто задумывался и щурился. Седые волосы чуть длиннее линии подбородка зачёсывал назад, носил короткую бороду и в целом производил впечатление стильного деда. На лице очки-клабмастеры, линзы которых в солнечную погоду становились тёмными. Одевался всегда ярко: в зелёные, насыщенно-синие или винные брюки на кожаных ремнях или подтяжках, пёстрые рубашки и странные мантии (в горошек, полоску, цветочек или какой-нибудь другой странный узор). Ещё он любил подбирать одежду в один тон. Сегодня вот пришёл весь в горчичном, а мантия напоминала старый полосатый ковёр. Поттера по десять раз в день осматривали лучшие колдомедики Мунго. Они всё-таки притащили специалиста по проклятиям (нормального, не Блейза Забини), который детально просканировал всё тело и заключил, что чары действительно были сняты полностью — сохранились только остаточные симптомы. Доктор Боунс же пришёл с другой целью — он предусмотрительно захватил с собой зелья от странной болезни Поттера и осмотрел героя, переживая, что ситуация после случившегося могла ухудшиться. Но, на удивление, Гарри вполне нормально чувствовал себя (не считая боли в горле, спине и лёгких), а по сравнению со вчерашним днём, стремительными прыжками летел на поправку. Он даже мог теперь нормально говорить, а не хрипеть. — Мистер Поттер, должен с вами серьёзно поговорить, — док снял очки и потёр переносицу. Он сидел в излюбленном всеми посетителями жёлтом кресле и почти сливался с ним в своём горчичном костюме. — После последнего путешествия в Сингапур и общения с коллегами на форуме колдомедиков у меня появилась новая теория. Я долго думал и… возможно, мы с вами всё это время копали не туда. — Что вы имеете в виду? — поморщился от боли Гарри, сидя на кровати и аккуратно надевая чёрную футболку после осмотра. — Что если ваша болезнь — это не болезнь? А проклятие, — он говорил осторожно, постукивая кончиком пера по планшету с прикреплённым к нему пергаментом. — Почему вы так решили? — С того самого момента, как вы обратились ко мне, я опрашивал коллег, изучал пациентов, читал статьи. И никто больше не встречался с подобным случаем. Последний форум в Сингапуре только подтвердил — там были лучшие умы, и они все разводили руками. Даже в старых медицинских карточках ничего подобного не удалось найти. Будь это болезнь, случаи бы встретились. Хотя бы пара коллег столкнулась бы с теми же симптомами, что и у вас. Но нет. Ни одного случая. — Подождите, вы же говорили, что лечите пациента с подобными симптомами. Значит, как минимум один случай всё-таки есть? — припомнил Поттер, поправляя очки. — Верно. Всего один с огромнейшим «но». Симптомы этого пациента всё-таки отличаются от ваших. Я бы даже сказал, что они диаметрально противоположны, а в случае болезни такого быть не может. К тому же, за годы моей практики этот случай так и остался единственным, больше ни одного подобного. Я надеялся найти хоть что-то, но, как видите, тщетно. Если же мы обратим взор в другую сторону и предположим, что это всё-таки проклятье, версия покажется логичной. Проклятья сами по себе имеют большую редкость, их невообразимое множество, некоторые и вовсе единичны. А ещё они могут развиваться по-разному у разных волшебников — это объясняет отличия симптоматики. На вас и втором пациенте может быть одно и то же проклятье, даже более того — наложенное одним волшебником. И развивается оно у каждого по-своему. — Почему вы так считаете? — Вы оба имели дело с Тёмным Лордом. Напрямую. Гарри замолчал. Много кто имел дело с Тёмным Лордом. Знал ли он пациента целителя? Боунс за все годы никогда не раскололся на имени, всё хранил в секрете, чтил клятву, хотя Поттер, конечно, просил рассказать. Абрахам был принципиальным дедом, и Гарри это уважал. — Не думаю, что это так. Меня только что проверяли на действие проклятия. — Мистер Поттер, вас проверяли на действие конкретного проклятия. Существуют мимикрирующие чары, следы которых не так просто найти, если не знаешь, что именно нужно искать. Поттер задумался, а потом вспомнил о вилке, лежавшей в столе кабинета, и покачал головой. — Всё равно вряд ли. Почти каждый день на работе я имею дело с артефактом, который выявляет магическое воздействие. Он тоже ничего не показывает. Я чист. Теперь доктор задумался. Покрутил в морщинистых руках с аккуратными чистыми ногтями перо. — Может, мощи артефакта недостаточно? — предположил он. — Если проклятие действительно спрятано, оно не даст себя просто так обнаружить — нужны специальные условия, особая среда. Кажется, у меня есть идея, как можно обмануть магию, и этот ваш артефакт окажется полезен. Напишу вам мощное заклинание, разоблачающее чары — оно усилит действие предмета в разы. Пришлю совой сегодня или завтра, сразу как найду, оно должно быть в моей библиотеке. Зачаруйте заклинанием артефакт и проверьте — если что-то покажет, сообщите мне немедленно. — Он в кабинете в Министерстве. Пока меня отсюда не выпустят, не смогу ничего проверить, — пожал плечами Поттер, уже прикидывая, как бы свалить из больницы пораньше. Последние три дня по своей бесцельности и тухлости били все мыслимые рекорды. — Тогда поторопитесь выздороветь, — доктор встал, забирая свою сумку и собираясь на выход. — Что если вы правы? — бросил ему вслед Гарри. — Если я прав, мы с вами потеряли восемь лет. В проклятиях счёт времени идёт на дни, иногда даже часы. Восемь лет, мистер Поттер! Если я прав, вы в смертельной опасности. Боунс кивнул и вышел из палаты. Гарри повалился лицом на белую подушку. Как же это всё его заебало.

* * *

В среду утром он проснулся от шумихи в коридоре: громкий гомон голосов перекатывался по ту сторону двери, какие-то люди спорили и громко топали. Гарри сел в кровати, нащупал на тумбочке очки и прислушался. — Да куда он пойдёт? Он ещё не оправился, такая нагрузка его убьёт! — кажется, это голос Рона на повышенных тонах. — Если через полчаса он не будет стоять на ногах, то сам тебя убьёт! — послышалось в ответ уже прямо рядом с дверью, после чего та без стука распахнулась. На пороге стоял Малфой в стильном чёрном костюме и чёрной рубашке, а за спиной мелькала рыжая макушка Рона, тёмная копна волос аврора-охранника и белая шапочка медсестрички. — И вам доброе утро, — нахмурился Гарри, оглядывая коалицию, завалившуюся к нему без предупреждения. — Гарри, прости, я не смог его остановить, — с отчаяньем выдохнул Рон. Квартет ввалился в палату. — Потом извинишься, — фыркнул Малфой, оглядываясь. — Одевайся. Грейнджер добилась, чтобы первое чтение по твоему законопроекту перенесли на сегодня. Её аргументы говно, но если тебя не будет в зале, то никто не поспорит даже с этой белибердой. — Что? — Гарри пару секунд похлопал глазами, переваривая информацию. Потом уставился на Рона. — Ты знал? — Нет. Правда не знал, — покачал головой аврор. — Когда чтение? — Гарри откинул одеяло и резко встал, но сжатые лёгкие подкосили и усадили его обратно. Дышать всё ещё было тяжело, каждый шаг отдавался в позвоночнике вспышками. Драко глянул на часы на левом запястье. Чёрный кожаный ремешок, циферблат из белого золота. Он всегда хорошо выглядел, но сегодня был похож на оживший снимок с обложки модного журнала. Как ненастоящий. — Через двадцать четыре минуты. — Блять. — Мистеру Поттеру нужен полный покой! — вмешалась медсестра — взрослая женщина в белом халате с короткой стрижкой. — Он никуда не пойдёт. — Об этом и говорю, — кивнул Рон, — Гарри, я буду на чтении от комитета мракоборцев, что-нибудь придумаю. Тем более, ты там уже всё подготовил. Председатель зачитает, все покивают… Поттер дальше не слушал — Рон не сможет противостоять жене. Он сделал ещё одну медленную попытку подняться, досчитал до пяти. Да уж, «идти» в таком состоянии — это очень громко сказано. Гарри посмотрел на Малфоя, тот скрестил руки на груди и вскинул подбородок, будто спрашивая «неужели ты зассышь и не сможешь потерпеть пару часов?». Драко не волновало состояние героя. А ещё он точно знал, что Гарри не пропустит слушание даже под угрозой смерти, поэтому заявился в больницу сам и поднял всех на уши. Гарри бы рвал и метал, если бы так и не узнал о переносе чтения. Кажется, его научились читать, как открытую книгу. Поттер приблизился к медсестре, беря себя в руки. — Влейте в меня что угодно, лишь бы смог часов пять простоять на ногах. Драко победно усмехнулся, все остальные запротестовали. Глава ОМП переоделся в строгий чёрный костюм, закинулся тремя пузырьками разных зелий, но аппарировать не рискнул. Пришлось идти до ближайшего камина — благо, в больнице они были, но на первом этаже, а это вереница лестничных пролётов. Было странно спускаться компанией из Поттера, Уизли и Малфоя — в школе подобное было сложно представить. Путь по ступенькам дался Гарри особенно тяжело, и Драко постоянно закатывал глаза и показательно вздыхал, намекая, что они опаздывают. Рон прожигал ледяного принца злыми взглядами. Что ж, хоть это осталось по-прежнему. Преодолев камин, атриум и министерский лифт, по коридору они уже почти бежали. За две минуты до начала чтения Уизли, Поттер и Малфой (именно в таком порядке слева направо) стояли на входе в зал заседаний. Гарри замер перед закрытыми резными дверьми. — Подождите, дайте минуту. Драко выгнул бровь, но с места не двинулся. Гарри перевёл дух. Дышать было тяжело, по позвоночнику плясали иголки. Ему было жарко, и виной был не душный воздух в помещении, а огонь, бушующий внутри из-за странной болезни или проклятья, как предполагал теперь доктор Боунс. Внутри всё горело. Это слушание будет непростым, придётся как-то абстрагироваться, отвлечься от пульсации в висках. И вдруг в голову пришла совершенно абсурдная, идиотская и всё-таки спасительная мысль. — Дай-ка мне руку, — Гарри поднял правую ладонь. — Чего? — непонимающе уставился на него Малфой. — Руку, просто дай руку. Малфой опасливо протянул ладонь, как будто засовывал её в пасть к тигру. Поттер обхватил бледные тонкие пальцы. Безумная идея сработала: от ледяной кожи прохлада разлилась по всему телу. Давление в висках мгновенно отступило, стало легче, будто кто-то врубил кондиционер на максимум прямо в лицо. Драко недоуменно таращился на переплетённые пальцы. Рон был удивлён и того больше. Да уж, придётся разобраться с этим странным явлением после слушания. — Так лучше, — Поттер с облегчением выдохнул и медленно (если честно, то даже с неохотой) отпустил ладонь. Малфой уставился на собственную руку, согнул и разогнул пальцы. Посмотрел на Поттера взглядом, требующим объяснений, но этих объяснений Гарри и сам себе дать пока не мог. Он толкнул дверь и вошёл в зал. В прямоугольном помещении собралось около двадцати волшебников. Оглядывая присутствующих, из знакомых лиц Гарри обнаружил здесь явно шокированную его появлением Гермиону, Луизу Хейл из ОММС, главу отдела регулирования магических популяций, его заместителя Лоудсена, капитана Вулнера и — совершенно внезапно — Теодора Нотта. Кудрявый молодой человек в строгом чёрном костюме и белой рубашке сидел рядом с Луизой. Они не виделись со школы, но не узнать его было сложно — слишком уж примелькалось лицо за годы обучения. Лучший друг Малфоя, неизменный член слизеринской серебряной четвёрки. Он-то что здесь забыл? Гарри заметил, как Тео нашел Драко глазами, поднял брови и покачал головой, как бы спрашивая: «Какого хера так долго?». Малфой в ответ оскалился и одними губами произнес: «Это пиздец». Быстро сложив два и два, Гарри понял, кто был тем самым «другом из ММФ», который помог Драко со снятием защиты на пещере в Дорсете. Нотт закатил глаза и выпрямился, когда председатель и члены комиссии из отдела магического правопорядка вошли в зал с другой стороны. — Ну что, все собрались? — спросил мужчина в длинной мантии в пол. — О, мистер Поттер, и вы здесь? Рад видеть. Вам уже лучше? — Да, я не мог пропустить такое событие. Благодарю, председатель. В зале было шесть рядов лавок со столами, перед ними по центру располагалась трибуна и стол комиссии. Прохладно, тёмное дерево мебели и иссиня-чёрная плитка на полу и стенах поддерживали деловую атмосферу. Поттер кивнул председателю и занял свободное место в третьем ряду. Малфой приземлился по правую руку от него, Уизли — по левую. — Раз все в сборе, начинаем первое чтение по законопроекту номер восемь шесть четыре девять ноль два. О допущении кентавров и вампиров в ряды мракоборцев. Ответственные комитеты: отдел магического правопорядка, отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Указанные отделы имеют право приглашать сторонних экспертов и представителей, создавать рабочие группы и проводить дополнительные круглые столы по совершенствованию законопроекта. Сегодня приглашены в качестве экспертного комитета: отдел международного магического сотрудничества Великобритании, представитель отдела международного магического сотрудничества Франции, представитель отдела международного магического сотрудничества МАКУСА, США, — председатель зачитывал с бумаги организационную информацию. — Итак, дамы и господа, сегодня мы с вами проводим первое официальное чтение законопроекта и либо определяем срок для доработок и второго открытого чтения с присутствием Визенгамота и Министра магии Великобритании, либо отклоняем законопроект на этом этапе. Принятие или отклонение законопроекта определяется общим голосованием председателей комиссии и ответственных комитетов. Приглашённые эксперты к голосованию не допускаются. Отклоненный документ дальнейшему рассмотрению не подлежит. Гермиона занервничала и зёрзала на лавке. Она надеялась, что Гарри не будет здесь — это позволило бы ей легко убедить председателей отклонить законопроект. Но именно отдел магического правопорядка проводил все слушания по законопроектам, и именно Гарри Поттер, как известно, был руководителем этого отдела. Карты на стол. Ну, давайте поиграем. Чтение проходило в несколько этапов. Сначала председатель полностью зачитал законопроект (это заняло почти полчаса). Потом представители комитетов и приглашённые эксперты вступали по очереди, выходя к трибуне и озвучивая свои замечания и дополнения по прочитанному. На выступлении Гермионы (против закона, естественно), подключился Малфой. Он размотал её аргументы по прецедентам с вампирами во Франции, парируя тем, что в чужой стране кровососущие имеют другой принцип постановки на учёт и другие права, что само по себе уже сложно было переложить на систему, действующую в Англии. А потом подключился Нотт и добил тем, что озвученные прецеденты кажутся ему недостаточно убедительными. Они и вправду звучали не то чтобы пугающе. История про вампира, который едва не сорвал операцию мракоборцев из-за того, что срочно отбыл спасать свою любимую кошку, умирающую от инфаркта, вообще вызвала у многих улыбку. Прецедент явно был фейком, который больше никто из присутствующих не раскусил, но Поттер дивился, как слизеринцы это придумали и провернули. Нотт пошёл дальше: он был удивительно подготовленным и наизусть перечислил более внушительный (раза так в три) список прецедентов, где вампиры, наоборот, оказались незаменимыми помощниками французских мракоборцев. А история кровососа, с помощью своей скорости и острого нюха обнаружившего и вынесшего из объятого огнём здания троих маленьких детей, вообще повергла присутствующих в шок. Тео явно изучал эти события заранее, вызубрил их вплоть до статей и цитат из законов. Малфой всё это время сидел с непроницаемым каменным лицом. Поттер был в приятном шоке. Аргументы по части кентавров прошли уже не так гладко. Там в дело вступил представитель МАКУСы, который, в свою очередь, сам был не так доволен присутствием вспыльчивых кентавров на некоторых заданиях мракоборцев. Они с Гермионой долго обсуждали прецеденты. В итоге пришли к мнению, что закон следует существенно откорректировать в данной части. Откорректировать, но не отклонить. Гарри молча ликовал. Поттер сам выступал с замечаниями и десятками аргументов как представитель ОМП. Мракоборцы (в частности Рон Уизли и капитан Вулнер) его поддержали. Процесс завершился голосованием. Большинство голосов «за» второе чтение. Определили список правок (большинство касались подпунктов о кентаврах) и сообщили сроки для их внесения. В третьем часу дня председатели, наконец, вышли из зала. Остальные присутствующие высыпались в коридор и поспешили по своим делам: в туалеты, в столовую или сразу домой. Поттер к концу слушания был как выжатый лимон, но радость победы ободрила. — Стоять, — шепнул он Малфою, который уже собрался на выход. Тот ничего не ответил, но притормозил, бросая быстрый взгляд на Нотта. Теодор делал вид, что копается в бумагах, медленно собирая их в портфель. Гермиона подошла к ним, Гарри встал со своего места. — Поздравляю с успешным первым чтением, Гарри. Как ты себя чувствуешь? В её голосе не было сарказма. Она выглядела уставшей, вымотанной, потерянной, но точно не злой. Поздравление было искренним, как и забота о состоянии друга. Жаль, что во взрослой жизни всё мешалось в одну кучу. Слишком много эмоций и противоречий. — Спасибо, Герм. Я в порядке. Хотя ты явно не планировала меня тут увидеть. — Правда. Я надеялась, что мы разберёмся с этим без тебя. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к этому закону. Смысла юлить не было, так что миссис Уизли просто пожала плечами. — Но я дура. Не замечала очевидного, — вдруг заявила девушка и обернулась через плечо, обращаясь к Нотту. — И ты, конечно, тоже тут не случайно? Она была умной. Конечно, она не могла не разглядеть контекст сложившейся ситуации. Малфой, внезапно выступающий на стороне Поттера сразу после того, как спас ему жизнь. Теодор Нотт, давний друг Драко, в экспертном комитете от Франции. Пазл легко складывался. Но слишком поздно. Нотт пружинистой походкой подошёл к ним, забавно раскачивая портфель в пальцах и поправляя галстук. В зале больше никого не осталось, а Гермиона уже просекла фишку, так что они с Драко могли не скрывать дружбы. — Ты всегда была умницей, — подтвердил Тео кивком. — Не могу поверить. Гарри. После всего — теперь они? Серьёзно? Как давно вы сотрудничаете? «После всего» — это она про длинный список поттеровских послевоенных достижений, регулярно подвергавшихся нотациям о морали, добре и чести. — Примерно с того момента, как ты сама попыталась это сделать, — вмешался Драко. Он намекал, чтобы девушка не строила из себя святую, ведь пыталась обратиться к слизеринцу в прошлом месяце. Миссис Уизли одарила его многозначительным кислым взглядом. — Гермиона, я люблю тебя, но перестань вставлять палки в колёса, — в голосе Гарри сквозила усталость, но говорил он твёрдо и жёстко. — Закон примут. С твоими возмущениями, метаниями и потраченным временем. Или без всего этого, тихо и спокойно. Займись лучше Рози: возьми отпуск, побудь с малышкой. Переключи внимание на то, что действительно важно. — Не надо говорить, что мне делать с моим ребёнком! — жёстко отрезала Миона. — Ты так уверен в проекте, но даже не знаешь, согласятся ли сами вампиры и кентавры! Не пойдут они в мракоборцы. И хоть кто-то должен их защитить. От тебя. — А нас кто защитит? — Гарри перешёл на крик. Пережившие проклятье связки резанули болью, голос сорвался в хрипотцу. — Меня, Рона, Дина, Невилла, других? Лучше мы, чем они, да? Точно, поэтому я и оказался в той пещере, совсем забыл! Она отшатнулась от свинцовых слов, как от хлёсткого удара по лицу. Поттер был слишком прямолинейным, он не щадил чувств. Потом пожалеет о сказанном, но сейчас правда вылетала изо рта огненными стрелами. — Гарри, не перегибай, — одёрнул Рон, стоявший между женой и другом. — Свой вопрос о личном желании вампиров и кентавров вступать в ряды мракоборцев оставь на другое чтение, — проигнорировал выпад Гарри. — Нужно у них спрашивать. И мы их обязательно пригласим на одно из следующих чтений. Но уверяю тебя: против они точно не будут. Гермиона покачала головой. — Гарри, я… Я не думала даже… — Но чтение-то ты проводить без меня думала. Слушай, Герм, я не в настроении для спора. Если честно, еле стою на ногах. Ты хотела со мной поругаться? У тебя это получилось. Не знаю, сколько ещё ты будешь испытывать моё терпение своими выходками, но оно лопается. Спишу всё на послеродовую депрессию, но если ещё раз попытаешься сделать что-то исподтишка: запросить документы так, чтобы я не узнал, или провести без меня важное слушание по моему же проекту, клянусь, меня не остановит, что мы друзья. Я отправлю тебя в такую длительную командировку куда-нибудь в Эфиопию, что ты Рози увидишь, только когда она уже в школу пойдёт. — Гарри! — дёрнул его за рукав Рон, призывая остановиться. Для Гермионы победы были важны, и именно после родов она стала так рьяно хвататься зубами на карьеру. Как будто дочь тянула её домой, заставляла быть домохозяйкой, курицей-наседкой, а девушка страшилась этого. Боялась засесть дома и не видеть ничего, кроме быта. Вот и отвлекалась взрослыми играми в суды и бумажки, доказывала себе и окружающим, что всё ещё у руля. Гарри её не винил, но это бесило. Если бы на месте миссис Уизли оказался любой другой сотрудник Министерства, он бы сегодня тут даже не сидел. Близкие люди всё ещё были единственной слабостью, которую он не мог вычеркнуть из сердца. Гермиона сжала зубы и кивнула. Приняла правила игры и решила больше не злить героя второй магической. — До встречи, Гарри. Пойдём домой, Рон. А потом вышла, опустив плечи. Уизли окинул друга многозначительным взглядом и поспешил за женой. Потом будет ждать напряжённый разговор ещё и с ним наедине. Гарри проследил за спинами друзей. Дверь закрылась, парни остались в зале втроём. — Как переменчива жизнь, — романтично протянул Нотт. — Тео. Нет. Драко предостерегающе глянул на друга — тот сразу подобрался и стянул с лица широченную улыбку. Это была крохотная, но всё-таки заметная для Гарри вспышка: Малфой напрягся и встал в оборонительную позицию. Охранял. Вот кого он охранял. — Мой второй спаситель и тайный информатор из Франции, полагаю? — Гарри протянул руку, Нотт пожал её без проблем, снова улыбаясь. Карие глаза какие-то бешеные, словно у чертей в голове безудержное пати. Пахло булочками с корицей. — Пришла пора познакомиться поближе. — Тео, фанатскую футболку сними, — язвительно пошутил Драко. Поттер чувствовал между этими двумя слова — неозвученные, но парящие в воздухе. Язык, понятный только очень близким людям, которые прошли через огонь и воду, делили беды и радости, укрывали друг друга от опасности. Он нашёл себя третьим лишним, и под диафрагмой образовался тугой узел. — Может, отпразднуем? — поспешил разрядить обстановку Поттер. — Я этот закон уже полгода пробиваю, сегодня большая победа. — Его ещё не приняли, — спустил с небес на землю Драко. — Но первое чтение-то хорошо прошло. Не занудствуй, — улыбнулся Тео. — Я в деле. Нотт был весь какой-то искрящийся, чересчур живой. Он заполнял всё помещение позитивной энергетикой и лучезарной улыбкой. Интересно, он всегда был таким и Гарри просто не замечал по школе? — Тогда сегодня в девять давайте в «Высоте». — Ты приглашаешь нас в ресторан? — удивлённо протянул Малфой. — По-моему, тебя ещё из Мунго не выписали. — Я в этой больнице скорей сдохну от скуки, — пожал плечами Поттер. — И у меня праздник, в конце концов, который вряд ли случился бы без вас двоих. Как бы странно ни звучало, ну да похуй. Он всегда такой душный? Последний вопрос был адресован к Нотту, и тот размашисто кивнул, отчего тёмные кудрявые локоны забавно подпрыгнули. Драко закатил глаза и повёл плечами. Поттер уже знал эту привычку. Захотелось курить. Все трое вышли в коридор. — Тогда до встречи в девять в «Высоте»? — довольно уточнил Нотт. — Подожди меня внизу, — махнул другу Малфой. — Нет, не жди, — оборвал Поттер. — Ты идёшь со мной в кабинет. Надо кое-что ещё обсудить. И снова это закатывание серых глаз. Тео игриво подмигнул Драко, за что тут же получил агрессивный толчок в плечо. Разошлись. — В чём дело-то? — спросил Малфой, когда они уже ехали в лифте в кабинет Поттера. — Есть вопрос. Гарри протянул правую руку. Малфой молча смотрел на ладонь, как будто ждал, что из неё сейчас выпрыгнет наргл. Жест очень прозрачный: «пожми», но блондин упрямо держал руки в карманах. — Какой вопрос? — Давай, — Гарри тряхнул рукой, и Драко с неохотой достал свою из кармана, протянул, пожал. Поттер кайфанул от привычного чувства прохлады и чистой головы. Он бы никогда не отпускал эту руку. Интересно, что будет, если сгрести всего Малфоя в охапку? Может, он излечится навсегда? Захотелось представить ситуацию в красках, но Гарри откинул картинку из головы. — Итак, вопрос. Только не извращай и не язви. Ты что-нибудь чувствуешь? Они всё ещё держали руки сцепленными. — Горячо, — признался Драко. — Что? — Поттер решил, у него слуховые галлюцинации после проклятия. — Рука у тебя горячая, как будто градусов шестьдесят. Вот это неожиданно. И вполне объясняет, почему Малфой всегда так старался одёрнуть ладонь от прикосновений. Поттер задумался — благо, прояснённое сознание от касания облегчало мыслительный процесс. Лифт остановился, Гарри отпустил прохладные пальцы. Парни прошли по коридору до кабинета, где их встретила подскочившая со своего места Дана. Она была рада видеть босса и принялась сыпать вопросами, но тот пообещал всё рассказать позже. Они оставили девушку на своём месте за стойкой и закрыли дверь. Поттер прошёл к столу и закурил — мечтал об этом с самого утра. Драко по-хозяйски сел в кресло и закинул ногу за ногу. — Так в чём дело? Понятно, что это нихера не норма, но я слишком хорошо воспитан, чтобы спрашивать в лоб. — Дело странное, — выдохнул дым Гарри, приземляясь за стол. Тело отчаянно нуждалось в передышке, изводя его болью в области позвоночника. — Начну с начала, окей? Мне диагностировали странную… болезнь. Симптомы активно проявились, когда мне исполнилось восемнадцать. Кажется, оно было и раньше, но после войны обострилось в разы. Я думал, это из-за Волан-де-Морта — как ты знаешь, мы были связаны. Чувствовал постоянную головную боль и жар во всём теле. Накатывало волнами, то ослабевая, то становясь сильнее. Необоснованное чувство паники и страха, адская боль в лёгких и будто сдавливающий голову расклённый железный обруч. Шрам постоянно пульсировал и горел огнём. Думал, это пройдёт, когда расправлюсь с ублюдком, и мы разорвём связь. Но не прошло. Только усилилось. Колдомедики говорили разное: кто-то считал, это постстрессовый синдром. Кто-то говорил, что физиологическая травма на войне. Они пытались меня лечить, но все методы провалились. Сыпались, как домино. Целители разводили руками, а мне становилось только хуже от года к году. В последнее время стало совсем невыносимо. С одним из целителей мы научились глушить симптомы, но даже он не мог найти настоящее лекарство. Драко напрягся. Он заёрзал в кресле, пытливо изучая лицо напротив, но молчал и позволял говорить дальше. — Я как будто перестал чувствовать холод, всё время только адская духота. Иногда удавалось забыть об этом на время, отвлечь себя… по-разному. Не суть. Короче, странное дело. А потом мы пожали руки. Тогда, в Косом переулке, помнишь? Прозвучит блядски дико, но… — он затянулся сигариллой, подбирая слова, — одно это рукопожатие, и всё как рукой сняло. Никакой боли. Никакой духоты. Только прохлада и чистое сознание. Не знаю, почему. Это пиздец, да, не делай такие глаза! Потом симптомы вернулись, но вот что я заметил: каждый раз, когда ты меня касаешься, оно уходит. Просто растворяется. Как будто ты — ходячий морозильник, в который меня сажают и откачивают яд из вен. Малфой таращился на Поттера с нескрываемым удивлением от искреннего монолога. Шок на всегда непроницаемом лице был таким инородным, что Гарри улыбнулся, сдерживая смех. — Короче, я поэтому попросил тебя дать мне руку. И снова сработало. Это не случайность. Уверен, что док поможет разобраться — он толковый мужик. — Притормози, — Драко глубоко вдохнул и потёр точку между бровями. — Всё уже где-то за гранью. — Меня это удивляет и бесит не меньше твоего. Поэтому я спросил, что ты чувствуешь. Ни с кем из знакомых так не было. И никто никогда не брыкался, утверждая, что у меня температура под шестьдесят градусов. Малфой провёл пальцами под глазами и запустил руки в волосы. Он так стрессовал, что напряжение в воздухе можно было ощутить кожей. — Док предполагает, что на меня наложили проклятие, и, возможно, ты будешь ключом к разгадке. — Блять, стоп! — оборвал Драко, вскидывая ладони. Он отдышался, провёл языком по бледно-розовым губам, закусил нижнюю. Поттер курил и терпеливо ждал, когда пройдут все стадии от гнева до принятия. Гарри открыл верхний ящик стола и достал оттуда выявляющий магическое воздействие артефакт — серебряную вилку, которую он несколько лет назад купил на чёрном рынке. Потом выудил из заднего кармана брюк пергамент, присланный вчера доктором Боунсом, на котором было написано усиливающее заклинание. — Это очень, очень странно. — Я так и сказал, — кивнул Гарри. Он провёл волшебной палочкой над вилкой и произнёс заклинание, усиливая предмет. Оглядел работу, взял вилку в руку. Ничего не произошло. Никакого свечения, предмет всё ещё ничего не показывал. С нервным вздохом кинул столовый прибор обратно на стол. Не сработало. — Значит, всё-таки не проклятие, — тихо озвучил волшебник свои мысли. — Нет. Странно! — вдруг очнулся от коматоза Драко. — Странно, потому что… — Мистер Поттер! — дверь резко открылась, в проём просунулась Дана. Она выглядела так, будто долго набиралась смелости, чтобы ворваться. — Прошу прощения. Я буквально минуту вашего времени отниму! Тут срочная бумага, которая ждёт вашей подписи ещё с прошлой недели. Пожалуйста, всего минуту — нужно подписать, пока вы ещё тут. Гарри зарычал и встал, затушив сигариллу в пепельнице с чучелом ящерицы. — Подожди минуту, — бросил он и вышел из кабинета. Дана неловко переминалась с ноги на ногу, теребя затейливую пуговицу на винтажной кремовой блузе с рукавами-буфами. Она указала на пергамент, лежащий на стойке, и Поттер возмутился, что сотрудница нарушила важный разговор. Бегло изучил и подписал документ, обнаружив его действительно важным, но всё-таки прочитал небольшую нотацию секретарше. Девушка услужливо кивала, но выглядела довольной долгожданной подписью. Главная причина, по которой он держал её на этом месте, никем не заменяя, была в том, что Дана всегда ответственно относилась к своим обязанностям и не задавала лишних вопросов. Она поблагодарила начальника и снова высказала радость видеть его на рабочем месте. — Спасибо, Дана. Но, пожалуйста, на сегодня больше никаких дел. Ясно? — Да. Да, ясно, — закивала она. — Спасибо, мистер Поттер. Гарри вернулся в кабинет и замер в дверях. У его стола стоял Малфой и держал в руках вилку — имущество, слизеринцу не принадлежавшее. Артефакт не светился, всё также ничего не показывая, но это разозлило. Поттер закрыл дверь и пересёк кабинет. — Я разрешал тебе это трогать? — Как оно работает? — Драко проигнорировал вопрос, закидывая собственный. Поттер нервно выдохнул. — Малфой, мама не учила тебя не брать чужое? Гарри прикоснулся к артефакту, желая вырвать его из рук принца, но стоило пальцам сомкнуться на серебре, как вилка засветилась. Поттер поднял ошарашенный взгляд на Малфоя и тот ответил такими же обалдевшими глазами. Они стояли посреди кабинета, держа вилку с разных сторон, а та сияла золотым солнышком. Артефакт был прохладным, и только свечение излучало едва ощутимое тепло. Вилка продолжала гореть, как лампочка. Драко резко разжал пальцы и вскинул обе руки наверх. Свечение пропало. Поттер покрутил вилку в руках. — Ахуеть как интересно. Ну-ка возьми ещё раз, — Гарри снова протянул Малфою артефакт. Блондин послушно коснулся вилки с другого конца. Та снова засветилась. Поттер пялился на предмет и скорчил недовольное выражение лица. Закусил нижнюю губу и выгнул дугой бровь с таким видом, будто в кабинете кто-то вытащил из горшка мандрагору. Боунс говорил, что для обнаружения некоторых проклятий нужны особые условия. Вот и приехали — то самое условие. Что, блять, всё это значит? — Поехали. Малфой оскалился и втянул воздух через зубы. — Куда? Через этот вопрос Поттер почувствовал, что ещё совсем немного, и ему очки в нос впечатают. Чёрная феррари ждала у входа в Министерство. Гарри зачаровал машину таким образом, чтобы та сама приезжала по запросу хозяина в любую точку Лондона — подглядел эту фишку в комиксах про Бэтмена, довольно занятное чтиво. Поттеру с трудом дался путь по Министерству, больше всего на свете хотелось упасть лицом в подушку, а не уговаривать слизеринского принца быть послушным мальчиком. Однако Драко упёрся перед тачкой и скрестил руки на груди, явно не собираясь делать день легче. — Поттер, зачем нам садиться в эту магловскую херь, тратить время и рисковать здоровьем, если можно просто воспользоваться камином? — Сядь. В грёбаную. Машину! — чеканил Гарри. — Нам надо поговорить. — Отлично, давай поговорим здесь! — Малфой махнул рукой и указал пальцем на асфальт. — На твёрдой земле. — Драко, — прорычал Поттер, хватая Малфоя под локоть. Имя полоснуло воздух, как триггер. Он потянул блондина за собой к машине, уже приветственно открывшей пассажирскую дверь, а потом толкнул резким рывком, так что тот против воли упал на сидение. Гарри захлопнул дверь и обошёл с другой стороны. Сев за руль, посмотрел на Малфоя и не смог сдержать улыбку. Принц картинно нахмурил брови, скрестил руки на груди и пялился на него так, будто хотел приморозить к месту. — Остынь. Это всего лишь машина. Поттер завёл мотор, и Драко дёрнулся от мурчащего звука. Ферра тронулась с места, Малфой вжался в сиденье, пытаясь сохранять невозмутимый вид (получалось очень плохо). — Куда мы едем? — слова сквозь сжатые зубы. — К колдомедику, который меня лечит. Он предположил, что это не болезнь, а проклятие. Всего лишь гипотеза, но, как ты понял, она только что подтвердилась. Док сказал, некоторым проклятиям нужны «особые условия», чтобы их обнаружить. Забавно, что этим условием тоже стал ты. Я сам нихера не понимаю, так что давай ты поможешь разобраться, окей? У тебя есть предположения, почему это всё… вот так? Машина мчалась по Лондону, издавая равномерное рычание. Гарри внимательно следил за дорогой, ловко лавируя между рядами, в линзах очков мелькали фары и светофоры. — Есть. И ты бы услышал эти предположения ещё в кабинете, если бы не был такой занозой в заднице. Мерлин, можно помедленнее? Я не собирался сдохнуть сегодня в этой маггловской консервной банке! Поттер усмехнулся, но всё-таки сбавил скорость. Малфой нервно одёрнул чёрный пиджак и сел поудобнее. Было что-то забавное в присутствии Драко в салоне машины. Это был далеко не первый человек, сидящий на пассажирском, но как будто первый, кто смотрелся здесь органично. — Я сказал, что это очень странно, потому что знаю, к какому доктору мы едем. Абрахам Боунс, — Гарри повернул голову на имени и окинул блондина удивлённый взглядом. Всё чудесатее и чудесатее. — Блять, смотри вперёд, пока ты нас не угробил! У меня похожие симптомы. Начались ещё в Хогвартсе, после войны усилились. Всё то же самое, что ты описал, с одним ахуенным отличием: мне всё время холодно. Постоянно. Что бы я ни делал. Головные боли, мороз по коже, панические атаки, тяжело ориентироваться в пространстве — вся вот эта хуйня, только вывернутая наизнанку. И, раз уж мы разошлись на откровенности, когда ты пожал мне руку в тот раз, меня будто ошпарило кипятком. Временно, но… не знаю, как будто вспышки стали не такими активными. Во второй раз было уже менее болезненно. Сегодня — просто горячо, хотя бы без ощущения, что окунаю пальцы в бурлящую лаву. Вот это, блять, странно. Док говорил, у него есть второй пациент. Только не упомянул, что это, сука, ты! И мне он не говорил ни о каком проклятии. Теперь Поттер сам сбавил скорость, потому что хотел притормозить динамику диалога. Он попытался сделать глубокий вдох, но сдавленные лёгкие отозвались алой вспышкой. Всё складывалось: знакомство с Тёмным Лордом, диаметрально противоположные симптомы, уникальность случая. Только поверить было сложно, мозг сопротивлялся. Вот это он встрял. — Боунс сам только недавно заикнулся мне о своей новой гипотезе, вот буквально позавчера. Что ж, это многое объясняет… — Это нихера не объясняет! — Драко едва не перешёл на крик, огрызаясь и сочась ядом, как жгучая антенница. — Кто нас проклял? Нахера? Почему ты? Почему я? Как это снять? — Это и собираюсь выяснить, — кивнул Гарри, снова давя на газ.