Streets: Damnsin

      — А они знают?

***

Solas — Gibran Alcocer

      Сынмин сидел в служебной машине, пытаясь справиться с неудобством и быстро переодеться в новый костюм. Ткань была дорогой, идеально сидела на его теле, но ощущалась непривычной, как если бы она была сделана для кого-то другого. Он ловкими движениями поправил рубашку и натянул галстук, позволяя своим мыслям вновь вернуться к разговору с Минхо.       В его голове всплывали детали обсуждения. Блокнот с собранной информацией он передал альфе, предварительно вырвав страницы, которые могли бы выдать его интерес к стае. Минхо не должен знать, насколько глубоко бета пытался понять их структуру и взаимоотношения.       Взамен альфа, как и обещал, поделился информацией расследования банды. На сиденье рядом с Сынмином лежала плотная папка с документами и карта, на которой были обозначены союзники и враги Stray Kids. Её подробности он успел изучить мельком. Красные зоны — враги, с которыми стая была в открытой конфронтации. Среди них были группировки, связанные с Агустом Ди. Минхо сказал, что Хенджин будет пересекаться с ними на некоторых встречах.       Сынмин понимал, что эти встречи будут очередным испытанием для него. Он должен будет защищать омегу, одновременно оставаясь внимательным к любой детали, которая могла пролить свет на сеть связей Агуста Ди. Его работа не ограничивалась ролью телохранителя. Он был разведчиком, вынужденным балансировать между безопасностью Хенджина и своей личной целью.       Но слова Минхо, сказанные напоследок, эхом звучали в его голове:       “Помни, что твоим приоритетом всегда будет Хенджин . Ты должен будешь защищать его, даже если обстоятельства сложатся так, что тебе придётся пожертвовать расследованием.”       Сынмин тяжело выдохнул, откидываясь в сиденье на мгновение. Взглянув на зеркало заднего вида, он поправил галстук, заведя машину. Мягкий рёв мотора разорвал тишину, возвращая его к реальности. Это был только первый день, и он уже чувствовал, как невидимые нити начинают затягиваться вокруг него.

***

      Агентство S-Class Entertainment возвышалось в центре района Йокман. Даже на расстоянии здание выглядело огромным. Стеклянный фасад отражал городскую суету, скрывая за своим блеском тайны тех, кто делал этот мир ярче. Это было место, где пересекались искусство и бизнес, где рождались звёзды и заключались сделки, меняющие индустрию.       Бета припарковался у здания, наблюдая за людьми, которые заходили и выходили из главного входа. Он слышал об агентстве ещё до того, как Чанбин рассказал о ней. S-Class Entertainment было гигантом индустрии развлечений, чьё влияние простиралось далеко за пределы искусства. Музыканты, модели, художники — все они находились под крышей этого здания.       Сынмин перевёл взгляд на своё отражение в зеркале заднего вида машины. Он надел чёрную маску, тщательно поправив её, чтобы она скрывала большую часть его лица.       Выйдя из машины, Ким расправил плечи и шагнул к зданию. Глянцевые двери S-Class Entertainment раскрылись перед ним, впуская внутрь. Он почувствовал лёгкий толчок в груди — смесь волнения и осознания своей роли. Сегодня начиналась новая глава, и она обещала быть не менее сложной, чем предыдущая.

***

NEW MAGIC WAND — Tyler, The Creator

      Но он ошибался. Сложность была слишком мягким словом для описания того, через что ему приходилось проходить. Это был хаос. Ужас. Полнейший и бесконечный пиздец.       Пятый день он работал телохранителем Хенджина, и каждый день казался ещё более выматывающим, чем предыдущий. Сынмин был готов поклясться, что никогда в жизни ещё не испытывал такого желания убить человека, как этого капризного, дерзкого, безмерно раздражающего омегу.       Хенджин не знал слова “расписание”. Для него это было чем-то несуществующим, ненужным, и он игнорировал его с абсолютной лёгкостью. Вместо того чтобы следовать чёткому плану, он опаздывал, терял время на выбор одежды, менял встречи в последний момент и сообщал об этом, как о чём-то само собой разумеющемся.       — У нас новый план, — говорил он тоном, который не допускал возражений. — Мы заедем в агентство позже. Сначала я встречусь с другом в кафе.       Или хуже:       — Мы пропустим ужин, потому что я решил заглянуть в Сиктам. Там будет весело.       Сынмин хотел возразить. Каждый раз он хотел напомнить Хенджину, что его работа — это не сопровождать омегу на бессмысленные встречи и в клубы, а защищать его. Но Хенджин смотрел на него так, как смотрит человек, знающий, что всегда добьётся своего.       И клубы… Клубы стали самой большой головной болью Сынмина. Хван, черт бы его побрал, заканчивал каждый свой день именно там. В любых клубах. Это была его территория, его поле для игры. Музыка гремела, не позволяя сосредоточиться. Люди толпились вокруг, создавая хаос, в котором легко могла проскользнуть угроза.       Сынмин стоял в тени, наблюдая за Хенджином, который был в своей стихии. Омега смеялся, танцевал, дрался, разговаривал с кем-то, а порой просто исчезал в толпе, заставляя Сынмина искать его.       Пятый день. Только пятый, а он уже чувствовал, как его терпение трещит по швам. Каждый вечер заканчивался в клубе, а каждый клуб был испытанием на прочность.       Сынмин провёл рукой по лицу, стараясь сохранить спокойствие. Ему нужно держать себя в руках. Это его работа. Его задача.       Но одна мысль всё же вертелась в голове, затаившаяся, но настойчивая:       “Если он продолжит так жить, кто-то действительно его убьет. И, возможно, этим кем-то буду я.”

***

Confluence — Secession Studios, Greg Dombrowski

      Сегодня был последний день перед выходным, и Сынмин считал часы до момента, когда сможет хотя бы немного передохнуть. Последние дни были выматывающими, каждая секунда, проведённая рядом с Хенджином, отнимала силы, как отравленный нож, который медленно точил терпение. Этот омега, казалось, жил с одной-единственной целью — выводить его на эмоции, заставлять пожалеть, что он вообще оказался здесь, в этой банде.       “О, Хенджин,” — подумал Сынмин, стиснув челюсти. — “Я тебе не проиграю.”       Он снова стоял перед дверью квартиры Хенджина. Сегодня был важный день. Встреча с человеком, связанным с Агустом Ди, могла принести важные ответы. Таэль, бизнесмен с безупречной репутацией, за которой скрывались мрачные тени. По слухам, он был не только одним из крупных клиентов Хенджина, регулярно заказывавших его картины, но и инвестором лаборатории Агуста Ди.       Встреча была запланирована уже давно. Сынмин знал, что до этого Хёнджин неоднократно встречался с Таэлем лично. Их контакты были регулярными, а встречи — частью работы. Сегодняшний день был ключевым, но Хенджин… Хенджин снова решил испортить расписание.       Сынмин глубоко вздохнул, ощущая, как раздражение медленно разливается по телу. Он уже стучал в эту дверь трижды, но за ней царила тишина. И всё же он снова поднял руку и постучал, чуть громче, чем раньше.       — Хенджин, — сказал Ким громко. — Я знаю, что ты там. У нас встреча. Немедленно открой.       За дверью всё ещё было тихо, и Сынмин почувствовал, как его терпение начинает трещать. Его пальцы сжались в кулак, он снова выдохнул, стараясь не позволить эмоциям взять верх.       Он знал, что омега делает это специально. Знал, что Хенджин наслаждается этой игрой, проверяя его пределы. Но сейчас было не время для игр. Сегодняшний день был слишком важным, чтобы потакать капризам.       Сынмин постучал снова, теперь уже резче, его голос стал чуть громче:       — Хван, я тебя вытащу оттуда силой, если потребуется.       Он знал, что его услышали. Осталось лишь дождаться, когда Хенджин решит выйти из своей очередной войны с расписанием.       Дверь открылась, и перед Сынмином появился Хенджин. Но едва омега сделал шаг на порог, как в лицо ударил резкий запах алкоголя. Это был не лёгкий аромат, оставшийся после пары бокалов, а тяжёлый, удушающий шлейф, который невозможно было скрыть.       Сынмин сжал челюсти, его глаза сузились, изучая фигуру перед собой. Хван выглядел плохо. Нет, ужасно. Его волосы были растрёпаны, рубашка измята, а в глазах застыл странный, почти болезненный блеск. Сынмин видел его пьяным прежде, но это всегда было по вечерам, когда алкоголь казался частью его образа — капризного, раскованного, дерзкого. Но сейчас был день. Разгар дня. И омега, судя по всему, уже успел напиться.       — Какого хрена, Хенджин? — выдохнул Сынмин, не в силах скрыть ярости.       Омега только хмыкнул, отступая назад, чтобы дать Сынмину пройти. Его движения были медленными, но в них всё ещё угадывалась некая грация. Даже в таком состоянии он умудрялся сохранить остатки своей харизмы.       — Ты бы видел своё лицо, — проговорил Хенджин, его голос прозвучал хрипло, но в нём слышалась насмешка.       — Заткнись, — бросил Сынмин, закрывая за собой дверь. — У нас встреча. Через час. Ты вообще понимаешь, что ты делаешь?       Хенджин прислонился к стене, его голова слегка склонилась на бок, взгляд скользнул по фигуре Сынмина.       — Да, понимаю, — ответил он лениво. — Пью.       Сынмин сжал кулаки, делая глубокий вдох, чтобы не взорваться прямо сейчас.       — Собирайся. Немедленно.       Хенджин не ответил, но всё же оттолкнулся от стены и медленно направился в сторону спальни. На его лице не было и намёка на раскаяние, но Сынмин видел что-то другое. Что-то, что пряталось за ленивой улыбкой и наигранной дерзостью.       Пока омега исчезал в комнате, Сынмин стоял посреди квартиры, стараясь успокоить себя. Что-то явно произошло. Хенджин никогда не был безответственным до такой степени. Даже со всеми своими капризами он всегда держал лицо, особенно перед встречами. Но сейчас…       В квартире послышался шум воды. Хенджин не заставил себя долго ждать. Через несколько минут он вышел, будто совсем другим человеком. Его волосы были идеально уложены, лицо умыто, а рубашка сидела так, как если бы только что сошла с манекена. Даже лёгкий аромат алкоголя был почти незаметен.       Сынмин смотрел на него с прищуром, едва скрывая раздражение.       — Идём. У нас мало времени.       Хенджин шагнул за ним, и в этот момент на его лице промелькнуло что-то — тень эмоции, которую Сынмин не успел уловить. Но он точно знал одно: за этим хаосом скрывается что-то большее, и рано или поздно он это выяснит.

***

      Особняк Таэля в Чильту был огромным, но при этом лишённым показной роскоши. Его фасад из светлого камня отражал тусклый свет фонарей, возвышаясь над прилегающей территорией, словно неприступная крепость. Высокие кованные ворота открылись перед машиной, и Сынмин, сидя за рулём, бросил быстрый взгляд на зеркала, проверяя, не преследует ли их кто-то.       Машина остановилась перед входом, и Хенджин вышел первым, легко и уверенно, словно эта встреча была для него обыденностью. Сынмин, напротив, чувствовал, как напряжение нарастает с каждой минутой. Он вышел следом, незаметно оглядывая окружающее пространство. Вся территория была безупречно ухоженной, но в этом порядке скрывалась какая-то тревожная тишина.       — Ты точно уверен, что камеры не будут работать? — хмуро спросил он, когда они вышли из машины.       Хенджин, небрежно поправляя прическу, взглянул на него с ленивой усмешкой.       — Уверен, — ответил он, и в его голосе прозвучало что-то уклончивое.       Сынмин не стал спорить, но его челюсть чуть сжалась. Это был не ответ, а увиливание, и он не любил, когда его оставляли в неведении. Но, как бы то ни было, это открывало перед ним возможности.       — Хорошо, — тихо выдохнул он, глядя на омегу. — Пока ты занят с Таэлем, я займусь изучением дома. У нас есть два часа.       Хенджин посмотрел на него через плечо, его глаза блестели с интересом, но он ничего не сказал. Он просто кивнул и направился к массивной дубовой двери, за которой их уже ждали.       Внутри особняк оказался ещё более внушительным. Высокие потолки, хрустальные люстры, массивная мебель — всё говорило о деньгах, но в этой роскоши была холодность. Каждая деталь казалась тщательно продуманной, но бездушной.       Сынмин, как полагается телохранителю, позволил Хенджину идти впереди, его взгляд метался по деталям. Он искал камеры, ловил каждую мелочь: углы, возможные точки слежки, укромные места, где можно что-то спрятать.       Тем временем омега открыл дверь, за которой их ждал Таэль. Высокий мужчина с холодными глазами и слишком выверенной улыбкой приветствовал их, но Сынмин не задержался, сделав вид, что проверяет периметр.       Он направился в противоположную сторону, подальше от оживлённого голоса Хенджина и тихого смеха Таэля. Два часа. У него было два часа, чтобы изучить этот дом, найти кабинет и спальню, осмотреть всё, что могло пролить свет на лабораторию Агуста Ди.

***

      Сынмин шёл по коридорам, стараясь двигаться бесшумно. Пол под его ногами был покрыт дорогими коврами, которые глушили шаги. Он миновал первую лестницу, ведущую на второй этаж, и поднялся наверх.       “Почему здесь так пусто?”       Кабинет должен быть в дальнем крыле, где было тихо и изолировано. Он двигался быстро, но с осторожностью, его взгляд выхватывал детали: картины на стенах, массивные двери, редкие статуэтки на полках.       Внезапно он остановился перед одной из дверей. Она была массивной, из тёмного дерева, с латунной ручкой, которая блестела в приглушённом свете.       Сынмин достал перчатки и аккуратно повернул ручку. Дверь открылась без скрипа, и перед ним открылся кабинет. Полки с книгами, массивный письменный стол, идеально выстроенные папки.       Ему нужно было найти максимум информации. И как же удачно сложилось, что компьютер был тут. Сынмин быстро подошел к нему и вытащил флешку, которую ему передал Минхо. Она копировала всю информацию с устройств, к которым подключалась.       Флешка мелькала маленьким световым индикатором в темноте, перегоняя данные с компьютера Таэля на устройство. Процесс шёл медленно, слишком медленно для ситуации, в которой оказался Сынмин. Он чувствовал, как каждую секунду время будто висит на волоске. Он оглядел кабинет ещё раз, пытаясь не терять ни минуты.       Картины заполнили стены, их было слишком много. Хенджин — в каждом мазке, каждой линии. Его имя было вытравлено на холстах, как печать. Эти работы были не просто искусством. Они казались чем-то личным, слишком интимным для подобного пространства.       “Этот инвестор коллекционер, хах?” — мелькнула мысль, но она не вызвала у Сынмина ни тени улыбки.       Он продолжал ходить вдоль полок и столов, его взгляд выхватывал каждую деталь. Но мысли не оставляли парня в покое.

The Hunters — Gustavo Santaolalla

      “Они виделись с Хёнджином до этого. Галереи, деловые встречи, выставки. Всё на виду. Но почему теперь он пригласил омегу домой?”       Этот вопрос поселился в голове Сынмина, и он никак не мог избавиться от странного ощущения, что упускает что-то важное.       Он замер, внезапно нахмурившись. Его мысли перескакивали с одной детали на другую.       “Почему Хёнджин напивался перед этой встречей? Почему камеры не работают? Почему Таэлю абсолютно все равно, что второй человек, который пришел с Хенджином, куда-то делся?”       Эти вопросы всплыли с новой силой, их резкость ударила по сознанию, заставив Сынмина остановиться. Он снова мысленно перебирал всё, что знал. Взгляд блуждал по комнате, но в голове звучало одно слово: “Нет”.       — Блять, нет, — прошептал он себе, резко обернувшись к компьютеру.       Сынмин схватил флешку, даже не глядя на экран. Сейчас ему было абсолютно всё равно, завершилась ли загрузка. Его пальцы дрожали, когда он засовывал устройство в карман. Мысли в голове сплетались в лихорадочный клубок, каждое новое предположение вытесняло предыдущее. Всё указывало на то, что что-то пошло не так. Состояние омеги перед встречей. Неработающие камеры.       Сынмин выбежал из кабинета, его шаги громко отдавались в пустых коридорах. Зал был пуст, никаких звуков, никаких следов разговора, которые должны были быть. В груди сжалось холодное чувство. Он резко повернул голову к лестнице.       Парень побежал наверх, сердце билось так сильно, что казалось, его удары слышны в стенах дома. Каждый шаг был агонизирующе долгим, пока он не остановился перед массивной дверью. Она была заперта, но это его не остановило. Одним резким толчком плеча он выбил её.       То, что он увидел, заставило его замереть.       Хенджин стоял в центре комнаты. Голова была опущена, плечи дрожали, а глаза, полные слёз, смотрели в пол. Он не сопротивлялся, даже когда Таэль грубо толкал его в сторону кровати.       Сынмин почувствовал, как гнев нахлынул на него волной. Это была не ярость, а холодное, острое ощущение, которое заполнило всё его существо. Он не думал. Его ноги сами понесли его вперёд.       Подойдя к альфе, Сынмин вложил всю силу в удар. Его кулак врезался в челюсть Таэля, заставив его пошатнуться и выпустить Хенджина. Омега отступил, его взгляд был пустым, словно он ещё не осознал, что происходит.       Таэль упал на колени, хватаясь за лицо, его глаза метнулись к Сынмину с яростью, но тот уже шагнул назад, к Хенджину.       — Уходим, — резко сказал он, хватая омегу за руку.       Хенджин не сопротивлялся. Он позволил Сынмину вывести себя из комнаты, его шаги были неуверенными, но он двигался. В коридоре Ким практически тащил его, ускоряя шаги, пока они не выбежали вниз по лестнице.       Дом был пугающе тихим, но Сынмин знал, что это ненадолго. Он не оглядывался, не пытался понять, идут ли за ними. Его единственной целью было выбраться, и как можно быстрее.       Когда они оказались у машины, Сынмин открыл дверь и буквально затолкнул Хенджина на пассажирское сиденье. Омега рухнул внутрь, его руки всё ещё дрожали, а лицо оставалось бледным, как мел.       — Пристегнись, — приказал Сынмин, садясь за руль.       Он завёл машину, резко свернул с подъездной дорожки и выехал на дорогу, разрезая ночную темноту фарами.       Внутри салона стояла напряжённая тишина. Сынмин пытался сосредоточиться на дороге, но краем глаза он видел, как Хенджин сидит, сжавшись, словно пытаясь исчезнуть.       — Ты… ты в порядке? — спросил он наконец, голос прозвучал хрипло, почти шёпотом.       Хван не ответил. Он провёл рукой по лицу, вытирая слёзы, которые ещё не успели высохнуть, и тихо выдохнул.       В салоне машины стояла тяжёлая тишина. Она давила на уши, тянула нервы до предела, заставляя каждую секунду ощущаться дольше, чем она была на самом деле. Сынмин крепче сжал руль, глядя на дорогу перед собой, но мысли не давали ему покоя.       “Стая ведь не знает,” — повторял он про себя, и эта мысль каждый раз разжигала в нём новый виток гнева. “Они не знают, чем он занимается. Он ничего им не говорит. А если это происходит не впервые?”       Всё, что он видел сегодня, всё, что он почувствовал, вызывало в нём гулкую, разрывающую злость. Ему хотелось что-то сказать, заставить Хенджина объясниться, но омега молчал, не издавая ни звука. Он сидел, откинувшись на сиденье, и смотрел в окно, за которым дождь заливал стёкла, превращая город в размытые пятна света.

What Have They Done To Us? — Arcane, Mako, Grey

      Дождь усиливался, барабаня по крыше машины, а гнев в груди Сынмина нарастал вместе с ним. Ему казалось, что всё это — молчание, капли дождя, напряжение, звенящее в воздухе — вот-вот взорвётся.       И вдруг Хенджин заговорил, его голос был тихим, но в нём ощущалась твёрдость.       — Останови машину.       Сынмин нахмурился, резко повернув голову к нему.       — Что?       — Я сказал, останови машину.       Глаза омеги были прикованы к дороге впереди, но взгляд его был странно пустым. В голосе не было ни гнева, ни раздражения, только холодное, отчуждённое спокойствие.       Сынмин на мгновение замер, но затем, стиснув зубы, подчинился. Машина остановилась посреди моста, где дороги Чабусим и Сиктам пересекались, под сводами серого неба, из которого лился нескончаемый дождь.       Хенджин не медлил. Он открыл дверь и вышел наружу. Сынмин сидел несколько секунд, не сводя с него взгляда. Он видел, как омега шагнул под струи дождя, как вода тут же пропитала его одежду, прижимая ткань к телу.       — Чёрт, — прошептал Сынмин и вышел следом.       Дождь обрушился на него, как только он ступил на мост. Он подошёл к Хенджину, который стоял у края, облокотившись на металлическое ограждение. Его мокрые волосы прилипли к лицу, а взгляд был устремлён на мутный поток реки Одум внизу.       — Что ты делаешь? — резко спросил Сынмин, перекрывая шум дождя, который безжалостно бил по мосту.       Хенджин не повернулся. Он стоял у края, граница между ними и миром вокруг была выстроена его молчанием. Плечи омеги едва заметно дрожали — от холода или от того, что крутилось у него внутри, Сынмин не мог понять.       — Ты успел собрать информацию? — наконец спросил Хенджин, его голос прозвучал тихо, но достаточно ясно, чтобы прорезать шум ливня.       — Не всю, — ответил Сынмин коротко.       Хенджин замолчал. Тишина, наполненная барабанным звуком дождя, повисла между ними. Но затем омега вдруг заговорил, его голос был резким, почти хлёстким:       — Тебе не нужно было вмешиваться.       Сынмин нахмурился, шагнув ближе.       — Что?       — Я выполнял свою работу, — сказал Хенджин, наконец повернув голову. Его глаза были тёмными. — Ты всё испортил.       Эти слова ударили Сынмина сильнее, чем могло бы что-то другое. Он смотрел на омегу, не веря своим ушам.       — Я всё испортил? — произнёс он, его голос стал тише, но в нём чувствовалась натянутая ярость. — Ты понимаешь, что сейчас несёшь? Тебя могли…       — И что? — перебил Хёнджин, повернувшись к нему всем телом. Его лицо было бледным, но в глазах сверкал огонь. — Я был готов это сделать, если бы это помогло стае.       Сынмин не смог сдержаться, его гнев выплеснулся наружу, как нарастающий шторм:       — И сколько раз ты уже это делал?       Хенджин резко вдохнул, его кулаки сжались, и он шагнул ближе, бросая на Сынмина взгляд, который был полон боли и ярости.       — Ты ничего не знаешь! — выкрикнул он, его голос разорвал тишину моста. — Ты, чужак, который появился и перевернул всё. Ты, блять, ничего не знаешь! Не знаешь, что я готов сделать ради них.       Его слова отозвались эхом в шуме дождя. Сынмин смотрел на него, чувствуя, как гнев и недоумение накатывают волнами.       — А они знают? — спросил он, его голос прозвучал почти шёпотом, но он прорезал воздух, как лезвие.       Хенджин замер. Его лицо побледнело ещё сильнее, а взгляд, который был таким твёрдым секунду назад, вдруг дрогнул.       — Они знают, что ты делаешь ради них? — повторил Сынмин, шагнув ближе. — Они знают, насколько далеко ты готов зайти?       Хенджин отвёл взгляд, его плечи снова задрожали. Но это уже не был холод. Это была тяжесть его собственных эмоций, которая угрожала сокрушить его.       — Они не должны знать, — прошептал он, почти неразличимо.       Сынмин смотрел на него, и его гнев начал уступать место чему-то другому. Непониманию. Тревоге. И горькой, выжигающей догадке, что Хенджин несёт внутри себя больше, чем он готов показать.

***

      Сынмин сидел за рулём, ощущая, как тишина машины давит на него сильнее, чем ночной дождь за окном. Он только что высадил Хенджина у его квартиры. Он думал, что почувствует облегчение, наконец оставшись один, но вместо этого его разум разрывали мысли, которые он никак не мог заглушить.       “Это неправильно,” — крутилась у него в голове одна-единственная мысль, гулкая и назойливая.       Хенджин. Тот, кто отравлял каждый его день своими словами, своими действиями. Тот, кто превращал его работу в испытание на прочность. Тот, кто готов был рискнуть всем, даже собой, ради стаи, ради их миссии.       Сынмин с силой надавил на тормоз, резко останавливая машину. Он крепко сжал руль, смотря прямо перед собой, но не видя дороги.       “Я не должен этого чувствовать,” — подумал он, ярость и что-то похожее на отчаяние заворачивались в тугой клубок внутри. —“Он мудак.”       Но эта мысль уже не казалась такой твёрдой, как раньше. Слова Хенджина на мосту, его голос, дрожащий от эмоций, и тот взгляд, полный боли — всё это никак не выходило из головы.       Сынмин выдохнул и откинулся на спинку сиденья, его взгляд устремился в потолок машины. Хенджин. Старший омега. Тот, кто лишился тепла стаи, но так и не нашёл другого способа защитить её. Тот, кто принял на себя всю тяжесть ответственности, которая должна была быть разделена между всеми.       Сынмин закрыл глаза, но перед ним всё равно всплывали образы сегодняшнего дня. Хенджин не верил ему. С самого начала. Для омеги он был чужаком, угрозой, человеком, который в любой момент мог разрушить то, что стая строила с таким трудом.       И поэтому он проверял его.       Сынмин стиснул зубы, чувствуя, как его мысли становятся всё более ясными. Хенджин решил проверить его по-своему, выбрав самый жестокий путь. И выбрал он этот путь только потому, что жесток к чужим людям также, как жесток к себе.       Пальцы беты дрожали на руле. Сынмин не мог избавиться от гнева, но теперь он был смешан с чем-то другим. С печалью? Нет. Это было что-то глубже.       Он открыл глаза и снова уставился в дождь за окном. Сынмин не хотел этого признавать, но, кажется, он начинал понимать Хенджина.

***

      На следующий день, вместо долгожданного выходного, Ким направился к Хенджину. Образ омеги, сломленного, но упрямого, стоял у него перед глазами, словно гравюра, выжженная в памяти. Он дал обещание Чанбину — присматривать за ним, и теперь это обещание тянуло его к квартире омеги.       Сынмин стоял перед дверью, стучал, но ответа не было. Ни шороха, ни звука. Тишина за этой дверью тревожила его сильнее, чем любой крик или спор. Он вспомнил тот день, когда также стоял у желтой двери с улиткой, и ему так никто и не открыл.       “А если его там нет?”       Эта мысль, как острие ножа, пронзила его. Сынмин медлил, но в конечном итоге достал ключ, который ему дал Минхо. Он поклялся себе, что никогда не воспользуется им без необходимости, но сейчас тревога пересилила всё остальное.       Ключ вошёл в замок, и дверь открылась с тихим щелчком. В лицо ударил густой, приторный запах, который мгновенно сбил его с толку. Это не был алкоголь, которым уже успела пропитаться эта квартира за последние дни. Нет. Это был другой запах. Он был насыщенным, сладким, заполняющим лёгкие, делая дыхание тяжёлым.       Сынмин нахмурился, перешагнул через порог и закрыл за собой дверь. В зале, на диване, под ворохом одеял, лежал Хенджин. Его волосы были взлохмачены, кожа блестела от влаги, а глаза, когда он едва разлепил их, выглядели затуманенными.       — Сынмин? — слабый голос омеги прозвучал хрипло, как если бы он едва осознавал, что происходит. — Что ты тут делаешь?       Ким подошёл ближе, остановился у дивана, чувствуя, как запах становится сильнее.       — У тебя течка? — тихо спросил он, его голос прозвучал спокойно, но внутри всё напряглось.       Хенджин закрыл глаза, словно вопрос был слишком тяжёлым, чтобы на него отвечать. Но его молчание сказало больше, чем могли бы слова.       — Я сейчас уйду, — начал Сынмин, пытаясь не поддаваться панике. — Я позову кого-нибудь из стаи.       Но голос Хенджина разрезал воздух, резкий, неожиданно твёрдый для его состояния:       — Нет.       Сынмин замер.       — Стой.       Дальше все произошло быстро. И единственным, что привело Сынмина в чувства, были слова Чанбина из трубки телефона:       — Позаботься о нём, Сынмин, — голос Чанбина дрогнул, но остался решительным. — Чёрт… Просто… Позаботься о нашем омеге.