Streets: Damnsin

      “Ты можешь помочь.”

***

I Wanted to Live — SYML

             Феликс вернулся в свою пустую квартиру после изнуряющей фотосессии. Он устал — не физически, а скорее эмоционально, как это было каждый раз, когда ему приходилось долго быть вдали от стаи.       Раздевшись, он начал набирать ванну, привычно наблюдая, как вода стекает по белоснежным краям. Пар начал подниматься, заполняя ванную комнату теплом, но оно не приносило никакого утешения.       В голове Феликса крутились воспоминания. Плохие, тяжёлые.        ”Ты больше не нужен, Ликси.”       ”Пожалуйста… Прекратите. Мне больно.”       Они приходили к нему всегда в такие моменты, когда он оставался один. “Год назад,” мелькнула мысль. Год с тех пор, как всё рухнуло. Уджин, его предательство, его смерть. Феликс только присоединился к стае, и этот хаос застал его врасплох.       Он помнил, как Чан после больницы сразу же с головой ушёл в решение проблем, принесенных Уджином, оставив стаю почти без внимания. “Крис хотел защитить нас,” думал Феликс. “Но, интересно, если бы он остался рядом с нами, всё ли сложилось бы так же? Отстранились бы мы друг от друга так, как сейчас?”       Этот вопрос преследовал его слишком долго, но ответов не было. Каждый из них начал заниматься своими делами. Это казалось правильным. Единственно возможным решением ради безопасности. Но… это так больно.       Феликс вздохнул и потянулся за бокалом вина, который привычно стоял на краю раковины. Глоток, затем ещё один. Тепло напитка разливалось по телу, стирая острые углы мыслей. Это был его способ забыть о том, что он чувствовал — о пустоте, одиночестве, о том, что стая больше не была тем местом, где он мог найти утешение.       Ещё один глоток, и вдруг тишину разорвала вибрация телефона. Феликс посмотрел на экран, не сразу понимая, что видит. “Джисон,” мелькнуло в голове. Сообщение.       “Феликс!!!!!!!!!!!!!!! Ты слышал?!?!?! Хенджин рассказал мне, что Чонин ошивается с каким-то копом!!!”       Сердце Феликса сжалось при упоминании Хенджина. Это имя всегда вызывало у него боль. Но он отодвинул эти чувства в сторону, сосредотачиваясь на сообщении.       Он замер, перечитывая текст. “Коп?” Это слово звучало странно в их мире. Полицейские и Stray Kids — вещи несовместимые. Банда всегда держалась на расстоянии от закона. А тут — коп. И Чонин? Это было нелепо, абсурдно. Но внутри что-то кольнуло.       После Джисон решил написать это же сообщение в общую группу стаи. Это вызвало настоящий взрыв в их давно молчаливом чате. Сообщения начали появляться одно за другим, и Феликс, сидя на краю своей ванны, с каплями вина на губах, смотрел, как чат оживает после года тишины.       “Коп? Серьёзно? Это не шутка?” — первым написал Минхо.       “Это недопустимо,” добавил Хенджин, его сообщения были лаконичными, но полными раздражения.       “Слышал, что он выглядит неплохо. Чонин нашёл себе нового друга? LOL.” — это, конечно же, был Джисон. Его язвительность только разжигала обсуждение.       Феликс молча смотрел, как они строили предположения, обменивались колкостями, пытались выяснить, что за человек этот Ким Сынмин. Чан, по своему обыкновению, не вмешивался, но Феликс знал, что он читает всё. Это было в его стиле — молча следить за ситуацией, чтобы потом сделать свои выводы.       Но самым странным было молчание Чонина. Он не отвечал ни на одно сообщение. Совсем. Это было не похоже на него. Обычно младший всегда был активен в чате, даже если тема его не касалась напрямую. Но теперь он просто игнорировал всё.       Феликс мог это понять. Чонин, как никто другой, ненавидел, когда на него давили. Если он хотел что-то скрыть, никакими вопросами и шутками это не выбить. Но что Феликс не мог понять, так это зачем он проводит время с этим Сынмином. Копом. Полицейским.       Это казалось странным. Чонин никогда не доверял людям извне. Ему всегда было тяжело открываться даже тем, кто был ближе всего. И теперь он вдруг проводит время с человеком, который, по всем меркам, должен быть их врагом?       Это раздражало. Это вызывало вопросы. Но…       “Может быть, это не так уж и плохо,” — подумал он, смотря, как чат оживает.

***

      Омега сидел на очередном собрании со своим стаффом, но происходящее вокруг его совершенно не волновало. Голоса людей звучали, как фоновый шум: обсуждение новых контрактов, графика съёмок, планов на ближайшие месяцы. Всё это проходило мимо. Его мысли были заняты другим.       Ещё утром он узнал, что Чонин не возвращался домой. Это стало новой искрой в и без того горящей группе сообщений.       “Он остался у этого копа,” написал Джисон с заметным раздражением.       “Серьёзно? Это уже перебор,” добавил Минхо.       “Я слышал, что Чанбин что-то говорил про задание для них. Если это что-то связанное с Агуст Ди, то это пиздец,” — Хенджин редко проявлял эмоции в чате, но теперь, казалось, даже его терпение было на исходе.       Группа оживала на глазах. Сообщения приходили одно за другим, с новой порцией злости и сарказма. Все, как по команде, начали объединяться против общего врага. Феликс, наблюдая за этим, не мог не улыбнуться. “Вот и стая,” подумал он. Впервые за долгое время все они были согласны друг с другом, хотя бы в одном.       Он не отвечал. Просто читал. И думал.       Чонин оставался у Сынмина. Это раздражало всех, но Феликс понимал, что это не просто прихоть младшего. Вряд ли Чонин стал бы так близко подпускать чужака, если бы не было веской причины. И эта причина, скорее всего, была связана с Чанбином. “Задание,” подумал он. Чанбин наверняка дал им что-то совместное. Это было единственное объяснение.       Феликс поймал себя на том, что всё больше пытается сложить картину, не имея достаточно деталей. Ему нужен был ответ, и, похоже, кто-то в группе чувствовал то же самое.       Именно тогда пришло сообщение, которое заставило его на мгновение отвлечься от своих мыслей.       “Поглядите, что я нашёл,” написал Минхо, прикрепив файл.       Феликс открыл его. Это было личное дело. Ким Сынмин. Полное имя, должность, фото. Он пристально смотрел на экран, изучая каждую деталь.       Полицейский с безупречной репутацией. Младший коп, работавший в подразделении по борьбе с преступностью. Взгляды на фото — острые, внимательные, немного холодные. “Интересно,” подумал Феликс. “Человек, который кажется правильным до ужаса. Но почему тогда он здесь? Почему с Чонином?”       Вопросов становилось всё больше, а ответы казались всё дальше. Но одно Феликс знал наверняка: этот человек был не тем, кем казался.

***

      Феликс вернулся домой поздно вечером, уставший после съёмок и долгого дня, который он провёл больше в своих мыслях, чем в реальности. Едва он снял обувь, его телефон завибрировал. Чат снова ожил. Феликс потянулся за телефоном, мельком пробежав глазами сообщения.       На этот раз писал Чанбин.       “Хватит уже сплетничать. Да, я дал им задание. И да, оно связано с Агустом Ди и лабораторией.”       Эти слова вызвали новую волну обсуждений в группе. Феликс хмыкнул, наблюдая за тем, как чат наполняется новыми вопросами и возмущением.       “Какого чёрта?” — тут же написал Минхо. “Ты сказал им искать лабораторию, и чтобы Чонин ночевал у копа?”       “Я не говорил ему о ночевке.” ответил Чанбин.       “Но он там. Долго,” добавил Хенджин, его сообщения были короткими, но точными, как всегда. “И я хочу знать почему.”       “Спросите у Чонина,” ответил Чанбин, и его раздражение стало ощутимым даже через текст.       Феликс смотрел на экран, не вмешиваясь. Он читал каждую строку, каждую реплику, каждую вспышку недовольства, пока не начал понимать общую картину.       Чанбин поручил Сынмину и Чонину найти лабораторию Агуста Ди — человека, который был их общей проблемой. Это было логично. Лаборатория могла стать ключом ко всему, что происходило в городе. Но вот что было странным: Чанбин явно не просил Чонина оставаться у полицейского. Это решение младший принял сам.       “Почему?” — мелькнула мысль.       Феликс понимал, что Чонин редко делал что-то просто так. Если он решил остаться у Сынмина, значит, у него были причины. Но какие? Это было непонятно.       С другой стороны, сам факт, что Чонин был с Кимом, начинал многое объяснять. Они работали вместе, вынуждены были доверять друг другу, а значит, должны были какое-то время провести рядом. Но оставаться на ночь? Феликсу это всё ещё казалось странным.       Он закрыл чат, пытаясь сложить картину воедино. Взгляд упал на личное дело Кима, которое он успел распечатать в офисе.        “Ким Сынмин. Полицейский. Безупречная репутация. Почему он вообще связался с нами?”

***

Gravitational Forces — a2zMP3

             Феликс сидел на диване в своей гостиной, вполглаза глядя на телевизор. Фильм, который он включил, давно перестал интересовать его, но он оставил его для звукового фона, чтобы не утонуть в тишине. Чат группы на этот раз молчал, и это было странно. После некоторого времени бурного обсуждения ситуации с Сынмином и Чонином наступила какая-то напряжённая пауза, будто все затаили дыхание.       Телефон завибрировал на кофейном столике. Феликс потянулся за ним, ожидая увидеть сообщение от Джисона или Минхо. Но это был Чан.       “Позвонить можешь?” — короткое сообщение, но достаточно, чтобы Феликс сразу почувствовал что-то неладное. Чан редко писал первым, а если уж писал, то только по делу.       Феликс набрал номер без раздумий. Чан ответил почти сразу, его голос звучал глухо и устало, как будто он уже несколько часов пытался справиться с какой-то проблемой.       — Ты занят? — начал он без приветствия.       — Нет, — ответил Феликс, убавляя звук телевизора. — Что-то случилось?       Чан вздохнул, и этот звук прозвучал как предвестник чего-то тяжёлого.       — Чонина чуть не пристрелили.       Феликс замер, сердце будто остановилось на долю секунды.       — Что? — его голос сорвался, и он поспешно прочистил горло, пытаясь вернуть себе спокойствие. — Когда? Где?       — В лаборатории, — ответил Чан. — Они нашли одну из точек Ди. Чонин пошёл вместе с Кимом…       Феликс слушал, чувствуя, как всё внутри него сжимается. Он не перебивал, просто ждал, пока Чан расскажет всё, но каждое слово давалось ему с трудом.       — Один из людей Ди выстрелил. Чонин был прямо на линии огня. Но… Сынмин подставился. — Чан замолчал, как будто пытался перевести дыхание, а потом добавил: — Пуля не задела жизненно важные органы. Ему повезло.       Феликс молчал, пытаясь переварить услышанное. Его мысли метались, но он не мог избавиться от одной: “Ким прикрыл Чонина. Он подставился под пулю.”       Феликс закрыл глаза, стараясь выровнять дыхание. Он не знал, что его потрясло больше: сам факт, что Чонин был на волоске от смерти, или то, что Сынмин, полицейский, чужак, тот самый “коп”, на которого они смотрели с подозрением, защитил его.       — Сынмин подставился под пулю, — повторил он вслух, словно не веря своим словам.       — Да, — подтвердил Чан. — И я не думаю, что он сделал это просто по долгу службы.       Эти слова застряли в голове Феликса. Он хотел спросить, что Чан имеет в виду, но тот вдруг изменил тон, став более серьёзным:       — Слушай, Ликс, я знаю, ты наблюдаешь. Ты всегда наблюдаешь. И я хочу, чтобы ты продолжал это делать.        Феликс хотел ответить, но не смог. Его мысли были слишком запутанными. С одной стороны, он чувствовал облегчение: Чонин был жив, не ранен, всё обошлось. Но с другой стороны, поступок Сынмина выбивал почву из-под ног. Полицейский, которого все воспринимали как угрозу, как чужака, поставил свою жизнь на кон ради одного из них.       Когда звонок завершился, Феликс остался сидеть на диване, уставившись в чёрный экран телевизора. Мысли кружились в его голове, как в вихре.       “Почему?” — спрашивал он себя. Почему Сынмин сделал это? Ради чего? Ради Чонина? Ради задания? Ради чего-то другого?

***

      Прошло три недели с того звонка Чана, и жизнь начала возвращаться в привычное русло. Или, по крайней мере, так казалось Феликсу. Он наблюдал за стаей, как всегда, молча, не вмешиваясь в разговоры, но всё чувствовал. Их недовольство, беспокойство, напряжение — всё это витало в воздухе и только усиливалось с каждым днём.       Чат группы, который снова ожил после короткого затишья, буквально пылал раздражением. На этот раз главным источником напряжения был Минхо. Его сообщения летели одно за другим, полные сарказма и скрытой злости.       “Серьёзно? Ты игнорируешь нас, а потом просто просишь оставить копа? Это шутка, Чонин?”       “И почему, чёрт возьми, мы все должны просто это принять?”       “Ты хотя бы понимаешь, что за проблемы это может принести? Этот коп в РОЗЫСКЕ.”       ”Чонин. В стае нет секретов.”       Феликс читал эти строки с лёгкой улыбкой. Это было так похоже на Минхо — кричать громче всех, но делать это, потому что он действительно переживает. Минхо всегда скрывал свою заботу за стеной резкости, и это его раздражение говорило о том, что он искренне беспокоится за Чонина. “Как и все мы,” подумал Феликс, наблюдая за тем, как разгорается переписка.       Но, конечно, Чонин молчал. Это тоже было в его стиле. Если он решил что-то для себя, никто не сможет заставить его объясниться.       Джисон, как всегда, подливал масла в огонь.       “Ну что, Минхо-хен, похоже, мы потеряли нашего лисёнка. Теперь он будет жить с копами.”       Это сообщение вызвало ещё одну бурю в чате, но Феликс знал, что ни одно из них не получит ответа. Он понимал, почему Чонин молчал. В такие моменты младший просто ждал, пока буря утихнет сама собой. Но ситуация становилась всё более напряжённой.       Чанбин тоже хранил молчание. Это беспокоило Феликса больше всего. Альфа никогда не оставлял серьёзные вопросы без внимания. Если он молчит, значит, он что-то замышляет. И это “что-то” обычно оказывается более важным, чем всё, о чём говорили остальные.       “Интересно, что он думает о Сынмине?” — задумался Феликс, сидя в кресле с телефоном в руке. Альфа наверняка анализировал ситуацию. Он не из тех, кто судит поверхностно, но Феликс был уверен, что Чанбин не мог просто так проигнорировать тот факт, что Чонин решил остаться с полицейским.       И когда Феликс уже начал думать, что Чанбин просто игнорирует весь этот хаос, тот вдруг написал.       Сообщение было коротким, но эффект от него оказался куда больше, чем от всех предыдущих обсуждений.       “Я буду тренировать Сынмина. Он будет готовиться к тесту в бойцовском клубе.”       Чат взорвался. Минхо, как всегда, начал первым:       “ТЫ СЕРЬЁЗНО? ЭТО ШУТКА?”       “Что, чёрт возьми, происходит?” — вторил ему Джисон.       “Ты точно уверен в этом, Чанбин?” — даже Хенджин не смог удержаться от вопроса.       Феликс смотрел на экран, чувствуя, как его удивление растёт. Это был Чанбин. Альфа, который доверял только тем, кто заслужил это своей работой и преданностью. Если он решил тренировать Сынмина, значит, он видел в нём нечто, чего остальные пока не замечали.       “Интересно,” подумал Феликс, убирая телефон. “Похоже, Ким Сынмин — не просто чужак. Чанбин не стал бы тратить своё время, если бы не видел в нём потенциал.”       Феликс откинулся на спинку кресла, чувствуя, как его интерес к этому человеку возрастает. “Коп, который спас Чонина. Коп, которого тренирует Чанбин. Кто ты на самом деле, Ким Сынмин?”

***

      Феликс сидел на подоконнике своей комнаты, глядя в окно на город. В руке телефон, на экране — имя Джисона. В последнее время он часто звонил ему, просто чтобы поговорить. Ничего особенного, никаких откровений, но Феликс чувствовал, что эти разговоры стали для него важнее, чем раньше. Возможно, потому, что Джисон был одним из немногих, кто оставался откровенным, даже если его честность иногда ранила.       — Опять смотришь в окно, как призрак? — начал Джисон с обычной язвительностью, когда ответил на звонок.       — Лучше, чем слушать, как ты жалуешься, — отозвался Феликс, хотя в его голосе не было и намёка на злость.       — О, да ты в форме, — усмехнулся Джисон. — Что на этот раз? Всё ещё злишься на нашего дорогого лисёнка?       Феликс глубоко вдохнул, чувствуя, как внутри закипает старое, глухое раздражение.       — Я злюсь не на Чонина, — сказал он, глядя на отражение своего лица в стекле. — Я злюсь на всех. Они даже не пытаются поговорить друг с другом. Только ругаются в чате, вместо того чтобы нормально разобраться.       — Ха, ну а чего ты ждал? Мы все такие, Ликс, — отозвался Джисон. — Все умеем только молчать или рычать. Ты тоже, кстати. И это немного лицемерено с твоей стороны, не находишь?       Эти слова больно задели Феликса, но он не нашёлся, что ответить. Потому что это была правда. Он тоже молчал. Наблюдал. Размышлял. И ничего не делал, чтобы что-то изменить.       Джисон, как всегда, почувствовал, что задел нерв, и быстро сменил тему.       — А знаешь, кто ещё умеет рычать? Твой новый любимчик, Ким Сынмин.       Феликс хмыкнул.       — Любимчик? Ты так говоришь, будто я в нём души не чаю.       — Ну, не знаю, — протянул Джисон с намёком. — Ты, похоже, очень уж внимательно его изучаешь.       Феликс проигнорировал подкол и вместо этого спросил:       — Ты ведь лечишь его, да? Что ты о нём думаешь?       На другом конце провода раздался смешок, и Феликс почти увидел, как Джисон пожимает плечами.       — Он забавный, — сказал он, неожиданно искренне. — Каждый раз огрызается, как щенок, которого загнали в угол. Но это не злость, это… ну, он просто так защищается.       — Щенок, — повторил Феликс, чувствуя, как уголки его губ дёрнулись в невольной улыбке. — Ты тоже думаешь, что он похож на пса?       — Абсолютно, — хмыкнул Джисон.       Феликс замолчал, но в его голове начала формироваться мысль. Сынмин действительно был похож на щенка. Обороняющегося, но не агрессивного. И он, как ни странно, начал мягко менять всё вокруг себя.       — Ты улыбаешься, Джисон, — заметил он, прерывая свои мысли.       — Что? — Джисон явно не ожидал этого комментария.       — Ты звучишь… искренне. Как будто рад снова лечить кого-то, — продолжил Феликс. — Это потому, что он смешной, или потому, что он тебя вдохновляет?       На другом конце воцарилась короткая пауза. Затем раздался тихий смешок.       — Умный ты слишком, Ликс, — сказал Джисон, но в его голосе не было ни капли сарказма. — Наверное, вдохновляет. Ты прав. У него… какой-то особенный характер. Он не ломается. Даже с этими шрамами, даже когда огрызается. Это цепляет.       Феликс молчал, размышляя над этими словами. Джисон изменился. Его обычно пустая улыбка теперь стала настоящей. Будто в его жизни снова появилось что-то, ради чего стоило двигаться вперёд.       — Ты начал писать лирику? — внезапно спросил Феликс.       Джисон снова замолчал, и Феликс почти услышал, как тот усмехается.       — Да, — признался он, и это простое слово прозвучало, как что-то гораздо большее.       — Это хорошо, — тихо сказал Феликс. — Очень хорошо.

***

      Феликс нечасто злился. Ему всегда удавалось сохранять контроль, даже когда стая вела себя по-детски или кто-то переходил черту. Но сейчас он чувствовал, как гнев буквально кипит в его груди, грозя вырваться наружу. Он не мог поверить, что Джисон и Хенджин опустились до такого.       “Они напоили щенка дрянью,” повторял он мысленно, пока метался по своей комнате. “Какой-то гадостью, чтобы узнать его секрет. Чтобы доказать, что он чувствителен к запахам.”       Это было… низко. Даже для Джисона, который всегда любил шутки на грани. Феликс знал, что Джисон может быть язвительным, знал, что Хенджин может быть жестоким, когда считал, что на горизонте опасность, но это… это перешло все границы.       Он тут же позвонил Джисону. Тот взял трубку на втором гудке, и даже не успел поздороваться, как Феликс обрушил на него поток слов.       — Какого чёрта, Джисон? — его голос был низким, почти рычащим. — Ты вообще понимаешь, что ты сделал?       — Эй, полегче, Ликс, — ответил Джисон, явно не ожидая такого напора. — Ты о чём?       — О чём? — Феликс почти рассмеялся от ярости. — Ты серьёзно? Ты и Хенджин решили проверить его чувствительность к запахам, напоив какой-то дрянью, и ты спрашиваешь, о чём я?       На другом конце раздался вздох, но не раскаяние, а скорее усталость.       — Это была идея Хенджина, — сказал Джисон, его голос стал холодным. — Я просто… помог.       — Ты помог? — Феликс почувствовал, как гнев начинает зашкаливать. — Ты просто “помог”? Это то, что ты хочешь сказать?       — Ликс, — начал Джисон, но Феликс перебил его.       — Нет, Джисон, хватит. Какого чёрта вы решили, что это нормально — так поступить с ним?       Джисон замолчал, и Феликс услышал в его дыхании что-то похожее на неловкость, но он не собирался останавливаться.       — Это унизительно. Это низко.       — Я сказал, что это идея Хенджина, — наконец ответил Джисон, его голос звучал более раздражённо. — Я просто хотел…       — Что? Что ты хотел? — перебил его Феликс, голос сорвался на крик. — Ты хотел доказать, что он слабый? Что он не достоин быть рядом с нами?       — Нет! — огрызнулся Джисон. — Я хотел узнать, что он скрывает! И да, это была хреновая идея. Но ты же знаешь, каким бывает Хенджин.       Имя Хенджина прозвучало, как удар в грудь. Феликс замолчал, чувствуя, как гнев сменяется чем-то более болезненным.       — Хенджин, — тихо повторил он. — Конечно. Это всегда он.       Они не разговаривали с Хенджином уже несколько месяцев. После той ссоры, когда Хенджин обвинил Феликса в том, что он “слишком мягок” с чужаками, между ними образовалась трещина. Феликс избегал его, а Хенджин, похоже, избегал Феликса. Это не было необычным для Хенджина, но для Феликса это было больно.       — Ликс, — начал Джисон, но Феликс перебил его.       — Не надо, — его голос стал тише, но гнев всё ещё чувствовался. — Ты знаешь, как я отношусь к этому. Знаешь, как я ненавижу, когда у тебя отбирают контроль над собственным телом.       — Я знаю, — Джисон вздохнул, но не добавил ничего.       — Тогда почему ты согласился? — голос Феликса сорвался на шёпот. — Почему ты просто сказал “да”, когда Хенджин предложил такую гадость?       Джисон не ответил сразу, и эта пауза была громче любых слов.       — Потому что я хотел почувствовать хоть что-то, — наконец сказал он, и его голос звучал глухо. — Хотел снова быть частью… чего-то.       Феликс молчал, переваривая эти слова. Он знал, что Джисон чувствует себя потерянным, но это не оправдывало то, что они сделали.       — Это неправильно, — тихо сказал он. — И ты это знаешь.       — Да, — согласился Джисон. — Знаю.       Феликс повесил трубку, не сказав ни слова больше. Он смотрел на телефон в своих руках, ощущая пустоту. Всё это было неправильно. Стая была не той, какой должна быть. Они забыли, как доверять друг другу, как быть семьёй.       Но больше всего его ранило то, что Хенджин, его когда-то самый близкий человек, теперь был тем, кто наносил удары, от которых было больнее всего.

***

      Омега сидел на краю кровати, сжимая телефон в руках. Он несколько минут просто смотрел на пустой экран, пока гнев, разочарование и щемящая боль внутри не слились воедино, превращаясь в чёткое решение. Он больше не мог оставаться в стороне. Стая нуждалась в нём, и он сам нуждался в них, как никогда.       Набрав сообщение, он быстро и решительно написал:       “Я возвращаюсь домой. Завтра же.”       Он отправил его Минхо, потому что знал, что именно он может это понять. Минхо всегда был рядом, когда нужно, пусть и не всегда выражал это словами. Через несколько секунд пришёл ответ:       “Заберу. Утром.”       Феликс выдохнул, почувствовав, как напряжение слегка отступает. Но этого было недостаточно. Он открыл расписание на телефоне и вызвал своего менеджера. Тот взял трубку почти сразу, и Феликс, не теряя времени, сказал:       — Мне нужно внести изменения в расписание. Я возвращаюсь домой. Завтра.       — Но у тебя съёмка через два дня, — начал менеджер, но Феликс перебил его.       — Отмени. Перенеси. Что угодно. Это срочно.       — Феликс… — голос менеджера стал обеспокоенным, но Феликс уже принял решение.       — Пожалуйста, просто сделай это, — добавил он мягче. — Я компенсирую всё позже. Но сейчас мне нужно домой.       Повисла пауза, затем менеджер вздохнул.       — Ладно. Я займусь этим.       Феликс кивнул, хотя его никто не мог видеть, и повесил трубку. Он снова посмотрел на телефон. Решение было принято, и он больше не сомневался в нём. Он вернётся домой, потому что больше не мог смотреть, как всё разваливается. Как Хенджин отдаляется. Как Джисон теряет себя. Как стая забывает, что значит быть семьёй.       Он вернётся домой, чтобы попытаться собрать их вместе. Или хотя бы не дать им разрушиться ещё сильнее.

***

      После того как Феликс свернул за угол, он замедлил шаг, чтобы выровнять дыхание. Он чувствовал, как напряжение, накопившееся за время его первого разговора с Сынмином, постепенно спадало. “Щенок,” подумал он, вспоминая, как настороженно Сынмин смотрел на него, как отступал на шаг, но не пытался защищаться словами или агрессией. Это было интересно. Это было… неожиданно.       “Не все мои слова были искренними,” признался он себе. Он знал, что специально выбрал такой тон, такие фразы, чтобы увидеть, как Сынмин отреагирует. Тест. Маленькая проверка.       “Но это не значит, что я не верил в то, что сказал,” подумал Феликс, сворачивая в другой коридор. Его слова о том, что Сынмин собрал стаю вместе, были правдой. Даже если это произошло из-за конфликта и недоверия, все равно — он стал связующим звеном.       “Ты можешь помочь,” повторил он про себя. Он действительно верил, что Сынмин способен это сделать.       Феликс задумался, вспоминая, как Ким едва заметно поморщился при упоминании Чонина, как его взгляд потемнел, когда он услышал имя Уджина. “Слишком много загадок, Сынмин,”подумал он. “Но я начинаю понимать, почему Чонин тянется к тебе. Ты настоящий, даже со всем своим недоверием. Это заставляет тебя казаться… безопасным.”       Но безопасен ли он? На этот вопрос у Феликса пока не было ответа. Он видел в Сынмине ту же настороженность, которую замечал у раненого животного. Но вместе с тем он видел силу. Сынмин мог быть опасным, если хотел. Феликс чувствовал это в его тоне, в манере держаться.       “Ты щенок, который научился кусаться, но пока не уверен, стоит ли это делать,” усмехнулся он мысленно.       Ещё одна мысль сверлила его голову: насколько сильно Сынмин способен изменить их стаю? Он знал, что сказал это не только ради проверки. Он верил, что этот человек мог стать для них чем-то новым. Но Феликс всё ещё не был уверен, готова ли стая принять это изменение.       “И готов ли ты?” Этот вопрос он задал мысленно, обращаясь скорее к самому себе. Феликс знал, что рискует. Сынмин мог либо объединить их, либо разрушить оставшиеся связи, которые держали их вместе.       Но, наблюдая за ним в этом коридоре, слушая его короткие, почти защитные ответы, Феликс понял, что готов пойти на этот риск. Этот щенок мог стать ключом ко всему. Даже если для этого пришлось бы сломать привычный порядок.

***

Show and Tell — MNTVN, Mrkryl

             Омега помнил их разговор. Помнил, что пообещал Чонину помочь ему со стаей, с Сынмином. Было несложно уловить происходящее. Ян падал слишком глубоко в пучину своих чувств.       Ян хотел Сынмина себе. Взять в ладонь и увидеть все, что он прячет за вечно хмурым лицом. Но он не мог. Это было слишком опасно. Сынмин был ещё не готов, и он только недавно начал доверять некоторым в стае. Остается только сделать так, чтобы он был рядом. Любыми способами.       Поэтому Феликс решился на чаепития. Но омега не ожидал этого.       Когда Сынмин ушёл, а звук его шагов затих в коридоре, Феликс остался сидеть за столом, глядя на свою чашку. Чай давно остыл, но он всё ещё сжимал её в руках, будто это могло удержать поток мыслей, который грозил снести его с ног.       “Как он это сделал?” — подумал Феликс, ощущая, как лёгкая дрожь проходит по его пальцам.       Этот разговор, начавшийся как ещё одно обычное чаепитие, в какой-то момент стал чем-то большим. Сынмин, со своими прямыми вопросами и честным взглядом, вытянул из Феликса то, что он не хотел показывать.       Он вздохнул, закрывая глаза, будто это могло помочь ему избавиться от ощущения, что Сынмин каким-то образом увидел слишком много. Обычно Феликс был тем, кто задавал вопросы, кто направлял разговоры так, чтобы вытащить из других их слабости и страхи. Но Сынмин перевернул всё с ног на голову. Его вопросы были прямыми, почти острыми, и от них было не спрятаться.       “Он даже не осознаёт, что делает,” подумал Феликс.       Эта черта Сынмина удивляла его. Щенок, который не только обороняется, но и бросает вызов, часто сам того не понимая. В какой-то момент Феликс осознал, что уже не воспринимает Сынмина просто как чужака, временного гостя в их доме. Этот человек постепенно становился частью чего-то большего, даже если сам этого ещё не понял.       “Ты заставляешь меня видеть себя по-другому,” подумал он, ощущая, как его взгляд смягчается.       “Ты сильнее, чем кажешься. И честнее, чем сам готов признать.”       Но это была не только сила, что притягивала Феликса. Это была его честность, его готовность задавать неудобные вопросы, даже если ответы могли его ранить. Сынмин не боялся истины, а это, по мнению Феликса, делало его уникальным.       Он снова взглянул на остывший чай и улыбнулся, почти грустно. Этот разговор не только изменил его взгляд на Сынмина, но и заставил Феликса посмотреть в лицо собственным воспоминаниям, которые он долго пытался забыть.       “Ты вытаскиваешь из людей больше, чем они готовы показать, Сынмин. Даже если это просто случайность.”       Он медленно поднялся, убирая чашки. С этого момента Феликс понял, что больше не смотрит на Сынмина как на щенка, который только учится справляться с окружающим миром. Этот человек был другим. Особенным. Он мог быть опасен для стаи, но также мог стать её спасением.

***

Experience — Ludovico Einaudi, Daniel Hope, Virtuosi Italiani

             Зал бойцовского клуба был наполнен криками и рёвом толпы. Лица зрителей сливались в размытую массу, их шум усиливался с каждым ударом, каждым падением, каждым рывком на ринге. Но для Феликса всё это казалось далёким фоном. Его взгляд был прикован к Сынмину, который снова и снова поднимался, несмотря на удары, которые явно превышали его пределы.       Рядом с ним Джисон крепко держал Чонина, который рвался вперёд, словно дикий зверь. Младший не мог отвести взгляда от ринга, его глаза горели смесью гнева и ужаса.       — Отпусти меня! — рычал он, вырываясь из рук Джисона и Феликса. — Он не справляется! Они его убьют!       Феликс усилил хватку, его пальцы сжимали плечо Чонина с такой силой, что даже тот заметил это.       — Ты ничего не сделаешь, если сейчас выйдешь туда, — тихо, но твёрдо сказал он, голос его оставался ровным, хотя внутри всё кипело. — Это его бой. И ты знаешь это.       Чонин дёрнулся ещё раз, но Джисон подтолкнул его обратно на место, удерживая с другой стороны.       — Сядь, лисёнок, — тихо, но резко сказал Джисон, потный и напряжённый. — Ты ему сейчас не поможешь.       Феликс не сводил глаз с ринга. Сынмин стоял на ногах, но его движения замедлились, дыхание стало тяжёлым. Он пропустил ещё один удар в бок и пошатнулся. Толпа взревела, требуя крови. Сынмин поднял взгляд на своего противника, его лицо было измождённым, но в глазах горела странная решимость.       “Он не сдаётся,” подумал Феликс, чувствуя, как боль сжимает его грудь. Он знал, что бой был неравным с самого начала. Противник Сынмина — красноволосый альфа, физически сильнее, быстрее. Но не в этом был смысл. Сынмин знал, на что шёл, когда согласился на этот тест.       На ринге Ким пошатнулся, но снова поднял руки, защищаясь от следующей серии ударов. Он выглядел, будто вот-вот упадёт, но не давал себе права отступить.       И когда, наконец, он опустился на колени после очередного удара, что-то внутри Феликса оборвалось. Почему его сердце так болело, когда он видел, как Сынмин падает на колени?       “Зачем ты так стараешься?” — пронеслось в голове.       Он сжал зубы, отводя взгляд на секунду, чтобы сдержать чувство, которое не мог назвать. Это была боль, но не только за Сынмина. Это была боль от осознания его решимости, от того, как он заставлял себя бороться, несмотря на всё.       — Он не сдаётся, — пробормотал Джисон, его голос дрогнул.       — Потому что он знает, что не может, — тихо ответил Феликс, чувствуя, как его собственное сердце бьётся слишком быстро.       На ринге Сынмин поднялся на ноги, шатаясь, как будто каждый мускул его тела кричал от боли. Толпа снова зашумела, но Феликс слышал только его тяжёлое дыхание, видел только то, как он поднял взгляд, полный упрямства.       Рядом Чонин вдруг затих, его тело всё ещё напрягалось, но он больше не рвался вперёд. Его взгляд был прикован к Сынмину, в нём читались эмоции, которые Феликс даже не пытался разгадывать.       “Ты падаешь, но ты не сдаёшься,” думал Феликс, глядя на ринг. “И это… это почему-то важнее, чем победа.”       И в этот момент он понял, что смотреть на это было мучительно. Смотреть, как Сынмин снова и снова встаёт, несмотря на то, что бой уже, казалось, был проигран. Смотреть, как он борется, даже когда каждый удар отправляет его к земле. Это была не просто физическая битва. Это был его способ доказать что-то — себе, им, миру.       Феликс глубоко вдохнул, снова сосредотачиваясь на удержании Чонина, который снова начал дёргаться, видя, как Сынмин едва держится на ногах. Но в этот момент омега осознал одну важную вещь.       “Он уже победил. Даже если упадёт снова. Он Цербер.”