Выбирая между сталкером и компанией бывших, не забудь вспомнить прошлое

Когда следующим днём Лю Цингэ садится практически к нему впритык, Шан Цинхуа глубоко вздыхает, чтобы естественный запах привел его мысли в порядок. Но Лю Цингэ всё ещё далеко, чтобы носом уловить его аромат, потому Цинхуа остаётся только «наслаждаться» громким запахом адеколона сидящих рядом парней. Они такие же спортсмены, как и Лю Цингэ, но в отличии него, что не брызгается всяким дерьмом, от парней разило за километр. Остающийся после них шлейф сильно напоминал Цинхуа те самые «феромоны» из вселенной омегаверса. Идея ему в принципе нравилась, и он хотел бы использовать её в своей работе, только у него не было подходящих персонажей. «Секс между женщиной-омегой и мужчиной-альфой просто более бурный – не больше. Это не интересно. Хм, что же тогда интересно?» — Шан Цинхуа ушел в свои ежедневные раздумья, периодически поднимая голову и записывая кое-какие слова преподавателя, но как таковой концентрации на лекции не было. Сейчас сущность автора решила доминировать над всеми другими «Шан Цинхуа». — «Женщина-альфа и женщина-омега? Мужчина-альфа и мужчина-омега? Тройничок между альфой, бетой и омегой?» Он настолько ушёл в себя, что только толчок в ребро вывел его из транса. Только после этого он услышал Лю Цингэ, который разговаривал с ним всё это время: — Эй, Цинхуа, это кто-то из них? — он указал на сидящих поблизости парней. Хвост катался по полу, ударяя по стенкам стола. Шан Цинхуа смущённо расчесал челку короткими ногтями, тихо кашлянув: — Я откуда знаю? Нет, наверное... — «Наверное»? — Лю Цингэ поднял одну бровь, нетерпеливо подвинувшись ближе. — Откуда мне знать?! — ещё раз шикнул Цинхуа. — Я не знаю никого из них! Они, скорее всего, тоже и не подозревают о моём существовании! Схерали им меня сталкерить, если мы с ними и не общались? — По твоей логике, можно сказать, что это кто-то, с кем ты общаешься. Мгм, — Лю Цингэ кивнул сам себе, сделав вывод. — Значит, ищем таких. Шан Цинхуа готов был вскрыть ему голову, чтобы посмотреть, кто это такой умный управляет огромной машиной с грудой мышц. Порой Лю Цингэ удивлял своим мышлением, а порой – заставлял закатывать глаза из-за недогадливости. Цинхуа мог только обречённо сжимать и разжимать кулаки. Он с закрытыми глазами пытался остановить Лю Цингэ: — Пожалуйста, просто не делайте ничего. Но его писк был слишком тихим даже для чувствительных ушей барса, уже искавшего что-то в своём телефоне. «Господи, боже, блять... Я не хочу и не буду участвовать в этом», — он окончательно теряет веру, что Лю Цингэ одумается и обойдется без необдуманных поступков, и снова пытается сосредоточиться на лекции. В конце концов, у него будут проблемы, если он не сдаст сессию, – лишиться стипендии, хоть и маленькой, неприятно. Благодаря ей Цинхуа немного чувствует себя уверенно и может погладить себя по голове, называя «молодцом» два раза в год. Ведь никто другой так больше не делает. После обеда, как компания из четырех человек и договаривалась, его сопровождали Шэнь Цзю и Юэ Цинъюань. Эти двое постоянно ходили вместе даже до того, как начали встречаться. И из-за постоянного присутствия Юэ Цинъюаня, Шан Цинхуа в своё время чувствовал себя в полиморфных отношениях, хотя это было не так. Шэнь Цзю и Шан Цинхуа встречались, но Юэ Цинъюань всегда был с ними. Он уверен, что и во время секса, тот находился где-то в квартире, как бы его не уверяли в обратном. Потому что Цинхуа это чувствовал. Собственно, это и стало причиной их ссоры и, как следствие, расставания. Шан Цинхуа не имел ничего против таких отношений, просто для него подобное не казалось комфортным. И Шэнь Цзю, и Юэ Цинъюань, сами по себе, не были плохими людьми – абьюзерами, другими словами. Шэнь Цзю был немного жестоким любовником: укусы, шрамы, игры в постели и эксперименты его возбуждали больше, чем самого Цинхуа. Однако никогда он не делал чего-то такого, что в самом деле могло бы оттолкнуть. Ну, кроме того, что хотел включить Юэ Цинъюаня в их отношения. В этом Шан Цинхуа убедился окончательно уже после разрыва, когда парочка «хозяина и собачки» официально начала встречаться. Наверное, Шан Цинхуа должен чувствовать себя паршиво после того, как узнал эту новость. Но нет – он, наоборот, был спокоен. Возможно, привыкнув к тому, что Юэ Цинъюань практически всегда находится рядом с Шэнь Цзю, Шан Цинхуа не ощущал чего-то неправильного. И он только рад, что они признались друг другу, честно! Но это не значит, что ему хочется вплестись в эти отношения! Поэтому, Шэнь Цзю, оставь его колено в покое! — У тебя бедра жидкие как холодец. Ты знал? Шан Цинхуа грозно фырчит, думая, что не против пересесть к другим хищникам, но выход охраняет верная псина, которая по одному взгляду хозяина наброситься на неугодных. До определенного времени Цинхуа считал, что Юэ Цинъюань не испытывает к нему особой симпатии, но, может из-за влияния Шэнь Цзю или на самом деле руководствуясь собственными чувствами, тот смотрел на него также ласково. И лишь смотря на Шэнь Цзю проявлялись в этом взгляде похоть и желание, и Шан Цинхуа в самом деле рад, что его не хотят трахнуть. Поверьте, ему хватает троих озабоченных, четвертого не нужно. — Что-то не так, Цинхуа? — спрашивает Юэ Цинъюань, когда замечает слишком пристальный взгляд. Шан Цинхуа снова фырчит, но уже тише, поворачиваясь обратно. Там его уже ждёт Шэнь Цзю с очередным предложением, которое он пропускает мимо ушей. Парни, просто отвалите от него. В очередной раз Шан Цинхуа жалеет о том, что его лучший друг связан со всеми тремя, и уже в который раз ему хочется свернуться клубочком на его коленях и слушать колкости и ворчания. Будь здесь Шэнь Юань, то он получил бы пизды и крепкие объятия. Но с ним Шан Цинхуа пересекается только на одном предмете, занятия по которому также посещают все остальные. «Когда уже домой?» — часы не утешают своими числами, потому он выключает телефон и кладёт экраном вниз, замечая приклеенный к чехлу маленький листочек – стикер мятного цвета. Он переводит взгляд на Шэнь Цзю, что всё ещё смотрел на него, и, пользуясь моментом, Шан Цинхуа быстро прячет записку в руке, стараясь не мять слишком сильно. Ему очень не хочется думать, что с ним сделают, если узнают об этом, однако желание жить спокойно слишком сильно. Шан Цинхуа, возможно, делает неправильный выбор, но он не хочет торопиться. По его мнению было ошибкой тогда рассказать о сталкере Шэнь Юаню, поэтому сейчас он хочет подождать и посмотреть, что эти четверо будут делать дальше. Шан Цинхуа обязательно им расскажет (он всегда им всё рассказывает рано или поздно), но позже. В конце дня Цинхуа и не думал, что ему позволят самому добраться до дома, но как же он хотел этого. Творящийся вокруг него балаган сильно бил по нервам. — Почему я должен плестись позади, а? — ворчал Лю Цингэ, идя на расстоянии десяти шагов. — Псина, ты идиот? Мне сто раз повторять? Гляди в оба и прикрывай наши спины: вдруг этот сталкер идёт следом, — вздыхает громко Шэнь Цзю, поправляя черные очки, которые чертовски ему идут, и покрепче хватает Шан Цинхуа за руку, когда тот пытается ускользнуть. — А ты веди себя, как обычно! — шипит он на сжавшегося хомяка. — Как мне вести себя, как обычно, если обычно ты не держишь меня за руку?! Отпусти! — скалит зубы Цинхуа, щипая ногтями Шэнь Цзю за пальцы. — Мне и тебе всё повторить, дурашка? — за это ему в лоб прилетает щелбан. — Вы на пару с псиной хотите мне всё испортить? Сейчас мы дойдем до твоего дома, и если следующее послание от твоего сталкера будет связано с нами, то это значит, что за нами следили. — Я всё равно не понимаю... Шэнь Цзю щелкает языком: — Даже если здесь нет людей и вообще на этой улице живёт одна пенсия, не значит, что здесь нет камер! Мы посмотрим, кто в тот день шёл за нами и, может, даже узнаем, с какого места велась слежка... — А если слежки не будет? Шэнь Цзю ещё раз цыкает, но теперь улыбается, наклоняясь к ушам Шан Цинхуа так, что бы Лю Цингэ не услышал его слов: — Значит попробуем ещё раз. Шан Цинхуа только тогда понимает, что весь план Шэнь Цзю был лишь ради того, чтобы провести с ним время. Ведь обычно Шан Цинхуа всегда сбегал от них, не давая и шанса себя тронуть. После этого он подумает дважды, прежде чем убегать от диких зверей, которые окружили бедного грызуна со всех сторон. Шан Цинхуа знает, что у всех них много денег и влияния, раз уж Шэнь Цзю может позволить себе просматривать камеры. Также он знает, что они могут одним пальцем придавить его к асфальту и заставить плакать. Но они не делают этого лишь потому, что Шан Цинхуа поимел их сердца, а они – его зад. Он в самом деле играет с огнём, дразня их, игнорируя и уж тем более скрывая от них записку. Что с ними, что без них он не чувствует себя в безопасности! «За что меня вообще ругать, если эта записка точно такая, что и предыдущие, о которых я рассказывал?!» — зло пыхтел про себя Шан Цинхуа, качаясь из стороны в сторону на барном стуле – высоком таком, что ноги едва доставали до пола. Сидящий рядом Шэнь Юань копался в телефоне, элегантно попивая свой напиток из бокала. На фоне друг друга они оба сильно выделялись: Юань был красив, как только что поднявшийся из воды лотос, а Шан Цинхуа выглядел обессиленным и усталым, не достойным такого вкусного питья... и зрелища. Прямо перед его носом находилось такое мускулистое плечо – точно ствол дерева. Цинхуа, конечно, не смотрел, но он уверен, что там, внизу, тоже всё шикарно. — Прекрати! — шепнул Шэнь Юань, закрыв его рот, по уголку которому уже стекала пьяная слюна. — Фу. Но Шан Цинхуа только пихнул его ладонь, не отводя взгляд от бармена – высокого парня, с холодными глазами и таким же тоном кожи. От него веяло морозом, потому разгоряченному после ссоры с Шэнь Цзю и нескольких бокалов Шан Цинхуа он казался самым притягательным и привлекательным в этом клубе. Шан Цинхуа не жалуется на недостаток красивых людей вокруг себя, – у него таких «красавчиков» было четыре – но этот чем-то цеплял и заставлял сердце биться в груди, как если бы он страдал трихардией. Шэнь Юань подёргал его за уши и обречённо вздохнул, не получив никакой реакции, кроме кривой и глуповатой улыбки. — Всё. Приплыли, — он встал со своего места и пристально поглядел на друга. — Я отойду ненадолго по своим делам, а ты сиди тут, понял? Шан Цинхуа, ты понял меня? — Понял! Иди уже! — Шан Цинхуа протёр глаза и попытался сделать более-менее трезвый вид, но кружащийся перед носом барный стол не хотел стоять на месте. — О-ой... Ему резко стало плохо, и он несколько секунд смотрел в одну точку, пока головокружение не прекратилось – не нужно было так сильно дёргаться и тереть глаза. Подняв голову, Шан Цинхуа вдруг понял, что Шэнь Юаня уже нет рядом. Скотина, бросил друга, видя его мучения... — А если бы меня увел кто-нибудь? Всё равно? — ворчливо опустив щеку на холодную поверхность стола, он начал смотреть на полупустой стакан со льдом. — Или ты даже не предполагаешь, что я понравлюсь кому-то ещё?! Цинхуа запустил пальцы в волосы, сильно проехавшись по нежной коже головы. Он уткнулся ртом в изгиб локтя, чтобы протереть слюну и снова посмотрел на безразличного ко всему бармена. Тот стоял, подобно идолу в поле – неподвижно наблюдая за всем происходящим, что касалось его только как свидетеля. Этот бар не был криминальным местом, но алкоголь бил в голову даже самым сдержанным людям. И Шан Цинхуа знал, что всегда нужно быть осторожным и бдительным даже в спокойных с виду местах. Благодаря своей трусливости он до сих пор жив в суровом мире, где правят или хищники, или обманщики и подхалимы. Только сегодня весь страх утонул в море алкоголя, которым он баловался весь вечер. Потому не удивительно, что спустя пять минут, как его опекун в лице Шэнь Юаня отошёл в туалет, хомяк настырно полез к привлекательному мужчине с такими же острыми клыками, как у Шэнь Цзю и Лю Цингэ. — Эй, а можно узнать ваше имя? — икнул Шан Цинхуа, подвинувшись ближе к столу и практически оставаясь свисать со стула, который крепился к полу. Бармен молча указал на свой бейджик, после чего вернулся к работе. Шан Цинхуа запыхтел от недовольства, потому что не услышал его голос, что, должно быть, звучал словно раскаты грома в ночи над дремлющим городом. — Мх, — Шан Цинхуа задумался, чем бы привлечь неразговорчивого «собеседника», которого так называть-то неправильно и чей вид пока что оставался неизвестен. — А... А сколько вам? Мужчина вздохнул, поправив пропущенную к подбородку черную маску, которая делала кожу похожей на снег, и черную кепку, сливавшуюся с волосами цвета вороньего крыла с синим отливом. Из-за этих вещей, кстати говоря, не получалось насладиться его красотой в полной мере. Скорее всего, это был хищник – на таких Цинхуа вёлся и сразу замечал, а ещё такие толпились вкруг него. «И встречался с такими», — додумывал он, с восхищением и трепетом во всем теле слушая тяжёлый, но плавный голос бармена: — В баре соблюдается принцип конфиденциальности. «Да мне уже поебать, сколько там тебе... Господи, какой же шикарный голос. И лицо такое же красивое. А уж там всё должно быть идеально с таким-то телом!» — во рту снова накопилась слюна, но Шан Цинхуа сдержался и для большей уверенности протёр рот. — А вы неразговорчивый, да? — Мне за это не платят, — безэмоционально ответил мужчина, принимая заказ от другого человека. — Но ведь со мной вы говорите! — засмеялся Шан Цинхуа совершенно глупо и искренне как ребенок. — Мне заплатили, — бармен указал в сторону туалетов. Шан Цинхуа промычал протяжно, подумав, когда только Шэнь Юань успел попросить мужчину проследить за непутевым и заплатить ему, однако совсем не расстроившись. Или из-за алкоголя, или из-за возможности поговорить с этим человеком, Цинхуа было очень весело и радостно на душе. — А сколько вы здесь зарабатываете? — Достаточно. — А как долго вы работаете в баре? — Полгода. — А какой напиток ваш любимый? — Я не пью. — Хотите, я заплачу за вас? — Я не пью вообще, а не потому, что мне нельзя здесь пить. — О-о, ясно, — Шан Цинхуа кивнул и выставил руку вперёд с жестом «молодец, одобряю». — Я тоже так-то не любитель выпить. Но только не когда угощают. Мужчина понятливо кивнул, будто немного с насмешкой. Шан Цинхуа, скорее всего, показалось, но это был отличный повод продолжить разговор: — Не верите? Доказать? — он встал, едва не упав, вовремя схватившись за барную стойку. Бармен посмотрел на него в недоумении, но ничего не сказал. Восприняв молчание как знак согласия, Цинхуа подвинулся ближе, положив свою руку на крепкое плечо и пробубнил себе под нос: — Я докажу!.. Мужчина нахмурился и перехватил его запястье, желая отстраниться от неугомонного клиента. Но вдруг сзади Шан Цинхуа кто-то недовольно прорычал и рывком вернул его на стул. — Что ты делаешь? — прошипел Шэнь Юань, посмотрев сначала на друга, а потом на человека за стойкой. — Я вам за это не платил. Не дожидаясь оправданий, он вытащил Шан Цинхуа на улицу и начал пытать своим возмущенным взглядом. Цинхуа смотрел только на свою ладонь, которая держалась за плечо, будто сделанное из стали. Он счастливо улыбался, смеясь под нос. — Даже у Лю Цингэ не настолько крепкое тело. Хотя у него всё идеально. Тогда у этого всё сверхидеально. — Дурак, нет такого слова. Ещё и писателем зовётся, бестолочь, — ругался Шэнь Юань, несколько раз стукнув Шан Цинхуа по макушке. Хоть и бил он легонько, но и так больная голова начала пульсировать ещё сильнее, и Юань рисковал испробовать на себе буйства хомяка. К его счастью, Шан Цинхуа не обращал на него внимания, всецело посвятив себя своим мечтаниям. Шэнь Юань лишь тяжело вздохнул, потащив его к себе. К большому сожалению, он очень дорожил их дружбой и не мог оставить Цинхуа этим вечером одного, тем более пьяного, в тесной квартире в не самом безопасном районе. — Ещё и этот сталкер, — зло пробубнил он, схватив друга покрепче, когда тот начал заваливаться в бок. Ему было совсем не мерзко от запаха алкоголя и вида обеда Шан Цинхуа. Нисколько. Он прожил с ним достаточно, чтобы никак не реагировать на естественные процессы. Шан Цинхуа нормально переносил алкоголь – через час придет в себя, может, уснёт на любимом диване с большим количеством подушек. Шэнь Юань отнюдь не беспокоился о пьяном Шан Цинхуа, его волновал сталкер пьяного Шан Цинхуа. Шэнь Цзю вроде и пытался разобраться с ним, а вроде и нет – временами было сложно понять, что происходит в его голове. Из-за того, что он никогда ни с кем не советовался, а просто делал всё по-своему, Шан Цинхуа весь извёлся. Не удивительно, что они (опять) поссорились по той же причине как пару лет назад – неумение использовать язык правильно ещё никогда не принесло пользы никому из них. Шэнь Юаня радовало лишь то, что Юэ Цинъюань и Лю Цингэ присматривали за Шан Цинхуа, когда его не было рядом – одним поводом для волнений меньше. После занятий он старался больше времени проводить с ним, чтобы обезопасить от преследователя. Он лишь надеялся, что их старания окупятся: или отпугнут надоедливого сталкера, или выдадут его. Шэнь Юань покрепче сжал почти дремлющего Цинхуа в руках. Ведь им очень беспокойно от мысли, что кто-то чужой может причинить ему вред.

***

Следующее утро Шан Цинхуа казалось более-менее спокойным до тех пор, пока перед ним не возникла огромная и широкая гора с черными кучерявыми волосами и глазами с опасным блеском. — Шан Цинхуа? — Ло Бинхэ широко улыбнулся, перекрыв пути отступления. Шан Цинхуа и не собирался убегать, заинтересованный в том, почему это известный не только на весь университет богатенький сынок богатеньких родителей, управляющий несколькими заведениями в городе, решил подойти к нему. — Он самый, — Цинхуа говорил осторожно и тихо, чтобы бенгальский тигр не посчитал его поведение неуважительным. — Что-то хотел? — Да, — Ло Бинхэ кивнул, а потому сказал: — Отстать от Шэнь Юаня на месяц. Шан Цинхуа недолго думает прежде, чем ответить деловито: — Что я получу взамен? — А что хочешь? — Ло Бинхэ хмурится сначала от непонимания, ведь как это ему смеют ставить какие-то условия, а потом улыбается нахально, будто говоря:«Какие требования могут быть у хомяка ко мне?». Но Шан Цинхуа только с виду кажется простым. — Я хочу, чтобы мне позволили бесплатно посещать бар «Три столпа». — За выпивку сам платишь, — Ло Бинхэ пожимает плечами. — Естественно, — кивает Шан Цинхуа и протягивает руку. Ло Бинхэ её крепко пожимает, вполне довольный удачной сделкой. Ему вообще плевать, что Шан Цинхуа собирается делать в баре, главное, что теперь привлечь внимание младшего брата гадкого кота Шэнь Цзю будет намного легче. Шан Цинхуа же не совсем плевать, что собирается делать Ло Бинхэ, но главное, что теперь он может посещать бар, которым владел тигр, бесплатно. «Шэнь Юань, это месть. За неё не просят прощения, но ты прости. Ты хороший друг, но и мудак», — Шан Цинхуа кидает номер Шэнь Юаня в черный список и блокирует во всех социальных сетях. Скорее всего, тот найдёт способ до него добраться, но до поры до времени Цинхуа постарается не попадаться ему на глаза. И он даже знает, где будет отсиживаться. Однако придя в бар «Три столпа» следующим вечером, Шан Цинхуа не видит за барной стойкой того человека.