Предан(ность)

      Саймон слушал звуки дождя и сопение Соупа, размышляя, что же там снится ему. Он ворочался еще некоторое время, что-то бессвязно и невнятно говорил, но после успокоился и крепко заснул. А вот Гоусту спать совсем не хотелось. Непонятно откуда взявшаяся тревога не позволяла даже закрыть глаза. Все казалось, что вот-вот войдут мексиканцы с оружием и снова поместят их в душную комнату, чтобы бесчисленное количество дней пытать ради развлечения. Он старался себя успокоить, мыслить рационально, но бессознательный Соуп заставлял переживать и надумывать лишнего. Саймон был в ответе за него, пока тот спал.       Дождевые капли создавали белый шум, и казалось, что кто-то ходит вокруг амбара. Саймон даже встал, прислушался, вышел наружу, обошел их убежище. Никого не обнаружив, он вернулся к Соупу. Из плюсов: заметил тропинку, ведущую от амбара. Значит, рядом точно были люди. Завалившись на сено и, прижав к себе Нову, Саймон закрыл глаза и ещё раз попытался заснуть. Вдыхая его запах, он представил, что они с Соупом на совместном задании, как раньше. Попали в небольшую передрягу, и теперь им приходилось скрываться. Сложно, опасно, но они вместе. Размышляя об этом, Гоуст провалился в сон.       Спал он крепко, без снов, а разбудил его легкий удар по щеке. Саймон резко открыл глаза и поднялся осматриваясь. Стало светлее. Нова спал и, видимо, дернулся во сне, зацепив его самого. Протянув руку, Гоуст стер испарину с его лба. Тот нахмурился и вздохнул.       — Почки сварятся, сука, — прошептал он.       Соуп был все таким же горячим, и лейтенант начал нервничать. Саймон встал и вышел на улицу, подставляя лицо под солнечные лучи. Осмотревшись вокруг амбара Гоуст, закрыв дверь, направился по тропинке, которая вела его к людям. К помощи. Пройдя вдоль высокой кукурузы, Саймон наткнулся на дома, между которыми виднелись улицы. Он думал, что это будет деревня, но попал в небольшой, но все же город. Перед входом, он с тяжелой душой скинул свою маску и убрал окровавленные бинты, чтобы не напугать встречный народ.       Город оказался оживленным, будто он попал на рыночную улицу. В палатках продавали хлеб и овощи с фруктами, люди сновали туда-сюда, не обращая на него никакого внимания. Пройдя пару кварталов, Гоуст остановил прохожего, чтобы спросить, где можно приобрести лекарства. Незнакомец указал ему путь в несколько улиц и спешно пошел по своим делам. Саймон шел и размышлял, как ему купить медикаменты без денег. Просить не привык, но Соупу нужна была помощь. Понадеявшись на то, что сможет договориться, он вошел в небольшую аптеку.       Внутри помещение было еще меньше, чем снаружи. Его поприветствовал фармацевт и с улыбкой приготовился продать лекарства. Внешне он чем-то напоминал Прайса, но был постарше. Саймон замялся, не зная, как ему сказать. Он чувствовал стыд и неловкость, будто не мог купить эту аптеку вместе с самим фармацевтом.       — Моему другу плохо. У него такая высокая температура, — сказал он, отводя глаза.       — Да, могу вам предложить вот это, — старик показался в ящичке и подал таблетки, какой-то порошок и назвал цену.       — Только… у меня сейчас нет денег, — выдавил Гоуст из себя, — Мы можем договориться? Я верну вам все в пятикратном размере.       Мужчина нахмурился и убрал лекарства. Предложение ему явно не понравилось. Он покачал головой и переключил внимание на вошедшего человека. Саймон ругнулся про себя и вышел на улицу. Что ему оставалось делать? Ограбить фармацевта? Или булочника? Вдохнув и выдохнув, он подошел к женщинам, что беседовали друг с другом.       — Простите, вы не могли бы дать денег на лекарства? Мой друг…       — Еще чего! — возмутилась одна из них и, подцепив подругу под локоть, повела ее подальше.       Саймон чувствовал себя отвратительно. Ему было стыдно, в то же время злость заполняла легкие и хотелось провалиться сквозь землю. Он давно не испытывал этого ощущения. Последний раз такое было в школе, когда его заставили выступать перед всеми классами на спектакле. Гоуст тогда забыл слова и начал заикаться. Все смеялись, а он плакал. Теперь он вырос и плакать не собирался, но то чувство вырвалось из воспоминаний и снова окунуло лицом в грязь.       Бродя по улице в поисках хоть одного неравнодушного, Гоуст встретился лишь с парнем, что дал несколько центов, но этого не хватило бы даже на одну таблетку, поэтому он продолжил спрашивать, чувствуя, как унижается все сильнее и сильнее. А тем временем Соупу наверняка становилось все хуже. Проще было доставить его в больницу. Саймон подошел к мужчине, что продавал хлеб, и поинтересовался, где здесь больница.       — Идешь прямо, — сказал он, указывая направление, — Там автобусная остановка и семнадцатый автобус. Садишься и едешь до города. Но утренний уже ушел, следующий только через два часа будет.       Гоуст снова почувствовал такую безысходность, что опускались руки.       — А позвонить, откуда я могу?       Мужчина развел руками, сообщив, что именно сегодня вышка не работала. У всего городка проблемы с электричеством и связью из-за аварии.       Саймон посмотрел за прилавок, приметив место, где, скорее всего, лежали деньги, но быстро отмел эту мысль. Он отошел от продавца и осмотрелся, ища варианты.       — Эй, парень, — позвал его кто-то.       Повернувшись на голос, Гоуст увидел фармацевта. Тот стоял у входа в аптеку и подзывал рукой.       — Тебе так сильно нужно лекарство? — спросил он, когда Саймон подошел.       — Да, — кивнул Гоуст, — Мой друг очень плохо чувствует себя.       Мужчина задумался и позвал его внутрь. Он прошел мимо прилавков и вывел его на задний двор, где лежали бревна, и показал на них рукой.       — Наруби мне дров. А то я старый уже, сил не хватает. И я за это бесплатно отдам тебе все медикаменты, что тебе нужны.       Саймон колебался. В лекарствах он нуждался срочно. У него не было времени колоть дрова, но выбора другого не видел. Чем скорее приступит, тем быстрее закончит и поможет Соупу. Гоуст взял топор и быстро принялся за работу, думая о том, как там Нова. Главное, не сбежал бы. Под размышления рубка дров пошла быстрее и почти незаметно. Старик иногда выходил к нему, словно проверяя не ушел ли? Но куда Саймон мог деться? Единственный вариант — ограбить самого аптекаря, но на такое он был неспособен, поэтому честно выполнял свою часть договора. А вот если бы дед не сдержал обещание после, то там можно было бы уже подумать о грабеже.       — А ты чего хромаешь? — спросил фармацевт.       Саймон удивился, поняв, что все это время даже не обращал внимания на свою боль и не вспоминал, что его ранили. Вместе с вопросом боль вернулась.       — Я… упал, — ответил Гоуст, надеясь, что ему поверят — не рассказывать ведь правду.       Мужчина кивнул, но по взгляду было видно его сомнение. Он сел неподалеку на пень, наблюдая за его работой и комментируя. Говорил о молодости, о том, как быстро она кончается и сожалениях о невыполненных желаниях. Саймону раньше приходилось выслушивать причитания стариков. Они всегда говорили об одном и том же, будто у каждого был список с темами.       — А где твой друг сейчас? — поинтересовался мужчина.       Гоуст, разрубив очередное полено, сказал про заброшенный амбар и посмотрел на старика с подозрением, но тот выглядел просто как человек, которому было скучно, и он развлекал себя разговорами.       — И как вы там оказались? — продолжал расспрашивать он. — В городе вы не были.       — Через поле, — пояснил Саймон, и ему стало не по себе от его вопросов.       — А на поле вы как попали? Почему шли не по дороге?       Старик был слишком любопытным и разговорчивым. Не зная, что ему ответить, Гоуст подумал, что все-таки нет ничего страшного в том, чтобы рассказать ему правду. Было в нем что-то, что вызывало доверие. А возможно, для мужчины эта история была бы сказкой, он бы не поверил и отстал, но как только Саймон поделился про взорванную базу, тот поднялся. Зачем он рассказал?.. Оправдывая себя тем, что он устал, был измучен, ранен и травмирован, сжал покрепче рукоять топора на всякий случай. Лейтенант настороженно смотрел на аптекаря, чтобы тот не сделал лишних движений. Людей вокруг не было, никто бы не заметил.       — Какое счастье, — сказал мужчина, прижав ладонь к груди.       Он сделал несколько шагов к Саймону, и Гоуст отошел назад, переживая за адекватность человека рядом. Выглядел он слабым, но всякое бывало.       — Ты не подумай, — продолжил он, — Я не радуюсь чужому горю, но они… Не мне решать, конечно, но… Если выбирать недостойных этой жизни, то это точно они. — Старик сел назад и вздохнул, — Они черное пятно на истории нашей земли.       Саймон это знал и так. Многие пострадали от картельской деятельности. Мексика сама по себе была неспокойной, а наркоторговцы усугубляли ее положение, захватывали власть и управляли простым народом, как этот старик.       — Они появились здесь лет десять назад, — сказал аптекарь, — Обрадовали город тем, что взяли его под свою защиту. Под какую? У нас все было спокойно. Но они запудрили всем мозги. Люди с оружием стали ходить по городу, якобы следили за порядком. А потом начали забирать наших мальчишек на службу, — мужчина замолчал и опустил голову, а через несколько секунд вытер глаза, голос его задрожал, — Мой внук не вернулся. Многие не вернулись. Детей начали прятать, но тогда они пришли за мужчинами.       Старик рассказывал историю, вытирая с щек мокрые дорожки. Саймон смотрел на него не перебивая, чувствуя лишь злость к картелю. Сколько жизней простых, ни в чем не виновных они забрали из-за своих деяний? Этот городок был не единственным, что попал под их влияние, таких были десятки, а то и сотни. Когда мужчина договорил, он встал.       — Знаешь… Подожди минутку.       Он ушел в дом. Саймон был заинтригован, но продолжил работу, складывая нарубленные дрова в аккуратный дровник. Старик вернулся спустя некоторое время с небольшим пакетом в руке.       — Иди к своему другу. Сейчас ты ему нужен сильнее, чем мне, — он протянул пакет, в котором виднелись медикаменты, вода и хлеб, — Тут немного еды. Большего я тебе дать не могу, но хоть что-то… Вот еще, — Фармацевт отошел в сторону и стянул с болевой веревки плед, — Если у него лихорадка, то это не будет лишним.       Саймон забрал вещи с благодарностью и спешно направился к Соупу, надеясь, что тому не стало хуже. Чем ближе подходил к амбару, тем сильнее нарастала тревога. Гоуст боялся, что тот сбежит. Да, он сам обещал больше его не преследовать, но в таком состоянии Саймон не мог его оставить. Отворив двери, лейтенант облегчено выдохнул, заметив, что Нова все так же спит.       Подойдя к нему, Гоуст прикоснулся к его лбу. Горячий. Достав лекарства, он растормошил Соупа. Тот открыл глаза, которые слипались, и что-то промычал.       — Прими лекарства, — произнес Саймон, протягивая ему таблетку и воду, но голова Новы упала назад на сено, и глаза закрылись.       Придерживая его за затылок, Гоуст засунул таблетку ему в рот, приставляя горлышко бутылки к губам. — Ну же, — сказал он, видя, как тяжело Соупу давались даже глотки.       Когда лекарство было принято, Саймон положил его назад и накрыл пледом, что дал ему старик. Нова что-то шептал во сне, что Гоуст так и не понял. Решив, что тому нужно поспать, он сел, рядом вынув из пакета хлеб. На дне было еще что-то. Достав коробочку, Саймон прочитал про ее обеззараживающее свойство. Старик дал ему медикамент для его раны на ноге. Обработав ее и перекусив, Гоуст натянул маску и, собираясь вздремнуть, лег рядом с Соупом, оставив хлеб на видном месте, чтобы тот, если проснулся раньше, мог бы поесть.       Нова дернулся, ткнулся лбом в плечо Саймона и вздохнул. Лекарство уже должно было начать действовать, а, значит, скоро ему станет лучше. Гоуст думал о том, что из города можно уехать на автобусе в город побольше, а оттуда позвонить. Вряд ли Соуп согласился бы, но нужно попытаться. Почувствовав легкую сытость и усталость от недавней работы, он быстро заснул, ощущая рядом тепло.       Из сна Саймон вышел резко, будто кто-то его толкнул. Он ощутил непонятную тревогу, как всегда, когда спал вне дома. И оказалось не просто так: рядом не было Соупа. Гоуст поднялся так быстро, что у него закружилась голова. Но тревога тут же ушла: Нова стоял у выхода, подперев плечом косяк. Было тепло, солнце светило и щебетали птицы, сидящие на дереве. Саймон почувствовал себя спокойно и уютно, глядя на спину Соупа. Он прочистил горло и сделал шаг к нему.       — Ты как? — спросил он, надеясь, что тому стало получше, но, по крайней мере, уже стоял на ногах.       Нова обернулся и нахмурился. Он оторвался от косяка и повернулся всем телом, сложив руки на груди.       — Нормально, — произнес Соуп и пошел навстречу, а Саймон замер, не зная чего ожидать. — Ты ведь мог меня кинуть. — Его слова как-то больно отложились на сердце: разве мог Гоуст бросить его? — Оставить где-нибудь в поле и спастись, — Нова смотрел, будто ждал какого-то ответа от него. — Ты хороший человек, лейтенант.       Саймон удивлено глядел, как тот обходит его, и повернулся следом. Свет с улицы падал на его лицо, освещая синие глаза.       — Может, присоединишься к нам? — предложил он.       Гоуст сделал шаг вперед, будто бы хотел схватить его за грудки и потрясти хорошенько, чтоб следующий раз думал, что предлагал, но остановился, понимая, что это ни к чему не приведет.       — Что ты несешь? — возмутился он, — Конечно, нет.       Нова улыбнулся. От его улыбки повеяло чем-то нехорошим, чем-то опасным и чужим. На его лице появились тени, он стал совсем другим.       — Я так и знал, — сказал Соуп, — Но вопрос был риторическим.       В эту секунду Саймон понял, что теням неоткуда взяться. Он резко обернулся, и взгляд его наткнулся на дуло автомата. Перед ним стоял парень в такой же одежде, как у Новы, а позади подходило еще несколько, тоже с оружием. Гоуст почувствовал такое глубокое разочарование, что помимо него внутри не было ни страха, ни паники, ни размышлений, что делать дальше. Он медленно повернулся к Соупу.       — Я же тебе говорил: в любой удачный момент, я воткну тебе нож в спину, — проговорил он тихо, продолжая улыбаться, но уже не пугал, вызывая лишь душевную пустоту.       — Я тебе тоже говорил, — сухо произнес Саймон, — Мои враги никогда не смогут нанести мне удар в спину.       Улыбка спала с лица Соупа. Он натянул на себя маску и кивнул в сторону лейтенанта. Гоуст почувствовал укол в шею, хотел дернуться, но не смог. Все поплыло, ноги подкосились. Он упал на землю, продолжая смотреть на Нову, который глядел сверху вниз. Картинка в глазах размывалась, пока не наступила темнота.