Я стал учителем главного героя (И бывшим вассалом главного злодея)

Холодный ветер задувал в открытое окно. Черные ставни ныли и скрипели от натуги. Комната тонула в беспросветном мраке, только одинокий лунный луч освещал картину, развернувшуюся у одинокой кровати у стены. Девушка склонилась над ложем, не двигаясь и даже не дыша. Длинные спутанные волосы закрывали ее лицо, алые одеяния небрежно волочились по полу. Ночную тишину оглушал сдавленный плач. Рядом с девушкой на полу сидела совсем еще юная куртизанка и рыдала, закрыв руками лицо. На кровати лежал человек. Полуобнаженный юноша, судя по виду, простой незаурядный работяга, не ожидавший, что в такой удачный день ему будет суждено умереть. Куртизанка все плакала и плакала, не в силах унять слез. Горе поглотило ее с головой. Дева в алом повернулась к девушке и нежно провела рукой по ее волосам, приговаривая: – Не плачь, дитя, не плачь. Оно того не стоит. Такой, как он, не потратил бы на тебя ни гроша. Для мужчин мы не более чем красивые куклы. Дорогие, хрупкие куклы. Их легко можно сломать и выкинуть, словно ненужный мусор. Для них мы не обладаем ценностью. Мы лишь замена, грубое воплощение желанной женщины. Мужчины не умеют любить. Они не знают верности. Гадкие создания, вообразившие, что владеют всем миром. Обманщики, подонки и лгуны. Девушка громко всхлипнула, отняв руки от лица. Ее ладони были покрыты кровью. Той самой кровью, что темнела на полу, покрывале, одежде юноши, его бледной коже. Грудь молодого человека была растерзана ножом. Его лишили самого главного, без чего невозможно жить и любить. Сердца. – Нет…, – прохрипела куртизанка, схватившись за одежды мертвого возлюбленного, – Это не правда! Я не этого хотела. Это все ложь. Милый, очнись. Очнись! Двери отворились, и в комнату вошла темная фигура. Остановившись у лунной дорожки на полу, человек осмотрел помещение и обратился к алой деве: – Довольно убийств. Продолжая убивать невинных людей, вы не уймете свою боль. Месть не вернет вам душевного покоя. Остановитесь, пока не стало слишком поздно. Дева повернула голову к человеку. Тяжелые пряди скользнули по ее плечу, скрыв взгляд, полный холодной злобы. В углу что-то зашевелилось и подобно змею прошмыгнуло мимо ног. Девушка едко усмехнулась: – Да что вы понимаете? Что? У таких, как мы, нет будущего. Мы рождаемся в грязи, всю жизнь учимся маскировать эту грязь, а в конце все равно умираем в этой же самой грязи. Мужчине никогда не разуметь, что значит быть игрушкой в руках хозяина. Вы все одинаковые. Все! Дева раскрыла руку, продемонстрировав человеку кусок окровавленной плоти. От его вида куртизанка зашлась криком и в ужасе припала к телу мертвеца. Дева хрипло засмеялась, проведя по вырванному сердцу языком. – Блаженство. Истинное блаженство! Я буду вырывать мужские сердца до тех пор, пока не найду последнее, самое желанное! Его сердце! Если хочешь, чтобы я остановилась, принеси мне его сердце! Его! Только его! – Чье сердце вы так отчаянно желаете заполучить? Дева прекратила смеяться. Раскрыв глаза от удивления, она опустила руку и отошла на шаг назад. В темноте сверкнул красный огонек. Присмотревшись, человек понял, что источником света был алый, как сама кровь, ликорис, выросший из груди мертвого мужчины. Девушка резко сорвала цветок и лихорадочно забормотала, словно умалишенная: – Сянь. Сянь. Мой Сянь. Сянь. Сянь. Сянь! Сянь!!!

***

Мэй Няньцин медленно шагал по коридору Дома Удовольствий, прислушиваясь к каждому шороху. Красный балдахин мерно качался под низким потолком, увядшие цветы и травы шептались в темных углах, с каждым шагом дощатый пол стонал, как умирающий от хвори бедняга без единого шанса на спасение. С начала поисков духа атмосфера в доме резко изменилась. Леденящий холод пробрал до дрожи, открытые ставни окон заходили ходуном. Мэй Няньцин остановился и прислушался. «Где же вы, госпожа? Дайте знак, указатель или на худой конец спойте свой излюбленный мотив. Чем вы тут занимаетесь, прячась от владыки? Хитрая демоница, выходи» – Что-то здесь не так, – сказал следовавший за наставником Му Цин, припечатывая к стене новый талисман. Советник поежился и повернулся к ученику: – Да. Здесь обосновался сильный дух. Так что держи ухо востро. – Вы уже знаете, что это за дух? – В какой-то мере, – расплывчато ответил советник и продолжил путь по восточному крылу. Приглушенный женский смех донесся с первого этажа. Внизу кипела жизнь, пока наверху загнивало дерево и гулял ветер, сметая пыль и труху. Мэй Няньцин затаил дыхание и мысленно вопросил: Где она? Глухой голос ответил: Дай мне свои глаза. Я покажу. Советник зажмурился. Странное чувство окутало его с ног до головы, болью отдавшись в закрытых глазах. Мэй Няньцин провел рукой по лицу, утратив любые ощущения. И тепло, и холод смешались в одно. Вновь открыв глаза, он уже не контролировал собственное тело. Что ты делаешь? – не на шутку испугался советник, обращаясь к своему подсознанию. То, что ты просил, – сказал Лао Мэй, прикрыв глаза Янь Цюши, – Не бойся и доверься мне. Я укажу тебе путь. Теперь ты будешь исполнять роль системы? Я и есть система. Все, что ты слышал до этого, было моим вторым голосом. Но если ты хочешь вернуть все, как было, то… Нет, нет, все нормально! Просто.… Не важно, помоги мне найти демоницу. Предшественник мягко приобнял Янь Цюши за плечи. Зрение прояснилось. Темный коридор стал длиннее, тени четче и гуще. Алый полупрозрачный след тянулся вдоль стены, будто маня последовать за собой. Янь Цюши, словно зритель в театре, наблюдал, как его тело само двинулось вперед против его воли. Му Цин позади что-то прокричал, но советник его проигнорировал. Огибая углы, Мэй Няньцин шел ровно по следу, пока не наткнулся на приоткрытую дверь. Толкнув ее, он оказался в просторной комнате, увитой уже знакомыми лианами. По углам качались цветы ликориса, словно приветствуя его. У столика с зеркалом спиной к дверям сидела красивая девушка. В ней советник сразу же признал свою старую подругу. «Ну наконец-то! Какой удобный навигатор. Отличный сервис. Пять звезд!» Не оборачиваясь, Лошэнь улыбнулась отражению советника в зеркале: – Добрый день, старейшина. Как поживаете? – Неплохо. Спасибо, что спросили. Как вы сами? Решили после побега обустроиться в Доме Удовольствий? Мэй Няньцин старался держаться непринужденно, но внутреннее напряжение только росло. Еще и предшественник, исполнив волю своего отражения, отчего-то не спешил покидать его, призрачно витая на границе сознания. – Знаете, мне так не хотелось ютиться в лесу, – проворковала лисица, припудрив и так бледное лицо, – А здесь тепло и уютно. Да и это место… – Навевает воспоминания? Лошэнь оставила пудру и перешла к теням. Советник прошелся вперед, стараясь не наступить на призрачные растения. – Да, – согласилась лисица, – При жизни я была одной из самых знаменитых куртизанок в Лояне. Все вокруг от мужчин до женщин восхищались моей красотой и умом. Конечно, этот Дом Удовольствий не идет ни в какое сравнение с моим прошлым пристанищем, но кое-что всегда остается неизменным. – И что же? Сощурившись, Лошэнь игриво провела языком по губам: – Неувядающие с течением времени истории о любви и предательстве. Мэй Няньцин встал позади демоницы, неотрывно глядя на ее отражение в зеркале: – Надеюсь, вы помните, что обещали мне в тот день у реки? «Обещали, что не будете доставлять проблем» – Ах, конечно! Я все помню, старейшина. Но позвольте. И вы мне кое-что обещали. – Я обещал..? – Да, – проговорила демоница, неспешно встав с кушетки, – Вы обещали помочь мне вспомнить прошлое. Лошэнь повернулась к советнику. Заметив безумный блеск в ее глазах, Мэй Няньцин отошел на несколько шагов назад. Демоница начала медленно приближаться, втягивая носом воздух. – Вы все продолжаете источать этот горько-приторный аромат. Откуда он? Вы ведь знаете, но мне не говорите, так? Почему вы молчите? Я готова ждать, но когда разгадка так близка, я не могу усидеть на месте. Во мне кипит кровь. Я хочу знать! Скажите мне, старейшина Мэй! Отчего вы так жестоки ко мне? Разве мы не стали близки? «Черт, да что с ней не так?! Все же нормально было. Да и я ничего конкретного не обещал! Просто разрешил ей околачиваться рядом со мной. Говорил ведь себе не ввязываться в новые отношения с сомнительными личностями! Дурак, дурак, дурак! Вот как теперь выкручиваться?» – Лошэнь, придите в себя, – холодно проговорил советник, незаметно вытаскивая из рукава талисман, – Давайте сядем и спокойно обсудим вашу проблему. Я уважаю вас и не хочу причинить вам боль. Но если вы поддадитесь эмоциям и навредите невинным людям, то мне ничего не останется, как повязать вас и привлечь к ответственности. – Лжец, – прошипела демоница, обнажив свои длинные когти, – Вы все лжецы. Даже сейчас ты прячешь это… Мэй Няньцин вытащил талисман и уже взмахнул рукавом, как лисица резко набросилась на него в попытке схватить за руку. – Прячешь это от меня! Покажи мне! Покажи!!! Советник отшатнулся, направив духовную энергию в бумажный талисман. Ослепленная чистым светом, демоница истошно завизжала и припала к полу. Стены заходили ходуном, растения, почуяв опасность, змеями поползли к советнику. Ситуация вышла из-под контроля. Теперь ничто не мешало применить силу. Но перед этим Мэй Няньцин все же предпринял еще одну попытку достучаться до впавшей в безумие женщины. – Госпожа, хватит! Возьмите себя в руки! В нашу первую встречу вы сказали, что не желаете никому зла и лелеете надежду войти в круг перерождений, чтобы отыскать возлюбленного. Неужели эта была ложь? Кто же из нас двоих здесь настоящий лжец? – Я не лгала! – прокричала Лошэнь, вскочив на ноги. Мэй Няньцин хотел ответить, но тело вдруг задеревенело, его словно заключили в ледяные объятия и насильно вырвали из реальности. Вместо него подал голос Лао Мэй. – Солгали, – сказал он, устремив на демоницу свой невидящий взгляд, – Но самой себе. Лисица почувствовала странную перемену в человеке, стоявшем перед ней, и невольно замерла на месте. Мэй Няньцин источал лютый холод. Казалось, что жизнь уже давно покинула его бренное тело, кровь застыла на месте, а зрачки покрыла предсмертная пелена. – Вы заставили себя поверить, что избрали этот путь по своей воле. Но это не так. Вы прошли испытание Тунлу и стали свирепым демоном. А это значит, что вы уже никогда не переродитесь человеком. – Неправда! Я не такая, как эти демоны с Тунлу. Я хочу любить и готова отдать все ради любви! Я не зло! Я стану человеком и найду его! Я… – Вы демон. А ими не становятся просто так. Знаете, в чем отличие высших и низших демонов? Лошэнь оскалилась, то сжимая, то разжимая длинные пальцы. Мэй Няньцин продолжил: – Высшие демоны сильны потому, что полны злобы и отчаяния. Они готовы испытать муки ада ради одного единственного желания. И вы ничем не отличаетесь от них. У вас есть желание. И это желание противоречит законам Небес. – Нет. Нет. Нет!!! Это все ложь! Ложь! От нахлынувших чувств Лошэнь схватилась за голову, категорически отказываясь принимать реальность. Янь Цюши в роли зрителя испытывал настоящую жалость к бедному призраку, но не мог даже протянуть руки. Лао Мэй подавлял саму его сущность. Прошу, дай мне поговорить с ней! – горько просил он, – Она в отчаянии. Незачем ранить ее еще больше. Но вместо ответа комната и Лошэнь вместе с ней внезапно исчезли из поля зрения. Вместо них перед глазами замелькали смутные образы: кровать у стены, окровавленный труп, две женщины у ложа и темная фигура в тени. Слух резанул пронзительный крик. Это кричала дева в алом одеянии. Цюши четко услышал повторяемое из раза в раз одно и то же слово: Сянь. Странное видение окутал кромешный мрак. Советник окончательно лишился зрения. В реальности же Лошэнь, восстановив силы, в порыве гнева уже была готова прикончить зазнавшегося советника. Янь Цюши в тревоге взывал к своему второму «я»: Мэй Няньцин! Верни мне зрение! Она же нас убьет! Мэй Няньцин!? Где ты, черт тебя дери!? Ответь мне! Но Лао Мэй не отвечал. Он будто испарился, смешался с бесконечной темнотой. Цюши накрыла паника. Тьма буквально сковывала его дух, не давая сделать даже вдох. В ушах стоял протяжный гул. Где я? Кто я? Зачем я здесь? Так темно. И холодно. Тихо.… Очень тихо. Мне нужно вернуться. Но куда? И зачем? Здесь так спокойно. Да. Спокойно. – Наслаждайтесь этим беззвучием. Тем, чего вы были лишены – тишиной. Я останусь рядом и буду беречь ваш покой. Не говорите ничего, я буду говорить за нас двоих. Я буду дышать за двоих. Я буду жить, пока вы не прикажете мне умереть. Отдыхайте, Ваше Высочество. Мое дорогое Высочество… Янь Цюши слышал голос, такой успокаивающий и родной. Хотелось слушать его, идти на его мягкий зов. Но в ответ раздался скрипучий, лишенный жизни хрип, что мигом привел юношу в себя: – Уходи. Оставь меня. Твоего принца больше нет. Он мертв. Не будь глупцом. Не обманывай сам себя. Этот голос.… Где я его уже слышал? Неужели… – Советник! Крик Му Цина пронзил тишину, вернув советника в реальность. Мэй Няньцин резко раскрыл глаза и по инерции подался назад. Когти Лошэнь промелькнули прямо перед его носом, успев лишь задеть щеку. Из-за спины показался клинок и пронзил плечо демоницы. Лошэнь истошно завизжала: – Да как ты посмел!!! Ты!!! Ты! Му Цин вышел вперед и замахнул мечом. Глаза Лошэнь опасно сверкнули алым цветом. Почуяв опасность, Мэй Няньцин хрипло вскрикнул: – Му Цин, назад! Она… Но было уже поздно. Лошэнь взмахнула рукавом, и с ликорисов над потолком посыпалась ярко-алая пыльца. Му Цин не успел прикрыть лицо и, закашлявшись, спиной сполз по стене вниз, свесив голову на грудь. Встать он уже не смог. Мэй Няньцин закачался, но не потерял сознание. Взглянув на ухмыляющуюся демоницу, он все понял: – Вы погрузили его в сон?! Лошэнь, я вас предупреждал… – Старейшина, вы слишком беспокоитесь, – фыркнула Лошэнь, слизав кровь со своей руки, – Я наслала на него лишь мимолетный морок, ничего более. Этот горделивый юнец еще легко отделался! Как он посмел ранить меня!? Советник Мэй, вам стоило лучше воспитывать своего ученика. – Что?! – оскорбился до глубины души советник, закрыв собой бессознательного Му Цина, – Лучше воспитывать ученика? Вы первая напали на меня, и еще смеете поучать?! Какая наглость! Немедленно приведите его в чувства, иначе я за себя не ручаюсь! Собрав всю духовную энергию в руке, Мэй Няньцин пустил ее по лианам, спалив дотла растение Сянь вместе с качающимися ликорисами. Лошэнь испуганно попятилась назад, но не уступила: – Старейшина, не стоит так злиться. Этот маленький божок скоро сам очнется. Да и его состояние может сыграть вам на руку. – Что? О чем вы? – искренне недоумевал советник. Выражение лица демоницы в мгновение ока сменилось, вернувшись к своему первичному состоянию: крайнему ехидству, смешанному с елейной доброжелательностью. Улыбнувшись, Лошэнь продолжила уже учтивым тоном: – Старейшина, думаю, вы знаете, что ученики не всегда бывают откровенны со своими наставниками и порой многое скрывают. Вы ведь не ведаете о судьбе последнего, самого шумного ученика? Как же его звали? Хм, Ци Жун кажется. Каким же мерзким и грубым был этот мальчишка! «Ци Жун? При чем здесь Ци Жун? Черт, ничего не понимаю! Похоже, мне пытаются запудрить мозги» – Допустим, – раздраженно бросил советник, желая поскорее услышать продолжение. – Старейшина Мэй, этот юный бог может знать ответы на ваши невысказанные вопросы. Если вы хотите, я с радостью покажу вам все, что скрывает ваш ученик. Ну что? Разве это неплохая сделка? Советник невольно посмотрел на спящего Му Цина. Тот что-то бормотал во сне, хмурясь и поджимая губы. Насланное видение явно не пестрило яркими красками. Юному богу снился кошмар. «Я правильно понял? Му Цин может знать о судьбе Ци Жуна? Хм, это не лишено смысла. Ведь они оба в тот день были на горе Тайцан. Му Цин вполне мог встретить Ци Жуна по пути назад. Хм, и почему я сам не догадался?» Немного поразмыслив, Мэй Няньцин сказал: – Даже если вы говорите правду, я не собираюсь бесцеремонно копаться в чужих воспоминаниях. Это будет весьма нетактично и грубо с моей стороны. Если я захочу что-то узнать, я спрошу об этом напрямую. Для этого люди и придумали язык общения. – Но он не расскажет вам. – И будет полностью в своем праве. Мне кажется, мы отошли от темы. Госпожа Лошэнь, вы ведь это хотели увидеть? Покопавшись в рукаве, Мэй Няньцин выудил подаренную Му Цином баночку с лечебной мазью. Лошэнь вся встрепенулась только от одного ее вида, не то, что от запаха. Советник ощущал себя тореадором, размахивающим красной тканью перед разъяренным быком, настолько горел взгляд взъерошенной демоницы. «Это уже мало походит на простое совпадение. Значит, все это время она реагировала на запах лекарств от одного пресловутого докторишки. Тогда все сходится» – Я знаю, кто вам нужен, – проговорил советник, поиграв баночкой в руке, – И могу устроить вам встречу. Но для этого я должен убедиться, что вы готовы сотрудничать. Демоница злобно втянула носом воздух, но осталась на месте. Она и сама понимала, что без советника не сможет достигнуть своей цели. Потому ей пришлось смириться: пригладить шерстку и втянуть когти: – Хорошо. Чего вы от меня хотите? – Все просто. Выполните данное вами обещание. Покиньте Дом Удовольствий и больше не приближайтесь к живым людям. Я же в ответ исполню свое. Договорились? Пока демоница думала над ответом, в коридоре послышались приближающиеся шаги. Знакомый голос раздался за дверью: – Советник? Му Цин? Где вы? Мэй Няньцин спрятал баночку и вопросительно склонил голову. Лошэнь как ни в чем не бывало ухмыльнулась и приблизилась к открытому окну: – Три дня. На все я даю вам три дня. Если после этого времени я не встречусь с ним, то темной безлунной ночью сердце какого-нибудь влюбленного бедняги будет вырвано из груди. Помните, советник Мэй: со мной шутки плохи. Закончив с угрозами, Лошэнь ловко выпрыгнула из окна, заставив алый шелк вновь завораживающе всколыхнуться. Парочка несгоревших ликорисов, оставленных хозяйкой на произвол судьбы, вяло раскачивались на тонких стеблях, утратив какую-либо надежду на спасение. Примерно в таких же чувствах находился сейчас советник, вслух обдумывая сложившуюся ситуацию: – Три дня? Хаа, почему не семь? Эти лисы такие безжалостные. Мэй Няньцин тяжело выдохнул и опустился рядом с Му Цином. Тот все также сидел на полу с закрытыми глазами, не в силах вырваться из пут зловещей иллюзии. Советник заботливо вытер пот со лба ученика и пробормотал: – Сначала Се Лянь, теперь и ты. Какая досада. Что ж, сначала перенесем тебя на кровать. После попирания стен еще ни одна шея не сказала «спасибо». В этот момент двери с шумом отворились, и в комнату вбежав запыхавшийся Фэн Синь. Остановившись у порога, он изумленно огляделся по сторонам. Тлеющие лианы кусками извивались по углам, зеркало было разбито, его острые осколки впивались в деревянный пол. В воздухе витала тяжелая темная энергетика. Все было очевидно: недавно здесь произошла схватка с демоном. И с довольно сильным демоном, судя по масштабу разрушений. – Советник, что произошло?! Вы не ранены? А это…? – начал с порога Фэн Синь, но тут заметил бессознательного Му Цина, – Му Цин?! Что с ним? Добравшись до стены широким шагом, лучник склонился над юным богом и стал с беспокойством осматривать его на наличие открытых ран. – Не волнуйся, он просто спит, – успокоил советник, вынув последнюю пачку талисманов из рукава, – Демоница наслала на него морок. – Морок? – Да. Он скоро сам очнется. Но сначала помоги перенести его на кровать. Фэн Синю не нужно было повторять дважды. Он с легкостью поднял Му Цина на руки и перенес на застеленное ложе. Мэй Няньцин проверил пульс ученика и повернулся к Фэн Синю: – Я займусь Му Цином, а ты закончишь начатое. – В каком смысле? Объясните мне, что, в конце концов, произошло. Где злой дух? – Сбежал. Поэтому тебе необходимо установить защитное поле вокруг Дома Удовольствий, чтобы дух больше не смог сюда вернуться. Сказав это, советник всучил лучнику талисманы и, пока тот переваривал информацию, обхватил его запястье. Через пальцы даоса потекла духовная энергия, питая чужие каналы. Фэн Синь осознал, что с ним поделились силами, и удивленно воззрился на советника. – Этого должно хватить, – объяснил Мэй Няньцин, – Теперь иди, ставь барьер. Только не переусердствуй. Сегодня я больше не смогу поделиться с тобой духовной энергией. Фэн Синь еще раз посмотрел на хмурящегося во сне Му Цина, потом на талисманы в своих руках и, наконец, кивнул: – Хорошо. Я вас понял. Будет сделано. – Отлично. Как только Му Цин очнется, мы сразу же спустимся вниз. Жди нас на заднем дворе. Стоило только Фэн Синю скрыться за дверью, как советника опасно повело в сторону. Благо, кровать спасла его от падения. Тяжело опустившись рядом с учеником, советник закрыл лицо руками. Перед глазами все плыло, к горлу подступила тошнота. Сказывалась большая потеря духовных сил. Да и взывание к истинному «я» не прошло бесследно. «Какая к черту работа! Мне нужен годовой отпуск! И запись к психологу. Боги, за что мне все это?» – Ммм, – глухо промычал Му Цин, склонив голову набок. Мэй Няньцин мучительно потер виски и повернулся к юноше: – Что такое, А-Цин? Не бойся, это просто кошмар. Обычный ночной кошмар. Тебе пора возвращаться на Небеса. Так что скорее просыпайся. Ну же, дорогой, проснись. Но Му Цин все никак не приходил в себя. Крупные капли пота блестели на его бледном лице. Длинные смольные ресницы дрожали, как колосья на ветру. Забеспокоившись, советник легонько потряс юношу за плечо, но тот лишь сильнее застонал. – Му Цин? Му Цин, ты меня слышишь? Очнись! Губы юноши разомкнулись. Тяжело дыша, он силился что-то сказать, но не мог. Мэй Няньцин наклонился к ученику и через перипетии рваных вдохов и выдохов все-таки услышал заветное слово, крик отчаяния, подобный последней надежде. Му Цин сказал: – Мама.