Я стал учителем главного героя (И бывшим вассалом главного злодея)

...Колом страх с глубины пронзает, не сдержать мне в коленях дрожь.

Хлопья пепла на коже тают, раня словно острейший нож...

Мэй Няньцин стоял перед закрытой дверью. Старая древесина наполовину сгнила и от каждого порыва ветра жутко и надрывно скрипела. Но этой ночью царила полная тишина. Даже мелкие грызуны, так и норовящие прогрызть полы, не показывали и носа из своих нор. Советник чуть толкнул двери, и они легко подались назад. Комната была не заперта. В воздухе зашептались визгливые голоса: Не ходи! Нельзя! Не смотри! Уходи, он сошел с ума! Убегай! Мэй Няньцин зачарованно оглядел ветхий потолок. Тонкие нити черной ци вихрились у балок, подобно дыму от благовоний. Свет луны проникал сквозь открытое окно. За дверью дышало одно живое существо. Советник чувствовал его дыхание на своей коже. Он знал, что должно предстать перед его глазами. Он медлил. Проводил пальцами по дереву, не замечая впившихся в кожу заноз. Постояв еще немного, он развернулся и встретился лицом к лицу со своим отражением. Предшественник был бледен и худ, на тонких плечах висели потрепанные одежды. Под глазами залегли тени. – Это ты, – ничуть не удивился советник. – Не будешь заходить? Через плечо Мэй Няньцин еще раз окинул взглядом темную щель, ведущую в комнату, и покачал головой: – А должен? Это твоя обязанность, а не моя. – Теперь и твоя тоже. Предшественник поманил его за собой. Оба даоса вышли во двор, залитый холодным светом. Тьма туманом клубилась у камней и кустов. Вся природа словно замерла в тревожном ожидании. И Мэй Няньцин не выдержал: – Я не хочу играть твою роль. Не хочу быть жертвой для сошедшего с ума божества. Я устал. И мне страшно. Так страшно, что хочется бежать. Глаза предшественника сверкнули в темноте. Присмотревшись, советник понял, что тот был слеп. – Мне тоже было страшно. Так, что хотелось исчезнуть из этого мира. Но я себе этого не позволил. Не хватило сил. – Ты себе этого не позволил? Хорошо. Но при чем здесь я? Если ты хочешь его образумить, так вперед! Иди и твори свой мир с самого начала. – Это уже не в моих силах. От меня остались лишь жалкие крохи. – И где они? Лао Мэй поднял руку и легонько постучал по лбу советника. – Вот здесь. Опустив ладонь ниже, он положил ее на грудь в области сердца. – И здесь. Наши души сплелись воедино. Тебе не сбежать от самого себя. Ты дал мне слово, и наш договор был скреплен узами наших судеб. – Я дал слово? Я…я… Мэй Няньцин коснулся виска в попытке вспомнить свое прошлое. Предшественник схватил его за плечи и заставил посмотреть ему прямо в глаза: – Чем ты занимался до перерождения? – Ммм, читал новеллу? Да, я был рад, что Хуа Чэн вернулся, и Се Лянь обрел свое счастье. Я помню, что…плакал? – Все так, но это далеко не последний твой день в реальном мире. Что ты делал после того, как закрыл книгу? Воспоминания бились о стенки сознания, но никак не могли найти выход. Что-то мешало им вырваться наружу. Советник прикрыл глаза и сосредоточился. – Я жил вместе с человеком. Я очень его любил и он меня тоже. Но потом его чувства ко мне изменились. Он стал больше срываться на людях и на мне в том числе. Я хотел ему помочь, правда. Я читал эту историю и мое сердце разрывалось на части. Я хотел быть таким же преданным и смелым в действиях, как Собиратель цветов, чтобы мой возлюбленный знал, что у него есть тот, на кого можно положиться в трудную минуту. Я хотел стать железной опорой. Но…но… Мэй Няньцин опустился на землю, закрыв лицо руками. – Я понял! Понял! Я предал его. Вот почему я стал тобой! – Не только из-за этого. Что было дальше? – Дальше, – пробормотал советник, – Я не могу вспомнить. Наверное, я сбежал в свою старую квартиру. А потом… Угх. От чрезмерных усилий к горлу подступила тошнота. Советник склонился над травой в попытке успокоить возбужденный разум. Предшественник сел рядом с ним и легонько провел по волосам. – Достаточно. У всех у нас есть воспоминания, в которые мы не готовы окунаться вновь. Я помогу тебе справиться с этой болью. Как только снова столкнешься с ним лицом к лицу, очисти сознание и одолжи мне свои глаза. Не бойся. Я с тобой. Мы пройдем через это вместе. Лао Мэй кивком головы указал на хижину. Мэй Няньцин оглянулся и тяжело вздохнул. Встав, он медленно последовал обратно, чувствуя, как предшественник тенью повторяет каждый его шаг. Это дарило каплю спокойствия. Дверь в комнату была раскрыта настежь. Внутренний мрак был настолько глубок и темен, что казалось, перешагни они через порог, как этот монстр сожрет их заживо без остатка. Перед тем, как окунуться в глухую пустоту, советник иронически бросил через плечо: – В следующий раз ты будешь его успокаивать. – Иди. И помни, что я – это ты, а ты – это я. Мэй Няньцин протянул руку, и темнота в мгновение ока полностью поглотила его с головой. Кто-то с другой стороны ухватился за него и грубо потащил за собой. Холод пробрал до костей, и советник открыл глаза. Над ним склонилось очень недовольное лицо. Еще не до конца очнувшись ото сна, советник машинально отодвинул от себя жуткую мину. Мина возмутилась голосом гоши Чжу: – Эй! Что за дела! Я тебя значит тащил все утро на спине, прогинался под твоим весом, а ты в благодарность мнешь мне лицо?! Мэй Няньцин сморгнул пелену с глаз и удостоверился, что рядом с ним действительно сидит шиди Чжу. От обиды гоши фыркнул и отвернулся. Советник потер лоб и спросил: – Долго я спал? – Пф, достаточно. Какого черта тебя понесло на горбатый склон!? Еще Цзюй-сюн подлец не хотел ничего говорить, пока я не пригрозил ему расправой. Ладно, не в прямом смысле расправой, но не важно. Ох, у меня и так голова, словно стальной шар. Без второго клинка я бы тебя точно не нашел. Хуу, какой кошмар. Что ты с ним сделал? Отчего он такой злой? Вот зараза! Из-за него одного теперь сиди и страдай! Мерзость. Гоши Чжу говорил бегло, периодически останавливаясь и хватая ртом воздух, что советник на мгновение совсем перестал его понимать. Как только гоши истратил последние силы и опустил голову на грудь, Мэй Няньцин осторожно поинтересовался: – Ты как? Это из-за приступа гнева владыки? Где остальные? Они в таком же состоянии? Ему ответил голос Цзюя за дверью: – Мы-то еще держимся, а вот Сяо Лань совсем плох. Гоши Цзюй вошел в комнату. Его лицо совсем осунулось, обнажая острые скулы. Держась за стену, он кое-как подтянул свою больную ногу и уселся на кушетку. Советник расширил глаза и тут же вскочил, ринувшись в соседние покои. Ему необходимо было увидеть самого слабого из трех гоши. Гоши Лань был там. Лежа на постели, он что-то тихо бормотал во сне, со всей силой сжимая белые простыни. Опустившись рядом с ним на пол, Мэй Няньцин провел ладонью по лицу друга и ахнул, поразившись жару, исходившему от истощенного тела. Найдя глазами таз с водой, он намочил тряпку и стал обтирать кожу Ланя. Тот простонал и с трудом приоткрыл тяжелые веки. – Лань-эр, это я, – прошептал советник, проведя по мокрым волосам гоши, – Как ты себя чувствуешь? Я могу тебе чем-то помочь? Лань вымученно улыбнулся и просипел: – Все…хорошо. Ты не виноват. Это должно было случиться. Не переживай. Мы справимся. – Нет. Я этого так не оставлю. Я…я снова пойду к Цзюнь У. Я спасу вас… При упоминании имени владыки Мэй Няньцина накрыла волна воспоминаний. Он вспомнил, как бежал, не разбирая дороги, от чудовища, поглощенного отчаянием и болью. Крупная дрожь прошла по его телу. Даже слова предшественника из сна больше не успокаивали его. Он вернулся в реальность. Превозмогая боль, Лань схватил советника за рукав. – Няньцин, послушай. Чтобы не случилось, не теряй себя. Ты сильный человек. У тебя еще вся жизнь впереди. Помни, что ты – писатель своей судьбы. Только от тебя зависит финал этой истории. Гоши прикрыл рот и надрывно закашлялся. Мэй Няньцин обнял его за плечи и окаменел, когда из-под пальцев друга полилась густая кровь. Внезапно дворец содрогнулся так, что мелкие предметы полетели с полок вниз. Все еще держа в объятиях Ланя, советник крикнул: – Что происходит?! – Советник! Советник, вы здесь!? В покои ворвался взъерошенный Ло Ян и без приветствий с порога доложил: – Советник, по всей столице прошла волна землетрясения! Никто не знает, в чем причина. К тому же на вершине Наследного Принца ожила золотая статуя Его Высочества и устремилась в город. – Что?! «Точно! Падающая небесная пагода! Как я мог забыть?! Это ведь должен быть последний эпизод перед восстанием в Сяньлэ и падением культа принца. А еще перед сожжением монастыря. Что же делать? Бежать к Се Ляню или остаться здесь? Как поступить?» – Советник, монахи в панике. Мне увести их подальше в леса или собрать всех в главном зале? Лань что-то промычал в грудь Мэй Няньцина, и тот пришел в себя от первичного шока. Он все еще являлся настоятелем обители Хуанцзи и за оставшихся учеников он нес полную ответственность. Аккуратно уложив друга, он поднялся и дал указания: – Ло Ян, назначаю тебя главным послушником. Собери всех в одном месте, желательно у границы с Широким лесом, и объясни, что скоро на гору прибудет разъяренный народ Сяньлэ и устроит пожар. Пусть все ученики и жрецы соберут всё самое необходимое и немедленно покинут монастырь! Помоги тем, кому некуда бежать. Лучше всего уходить через северный склон. За ним дальше только бескрайние равнины. Никто не кинется за вами в погоню. Там вы будете в безопасности. Ты меня понял!? Ло Ян смотрел на советника ошарашенным взглядом, не в силах сразу переварить услышанное. Советник вцепился в ученика и хорошенько встряхнул его. Ло Ян помахал головой и воскликнул в ответ: – Я понял! Пожар, собрать всех в одном месте, помочь сбежать. Но как же вы и остальные советники? Вы ведь пойдете с нами? Мэй Няньцин нахмурился и отвел взгляд. Он дал себе слово, что не уйдет, пока гору не покинет последний ученик. Это его дом и земля. Как хозяин и учитель, он не имел права на слабость и тем более на побег. Вытолкнув Ло Яна и удостоверившись, что гоши будут ждать его в покоях, он выскочил во двор, попутно выпив новый сосуд с лекарством. Только он никак не думал, что у столбов его уже будет ждать гость. Фигура в зеленых одеяниях повернулась к нему, и Мэй Няньцин на мгновение опешил. Лицо Ци Жуна выражало крайнюю степень удовольствия, смешанную с невероятным блаженством. Заметив советника, юноша быстро сменил настроение, словно маску, и в тревоге подбежал к наставнику. – Мой царственный брат! Мой дорогой брат в беде! Пойдем, ты должен его спасти! Советник не понимал, что происходит, и просто стоял на месте, подобно статуе. Ци Жун грубо вцепился в его руку и потащил вниз. – Ну же!! Ты что, совсем оглох?! Там мой брат держит падающую башню, а больные поветрием его донимают. Усмири их! Скажи, чтобы не лезли к нему! Мэй Няньцин следовал за князем с мыслью, что так не должно быть. Что-то не сходилось. Но он не понимал, что именно. Он должен был остаться в монастыре. Но почему-то не мог воспротивиться Ци Жуну. И послушно шел дальше, приближаясь к взволнованной столице.

***

Весь город гудел от голосов. Кто-то в панике торопился закрыться в стенах дома, кто-то наоборот – невзирая на опасность, посмотреть на наследного принца. Мэй Няньцин совершенно забыл о маскировке, но ему повезло. В огромной толпе на него никто не обращал внимания. Вместе с Ци Жуном он быстро добрался до дворца. У главных ворот был настоящий переполох. Огромная пагода опасно накренилась в бок, и только такая же большая золотая статуя удерживала сооружение от полного падения. Се Лянь сидел у подножия башни и контролировал свои силы. Подверженные проклятию хватали его за одежды, крича о несправедливости и моля о спасении. – Ваше Высочество, спасите меня! Ваше Высочество, спасите! – Ваше Высочество, посмотрите на моё лицо, я срезал половину кожи, но почему до сих пор не излечился, почему? Что же нужно сделать, чтобы избавиться от недуга? – Ваше Высочество, посмотрите на меня, посмотрите, во что я превратился! Калеки, лишившие себя рук и ног в попытке излечиться от поветрия ликов, тянулись к охваченному отчаянием принцу, не понимая, что пагода в любой момент может упасть. Горожане наблюдали за всем со стороны, не смея подойти ближе. – Царственный брат! – закричал Ци Жун, отталкивая одурманенных больных, – Сейчас мы тебе поможем! Блять, отвалите, жалкие твари! Вы умрете, и никто вас не спасет! Смиритесь! – Почему нас не спасут!? Мы люди Сяньлэ, а не мятежники! Почему мы должны страдать?! Се Лянь молчал, вместе с ним не издавал ни звука Мэй Няньцин. Издалека слышался гул горна. Юнаньцы напали на столицу в самый неподходящий момент. Му Цин и Фэн Синь сражались на передовой, никто не мог уберечь принца от своего же народа. Ци Жуна вытолкнули из давки, народ еще больше начал напирать на Се Ляня. Советник видел, как у того начали дрожать руки. Не в силах больше выносить подобное зрелище, Мэй Няньцин обогнул принца и положил руки ему на спину. Лекарство начало действовать, и ци медленными потоками разошлась по каналам юного бога. – Кто? Наставник? Это правда вы? Се Лянь не мог повернуться и удостовериться в своей догадке. Но он точно знал, кто был позади него. Он навсегда запомнил тепло энергии, так не похожей на духовные силы Му Цина или Фэн Синя. – Да, это я. Ваше Высочество, вам необходимо опустить пагоду. Долго вы не протянете. И я тоже. – Но эти люди… Я ведь их божество и наследный принц. У меня должно хватить сил. – Нет, А-Лянь. Верующие оставили твои храмы. И в этом нет твоей вины. Ты сделал все, что мог. – Почему!!! – завопил рядом один из заболевших с окровавленными руками, – Я сделал, как вы сказали. Но почему после вашего лечения у других лики исчезли, а у меня остались? Разве я хуже других? Почему вы так несправедливы!? Не успел человек договорить, как его голова внезапно накренилась от удара, и он упал замертво у ног принца. Остальные больные в ужасе отскочили в разные стороны, оставив в середине тело мертвеца и пылающего праведным гневом Ци Жуна. – Ты… – единственное, что смог выдавить советник. Се Лянь воскликнул: – Ци Жун! Ты что натворил?! Ци Жун поднял окровавленную палку, которой только что убил человека, и с безумной улыбкой на лице заговорил: – А что не так? Дорогой братец, уважаемый советник, вы так и будете до конца своих дней журить и лелеять неблагодарный скот? Живо все отползли, гады!!! Последний выпад был обращен к отступающим в страхе больным. Даже горожане, рассредоточенные по углам зданий, замерли в растерянности. Се Лянь задрожал еще сильнее. Советник сам изнемогал от боли, но не отпускал рук. Ци Жун холодно продолжил: – Тч, наша армия проигрывает. Люди сходят с ума от поветрия. Тогда давайте отплатим нашим врагам сполна! Я знаю, как наслать поветрие. И как от него избавиться. Если одурачим мятежников и дадим простым людям собственноручно убить врагов, тогда все обретут желанный покой! Хахахах, разве не этого вы хотите!!? – Что ты несешь? – просипел от натуги Се Лянь, ничего не понимая. Советник же все понимал. Вот только было одно «но»: – Кто тебе сказал? Ты не можешь знать. Ты не… Мэй Няньцин не хотел верить. Он даже думать об этом не желал. С надеждой посмотрев на Ци Жуна через плечо принца, он до последнего надеялся, что это лишь простое совпадение. Но Ци Жун сначала мило ему улыбнулся, а потом опустил кончики губ, состроив огорченную гримасу. «Нет, этого не может быть. Он и до Ци Жуна добрался?! Когда? Где? Почему? Неужели все, что было между нами, лишь сплошная ложь? Нет. Нет! Я не отдам тебе ни Се Ляня, ни Ци Жуна! Никого!» От всплеска эмоций обоих даосов статуя божества чуть опустилась и пагода вместе с ней. Ци Жун наклонился к брату и советнику, отчаянно зашептав: – Белый демон нам не враг. Оставьте эти бесполезные потуги и приходите к нам. Ну же, братец, ты же так хочешь спасти свой народ. Ну так спасай!!! Стань героем! Хахах, советник, вы ведь тоже не хотите, чтобы ваши бедные ученики страдали. Словно по указке князя советника внезапно схватили со спины за подол одежд. Обернувшись, он онемел от ужаса. На него смотрело огромное заплывшее лицо, по которому трудно было распознать конкретного человека. Но он узнал его. Этим несчастным был один из послушников с горы Тайцан. Тот самый, что вместе с Ло Яном защищал его честь во время нападок солдат. Безымянный, но честный юноша, ушедший вместе с другими заболевшими в Безмрачный лес. – На…нас…тавник… Спа…си…те…Пожа…луйс…ста…Спа… Мэй Няньцин не мог больше на это смотреть и отвел глаза. Насколько бы ему не было жалко юношу, видеть этот кошмар – все равно, что подвергаться пытке. Одержимые поветрием ликов ахнули и громко завопили, будто только сейчас заметив советника: – Это советник Сяньлэ! Чертов колдун! Это его рук дело! – Точно! Не зря Его Высочество не желает нас лечить! Потому что он в сговоре с колдуном! – Что учитель, что ученик! Оба коварные злодеи! Толпа осмелела и новой волной налетела на даосов. Ци Жун взревел и замахнулся палкой. Люди падали у его ног, кровь хлестала во все стороны. Сходя с ума, Се Лянь хотел уже подняться, но кто-то столь ловкий успел обхватить его кузена за шею и потащить прочь. Мэй Няньцин продолжал вливать энергию, краем глаза приметив силуэт спасителя. Личность этого человека было легко узнать по скрывающей половину его лица повязке. Хун-эр, исключенный из рядов солдат, напал на Ци Жуна ради спасения Его Высочества. Се Лянь начал терять контроль. Мэй Няньцин тоже был на пределе. Он уже чувствовал на языке привкус крови. Осознав, что дальше так продолжаться уже не может, скрепя сердце, он сказал: – Ваше Высочество, отпускайте! – Нет! Они ведь… – Отпускайте! Хун, назад! Хун-эр услышал советника и оттащил брыкающегося Ци Жуна подальше от пагоды. Люди что-то поняли и тоже начали в панике разбегаться. В тени сооружения остались только самые немощные и медлительные. Но ждать больше было нельзя. Мэй Няньцин схватил в охапку Се Ляня и отпрыгнул в сторону. Золотая статуя, будто лишившись опоры, с грохотом обрушилась и вместе с ней и огромная небесная пагода. Столб пыли поднялся над обломками, заставив выживших задохнуться от кашля. Половина заболевших и трупы убитых Ци Жуном людей были погребены под завалом. Кто-то был серьезно ранен. Люди кричали, звали на помощь, молили богов о спасении. Но никто их не слышал. Небеса были глухи к их мольбам. А в отдалении звучал горн, возвещавший победу Юнани. Во время падения советник был на миг оглушен и сейчас кое-как приходил в себя. Се Лянь сидел рядом с ним и пустым взглядом смотрел на последствия катастрофы. Поднявшись в прострации, шатаясь и кашляя, он побрел к городской стене. Советник протянул руку, но ученик уходил все дальше, совершенно не оглядываясь. – С…стой, Се Лянь. Не уходи. Ты уже ничего не сделаешь. Но принц его не слышал. Он не слышал даже детского хриплого голоса, надрывающегося от волнения: – Ваше Высочество! Ваше Высочество! Мэй Няньцин попытался встать, но в приступе рвоты склонился над песком. Кровь хлынула горлом, не давая сделать даже вдох. Земля окрасилась в алый, перед глазами замелькали образы из прошлого. Развалившийся мост, кричащие в агонии люди, стоящий на коленях в окровавленных одеждах принц. – Уюн…Уюн… – Мэй Няньцин! Советник чуть склонил голову. Зеленый цвет ослепил его, впился в самое нутро. Ци Жун тормошил наставника и безумно бормотал: – Мэй Няньцин, пойдем обратно на гору! Тут не на что больше смотреть. Эти люди должны были умереть. Я всего лишь избавил их от мук! Давай вместе отомстим за них. И за брата отомстим, и за тебя. Я с самого начала знал, что ты дружишь с демоном. Но я не корю тебя, ведь ты стал для меня всем. Я очень люблю тебя! Даже больше, чем некогда любил маму. Не сердись на меня. Больше никто не посмеет причинить тебе боль, обещаю. Ци Жун хотел стереть кровь с губ наставника, но советник в гневе оттолкнул его руку. Юноша, смеясь, раскрыл руки для объятия. Мэй Няньцин в истерике выпалил: – Ты все это время был с ним в сговоре? Отвечай! Что он тебе наговорил?! Он ненормальный, ты слышишь меня!? Ненормальный! С какого момента? Неужели.… С того самого случая с повозкой. Черт возьми. Черт!!! Советник закрыл лицо руками, все осознав. Владыка с самого начала не верил ему и готовил почву для мести. Он спланировал все заранее до самых крохотных мелочей. Мэй Няньцин был лишь куклой в его театре под названием "Падение Сяньлэ". Все были его куклами. И Ци Жун в том числе. – Он сказал, что хочет подготовить для тебя особый подарок. Советник посмотрел на Ци Жуна и тут же перевел взгляд на крышу дворца. На самой верхушке стояла белая фигура и махала ему рукой. Это был не настоящий Бай Усянь. Лишь одна из его марионеток. Вторая уже манила к себе обреченного на падение наследного принца. Мэй Няньцин вскочил и бросился к горе Тайцан. Тело было неимоверно тяжелым, каждое движение отдавало болью. Но он упрямо шел, подгоняемый страхом и мучительной тревогой. Продолжая хихикать, Ци Жун последовал за ним, будто тень.

***

Гора Тайцан пылала, словно огромная свеча. Люди-муравьи бегали по дорожкам, выбивали двери, разрушали реликвии, плевали на пороги. Где-то еще кричали беглые монахи. Мэй Няньцин знал, что так будет. Но не был готов увидеть это вживую. Оплот его трудов, второй, ставший за три года таким родным и уютным, дом. Все сгорало, плавилось, трещало от натуги. В воздухе витал горящий пепел, задевая разметавшиеся волосы настоятеля. Советник обогнул гору и забрался на вершину обходным путем. Прячась через каждый шаг за углами дворцов, он добрался до своих покоев. Двери уже были выбиты. Внутри творился полный бедлам. Столы, стулья, шкафы были перевернуты, карта звездного неба разорвана на куски, книги разбросаны по полу. Аптечка с лекарствами уцелела лишь наполовину. Откупорив последнюю бутыль, советник выпил красную жидкость до дна, вытерев рот рукавом. Рядом с ним бился в конвульсиях опрокинутый белый ликорис. – Тебе тоже досталось, – сухо пробормотал советник, подняв цветок, – Хочешь уйти вместе со мной? Ликорис покачался из стороны в сторону. Мэй Няньцин нежно улыбнулся. – Сюй Лин сказал, что противоядие уже в моих руках. Неужели это ты? Славно. Тогда давай скрепим наш союз и будем всегда вместе. Советник поднес цветок к губам и с жадностью поглотил каждый лепесток, даже не жуя. Закончив, он направился в покои гоши, но и там никого не нашел, кроме сгорающих в алом пламени книг Лань-эра. – И здесь нет. Где же вы? Где? Было лишь одно место на горе, не охваченное огнем. Место, куда бы в самую последнюю очередь отправились гоши в поисках защиты. Храм Шэньу. Ничего не видя перед собой, Мэй Няньцин брел к вершине божества. Он даже не удивился, когда дорогу ему перегородила знакомая фигура. Каркающий голос полумертвеца поприветствовал его с радушием: – Советник, недолго же мы с вами были в разлуке. Прекрасный вид, не так ли? Сюй Лин, ничем не отличающийся от вчерашнего себя, с завидным спокойствием смотрел с высоты на сгорающий монастырь Хуанцзи. Часть мятежников в отсутствие настоятеля пробралась на гору и раньше горожан столицы устроила набег на обитель. Мэй Няньцин лишь надеялся, что Ло Ян успел вывести всех монахов до прибытия юнаньцев. – Ах, это то, чего я так желал с самого первого дня пребывания на этой чертовой горе. Но сейчас меня это совсем не трогает. Жаль. Я сам испортил себе впечатление. Мэй Няньцин не хотел ничего слышать и, безразлично пройдя мимо, побрел дальше. Сюй Лин окликнул его: – Советник! Не нужно отчаиваться. Я буду вечно помнить вашу доброту. Спасибо, что дали мне шанс. Благодаря вам я добился своих целей. Сюй Лин выставил перед собой одинокую руку и блаженно рассмеялся. Он был действительно счастлив даже без сердца в груди. – Заткнись, – сквозь зубы цедил советник, поднимаясь все выше и выше, – Заткнись. Лучше бы я убил тебя в тот день. Лучше бы тебя вообще не было. Лучше бы…Лучше бы меня не было! Двери храма были плотно закрыты. Мэй Няньцин собрал восстановившуюся силу в ладони и подобно урагану раскрыл тяжелые врата. Внутри стояла кромешная тьма. Как в его недавнем сне. Запустив крохотные огни в помещение, советник зажег все свечи и узрел самый жуткий кошмар.