Я стал учителем главного героя (И бывшим вассалом главного злодея)

Три года пролетели незаметно, словно листва, подхваченная встречным ветром. Пик на горе Тайцан, на котором проживал принц во время своего самосовершенствования, теперь назывался «Пик Наследного принца». Именно здесь построили первый храм Его Высочества. Люди стекались толпами, а числа паломников не было и конца. Золотая статуя принца возвышалась на пьедестале, мерцая в свете солнечных лучей. Неизменно, в одной руке Се Лянь держал меч, в другой – нежный цветок, олицетворяющий живое сердце и божье милосердие. Мэй Няньцин стоял в тени во время будничной молитвы. Золотой отлив статуи слепил глаза, заставляя нервно тереть веки. Но не отсвет был изначальной причиной раздражения советника, а «удачные» во всех смыслах переговоры.

***

За эти три года советник взял себя в руки и предпринял новую попытку спасти род Сяньлэ от гибели. И начал он с Юнани. Через год после вознесения принца Сюй Лин прислал ему длинное письмо, описав ситуацию во всех подробностях. На Западе начинали мельчать реки, народ страдал от нехватки пресной воды. Начавшаяся засуха усугубила ситуацию. Советник прикинул затраты на новый канал от Востока до Запада и понял, что эта задумка невыполнима в рамках бюджета страны. Переплавь государь все золотые статуи принца, ситуация бы кардинально не изменилась. Грандиозный план с каналом отпал сразу же. – Не ломай голову, мы и без твоих глубоких дум можем сказать, что воду в Юнань никак не провести, – увещевал советника Чжу, – Из-за таких трат пострадает и казна, и народ Востока. Лучшее решение в данной ситуации – умеренная помощь, соразмерная тратам. – Император уже выделил средства для народа Юнани, – продолжал размышлять советник, – Но есть проблема. – Ага, чиновники, обдирающие казну. Но сейчас с ними бороться бесполезно. Нет, конечно, ты можешь попытаться, но к тому времени, как получишь хоть какой-то результат, народ Запада развяжет войну. – А если обратиться к соседним странам? – предложил советник, но наткнулся на стену неодобрения. – Послушай нас и не вмешивайся в это дело. Не иди путем Его Высочества. Пусть император и пустил на самотек ситуацию с казной, его решение имеет свою логику. Всех все равно не спасти. Вспомни, как ты сам пытался вразумить принца. Остановись. Цена второго стакана будет тебе не по карману. Мэй Няньцин нервно теребил красную нить на запястье. – Вы предлагаете оставить все, как есть? – глухо спросил он, – И в чем тогда моя роль, раз ничего нельзя сделать? – Ты забыл о своем первоначальном плане? – вмешался в разговор Цзюй, – Се Ляня ты не переубедишь, народ Юнани не остановишь. Но есть тот, на кого ты можешь повлиять. Пока еще не стало слишком поздно. – Ты говоришь о… – пробормотал советник и умолк. Он прекрасно понимал, кого подразумевал Цзюй, но не решился назвать его имя. Мэй Няньцин еще оставался под впечатлением их последней встречи. И тревога от упоминания небесного владыки только росла. – Разве я в силах повлиять на его действия? И как мне вообще это сделать? Владыка видит в Се Ляне свое кривое отражение. Он не остановится, пока не сломит мальчика, как когда-то сломили его самого. Мои слова вызовут лишь раздражение и канут на дно, подобно брошенным в озеро камням. – Так говори то, что он хочет услышать, – бросил Цзюй и советник удивленно поднял глаза, – Зачем ему твоя правда? Обиженный злобный демон не станет слушать одного из виновников его падения. Завладей его разумом, подчини и заставь делать то, что ты хочешь. Только так можно смягчить участь Се Ляня. – Цзюй-сюн, ты перегибаешь, – протянул Чжу, – Идея с каналом кажется куда выполнимей подчинения Его Величества. Мэй Няньцин согласился бы с гоши Чжу, если бы не давний разговор с Ци Жуном два года назад. Тогда советник начал частенько играть в карты со своим учеником, давая себе отдых от повседневной рутины. И князь был под присмотром, и наставник имел независимого собеседника. – Какой же ты неудачник! – каждую игру ругался Ци Жун, – Как можно иметь опыт и каждый раз проигрывать всухую?! Я уже устал над тобой подтрунивать, настолько это нелепо! – Такова моя судьба, – просто отвечал на эти выпады советник, перемешивая карты, – Я продал свою удачу много лет назад одному бедному человеку. Но я не расстраиваюсь, ведь чтобы игра не надоедала веками, важно получать удовольствие от самого процесса, а не результата. Ци Жун ворчал, но продолжал приходить к советнику с собственной колодой карт, которую специально приобрел в самом богатом игорном доме столицы. Мэй Няньцин боялся, что мальчишку затянет в порочный мир азарта и страстей, но проследив за ним в своем кукольном обличии, понял, что напрасно волновался. Ци Жун играл исключительно на горе и только вместе с ним. И пустые победы его ничуть не смущали. – Кстати, ты серьезно решил прикрыть лицо владыки облаком? – заметил в тот день Ци Жун, указав на главную фреску в храме, – Хахахах, маска бы смотрелась куда лучше этой призрачной завесы! Или ты просто профан в рисовании лиц? Признайся, и не будет так стыдно. Я никому не скажу. – Ах, это, – немного смутился советник, вспомнив, что так и не решился изобразить лик «Юэ Гуана», творчески подойдя к решению проблемы, – Хах, это мой замысел. Трактуйте его, как хотите. Ци Жун еще немного похихикал и вновь уткнулся в розданные карты. Мэй Няньцин перевел взгляд с фрески на ученика и как бы невзначай задал волновавший его вопрос: – Ци Жун, представь, что у тебя есть старый знакомый, который очень хочет навредить одному человеку. – И что? Пусть вредит, мне какая разница, – быстро пробормотал юнец без особого интереса. – Допустим, он хочет навредить очень близкому тебе человеку. Человеку, которого ты очень любишь. Как тогда поступишь? – Что за странные идиомы пошли? – вскинул голову юноша и задумался, – Тогда не позволю этому знакомому устраивать козни. – А если он имеет огромную силу и власть? – Насколько огромную? – Сравнимую с мощью императора, – не лукавя прикинул советник, – Даже больше. – Тч, тогда свергнуть этого негодяя и дело с концом! Если бы моему царственному брату угрожал император, я бы обыскал каждый закоулок страны, но нашел праведных негодующих, готовых под страхом смерти идти за мной до победного конца. «Ух, куда тебя понесло, юный революционер. С братом ты хорошо угадал, вот только его хочет сломить не какой-то там простой император. Здесь все куда сложнее» – А если этот знакомый не человек? – Если он бог – найти союзников богов, если демон – то демонов. Не вижу никакой проблемы. «Действительно! Собрать божественную или демоническую армию ведь так просто! Как сложить два и два. Хаа, все-таки рационально поступил мой предшественник, сбежав от владыки и занявшись отловом демонов с Тунлу» Вернувшись в настоящее, Мэй Няньцин решил последовать совету гоши и не встревать в естественный ход событий. Се Лянь еще ничего не знал о засухе в Юнани, но скоро на гору должен был явится бродяга Лан Ин. И тогда уж наставнику не отвертеться от допроса с пристрастием любимого ученика. «Я знаю, что Бай Усянь в оригинале сразу же сделал из Лан Ина свою пешку. Юнанец с аурой правителя – идеальный кандидат на роль движущей силы народных масс. Если бы я смог остановить владыку, то половины бед удалось бы избежать. Но как мне поступить? Что я могу предложить взамен?» Мэй Няньцин не знал, за что хвататься. Он понимал, что у него будет лишь одна попытка. И либо она станет удачной, либо его ждет полный провал и конец истории. Не став медлить, советник выгнал всех из храма Шэньу и в полном одиночестве воззвал к владыке. И в первый раз император не явился к нему по первому зову. Это уже был нехороший знак. «Странно, он всегда отвечал сразу же, едва я заканчивал молитву. Ах, может дело в том, что я призвал его в неположенное для молитв время? Не мог же он начать действовать? Нет, рано. В это время только должен появиться Лан Ин. И что теперь? Сколько мне его ждать? Или позвать еще раз? Это не будет выглядеть навязчиво? Может тогда…» – Вы меня звали, советник? – раздался над ухом советника твердый голос, и наставник невольно отшатнулся, чуть не сбив подношения с алтаря. Над ним возвышался Цзюнь У в неизменном облике Юэ Гуана и внимательно смотрел на жреца. – Владыка, что вы здесь делаете? Я звал вас, но не думал, что вы появитесь здесь. – У меня были дела, – оправдался Цзюнь У, лениво окинув взглядом храм, – Поэтому я опоздал. Так что вы хотели, советник? Прошу простить мой тон, не вы причина моего раздражения. Говорите смело, я вас слушаю. – Ох, я призвал вас не вовремя. Тогда давайте отложим разговор. Не хочу вас обременять. Испугавшись внезапного появления владыки, Мэй Няньцин собирался отступить и выждать другой удачный момент, как Цзюнь У схватил его за руку и притянул к себе. Советник опешил, уперев свободную ладонь в грудь бога, чтобы сохранить между ними расстояние. – Владыка? – позвал советник, наблюдая за сменой эмоций божества. Нахмурившись, владыка покачал головой, будто смахнув наваждение, и успокоил жреца: – Прошу прощения. Все никак не могу вернуть себя на землю. Небесная столица гудит от голосов, не переставая. – Хорошо, надеюсь, вы в порядке. Но, может, отпустите мою руку? Цзюнь У разжал пальцы и отошел на шаг назад. Мэй Няньцину показалось, что тот боялся навредить ему, не в силах контролировать свое тело. Ему стало не по себе, но врата были заперты, и терять было нечего. – Присядьте, владыка, мне нужно серьезно с вами поговорить, – сказал советник и указал на подушку у алтаря. Цзюнь У не стал спорить и молча уселся напротив жреца. – Итак, сейчас я хочу говорить с вами, как с Его Высочеством наследным принцем Уюна, – начал советник, стараясь не двигаться и смотреть владыке прямо в глаза. От упоминания старого титула бог выпрямился, с особым интересом воззрившись на спутника. – Советник, я уже давно не принц Уюна, – обманчиво спокойно произнес он, – Того человека больше нет, вы обращается к куску праха, погребенного в недрах Тунлу. Чего же вы так отчаянно хотите, обращаясь ко мне таким образом? – Если вам не угодно данное обращение, тогда я не буду настаивать. Но я хочу говорить с вами без титулов, масок и фальшивых имен. Цзюнь У небрежно махнул рукой, и советник, приняв это за согласие, продолжил: – Я помню, через что вам пришлось пройти в попытке спасти народ Уюна от гибели. Не все конечно, память еще подводит меня, но вашу решимость я не забуду никогда. Думаю, мы прекрасно с вами понимаем, что юное Высочество идет по вашим стопам. И меня озарило знамение, что род Сяньлэ падет. –Озарило знамение? Звезды снова говорят с вами? Цзюнь У потер виски, и по собственному опыту советник понял, что его собеседника мучает головная боль. Чуть снизив голос, жрец ответил: – За годы странствий я научился предсказывать будущее. И я вижу, что вы планируете сыграть не последнюю роль в судьбе принца. – Так вот в чем дело, – хмыкнул владыка, скрестив руки на груди, – В последние годы вы были очень тревожны и неспокойны. Так полюбили юного принца, что потеряли всякий покой. Теперь даже во мне видите врага. Я понимаю ваши чувства, но мне крайне обидно слышать подобное обвинение. Мэй Няньцин сжал кулаки, понимая, что его пытаются укорить за клевету. Никаких доказательств у советника не было, потому он и выдумал свое предзнаменование. Но для владыки это было лишь пустым трепом нервного жреца. – Владыка, я не обвиняю вас. Лишь говорю, как есть. Я не поверю, что вы не положили глаз на этого мальчика. Скажите мне прямо, без утаек, что у вас сейчас в голове? Советник почувствовал странный прилив сил, не понимая природы своей внезапной смелости. Его не трясло, лишь ладони немного вспотели. Чей-то голос будто шептал у самого уха, подсказывая и направляя в нужное русло. Владыка чуть наклонился вперед, разглядывая собеседника, словно интересное насекомое. – Раз вы знаете будущее, то и мои мысли легко можете прочесть. Я не буду отрицать, что Его Высочество меня заинтересовал. Но с чего вы решили, что я хочу навредить ему? – Вы хотите, чтобы он прошел ваш путь от начала и до конца. Но не думаете, что это будет нечестно? – Что? Лицо Цзюнь У потемнело. Эмоции начинали овладевать его разумом, но Мэй Няньцин следовал голосу в своей голове и не мог остановиться. – Уюн пал в результате природной катастрофы. Боги были абсолютно глухи и слепы, лишь насмешки лились из их уст. Никто не стоял за гневом народа и безразличием верующих. Все произошедшее много веков назад – воля случая и судьбы. Сейчас же Юнань страдает от засухи. Скоро к столице потянутся толпы юнаньцев с мольбой о помощи. Сяньлэ долго не продержится, начнутся внутренние конфликты. Его Высочество вознамерится спасти свой народ и, конечно же, у него ничего не получится. Все повторится, принц падет и его же преданные верующие вонзят ему нож в спину. Если все будет так, как я сказал, то зачем усугублять и так сложную ситуацию? Я знаю, вы видите себя в лице принца, и хотите показать ему, что люди никогда не заслуживали спасения. Но если вы вмешаетесь, то это будет нечестно по отношению к нему. Вот что я хотел этим сказать. Мэй Няньцин выдохнул, помассировав свою шею. Горло начало саднить, как при простуде, хотя до этого не было никаких признаков. Голос умолк, растворившись в омуте сознания, оставив после себя глухие отголоски. С другой стороны алтаря послышался смешок. Цзюнь У с безумной искринкой в глазах глухо смеялся, держась за голову. – Удивительно. Дорогой советник, отчего я слышу в твоем голосе нотки безразличия? Неужели тебе все равно на гибель людей и падение любимого ученика? «Боже мой, я будто вернулся в сознание, и теперь меня накрыла паника. Мне нужно отыграть до конца, иначе он меня раскусит, как орех, и выбросит на помойку. А-Лянь, прости заранее за мою гнусную ложь» – Я хочу увидеть это, хочу узнать, каков предел маленького Высочества. Но если вы вмешаетесь, станет совсем неинтересно. Почему бы нам вместе не понаблюдать за этой трагедией до конца? Но при одном условии. – Не вмешиваться в судьбу юного Сяньлэ? – Все так. Как вам идея? Мэй Няньцин изо всех сил пытался отыграть полное равнодушие к будущим страданиям своего ученика. Поветрие ликов можно было бы легко избежать, заставив владыку принять правила игры. Да и многие другие неприятности могли бы пройти мимо Се Ляня. – Неужели ты меня больше не боишься, раз предлагаешь такое, совершенно не задумываясь? – усмехнулся Цзюнь У, чуть коснувшись щеки советника. Холодные пальцы прошлись от виска до подбородка, вызвал табун мурашек по спине. Жрец не отрывал взгляда от холодных глаз владыки, перестав на мгновение дышать. «Нельзя показать ему свой страх. Нельзя!» – Не буду врать, что совсем не испытываю страха. Но вы мой господин, и я постараюсь побороть в себе это чувство. – Так и не вспомнил последнюю нашу встречу в Уюне? – просипел владыка, переместив руку поверх шеи жреца. Мэй Няньцин замер, подобно ледяной статуи. Страх сковал его по рукам и ногам. Невесомое прикосновение к коже возвратило к давнему кошмару, забытому воспоминанию последних дней сожженного Уюна. – Нет, не вспомнил, – одними губами промолвил советник. – Зачем тогда создал этих кукол? Где, по-твоему, наши дорогие друзья? – Они ушли. Я скучал по ним, поэтому воссоздал их подобие для игры в карты. – Неужели по мне ты не скучал, раз не создал куклы с моим лицом? Даже на фреске мой лик оставил без внимания. – Я… не знаю. Возможно, я сошел с ума. Я не знаю, не знаю. Мэй Няньцин закрыл лицо руками, чтобы скрыть свое замешательство. Его ложь начала трещать по швам. Не найдя, чем ответить, советник принял позу несчастного страдальца. Цзюнь У отвел руку и вернул на лицо маску спокойствия: – Вернемся, советник, к вашему предложению. Вы назвали мое возможное вмешательство нечестной игрой. Что ж, вы меня продолжаете удивлять, и чтобы продлить наше замечательное общение, которое мне весьма льстит, я готов сыграть по вашим правилам. Но у меня есть ответное условие. – Какое же? – отнял руки от лица советник. – Вы тоже не будете вмешиваться в жизнь народа Сяньлэ и наследного принца. Думаю, будет честно вместе наблюдать и не лезть в дела смертных. Может, сделаем ставку для пущего азарта? – Нет, нет, – вяло помахал рукой советник, – Я лишь хочу понаблюдать, вот и все. – Тогда у меня есть еще одно условие. «Чего? А тебе не густо будет? Аж кровь закипела, давай, валяй» Цзюнь У так мягко улыбнулся, что советника передернуло от этой внезапной перемены настроения. – Готовы ли вы вернуться ко мне, когда наступит время? Мэй Няньцин не знал, что сказать. Так он буквально продавал себя в обмен на своего ученика. Естественно, владыка согласился на сомнительную игру в гляделки не просто так. Он жаждал разоблачить советника и вытащить на свет его истинные намерения. И этот вопрос лежал в основе их древней связи. «Он проверяет, действительно ли я забыл о своем побеге. Если отвечу отрицательно, он откажется от моих условий? Черт, у меня нет выбора. Я буквально в тупике. О небеса, даруйте мне свое благословение» – Да. – Прекрасно, – удовлетворенно кивнул владыка, – Но помните о вашем обещании. Если вы его нарушите, то я за себя не ручаюсь. Советник склонил голову, сжав губы до посинения. Перед его лицом возникла протянутая рука. Цзюнь У ждал ответного шага. – Тогда начнем прямо сейчас, советник. Не будем терять время. Мэй Няньцин посчитал до трех и отдался во власть древней безудержной стихии, уговорив тигра отдать свою шкуру.