Я стал учителем главного героя (И бывшим вассалом главного злодея)

Владыка Цзюнь У восседал на изящном позолоченном кресле, облокотившись локтями о стол и скрестив пальцы у лица. Его глаза с особым вниманием следили за малейшим движением стоящего перед ним жреца. Мэй Няньцин, опустив голову, в чинном поклоне ждал своего приговора. – Итак, советник, как же вы собираетесь загладить свою вину? Мэй Няньцин выпрямился и в упор посмотрел на божество. С самого раннего утра он приступил к своим обязанностям. Пока Се Лянь активно готовился к скорому путешествию, советник оценил масштаб проблемы уже при свете дня и более менее на свежую голову. Хоть он поспал буквально пару часов, короткая медитация и пилюли гоши Ланя вернули его к жизни. В главном зале царило безмолвие. Свечи верующих были возвращены на свои места, обожженный полог снят, осколки и щебень тщательно заметены. Первым делом Мэй Няньцин наполнил алтарь новыми подношениями из собственного кармана и обратил внимание на статую. Гоши уже отправили в город гонца, чтобы он привел в храм скульпторов и художников. Позолоченному владыке требовалась реконструкция. Следами на лике статуи оказались глубокие трещины, которые легко можно было скрыть с помощью жидкого золота и обычной краски. Проблемой оставался оригинал божественного изваяния. К всеобщему удивлению, владыка не подал никаких знаков в виде грома и молний и даже не спустился в сон к своему глупому жрецу. Это обескураживало и даже напрягало. Первый бог войны верхних небес не мог проигнорировать столь дерзкое оскорбление. Тем более Цзюнь У, для которого лицо было темой весьма болезненной и острой. Мэй Няньцин не стал медлить и призвал владыку. Открыв глаза, он обнаружил себя в огромной роскошном кабинете с богом за главным столом. Советник подробно объяснил сложившуюся ситуацию и готов был уже на коленях просить прощения, но Цзюнь У властно его остановил и задал главный вопрос. – Советник, у меня нет причин наказывать вас. Вы не могли предсказать, что ребенок окажется носителем злой судьбы и привлечет темных духов. Но если вы и вправду хотите искупить грех, то что вы можете мне предложить? Мэй Няньцин полагал, что владыка сам назначит ему наказание, и не успел продумать выгодное для себя решение проблемы. В голову приходили лишь варианты выплавки новой статуи, постройки еще одного храма или совершение обряда жертвоприношения. Вдруг он вспомнил о черных следах копоти на стенах зала и наудачу выпалил: – Я могу расписать ваш храм. Цзюнь У в удивлении опустил руки и чуть склонил голову набок, будто плохо расслышал сказанное. Советник вдохнул побольше воздуха и продолжил: – Да, в ваших храмах не принято расписывать стены. Но мне кажется, фрески придали бы главному залу вид воистину возвышенный и приятный глазу. Расписать можно стены, в основном находящиеся в тени. Так изображения не будут привлекать внимания при молитве, но каждый сможет рассмотреть их, зайдя вглубь храма. Это добавит вашему святилищу некую таинственность и даже сокровенность. «И скроет сажу на белом камне. Только вот я не уверен насчет своих навыков. Я пробовал рисовать под руководством Ланя, и вышло очень даже неплохо. Руки оригинала помнят свое дело. Так что проблем здесь возникнуть не должно. Я смог бы умилостивить владыку и заодно улучшить свои навыки в рисовании. Жаль только фрески долго не просуществуют. После пожара в монастыре они вряд-ли останутся целыми и невредимыми. Хотя, может, простые люди не будут сжигать храм Шэньу. Ведь их гнев будет направлен на другое божество» – А вашей…статуей займутся лучшие мастера столицы, – добавил советник, сложив руки перед собой. Цзюнь У долго молчал. Его лицо не выражало определенных эмоций, лишь нахмуренные брови свидетельствовали об усиленном мыслительном процессе. Мэй Няньцин старательно изображал из себя столб, не понимая, почему его предложение спровоцировало такое серьезное обдумывание. «Чего он так долго думает? Тебе либо любо на фрески глазеть, либо не любо. Скажи уже: да или нет! Если нет, вернемся к быкам. У меня ноги начинают неметь от этого напряжения. Давай быстрей соображай» – На какие темы вы хотите расписать мой храм? – соизволил уточнить владыка, приняв свое обычное каменное выражение с небольшой долей любопытства. – Ох, я об этом еще не думал, – встрепенулся советник, – Но, полагаю, что яркие сцены из истории народа Сяньлэ или божеств могут подойти. И, конечно же, самая главная фреска будет с изображением Вашего Величества. «Куда ж без тебя, а то еще обидишься» – Тогда я согласен, – чуть улыбнулся Цзюнь У и встал со своего места, – Я даю свое позволение на временное прекращение молитв в главном храме до тех пор, пока фрески не будут готовы. Уже жду не дождусь увидеть вашу работу. «Так легко согласился и про статую ничего толком не сказал. Что-то здесь нечисто. Слишком уж он спокоен. Или еще не придумал, как мне отомстить?» Мэй Няньцин смотрел в холодные глаза владыки, и мурашки пробегали по его коже. Бог не был зол, но странная искра в его зрачках не внушала доверия. Советник еще раз поклонился и поблагодарил божество за оказанную честь стать его личным художником. Цзюнь У кивнул головой и отпустил жреца. Но ненадолго.

***

Мэй Няньцин рассматривал стены храма и набрасывал на бумаге примерные схемы расположения будущих фресок. Он, сам того не осознавая, загорелся идеей росписи «рабочего места» и был бы безмерно рад отдаться работе с головой, если бы не одно «но». – Владыка, если вы так хотите видеть мои наброски, я мог бы позже сделать их копию и сжечь на алтаре. Неужели было необходимо спускаться лично? Выразив свое недоумение, советник повернул голову. На жертвеннике вполоборота сидел владыка в облике Юэ Гуана и с удивительным безразличием рассматривал свое каменное подобие. За это время мастера успели обработать лик статуи и пока скрыли его под пологом. Божество обернулось на своего жреца и растянуло губы в улыбке. – Я вам мешаю, советник? – Нет, что вы, – кашлянул в рукав Мэй Няньцин, – Я лишь беспокоюсь о вашем комфорте. – Мне достаточно комфортно, благодарю. Я хочу воочию увидеть воплощение вашей задумки в жизнь. «Смотрю, времени свободного у тебя хоть отбавляй. Но я не могу работать, когда на меня смотрят! Тем более древняя хтонь с лавой вместо спинного мозга!» – Что ж, тогда, может, вы сами набросаете то, что хотите видеть на фреске? А я уже посмотрю, как лучше расположить рисунок на стене. Мэй Няньцин протянул лист бумаги и кисть владыке, но тот скептически посмотрел на поданный ему инвентарь и отрицательно покачал головой. – Мне интересен в первую очередь ваш замысел. Работайте, я не буду вас отвлекать. «Ну и зачем тогда пришел? Тупо походить по храму и поглазеть на меня? Ладно, сидите, Ваше Благородие, не буду мешать вашей бурной деятельности» Мэй Няньцин сел на брошенную на пол подушку и погрузился в свои мысли. На одной из фресок он задумал изобразить столицу Сяньлэ на фоне бескрайней равнины, на второй – вершину Тайцан и монастырь Хуанцзи. А на третьей – самого небесного императора. И вот с последним эскизом возникли трудности. Советник никак не мог выбрать позу и окружение владыки, чтобы передать всё величие, красоту и силу божества. Он несколько раз перерисовывал портрет и, не выдержав, вскинул голову. – Владыка, в какой позе вы бы хотели предстать на фреске? Да, вы сказали, что хотите видеть мой замысел, но я в тупике. Прошу, дайте совет. Цзюнь У грациозно спрыгнул с алтаря и подошел к советнику. Мэй Няньцин напрягся и прикусил кончик кисти. Владыка заложил руки за спину и с особым вниманием осмотрел стену, на которой и должно было в будущем появиться его изображение. – Полагаю, раз владыка бог войны, – аккуратно прощупывал почву советник, – То логично изобразить вашу победу над врагом. Только кого мне стоит взять в качестве вашего соперника? – О, советник, – с язвительным выражением протянул бог, – Моих врагов вам вовек не сосчитать. Избрать из всей этой толпы одного единственного задача не из простых. «Ой, блин, я задел больную мозоль. Черт меня побрал такое ляпнуть!» – Тогда, может изобразить вас на троне в небесной столице? – предложил советник. – Советник, вы не видели главный зал моего дворца. Как вы собрались его рисовать? «Точно. Голова совсем не варит. Сосредоточься! Перед тобой главный антагонист всея новеллы, а ты лепечешь, как дитя малое» – Тогда изобразить вас подобно стражу Поднебесной? С мечом в руке среди белых облаков, возвышающимся над людским миром? Цзюнь У задумался. Кажется, эта идея была ему по душе. Мэй Няньцин облегченно выдохнул и, дождавшись согласия, взмахнул кистью, но снова замер. Чтобы не мучиться написанием портрета по памяти, он обратился к богу с немного нагловатой просьбой: – Владыка, могу ли я просить написать вас с натуры? Цзюнь У опустил взгляд на советника, и в этот момент на его лице промелькнуло искреннее удивление. Мэй Няньцин сам опешил от своей смелости, но, взяв себя в руки, кистью указал на алтарь: – Вам достаточно просто встать там. Так мне будет куда легче запечатлеть ваши черты, пусть вы и не в своем божественном облике. – Оу, ради такой цели я готов принять образ владыки, – с легкой улыбкой проговорил Цзюнь У. Советник опустил голову от смущения и замахал рукой: – Нет, это не обязательно. Просто мне нужна примерная модель. Прошу вас, подойдите к алтарю. Владыка послушно выполнил просьбу наставника и не повременил уточнить: – Советник, как именно я должен встать? Мэй Няньцин нахмурился, прикидывая в голове удачную позу, но решил пока остановиться на простых зарисовках в профиль и анфас. – Просто облокотитесь на алтарь и смотрите на меня. И старайтесь лишний раз не двигаться. Вот так. Я начинаю. Советник усердно старался не обращать внимания на буквально прожигающего его взглядом владыку и сосредоточиться на работе. Так меньше чем за пол шичэня он изрисовал несколько листов, изображая бога с разных сторон. Цзюнь У даже не требовалось особо стараться, ведь Мэй Няньцин вошел в кураж и перестал замечать что-либо вокруг. Владыка подустал стоять без дела и заговорил: – Может, я все-таки поменяю позу, советник? Советник не ответил, продолжая выводить аккуратную линию подбородка и скул бога. – Советник? – чуть громче позвал Цзюнь У. – А? – очнулся Мэй Няньцин, оторвавшись от бумаги, – Ох, прошу прощения. Я немного увлекся. Так, теперь примите боевую стойку. – Какую именно? – На ваше усмотрение. – Хорошо, но вы, как художник, должны мне помочь. – … «Что? В чем проблема, начальник? Вообрази себя бабочкой и встань уже как-нибудь грациозно. Кто из нас двоих здесь бог войны?» – Советник, подойдите. Мэй Няньцин раздраженно цокнул, но поднялся на ноги. Подходя ближе к богу, он все больше ощущал себя маленьким зверьком в логове голодного тигра. Цзюнь У оправил одеяния и распахнул руки. – Укажите мне, как правильно встать. Смелее, я готов последовать любому вашему слову. – Эм, ну как бы, – пробормотал советник, немного покраснев, – Правую руку вытяните вперед, а левую… Внезапно двери храма распахнулись, и зал оглушил задорный молодой голосок: – Наставник! Наставник, вы здесь? Бог и жрец одновременно обернулись на источник шума. На пороге стоял разгоряченный Се Лянь в простых даосских одеяниях. Видимо, он искал учителя и посудил, что тот мог находиться только в храме Шэньу. Но принц никак не ожидал, что его наставник будет не один. – Прошу прощения, наставник, – чинно поклонился Се Лянь, – Не знал, что с вами будет кто-то еще. Мэй Няньцин отшатнулся от Цзюнь У, осознав, что до этого крепко держал бога за руки и чуть ли не касался лбом его груди. Взмахнув рукавом, советник принял вид почтенного учителя и обратился к принцу: – Ваше Высочество, вы ведь помните, что нельзя вот так врываться без стука. Тем более в храм владыки Шэньу! В каком свете вы показываете себя перед небесным императором? – Я сожалею, наставник, – стыдливо опустил голову Се Лянь, – Впредь этого больше не повториться. – Видимо, вы Его Высочество наследный принц? – улыбнулся владыка и выставил руки перед собой для поклона, – Приветствую. Я наслышан о Вас, и вживую вы еще более великолепны. Не сыскать в мире человека, благороднее принца Сяньлэ. От сочетания «принц Сяньлэ» советника слегка передернуло. Он пребывал в глубоком замешательстве и не мог сразу сообразить, что происходит. – Ну что вы, – аналогично улыбнулся Се Лянь, – Я не заслуживаю такой похвалы. Могу я узнать ваше имя? – Это молодой господин Юэ! – вмешался советник, встав между принцем и богом, – Юэ Гуан. Он начинающий художник и предложил мне свою помощь в росписи храма. «Разрази меня гром! Се Лянь, это опасно! Уходи, пока можешь!» – Наставник, вы решили расписать храм? – удивился Се Лянь, – Какая хорошая идея! С вашим талантом фрески должны получиться просто потрясающими. Тем более после… Принц промолчал, но все прекрасно поняли, что он имел в виду недавний пожар. Его Высочество заметил разбросанные по полу наброски и с интересом их рассмотрел. – О, так вы рисовали молодого господина Юэ? – Да, мне нужна была подходящая модель для фрески с владыкой, и молодой господин согласился мне попозировать. Мэй Няньцин скрыл ладонью красные пятна на щеках, а Цзюнь У тихо усмехнулся в кулак. Складывалась очень забавная ситуация, ведь бог, которого хотел изобразить советник, и так стоял рядом с ним и послушно исполнял роль самого себя. – Жду не дождусь увидеть ваши прекрасные фрески, – тепло промолвил Се Лянь так, что сердце наставника пустилось вскачь. – Конечно, Ваше Высочество, одна работа точно будет готова к вашему возвращению, – лукавил учитель, зная, что принц вознесется куда раньше. – Ваше Высочество, вы скоро? – раздался еще один голос, и в двери храма просунулись две головы. – Му Цин, Фэн Синь, заходите! – позвал Се Лянь, но слуги, а были это именно они, остались ждать у порога, кидая подозрительный взгляды на владыку за спиной советника. – Наставник, вы же проводите меня в путь? – добавил принц, умоляюще взирая на учителя. – Конечно, Ваше Высочество, – успокоил ученика советник, – Но вы что, собрались уйти на ночь глядя?! Спускаться с горы в полной темноте опасно, и к тому же… – Но наставник, уже наступило утро. – А? Мэй Няньцин прищурился, склонив голову набок. Му Цин и Фэн Синь переглянулись и шире раскрыли двери, впуская в святилище солнечный свет. Советник в недоумении обернулся к Цзюнь У, но тот изобразил из себя совершенного невинного человека, что резко возникло желание его придушить. «Да как такое возможно? Мы начали работу, когда солнце еще было высоко. Прошло то всего ничего, а уже пролетела целая ночь?! Чую, кто-то водит меня за нос» – Ох, и правда, видимо, я совсем потерял счет времени. Что ж, вижу, вы уже готовы. Советник сморгнул пелену и, наконец, заметил на поясе юноши меч и, к его приятному удивлению, нефритовую подвеску, которую сам подарил принцу на семнадцатилетие. – Да, наставник, я даже повязал ваш подарок, – просиял Се Лянь, коснувшись защитного оберега, – Уверен, он убережет меня от напастей. Так что можете оставить свои волнения. Мэй Няньцин был так рад, что его усилия не прошли даром, и, преисполненный гордости, не заметил, как изменилось выражение лица божества. Му Цин, внимательно следивший за ходом разговора, почуял неладное и поторопил принца: – Ваше Высочество, пора идти. Солнце не будет вас ждать вечно. Советник очень хотел проводить Се Ляня, но не знал, как помягче отвертеться от владыки. Цзюнь У, словно прочитав его мысли, опустил руку на предплечье жреца и, нагнувшись, тихо сказал на ухо: – Советник, проводите своего ученика. Позже мы обязательно закончим нашу работу. – Ох, да, конечно, – смутился советник, чувствуя сквозь одежду тепло чужой руки, – Вы меня дождетесь? Цзюнь У не ответил и отошел на шаг назад. Мэй Няньцин принял это за немое согласие, потерев руку. Тепло никуда не исчезло даже после того, как бог ее отпустил. Последовав за Се Лянем, советник запоздало понял, что владыка тронул именно то место, которое пострадало от удара Фэн Синя. «Странное ощущение. Словно мне зализывают раны. Он ведь и с прошлым увечьем от когтей демона такое проделал. При этом сам же натравил, сам же и подлатал. Чего же ты, владыка, хочешь добиться? Привязать меня к себе, а потом сбросить в жерло вулкана? Что-то резко похолодало» Попрощавшись с Се Лянем, советник задумался о делах насущных и грядущих. Встреча владыки и принца произошла раньше, чем было задумано. И перед Мэй Няньцином встал ряд вопросов. Успел ли владыка уже положить глаз на принца? Если да, то как он отреагирует на смерть демона моста Инянь и на самого Се Ляня в новом свете? Задумает ли он свой канонный план или внесет коррективы? Имея странные отношения с советником, пожелает ли сделать из Се Ляня свое верное подобие? Мэй Няньцин не знал, что думать и за что хвататься. Он пересилил в себе желание отправиться вслед за Се Лянем и незаметно подложил ему в складки одежды маленькую бумажную куколку на всякий случай. «Пусть будет. Так я смогу все видеть и слышать. И если что, прикрою этому юнцу рот» Вернувшись в храм, советник обнаружил, что его бог бесследно исчез. Наброски были аккуратно сложены стопкой на алтаре вместе с кистями и чернилами. «Хм, ушел. Может, появились дела в столице? Ух, надеюсь, он не последовал за Се Лянем. Как же сложно с этими неугомонными принцами» – Так, а вы чего за мой ходите, как стайка гусят? – проворчал Мэй Няньцин и обернулся на переминающихся у порога Му Цина и Фэн Синя. Му Цин толкнул лучника локтем с фразой «Говори уже», и телохранитель на одном дыхании выдал: – Ваше Превосходительство, вы обещали назначить мне наказание. «А, точно. Что у нас за вечный круговорот наказаний? Ай, ладно. Мне же лучше» – Да, я помню. Раз Его Высочество ушел в странствие, значит, вы теперь свободны. Отлично, у нас дел невпроворот. Я нашел для тебя подходящее занятие, Фэн Синь. Будешь держать лестницу. – Лестницу? – нахмурился лучник, но проследив за взглядом советника, наткнулся на стену, и до него дошло, – А, понял. Будет сделано. Так как Мэй Няньцин взял полную вину за устроенный пожар на себя, то именно ему следовало выполнить всю работу без помощи художников со стороны. Но никто не говорил, что ему нельзя взять помощников-подавал. – Му Цин, – позвал советник, – Нам нужен новый балдахин между колоннами. Могу я попросить тебя найти в столице хорошую ткань и отдать лучшим швеям? Я дам тебе денег и скажу, куда идти. Справишься? – Да, учитель, – кивнул Му Цин, – Я и сам могу подшить ткань. «Ты ж мой рукодельник. Все знаешь и все умеешь. Но самое муторное остается за мной» – Вот и славно. Тогда примемся за работу. Превратим эти серые стены в произведение искусства. Целую неделю советник со своими подчиненными трудился не покладая рук. Пока Му Цин с иглой и нитками занимался пологом, Фэн Синь, как и условились, держал лестницу с Мэй Няньцином наверху и также подавал кисти, краски и прочие необходимые инструменты. Рисование по бугристой поверхности занимало много времени, но советник был рад, когда из под его кистей выходили изящные линии гор, рек и облаков. Гоши иногда заходили проведать товарища. Мэй Няньцин умолчал о встрече с владыкой в храме, и пространно дал понять, что божество не гневается на них за испорченную статую. – Я бы на твоем месте не расслаблялся, – хмуро заметил Чжу, – Не может он просто так все забыть лишь за три несчастные фрески. Поверь, он еще вернется, чтобы забрать свою плату. «Да, он вернется. И я должен быть к этому готов. Но никак не получается избавиться от ветра в голове. Что со мной происходит? Новая лихорадка или простая меланхолия? Погода вечно меняется, может в ней дело» Прошло еще несколько дней, и одним холодным вечером бумажная куколка дала знать своему хозяину, что Се Лянь достиг моста Инянь.