Я стал учителем главного героя (И бывшим вассалом главного злодея)

Мэй Няньцин пришел в себя уже в своих покоях. Гоши Лань непрерывно вливал в него духовную энергию, стабилизируя состояние внутренней ци. Когда он увидел, что друг открыл глаза, то мягко улыбнулся. – Вот и наш сурок очнулся. Как ты? Тебе уже лучше? Советник не знал, что ответить. Тело не болело, но и новых изменений он в себе не ощущал. Словно и не было целых трех месяцев затворничества. – Ну наконец-то! А то мы уж и не надеялись на чудо! – прозвучал за ширмой голос, и показалось лицо гоши Чжу, – Как спалось, гунчжу дянься ? Мэй Няньцин потер переносицу. Воспоминания были расплывчаты, пережитый во сне ужас словно растворился в сознании, оставив лишь неприятный осадок на дне. У советника накопилось много вопросов, но он не знал, с чего начать. – Мда, напугал ты нас конечно, – фыркнул Чжу, сев рядом на кровать, – Но могло быть и хуже. Так что ты еще выбрался сухим из воды. – Да если бы не ваша система с ее внезапным наказанием, я бы так долго не был в «себе»! – воскликнул в гневе советник и схватился за голову от внезапной боли. – Тише, тише, не надо так волноваться. Как ты там говорил? Если много переживать, можно рано поседеть? – рассмеялся Чжу и резко посмурнел, – Слушай, мы и сами немного обескуражены этим наказанием. Мы продолжаем выяснять причину, но думаем, что это как-то связано с твоими забытыми воспоминаниями. Мэй Няньцин как сейчас видел и старый мост, и мрачный канал, и свое истинное лицо в мутной воде. В прошлой жизни он часто проходил по этому мосту, но подобное воспоминание никак не вписывалось в событийный круг его памяти. Да еще и с до боли странным и загадочным предшественником в придачу. – Ладно, система меня поглотила. Но почему вы-то не вытащили меня, как обещали? – возмутился советник, раздраженно откинув одеяло. – А-Цин, послушай нас, – вмешался Лань, чувствуя, как растет в воздухе напряжение, – Мы очень хотели тебе помочь, правда. Но кое-что нам помешало. – Скорее уж кое-кто, – поправил его Чжу, нахмурив брови. Мэй Няньцин склонил голову набок, не понимая, о ком идет речь. Единственным, кого до трясущихся колен боялись гоши, являлся неизменно Цзюнь У. Но даже так, оставались некоторые вопросы. – Вы о Цзюнь У? Вы утверждаете, что он пришел ко мне в пещеру? Да зачем ему это? Смеетесь надо мной? – спрашивал советник, скептически разглядывая товарищей, но тем было явно не до шуток. – Мы так говорим, потому что лично его видели, Цин-эр, – выдал Чжу, посмотрев советнику в глаза. Мэй Няньцин сглотнул, поджав губы. Руки начинали холодеть. – Но как? – нервно улыбаясь, спросил он, – Вы ведь буквально исчезаете, стоит лишь Цзюнь У появиться на горизонте. Как бы вы его видели? Ничего не понимаю. – Это все система, – ответил Лань, – В тот момент, когда открылось «Наказание», она перешла в спящий режим. Именно система всегда нас прятала от глаз владыки, но в этот раз из-за ошибки мы лицезрели его воочию. – Да, по истечении месяца мы пришли за тобой в грот, как и договаривались, – продолжил Чжу, – Но рядом с тобой уже был незваный гость. Ух, как только вспомню, сразу всего пробирает до костей. Он был в облике Белого Бедствия со своей жуткой маской. Мы не видели его выражения лица, но даже с большого расстояния мы чувствовали его жгучую ненависть и отвращение. Мэй Няньцин представил, как Бай Усянь сидит возле него на корточках и рассматривает со всех сторон, в то время как он даже не подозревает о чужом присутствии. От этой картины советник вздрогнул, сжав одеяло. – И-и сколько он пробыл рядом со мной? – дрожа, уточнил советник, – Вы сказали, что пришли через месяц, но я пробыл в медитации три. Вы либо сбежали, решив выждать удобный момент, либо… «Либо же он просидел со мной все два месяца? Ему что, заняться больше нечем? Что за абсурд? Я просто отказываюсь в это верить» – А-Цин, спокойно! – воскликнул Чжу, схватив советника за щеки, – Мы проверили твое состояние, после наказания оно стабилизировалось. Не знаю, что у него на уме, но могу точно сказать, что он тебе не навредил. Мы никуда не уходили, бродя в окрестностях холма, поэтому знаем. Он приходил периодически, не задерживаясь дольше, чем на два шичэня. Лучше расскажи, что ты видел. Мэй Няньцин кратко описал пережитое, в конце рассказа вспомнив, что помолился владыке, чтобы очнуться ото сна. – Может в этом дело? – предположил советник, почувствовав облегчение, – Я ведь сам попросил его о помощи, вот он и пришел на зов. Тогда становится понятна причина его поведения. Он просто хотел меня разбудить, но не знал, как. Вот и бродил вокруг в бездействии. Все сходится. Гоши не особо разделяли его энтузиазма. В их глазах это выглядело как попытка домогательства или еще чего похуже. – Чжу-сюн, ты поэтому набросился на меня с претензиями, как только я очнулся? – вспомнил недавнюю сцену советник, – Только потому, что я один раз позвал владыку, будучи не в себе? – Да ты не один раз его позвал, дорогой друг. Еще во сне ты что-то бормотал, моля о спасении. Мы уж испугались, что он с тобой что-то сделал, но все оказалось яснее некуда. Чжу замолчал, ожидая реакции. Мэй Няньцин вопросительно поднял бровь, и друг не удержался, ткнув пальцем ему в грудь. – Он околдовал тебя своими размерами и величием, не так ли?! Ты повелся, как юная госпожа, и теперь ночами мечтаешь оказаться в его покоях! Я тебя раскусил, маленький негодяй! Гоши Лань закрыл лицо рукой, советник же просто промолчал. Но, несмотря на ироничность, шутка заставила его невольно улыбнуться. Внутренне взбодрившись, он решил пока не думать о Цзюнь У, чтобы не заработать бред преследования . Ему и без того хватало поводов для развития психических заболеваний. – Хах, ладно, давайте пока закроем эту тему, – вздохнул советник, расправив плечи, – Как проходили дни без меня? Что нового? Давайте, рассказывайте, сгораю от любопытства. – Дни проходили относительно спокойно, – расслабился вместе с товарищем Чжу, закинув руки за голову, – Се Лянь чуть ли не ночевал на тренировочной площадке, Фэн Синь бегал за ним, как угорелый, и просил хотя бы переодеваться почаще. За этим было забавно наблюдать. – Хах, эти несносные дети. А как там Му Цин? Он еще что-нибудь просил во время моего отсутствия? – Нет, брал только то, что мы предлагали за работу. Кстати, он оказался на удивление расторопным и дисциплинированным. Следил за чистотой твоих покоев и кабинета, сортировал бумаги и письма. Еще успевал нянчиться с Его Высочеством и ходить в город. – Правда? – удивился советник и тут же пожурил друзей, – Это все прекрасно, но не нужно было нагружать его. Я все это провернул только ради того, чтобы помочь мальчишке с проблемами в семье. Надо было тихонько подкладывать ему еду и отпускать к Се Ляню. С таким количеством задач он моментально сгорит, как свечка. – О, я так и сделал вначале, – вставил слово Лань, перебравшись на пол, – Но Му Цин сам вызвался взять на себя дополнительные обязанности. Се Лянь поддержал его и даже пытался как-то помогать. И знаешь, я бы не сказал, что мальчик выглядит сейчас замученным или усталым. Скорее, даже наоборот. Мэй Няньцин не думал, что Му Цин так серьезно отнесется к своей новой роли даже в его отсутствие. За три месяца он мог бы еще отдохнуть, но решил сразу же приняться за работу. Советника радовал настрой ученика, но он переживал, как бы тот не потонул в рутине и не подорвал связь с Се Лянем и Фэн Синем. Но, кажется, дела обстояли совсем наоборот. – Что ж, я рад за него. Если это его не тяготит, то пускай хоть ежедневную генеральную уборку устраивает. Хотя, мне всегда казалось, что он такое ненавидит, если судить по его отношению к метлам. – Ну, если бы меня начали называть генералом-подметалой, я бы тоже возненавидел метелки всей душой, – расхохотался Чжу, полностью повалившись на кровать, – Ладно там Му Цин. А ты не хочешь узнать о своем самом любимом ученике? – О Ло Яне? – не меняясь в лице, спросил Мэй Няньцин. – Да каком, черт возьми, Ло Яне! – вскочил обратно Чжу, – Шутишь что ли? Я о Ци Жуне говорю. – Ааа, Ци Жун, – протянул советник, и его осенило, – Гуй вас дери, я ведь обещал ему явиться ровно через месяц! Он там, наверное, весь дворец на уши поставил. – Не только дворец, – усмехнулся Лань, – Не дождавшись тебя через месяц, Ци Жун пришел к горе, требуя объяснений. Он никак не хотел принимать то, что ты еще в уединении. Кричал, что его все обманывают. Думал, ты решил нарушить обещание. – Ты бы видел его лицо, – скривился Чжу, – Это был не мальчишка, а самый настоящий демон. Брр, мне даже на мгновение стало жутко. Мы ему лично пытались донести, что ты до сих пор без сознания, но он нас не слушал. Благо ситуацию спас Се Лянь, святой наш покровитель. Что-то ему нашептал, и этот звереныш успокоился. Боги, еще бы чуть-чуть и я бы схватился за меч. Мэй Няньцина начинала пугать привязанность Ци Жуна к его персоне. Он лишь хотел общаться с мальчиком без прикрас, открыто и обыденно. Но во что это вылилось? Будет ли такая «любовь» ученика в будущем безопасна для окружающих? «Что-то мне страшно теперь идти к нему на урок. Как научить его терпению? Может, начать с ним медитировать? Хм, он и часа не просидит, есть захочет. Но что-то надо с этим делать» Пока советник думал о наболевшем, гоши Чжу встал и прошел за ширму. Вернулся он со стопкой бумаг и кинул ее товарищу на колени. – Это что? – спросил в недоумении советник, – Письма? Как много. Это от государя? – О нет, дорогой друг, от самого преданного ученика во всей Поднебесной. Мэй Няньцин раскрыл одно письмо и тут же закрыл обратно. Почерк Ци Жуна он узнал с первых строк. Снова раскрыв послание, он пробежался глазами по тексту. В большинстве своем юный князь жаловался на скуку и придумывал сотни, если не тысячи, оскорблений личности своего учителя. Но приводил в пример не простые бранные высказывания, а вполне литературные и даже культурные. Значит, юнец открывал книги, ведь из головы он вряд-ли бы взял такие высокопарные выражения. Рядом, на углах, он рисовал разные карикатуры, подписывая их как «Венценосный брат – белый лотос», «Тетя – гусыня», «Служка Му Цин – крысеныш», «Тупой Фэн Синь – баран», «Советник – гадкая лисица» и далее по списку. «Это он тренируется перед тем, как в будущем «культурно» обозвать все небесное сообщество? Ну талантище, ему бы пьесы писать да на сцене показывать. Рисует, конечно, так себе, но воображение работает отменно. Надо ему больше книг подсовывать, глядишь, научится красиво оскорблять людей, не то, что в каноне. Хотя, на нем ведь держалась половина юмора. Будет обидно зарывать такой потенциал в землю» Содержание остальных писем особо не отличалось. Ци Жун страдал от тоски и писал все, что приходило в голову. Даже попадались записи о разнообразии обеденных блюд, погоде и прочих повседневных вещах. К концу стопки почерк совсем ушел в раздрай. Писцу надоело строчить в никуда, и последним словом в его поэме было: «Даже после смерти не обрету покой. И похоронных денег не попрошу. Пойду рвать маки и ни о чем не сожалеть». Сказать, что Мэй Няньцин был крайне удивлен, ничего не сказать. При прочтении новеллы он и помыслить не мог, что Ци Жун – личность в своей мере поэтичная и ранимая. «Надо его срочно найти и вправить мозги на место. Умирать он собрался, как же. Рано, дурачок, рано. Я еще не выбил из тебя все горе-таланты» – У меня только один вопрос, – уточнил советник, оторвавшись от чтения опуса, – Почему он продолжал писать, зная, что я не скоро это прочту и не дам ответа? Гоши Чжу и Лань в это время сидели позади Мэй Няньцина и изо всех сил старались не покатиться со смеху. Они из соображений приличия не открывали чужие письма, хотя руки чесались. Их выдержки хватило, и теперь они заслуженно хихикали в спину друга. – Хух, ну ты же знаешь, что он не совсем нормальный, – отдышался Чжу, – Или, отвечая на твой вопрос, он думал, что ты давно сидишь в монастыре и не хочешь его видеть. – Мда, надо бы сходить завтра во дворец. Тогда сегодня приведу себя в порядок. Боже, я три месяца не мылся. Срочно в купальню! Надеюсь, меня никто не видел в отключке? Мэй Няньцин не очень хотелось представать перед учениками или учителями в непотребном виде. Не только из-за страха опуститься в глазах других, но и по причине простого самолюбия. Да, он порой любовался собой, и не очень это скрывал. Длинные волосы в этом мире его не раздражали и не грязнились так быстро благодаря энергии ци. В бессмертии были свои плюсы. – Нет, мы принесли тебя тайком, так что не бойся за свой образ чистого праведника, – пошутил Чжу, – Цзюй-сюн уже принес сюда бочку, сейчас воду нагреем, и отмокай сколько влезет. Мэй Няньцин похвалил друзей за предусмотрительность, и те отправились выполнять задуманное. Письма советник спрятал под подушку, обещая к ним вернуться перед сном. Ему было по-учительски приятно, что о нем не забывали и ждали его скорого возвращения. Это обстоятельство побуждало и дальше менять сюжет в лучшую сторону и дарить тепло еще не познавшим истинную тоску любимым героям.

***

Как говорили мудрецы прошлого, стоит лишь подумать о человеке, сидящем колом в сердце, как он явится незамедлительно. Так и произошло. Не успел Мэй Няньцин вылезти из бочки, как к нему заявились гости. В количестве трех штук. Советник как раз занимался своими длинными волосами, как в двери постучали. Гоши Чжу первым пошел открывать. – О, это вы, ребята! – слышал советник, стоя за ширмой, – Конечно, проходите, он не против. Сейчас его позову. Шисюн, к тебе пришли Его Высочество, Му Цин и Фэн Синь! Выходи! «Что?! Эта троица здесь? Какого черта, я только помылся!» – Чжу-сюн, ты нормальный!? – прошипел Мэй Няньцин, высунув голову, – Я в одном нижнем халате с мокрой головой! – Так одевайся и суши волосы духовной энергией! Зря что ли в медитации столько времени пробыл? Учись подстраиваться под ситуацию. Пригодится в будущем. Советник скривился под стать Ци Жуну, но последовал совету и быстро привел себя в порядок. За ширмой его ждали радостный Се Лянь с коробом в руках, рядом с ним не понимающий, зачем его потащили за собой, Фэн Синь и Му Цин с подносом еды. – Наставник! Вот и вы. Мы вас заждались, – ярко улыбнулся Се Лянь, чинно поклонившись учителю. Остальные последовали его примеру. – Приветствую, учитель, – проговорил Му Цин прямо, без робости и стеснения. Он выглядел свежо и опрятно без признаков утомления и слабости. – Приветствую, рад вас всех видеть, – немного смутился советник, приметив, что ученики заметно возмужали за три месяца разлуки. Стали будто выше и крепче от усиленных тренировок. При этом юноши не потеряли своей утонченности и изящной красоты. «Мама дорогая. А что будет, когда они вознесутся? Лучше не думать, они еще несовершеннолетние дети. Какой ты учитель с такими-то мыслями в голове?!» – Ну, чего мнетесь у порога? Располагайтесь, – проворковал Чжу, мягко подталкивая учеников, – Му Цин, поставь уже этот поднос! Вот, теперь лучше. Что ж, тогда я пойду. Приятного вам времяпрепровождения. – Э, подожди…, – попытался остановить его советник, но гоши быстро скрылся за дверью, помахав на прощание. – Наставник, садитесь скорее, вы ведь ничего не ели три месяца, – сказал Се Лянь, подав руку учителю. Мэй Няньцин совсем зарделся, но принял помощь принца. – Благодарю за еду, – промолвил советник, сев к ученикам на пол, – Это то, что мне сейчас так необходимо. Но Ваше Высочество, не могу промолчать. Я слышал, вы тренировались до потери пульса. Я ведь настоятельно просил вас беречь силы, а вы сделали все наоборот. Как вас понимать? – Наставник, не сердитесь, – улыбнулся Се Лянь, ни капли не раскаиваясь в содеянном, – Я просто хотел провести время с пользой. Но не волнуйтесь, я не забросил каллиграфию и историю. Готов вам позже представить доказательства моих трудов. Мэй Няньцин был настолько ослеплен улыбкой принца, что не нашёл сил дальше бранить непутевого ученика. За трапезой он выслушал ряд историй о жизни монастыря, о неудачах и победах во время тренировок, еще раз ознакомился с проделками Ци Жуна и прочими обыденными вещами. – Ваше Высочество, мне до жути интересно, что же вы такого сказали князю Сяоцзину в тот день? – спросил советник, отодвинув пустую чашу. – Ничего особенного, просто напомнил, что вам будет неприятно по возвращении услышать о его отвратительном поведении, – невозмутимо поведал Се Лянь, – Также попросил набраться терпения, сказав, что иногда негативные эмоции могут серьезно влиять на сознание близких людей. – Да, конечно, – мимоходом обронил Фэн Синь, – Запугали его сказками, что состояние ученика передается учителю. А ведь князь Сяоцзин этому поверил. – Но ведь это не совсем ложь! Даже если и так, я лишь дал ему понять, что любое действие имеет свои последствия. Все-таки Ци Жун очень боится потерять вашу благосклонность, наставник. Я до сих пор удивлен, что вы нашли к нему подход. Мэй Няньцин удивлялся не меньше Се Ляня. Но сейчас его больше восхищала находчивость принца, а не собственные достижения в наставничестве. Се Лянь оказался тем еще выдумщиком, таким образом, вернув на гору прежнее спокойствие. – Ваше Высочество, вы истинный защитник, спасли вершину Тайцан от нового стихийного бедствия, – ухмыльнулся советник, притронувшись к пиале с чаем. – Постойте, наставник, – остановил его Се Лянь, – Мы кое-что принесли вам в подарок. Очень надеемся, что вам понравится. Принц поставил перед учителем короб, что до этого держал рядом с собой, и приоткрыл крышку. Мэй Няньцин переводил взгляд с содержимого на учеников. Внутри, к его крайнему удивлению, оказались лунные пряники юэбин . – Вы пропустили Праздник середины осени, поэтому мы решили угостить вас хотя бы самодельными юэбинами, – пояснил Се Лянь, – Попробуйте с чаем, они сладкие и вкусные. – Как неожиданно, – немного растерялся советник, взяв один пряник, – Самодельными? Вы что, приготовили их сами?! – Хахах, да, нам почему-то пришло в голову попробовать сделать их своими руками. Не знаю, что на нас нашло. Пока Се Лянь смущенно теребил переднюю прядь, Фэн Синь иронически фыркнул, а Му Цин привычно закатил глаза. Они-то прекрасно знали, что на них нашло. «О, Се Лянь, признайся уже, что тебе стало скучно, и ты побудил своих верных слуг пойти на кулинарную авантюру. И судя по тому, что десерт не выглядит похожим на «нетленные фрикадельки целомудрия», я догадываюсь, кто больше всех страдал» – Му Цин сделал основную работу, – озвучил догадку учителя принц, – Мы с Фэн Синем были на подхвате. На мой взгляд, получилось хорошо, а вы как думаете? Мэй Няньцин посмотрел на внимательно следящего за ним Му Цина и откусил от пряника. Песочная основа немного скрипела на зубах, зато сладкая бобовая начинка приятно таяла во рту. Для советника после долгой голодовки подобное угощение было лучшим из всех диковинных блюд мира. – На вкус даже очень ничего, – оценил лакомство советник, прикрыв губы рукой, – Спасибо вам троим за столь чудесный подарок. И тебя Му Цин благодарю отдельно. Мне поведали, что ты поддерживал у меня порядок все это время. Я ценю это. Му Цин отвел взгляд, пробормотав, что теперь это его прямые обязанности, и он не сделал ничего сверх меры. Мэй Няньцин решил не мучать слугу, молча доев свой пряник. – Ваше Высочество, надеюсь, кухня еще стоит на своем месте? – решил повредничать советник, – Вы сами-то пробовали свое творение? – Ох, у нас получилось не так много удачных пряников. И самые красивые мы преподнесли вам. Сами полакомились мы только лишним тестом. Мэй Няньцин вздохнул, разделив оставшиеся юэбины поровну на всех учеников. Те смотрели на него в недоумении, шепчась между собой. Это позабавило советника, заставив невольно улыбнуться. – Вот, поешьте и вы, столько сил вложили в их создание, но даже не попробовали. Да и одному есть праздничную еду неправильно. Она для того и создана, чтобы разделить ее в кругу близких людей. – Наставник, спасибо за вашу заботу, – подыграл ему Се Лянь, взяв лунный пряник. Он выглядел расслабленным и счастливым в отличие от смутившихся слуг. Мэй Няньцин не стал мешкать и положил юэбин прямо в ладонь опешившего Фэн Синя. – Фэн Синь, бери. Я также должен поблагодарить тебя за заботу о Его Высочестве. Хорошая работа, продолжай в том же духе. – Ваше преосвященство, это моя обязанность, да и не нужно было… – недоговорил Фэн Синь, все-таки приняв угощение, хоть он и не особо любил сладкое. – Му Цин, возьми, – протянул руку советник сидящему в отдалении ото всех ученику. Тот долго не решался потянуться в ответ, и Мэй Няньцин уже собрался встать, как Фэн Синь схватил из его руки пряник и насилу всучил Му Цину. – Хватит изображать из себя изваяние божества, просто съешь, – проворчал лучник, – Не добавил же ты туда яду? – Ты… – возмутился Му Цин, – Если бы не я, вы бы точно спутали специи с реальгаром . – Ты думаешь, мы с Его Высочеством настолько глупы? Не смеши, – повернулся к нему Фэн Синь, демонстративно откусив пряник. – Про Его Высочество я ни слова не сказал, – последовал его примеру Му Цин, иронично отведя взгляд. – Что? Ты четко сказал «вы», и все это прекрасно слышали. Пытаешься оправдаться, сморозив глупость? – Фэн Синь, Му Цин, не ссорьтесь, – вмешался Се Лянь, – Мы ведь перед наставником, что он о нас подумает? Позади раздался смешок. Все трое одновременно повернули головы и уставились на учителя. Мэй Няньцин не мог больше сдерживаться и тихо засмеялся в кулак. Заметив, что на него смотрят, он притворно кашлянул и вернул на лицо маску спокойствия. – Его Высочество прав, – проговорил советник, – Лучше ешьте, ваши споры подождут. С учеников понемногу сошла скованность, и трапезу окончили в приятной, задушевной обстановке. Лунных пряников было не так много, но каждый насытился сполна.

***

Стоило только одной троице выйти за порог, как советника у дверей поджидала другая. Гоши Чжу без промедлений вытянул руку, словно прося милостыню. Мэй Няньцин пальцем изобразил на его ладони иероглиф «Ци» и невинно улыбнулся. – Ха-ха, очень смешно! – фыркнул Чжу, спрятав руку, – Я не этого просил. Неужели все смел своим длинным языком и нам ни крошки не оставил? – Извини, если ты про пряники, то я их раздал мальчишкам. Они выглядели такими голодными, ты не представляешь. – Ага, голодными, ты уж скорее насильно заткнул им рты, – усмехнулся Чжу, – Вкусные были юэбины? Ученики уже прознали, как тебя задобрить. Теперь на кухне будет не протолкнуться. Все поспешат порадовать любимого учителя. – Чжу-сюн, перестань паясничать, – перебил его гоши Лань, – Ты сам натолкнул мальчиков на эту мысль. Теперь иди, отмывай кухню, добрый дядюшка. – Эй, но готовить самостоятельно они решили сами. Здесь я не при чем, – оправдался Чжу, спрятав руки в рукава, – Ну а как тебе, А-Цин? Получилось ведь неплохо, правда? – Да, было вкусно, – кивнул советник, – Но друг Чжу, разве не ты устроил мне в прошлом взбучку лишь за пару маньтоу? А теперь подстрекаешь ребят кормить меня сладостями? Что на тебя нашло? – Его загрызла совесть, – вступил в разговор гоши Цзюй, – Это его своеобразные извинения. Прими их, иначе он до конца времен не успокоится. Мэй Няньцин неверяще повернулся к другу. Тот стоял красный, подобно кленовым листьям в роще, поджимая губы от стыда. – Да, признаю, перегнул палку! – воскликнул Чжу, – Извини, я не должен был так себя вести. Надеюсь, ты не держишь на меня зла? – Все в порядке, правда, я не в обиде, – приятно удивился советник, взяв товарища за руку, – Но я до сих пор не понимаю, неужели причина была только в беспокойстве о моем внутреннем состоянии? – О нет, – удрученно вздохнул Лань, – Чжу-сюн, сам расскажешь или поведать нам? – Я расскажу, – начал Цзюй, не дождавшись ответа, – Наш дорогой друг во времена золотой молодости часто нарушал правила. Заигрывал с девушками, пил алкоголь и…обожал посещать различные уличные забегаловки. Слыл позором семьи, разгильдяем, выпивохой, разбалованным молодым господином… – Все, все, хватит! – замахал руками Чжу, – Тебе, похоже, просто нравится выставлять меня в кривом свете? Да, признаю, что в юношестве был глупым бунтарем. Но это все в прошлом. Теперь я куда умнее, чем был когда-то. – Но твоя злость направлена не на того, кто ест, ведь этим грешит каждый второй ученик, – уточнил Лань, – А на того, кто когда-то также заставил тебя через силу побороть обжорство. – Погодите, – дошло до советника, – Неужели…это был оригинальный Мэй Няньцин? Двое гоши кивнули, а Чжу зарделся еще больше, не отрывая руки от лица. – Да, Лао Мэй бранил его, ходя чуть ли не по пятам, – продолжил Лань, – Чжу прятал еду, а шисюн только еще больше распалялся. Это чуть не переросло в открытый конфликт. Благо, наследный принц Уюна разрешил спор, и все остались живы. – Как мне стыдно, боже. Готов сквозь землю провалиться, прости меня, Цин-эр, я такой глупец, – лепетал Чжу и замер, услышав сдерживаемый смех. Мэй Няньцин посмотрел на своего нелепого шиди и рассмеялся в полный голос. – Серьезно? – хохотал советник, – Получается, так ты вымещал свою давнюю обиду на Лао Мэя? Боги, тебе что, пять лет? Это так по-детски, не могу. – Эмм, – неуверенно мялся Чжу, – Ты не злишься? Нет, я этого тебе не запрещаю! Злись, сколько хочешь. Можешь даже перестать разговаривать со мной. Я пойму, правда. Только не думай, что дело в тебе. Это все мои демоны в голове. – Прекрати, я же сказал, что не держу обиды, – отдышался советник и похлопал друга по плечу, – Это было очень глупо, но самое главное, что ты это понял и раскаялся в содеянном. Давайте лучше сходим позже в город и устроим себе один приятный ужин без ограничений. Даже боги устраивают себе шикарные пиры, чем мы хуже? Все трое расслабились и смиренно согласились на предложение. Настроение в компании улучшилось, и Мэй Няньцин даже думать забыл о наказании системы, загадочном предшественнике и неотрывно следящем за ним Белом Бедствии в маске скорби и радости.