Memoriam Umbra

Трое жеребят шли по величественному коридору Кристального дворца, окружённые молчаливыми кристальными стражниками, чьи доспехи, казалось, искрились в тусклом свете светильников. Гобелены, висевшие вдоль стен, изображали сцены битв, парады победителей, и могучие фигуры пони, увенчанных коронами. Иногда попадались странные военные трофеи – ржавые доспехи, треснувшие рога, а в одном месте даже оторванные и забальзамированные крылья пегаса. Рэдиент Хоуп с интересом разглядывала всё вокруг, прищурившись и криво улыбнувшись. – Ха! Это место определённо лучше того сарая, где я жила, – сказала она, качнув головой в сторону очередного гобелена с торжествующим кристальным пони. – Сарая? – послышался низкий голос позади. Жеребята обернулись. Перед ними стоял высокий кристальный пони в парадной броне. Его шлем был украшен внушительным гребнем из ярко-фиолетовых перьев, который казался ещё ярче на фоне его полупрозрачной, словно стеклянной, шерсти. – Здесь запечатлена вся слава нашей Империи, – продолжил он, не обращая внимания на ошарашенные взгляды жеребят. Один из слуг, поклонившись, проговорил: – Военачальник Файрсонг, мы сопровождаем новых рабов в их комнаты. Файрсонг усмехнулся, скользнув взглядом по троице. – Значит, вас выбрали, чтобы служить Империи здесь. Это честь, между прочим. Мы, кристальные пони, высоко ценим преданность и труд. – Честь? – переспросила Рэдиент, приподняв бровь. – Почему вы вообще держите рабов? Их ведь ещё и кормить надо, разве нет? Файрсонг бросил на неё оценивающий взгляд, прежде чем ответить: – Магия Кристального Сердца позволяет нам выращивать столько еды, сколько нужно. Но вот рабочие копыта – это совсем другое дело. Мы не владеем магией единорогов, у нас нет крыльев пегасов, а выносливость, в отличии от земных пони оставляет желать лучшего. Рабская сила – фундамент Империи. Рэдиент прищурилась. – Кристальное Сердце? Это что ещё за магическая побрякушка? И почему вашей королевой стал единорог? Файрсонг удивлённо вскинул брови, явно поражённый её дерзостью. – Ты никогда не слышала о Кристальной Империи? Рэдиент лишь пожала плечами, а пегаска добавила: – Среди пегасов о ней тоже не говорили. Все взгляды обратились к Сомбре, но тот лишь поморщился, злобно буркнув: – Чего уставились? Мои собратья, даже между собой общались редко. Файрсонг слабо усмехнулся. — Ваши вопросы... вполне ожидаемы, — начал он, глядя на Рэдиент. — Наша королева — потомок великого основателя нашей империи. Её рог — это оставшееся наследие от крови аликорна, который был её предком. Рэдиент нахмурилась, но продолжала слушать, не перебивая. — Говорят, — продолжал Файрсонг, его голос наполнился почти религиозным трепетом, — что она даже способна вызывать крылья с помощью магии, уподобляясь истинному аликорну, и это касается и её дочери. — Крылья? — удивлённо переспросила Блюминг Скай. — Это же невозможно! Только пегасы умеют летать! — А что такое аликорн? — спросила Рэдиент, прищурившись. Файрсонг замолчал на мгновение, словно взвешивая, как ответить. Затем он указал копытом на одну из величественных картин, украшавших стены. На картине была изображена фигура в сверкающих доспехах, с огромными крыльями и длинным рогом, величественно спускающаяся с небес к толпе кристальных пони. Их лица выражали страх и надежду, а вокруг них виднелись следы разрушений и ледяная пустошь. — Аликорны, — начал он, его голос стал глубоким и звучным, — это мистические и могущественные существа. Они — воплощение коллективной воли всех пони, а также мощи самой вселенной воплощённой в одной из стихий. Большего о них, пожалуй не знает никто кроме их самих. Рэдиент и Блюминг Скай смотрели на картину с нескрываемым удивлением. Даже Сомбра, казалось, на мгновение утратил своё равнодушие, вглядываясь в детали. — Они бессмертны по своей природе, — продолжал Файрсонг, — но их можно убить. Сложно, но возможно. — Значит, ваш основатель был аликорном? — осторожно уточнила Рэдиент. — Именно так, — подтвердил Файрсонг. — В давние времена аликорн, воплощавший любовь, собрал нас, кристальных пони, и повёл к этому месту. Здесь он воздвиг Кристальный Город, защитив нас от ужасов дикого мира и Виндиго. Рэдиент нахмурилась. – И что с ним стало? Файрсонг задумался на мгновение, глядя на величественную картину аликорна. Его голос стал тише, но от этого он только сильнее привлекал внимание. — После того как он объединил нас, подарил нам мир и процветание, он решил, что его долг — помочь и другим пони. Глупцы за пределами нашей Империи, лишённые света цивилизации, казались ему достойными спасения. Он презрительно хмыкнул, его глаза вспыхнули холодным огнём. — Во время одного из таких путешествий, — продолжал он, — его подловили. Толпа жалких созданий, завистливых, злобных, настигла его. Они не могли смириться с тем, что кто-то может быть выше их. Они убили его, жестоко и беспощадно, разорвав его тело на части. — Это ужасно, — прошептала Рэдиент, её голос звучал испуганно. — Да, ужасно. Но его жертва не была напрасной. Его потомки правят нами до сих пор, хотя с каждым новым поколением кровь аликорна слабеет. За всю историю было ещё три чистых аликорна любви, но все они исчезли без следа во время вылазок за пределы Империи. Скорее всего, их тоже убили дикари. Блюминг Скай нахмурилась, её крылья слегка задрожали. — Почему вы не прекратили путешествия за пределы? — спросила она. — Потому что их наследие — это свет, который мы несём. Мы — Кристальная Империя, — его голос стал громче, горделивее. — Никакое жалкое королевство или племя снаружи не сравнится с нами. А снежный занавес защищает нас от чужаков. — Но при этом, пони всё равно появляются рядом с вашей границей? Иначе откуда столько рабов? — Да, это правда, — признал он. — В последнее время пони становится всё больше в прилегающих землях. Говорят, они бегут от Виндиго. Некоторые даже предполагают, что началось Великое Переселение народов, которое может подорвать наше процветание. Он на мгновение замолчал, а затем продолжил с лёгкой усмешкой: — Хотя лично я сомневаюсь, что это случится. Куда больше меня беспокоит гедонизм, который охватил нашу знать. Особенно это касается королевы Аморе. — Королеву? Файрсонг тяжело вздохнул. — Аликорны, несмотря на их могущество, имеют один фатальный недостаток. Они воплощают чистую, необузданную природу. Это делает их невероятно эмоциональными, иногда даже инфантильными. — Они просто... гораздо более чувствительные? — уточнила Рэдиент. — Именно, — кивнул Файрсонг. — Их настроение может резко меняться, и это влияет даже на их физическое состояние и внешний вид. Если вы когда-нибудь встретите аликорна, будьте осторожны в общении с ним. Хотя они в большинстве своём создания положительные, их гнев... страшен. Он замолчал, но затем добавил, его голос стал более серьёзным: — Королева Аморе и принцесса Кристалл Харт, хоть и не чистокровные аликорны, разделяют эти недостатки. Это делает их... уязвимыми для манипуляций. — И вы думаете, что кто-то может этим воспользоваться? — спросила Рэдиент. Файрсонг кивнул, его лицо омрачилось. — Да. Увы, слишком многие уже пытались. Сомбра неожиданно фыркнул, его голос был пропитан сарказмом. — Положительные создания, говорите? Я встречал аликорнов. Они уничтожили мою деревню, нет в них ничего положительного. Файрсонг удивлённо повернулся к нему, а его глаза блеснули. — Ты видел аликорнов? — переспросил он. — Серьёзно? Где ты встречал их? Их не видели целые поколения. Но Сомбра лишь отвернулся, его лицо оставалось равнодушным. — Забудь, старик, — бросил он, избегая дальнейших вопросов. Слуги, едва скрывая раздражение, подошли ближе, жестом указывая, чтобы жеребята следовали за ними. Один из них, высокий жеребец с холодным выражением лица, заговорил строгим, но ровным тоном: — Прошу вас не задерживаться болтая с придворными. Вас нужно сопроводить в ваше расположение. Рэдиент вырвалась из его хватки, взволнованно глядя на Файрсонга. — Подождите, — обратилась она к нему, игнорируя слуг. — Вы знаете что с нами будет? Файрсонг хмыкнул, его глаза чуть сузились, словно он оценивал её смелость. — Что с вами будет? — повторил он, будто обдумывая слова. — Если есть достойная причина, почему вас решили поселить во дворце, то, вероятно, у вас есть что-то, что может быть полезно Империи. — Полезно? Вы хотите сказать, что я смогу перестать быть рабом? Файрсонг коротко рассмеялся. — Едва ли. Но ваши дети, а в крайнем случае — внуки, вполне могут получить такой шанс. В наших рядах, даже есть небольшой процент единорогов. — Ого, впечатляет. Достойная мотивация, чтобы служить, — ответила она не скрывая сочащейся в голосе иронии. Файрсонг лишь пожал плечами. — Ты ещё не понимаешь всей милости, что тебе оказали. Поверь, твоя судьба могла быть гораздо хуже. Его голос был холодным и уверенным, будто он привык видеть самые тёмные стороны жизни. Не прощаясь, он развернулся и, не оглядываясь, направился вглубь коридора. — Заносчивый, — пробормотала Блюминг Скай, скрестив передние ноги. — Он мне совсем не нравится. Слуги, видимо, тоже недолюбливали Файрсонга, потому что кивнули с лёгкой улыбкой и вновь жестом указали вперёд. — Следуйте за нами, пожалуйста. Когда Рэдиент Хоуп вошла в ожидавгее её помещение, её охватило изумление. Просторная комната была украшена мягкими коврами с тонкими узорами, стены сияли полированным кристаллом, отражая свет изящных ламп, а у стены возвышалась четырёхъярусная кровать с мягкими, переливающимися тканями. — Ничего себе, — выдохнула она, делая шаг вперёд. — Вам нравится? — спросил один из слуг, сдержанно улыбаясь. Рэдиент не успела ответить, как заметила, что Сомбра задержался у дверей. — А ты чего? — обернулась она к нему. Но прежде чем он успел ответить, другой слуга, чуть более строгий, объявил: — Его Величество пожелала видеть сего единорога в своих покоях. Он присоединится к вам позже. Рэдиент хотела что-то сказать, но Сомбра лишь пожал плечами и вышел вслед за слугой, не оборачиваясь. Блюминг Скай, оставшаяся с Рэдиент, плюхнулась на мягкую подушку, с удовольствием вытянув крылья. — Ну, это хоть не похоже на тюрьму, — заметила она, осматривая комнату. Рэдиент собиралась ответить, но её отвлекло движение у двери. В комнату робко заглянул жеребёнок — кристальный пони с переливающейся светло-красной гривой. — Привет вам, дикие чужаки из внешнего мира! Меня зовут Файррайзинг! Я сын великого генерала Файрсонга! — заявил он гордо, подскакивая ближе. Блюминг Скай подозрительно сощурилась. — Твой отец, говоришь? — протянула она. — Да! — ответил жеребёнок, совершенно не замечая её недоверия. — Он самый доблестный воин в Империи! Блюминг Скай вздохнула, гордо выпятив вперёд грудь. — Ну, сомневаюсь, что кто-то может быть лучше пегасов. — Кристальные солдаты объективно сильнее! Это все знают! — возразил Файррайзинг, гордо выпятив грудь. — Не смеши меня! — огрызнулась пегаска, поднимая крылья. Между ними разгорелся спор, полный яростных аргументов. Рэдиент же только наблюдала, не проявляя особого интереса. — Почему ты не защищаешь честь своего племени? — неожиданно спросил Файррайзинг, повернувшись к Рэдиент. — Потому что я родилась среди земнопони, — равнодушно ответила она. — Единорогов я почти не встречала и родственниками их не считаю. А до этой вашей межплеменной вражды мне нет никакого дела. Файррайзинг неожиданно приблизился и осторожно погладил её рог. Рэдиент резко отшатнулась, прикрыв лицо копытом, стараясь справиться со смущением. — Что ты делаешь?! — возмущённо спросила она, краснея. — У нас есть примета, — ответил он невинно. — Если потереть рог единорога, это принесёт удачу. — Ну, в следующий раз хотя бы предупреди… или дождись, пока я сама попрошу, — пробормотала она. — Ладно! — радостно кивнул он, словно не замечая её неловкости. Блюминг Скай, не выдержав, разразилась смехом: — Рэдиент, кажется, у тебя появился поклонник. Рэдиент тяжело вздохнула, но в уголках её губ появилась тёплая улыбка.

***

Сомбра шагал по узкому коридору, освещённому лишь мерцанием редких кристаллических ламп. Тени плясали по стенам, превращая их в гротескные узоры, словно сама темнота пыталась утащить его. По бокам двигались молчаливые слуги, их лица были хмурыми, глаза смотрели куда-то вдаль, словно они пытались быть незаметными даже для самих себя. На одном из поворотов его чуть не сбила с ног молодая единорожка с диадемой и розовой блестящей шерстью, выскочившая из-за угла. Она резко остановилась, испуганно замерев, словно оцепенев от неожиданной встречи. — Принцесса! — поспешно склонились в поклоне слуги, их голоса наполнились фальшивой почтительностью, которая в этом мрачном месте звучала особенно неуместно. Единорожка, запуганная и напряжённая, быстро махнула копытом, жестом приказывая слугам подняться. Она даже не взглянула на них, её взгляд был устремлён на Сомбру, изучающий и слегка настороженный. — Значит, это и есть принцесса? — произнёс он, тягуче, словно пробуя каждое слово на вкус. — Признаюсь, вы выглядите гораздо лучше, чем я представлял. Не слишком похожи на избалованную и безумную кобылу. Её глаза расширились на долю секунды, и на её лице мелькнула тень смущения. Она быстро взяла себя в копыта и ответила: — Моё имя Кристалл Харт. — Хоть её голос заметно дрожал, она старалась говорить твёрдо. — А ты, значит, тот самый… — Она запнулась, словно подбирая слова. — Тот, кого ведут к моей матери. — Полагаю, да, — ответил он, слегка прищурившись. — И что же меня ждёт? Она опустила глаза, словно её взгляд тянула невидимая тяжесть. — Это будет… больно, — прошептала она, её голос почти растворился в тишине коридора. — Я могу лишь пожелать тебе сил. — Это вы к чему? — спросил он осторожно. Принцесса резко подняла взгляд, её глаза встретились с его. На мгновение в них мелькнуло что-то — страх, сочувствие… и нечто большее, что она тут же попыталась скрыть, вновь отведя глаза. — Я... я постараюсь сделать всё, что смогу, чтобы твоя судьба была... лучше, чем у тех кто был до тебя. Сомбра лишь кивнул, не понимая её слов до конца, но чувствуя в них какую-то странную искренность. — Тогда увидимся позже, принцесса, — бросил он с лёгкой усмешкой, продолжая идти ведомый слугами. Кристалл Харт осталась стоять посреди коридора. Она смотрела ему вслед, пока его фигура не исчезла в тени, а затем закрыла глаза, пытаясь унять дрожь в копытах. Когда массивные двери, инкрустированные драгоценными камнями, закрылись за Сомброй, он оказался в огромных покоях, утопающих в роскоши. Потолок, высокий и сводчатый, был украшен фресками, изображающими древние битвы и сцены торжества. По углам мягко горели магические светильники, отбрасывая тёплые тени на стены, обитые тёмным бархатом. Воздух был пропитан терпким ароматом благовоний и слабым запахом, напоминающим горький миндаль. Посреди зала возвышалось огромное ложе, окружённое шелковыми занавесями, спадающими до самого пола. На нем лежала королева. Её тело, окутанное полупрозрачной тканью, казалось воплощением изысканности и власти. Она лениво перебирала гриву копытом, её взгляд скользнул по Сомбре с хищным интересом. — Хмм… — начала она, растягивая слова, словно пробуя их на вкус. — Для жеребца твоего возраста ты, знаешь ли, ничего так. Сомбра прищурился. Его челюсти сжались, но он постарался сохранить внешнее спокойствие. — Зачем я здесь? — спросил он холодно, едва скрывая неприязнь. Королева хмыкнула, её глаза загорелись дразнящим огоньком. — У меня никогда не было Умбр. — Она произнесла это слово с особенным акцентом, словно испытывая его звучание. — Я сгораю от интереса. Последние слова были произнесены с явным намёком, от которого воздух в комнате, казалось, стал ещё тяжелее. Сомбра напрягся, но прежде чем он успел что-либо сказать, королева сделала легкий жест копытом. Два слуги, словно возникшие из тени, подступили к нему. Один из них держал резной кубок, наполненный странной, густой жидкостью глубокого бордового цвета. — Что это? — резко спросил он, но не успел отпрянуть, как его поймали в цепкий телекинез. — Расслабься, — проговорила королева с мягкой насмешкой. — Это всего лишь вино. С лёгкой добавкой, чтобы тебе было… приятнее. Сомбра дёрнулся, но его рот силой раскрыли, и терпкая жидкость обожгла его горло. Она имела сладковатый привкус, но за ним скрывалась странная, горькая нота. Почти сразу тело стало ватным, как будто невидимые путы опутали его конечности, лишая контроля. Сознание начало медленно угасать, звуки стали приглушёнными, а зрение расплывчатым. Королева слегка рассмеялась, её голос звучал как шелк, разрываемый острым ножом. — Ты должен быть благодарен, знаешь ли. С моим вином это будет не столь... болезненно как могло бы быть, для первого раза. Слуги, бросив последний взгляд на него, вышли и плотно закрыли за собой двери. Сомбра попытался сдвинуться, но магия полностью подчинила его тело. Он чувствовал, как плотный телекинетический захват крепко схватил его за плечи, затем за другие, более чувствительные части тела. Его бросили на ложе, и ткань, прохладная и гладкая, коснулась его кожи. В последний раз, прежде чем сознание окончательно померкло, он увидел королеву. Она стояла над ним, возвышаясь в соблазнительной позе. Её глаза горели мрачным триумфом, а на столике рядом с ней лежали странные инструменты. Металлические поверхности блестели в свете ламп, формы некоторых предметов были неестественными, почти зловещими. Одни напоминали инструменты лекаря, другие — пытки, а третьи были непостижимы для понимания. Тьма захлестнула его, унося прочь последние образы.

***

Тяжелые деревянные двери королевских покоев медленно распахнулись, скрипя на петлях. Кристалл Харт стояла в коридоре, почти сливаясь со стенами, покрытыми тёмным бархатом, как тень. Она уже не знала, сколько времени прошло. Весь этот день доносившиеся сквозь толстые стены звуки не давали ей покоя. Крики, иногда срывающиеся в хрип, и стон, наполненный болью, эхом отражались в её голове, будто это происходило не за дверью, а прямо перед ней. Всё её существо было натянуто, как струна. Она едва могла дышать, ощущая каждую секунду как вечность. Когда из покоев начали выходить слуги, несущие на своих спинах неподвижное тело, сердце её сжалось. Она сделала шаг вперёд, затем ещё один, прежде чем наконец оказалась прямо перед ними. — Что с ним? — её голос прозвучал выше, чем она ожидала. Она указала на изуродованного жеребца, его шерсть была в кровавых разводах, а вдоль шеи и боков виднелись следы укусов и глубоких царапин, идущие бок о бок с ожогами и следами от стальных инструментов неизвестного происхождения. Черная грива была растрёпанной и спутанной, будто её безжалостно рвали. Слуги, словно не замечая её, продолжили движение. Один из них хмыкнул: — Не переживайте, принцесса. Его отнесут к той целительнице, что недавно купила королева. Она, может, и сможет что-нибудь сделать. Слова ударили её словно плеть. Она резко шагнула вперед, встав перед ними, преграждая путь. — Нет, — её голос дрогнул, но взгляд был полон решимости. — Отдайте его мне. Слуги обменялись взглядами, но не стали возражать. Один из них грубо передал тело, и Кристалл Харт с трудом удержала его в телекинетическом захвате. Его голова бессильно склонилась, а из уголка рта стекала тонкая струйка крови. — Где она? Где эта целительница? — требовательно бросила она, хотя голос выдал её беспокойство. — В восточном крыле, — равнодушно ответил один из них, прежде чем лениво развернуться и уйти, оставляя её одну. Кристалл Харт, стараясь быть как можно осторожнее, ускорила шаг, почти бег, по длинным коридорам дворца. Её копыта едва касались пола, так сильно она торопилась. — Держись, прошу тебя, держись, — шептала она, поглядывая на его лицо, теперь столь бледное, что казалось мраморным. Каждое её слово было словно молитва. Она не знала, слышит ли он её, чувствует ли её попытки спасти его, но сдаваться она не могла. Её дыхание сбивалось, когда она наконец добежала до нужной двери, распахнула её телекинезом и влетела внутрь. Дверь в просторную комнату открылась с громким скрипом, и Рэдиент Хоуп вместе с Блюминг Скай удивлённо обернулись. В дверях стояла молодая розовая единорожка с пронзительно-голубыми глазами, в которых блестели слёзы. Её магия дрожала, осторожно удерживая в воздухе истерзанное тело единорога. — Пожалуйста, помогите ему! — взмолилась единорожка, её голос дрожал от отчаяния, а слёзы текли по щекам. Рэдиент и Блюминг Скай тут же подскочили к кровати. Вместе они осторожно уложили раненого на мягкое покрывало. Рэдиент не могла отвести глаз от единорога, не скрывая глубокого ужаса. — Что с ним случилось? — спросила она резко, с трудом контролируя дрожь в голосе. — Его ведь вызвали к королеве! Единорожка горестно выдохнула, не в силах сразу ответить. — И кто ты вообще такая? — добавила Блюминг Скай, настороженно оглядывая незнакомку. — Меня зовут Кристалл Харт, — наконец тихо произнесла розовая единорожка. — Я... дочь королевы Аморе, это... это она сотворила с ним. — Принцесса? — Рэдиент ахнулая сдерживая подступивший ком к горлу, но тут же переспросила, в её голосе звучал гнев. — Но почему?! Ради всех богов, почему королева сделала такое? Кристалл Харт опустила голову, её тело сотрясали рыдания. — Он просто очередная жертвой моей матери, — проговорила она с горечью, не в силах смотреть на Рэдиент. — Что вы имеете в виду? — Рэдиент шагнула ближе, её взгляд полыхал негодованием. — Зачем ей вообще калечить его? Кристалл всхлипнула, но потом глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями. — Это длинная история, — начала она. — Когда-то, давным-давно, когда моя мать была ещё совсем юной, в наш город прибыл странствующий единорог. Его звали Старсвирл. Он путешествовал по миру, изучал магию, искал знания. — Старсвирл? — удивлённо переспросила Рэдиент. — Да, — подтвердила Кристалл. — Моя мать влюбилась в него. Сильно и без памятно. Но он не ответил взаимностью. Более того, он сбежал от неё, предпочитая свободу любви, которую не разделял. Кристалл замолчала на мгновение, её голос задрожал ещё сильнее. — Это разбило ей сердце. А затем породило ненависть. Ко всем жеребцам... и, пожалуй, ко всем, кто живёт за пределами Империи. Она решила, что мир снаружи опасен и отвратителен. Рэдиент хотела что-то сказать, но лишь сжала зубы, слушая дальше. — Это она начала отправлять отряды в рейды за первыми рабами, — продолжила Кристалл. — С тех пор, империя стала процветать с новой силой на их дешёвом труде. Знать увязла в пороке. Но самое страшное... Она сделала паузу, с трудом выговаривая следующие слова. — Она начала забирать жеребцов, которые ей приглянулись, делая их своими… игрушками. Она использовала их, ломала одного за другим. Никто не знает, что ждёт их за закрытыми дверями, а наружу доносятся только дикие крики. Рэдиент Хоуп лишь ужаснулась выпучив глаза от услышанного, её взгляд упал на тело Сомбры. Теперь она видела всё ещё отчётливее: глубокие ожоги от раскалённых инструментов, рваные порезы, царапины, следы от уколов и странные метки на боку, словно выжженные магией. — Последний, кто был до него, — продолжила Кристалл, её голос совсем упал. — Не выдержал. Он попросту выбросился из окна. А теперь… Её взгляд наполнился болью. — Теперь моя мать взялась за него. И за это я не могу её простить. Рэдиент нервно сжала зубы от гнева. — А ты? Почему ты не остановила её? Не привела в чувство? Кристалл опустила взгляд. — Потому что она меня ненавидит. Я… я рождена от жеребца, которого она никогда не любила. И она не может мне этого простить. В комнате повисла тяжёлая тишина. Рэдиент и Блюминг Скай переглянулись, не находя слов. Кристалл Харт уткнулась в свои копыта, стараясь сдержать слёзы, но её попытки оказались напрасными. — Помогите же ему, — снова прошептала она. — Умоляю, я не хочу что бы и он умер. Рэдиент Хоуп сделала глубокий вдох, закрыв глаза и сосредоточив всю свою магию. Она осторожно прикоснулась рогом к истерзанному телу Сомбры, и из кончика её рога потёк мягкий свет, наполняя раны теплом и постепенно залечивая их. Её магия окутала глубокие порезы, ожоги и кровоподтёки, а его болезненные стоны стали утихать. — Я помогу тебе, — прошептала Рэдиент, поглаживая его раны осторожным движением копыта. — Я заберу твою боль, и спасу тебя от страданий. Блюминг Скай, сидевшая неподалёку, нахмурилась и вздохнула. — Не понимаю, — сказала она раздражённо, обращаясь к Кристалл Харт. — Как можно из-за любви сойти с ума? Ну серьёзно, в мире же полно жеребцов! Кристалл Харт слегка опустила голову, а её блестящая тиара мягко отразила свет магии Рэдиент. — Всё из-за крови Аликорна Любви, — тихо ответила она, словно извиняясь за то, что рассказывала столь ужасные вещи. — Эта сила — проклятие, даже если она дана нам как дар. Мы можем полюбить всего один раз за всю жизнь, и только одного единственного пони. — И что? — с недоверием спросила Блюминг Скай, недоуменно размахивая крыльями. — Ну, не ответили тебе взаимностью, подумаешь. Живи дальше! — Если мы не получаем любимого, — продолжила Кристалл, не обращая внимания на то что её перебили, — наше сердце и душа черствеют. Со временем это окончательно сводит с ума, оставляя внутри только боль. Блюминг Скай на секунду замерла, переваривая услышанное. Затем, прищурив глаза, кивнула в сторону Кристалл Харт. — То есть ты такая же, да? У тебя ведь тоже эта "особенность"? Кристалл чуть улыбнулась уголком рта, но её взгляд остался печальным. — Да, — подтвердила она. — Но, в отличие от моей матери, я не безумна. Я не позволю эмоциям управлять мной. Когда я взойду на трон, я покончу с её жестокостью, освобожу рабов... исправлю все её грехи. Блюминг Скай фыркнула, подавляя смех. — Ну-ну. Только если ты сама не встретишь кого-то, кто не ответит тебе взаимностью, да? Кристалл Харт нахмурилась, но не успела ответить. — Хватит, — резко сказала Рэдиент, не отрываясь от Сомбры. Её голос был спокойным, но полным едва скрытого гнева. — Ему нужен покой. Кристалл робко попыталась возразить: — Но… но... — У кого из нас двоих тут кадуцей на крупе и способности к лечению? — не глядя на неё, резко перебила Рэдиент. Её голос не оставлял места для дальнейших обсуждений. Кристалл Харт замолчала, опустив уши. Рэдиент подняла взгляд и кивнула на дверь. — Выйдите. Ему нужно отдохнуть в тишине. Рэдиент поднялась и, мягко, но твёрдо, вывела Кристалл и Блюминг Скай из комнаты. Прежде чем закрыть за ними дверь, она бросила короткий взгляд на принцессу. — Если ты действительно хочешь что-то исправить, начни с уважения к тем, кто уже пострадал. С этими словами она закрыла дверь, оставляя их за порогом, а сама вернулась к изголовью кровати, где лежал единорог, теперь спокойно дышавший.

***

Сомбра лежал на кровати, его измученное тело казалось почти неподвижным, за исключением лёгкого, болезненного дыхания. Рэдиент Хоуп нервно суетилась рядом, её магия раз за разом наполняла тряпки холодной водой для компрессов, которыми она старалась облегчить его страдания. Блюминг Скай, прислонившись к стене, скучающе смотрела в окно, время от времени фыркая от раздражения. — Блюминг, — резко сказала Рэдиент, не поворачивая головы. — Принеси ещё воды. Компресс высох. — Серьёзно? Каждые пять минут ношусь за этой водой. — проворчала та, тяжело отрываясь от стены. Блюминг вышла из комнаты, тихо прикрывая за собой дверь. Рэдиент осталась наедине с Сомброй, который что-то невнятно бормотал. — Хоуп… — прохрипел он, силясь выговорить её имя. Она замерла, подняв голову от очередного компресса. Его глаза были закрыты, но лицо исказила тень страдания. Вздохнув, Рэдиент подошла ближе и осторожно присела на кровать рядом с ним. — Здесь, — тихо сказала она, положив копыто на его, успокаивая. — Я постараюсь облегчить твои муки. В конце концов, похоже, это моя судьба, если судить по метке. Помочь всем, кому смогу. Сомбра простонал, его копыто на мгновение коснулось её, словно он пытался её удержать. Оно скользнуло по её гриве, и он обнял её с неожиданной нежностью. Рэдиент растерянно замерла, а потом усмехнулась, покачав головой. — Мы едва знакомы, — мягко сказала она, но её голос дрогнул. Она на секунду замолчала, затем вздохнула, будто решившись на что-то важное. — Хотя, знаешь, вряд ли это уже имеет значение, — продолжила она. — Кажется, мы оба повидали немало. Я, например, выросла в грязном сарае. Меня несколько раз пытались продать в какое-то место под названием "бордель", что бы это ни значило. Сомбра чуть приподнял голову, его лицо выражало смесь удивления и боли, но Рэдиент мягко его успокоила, положив копыто на его лоб. — Мой брат… он едва не сделал мне больно, — продолжила она с горькой улыбкой, её голос дрожал. — В обществе земных пони я всегда была чем-то омерзительным. Чувствовала ли я боль? Да, вначале. Потом привыкла. Она опустила взгляд, полных тоски глаз. — Но я всё равно любила свою семью, — тихо добавила она. — Даже если они меня ненавидели. Сомбра смотрел на неё, его взгляд был полон понимания и тяжёлой боли, словно он чувствовал всё, о чём она говорила. — Я вижу, что твоя судьба не лучше моей, — продолжила Рэдиент, голос её стал теплее. — Наверное, поэтому я так жажду тебе помочь. В этот момент дверь скрипнула, и в комнату вошли несколько слуг в тёмных одеяниях. Их лица были холодны, а движения уверены. Один из них сделал шаг вперёд и объявил: — Королева весьма впечатленная выносливостью этого юного жеребца. Она требует вновь доставить его к ней. Рэдиент встала, расправив плечи, и шагнула к ним. — Нет, — твёрдо сказала она, встав перед кроватью. — Я не отдам его. Вы не посмеете снова подвергнуть его пыткам! Слуга холодно посмотрел на неё, затем грубо толкнул её копытом в грудь. Рэдиент пошатнулась и упала, ударившись об пол. Она вскрикнула, схватившись за глаз, вокруг которого уже начинал проступать синяк. — Приказы королевы не обсуждаются, — равнодушно бросил слуга, не обращая на неё внимания. Они подхватили Сомбру, который тщетно пытался сопротивляться, его слабые движения не могли остановить их. — Нет! — закричала Рэдиент, поднимаясь с пола. — Нет, не забирайте его! Слёзы текли по её щекам, когда она бросилась к ним, но слуги были слишком сильны и уверены в своей задаче. — Я вытащу тебя! — закричала она, когда они вынесли единорога за дверь. Её крик эхом разлетелся по коридорам, но никто не пришёл на помощь. Она упала на колени, её тело содрогалось от рыданий. Вскоре Кристалл Харт ворвалась в комнату, держа в копытах тарелку с едой, за ней вошла Блюминг Скай с кувшином воды, лениво помахивая своими маленькими крыльями. — Я подумала, что ему нужно поесть, — бодро начала принцесса, но её голос тут же оборвался, когда она заметила Рэдиент Хоуп. Единорожка сидела у окна, её копыто осторожно касалось синяка на глазу. Лицо было суровым и уставшим, а глаза сверкали гневом. — Что случилось? — Кристалл мгновенно поставила тарелку на стол и бросилась к ней. — Его снова забрали, — с яростью в голосе ответила Рэдиент, не отрывая взгляда от стены. — На истязания. К твоей матери. Слова прозвучали, как удар грома. Кристалл Харт замерла, а потом опустилась на колени, её глаза наполнились слезами. — Как же так… — прошептала она, и слёзы потекли по её щекам. — Как же так?! — Рэдиент резко развернулась к принцессе, а её голос был пропитан ядом. — Может, хватит уже реветь? Ты должна остановить это! — Я… я не могу, — запаниковала Кристалл, отступая на шаг. — Моя мать… она меня не послушает. Она… Рэдиент встала, её взгляд пылал. — Не послушает? Ты боишься её? — Единорожка шагнула вперёд и, сжав копыто, чуть не влепила ей пощёчину, но остановилась. Вместо этого она схватила Кристалл за плечи и сильно встряхнула. — Из-за твоих страхов сейчас в муках умирает невинный жеребец! Ты хоть понимаешь, что на кону? Что она тебе сделает? Убьёт свою единственную дочь? Слова Рэдиент были как пощёчина, только словесная. Кристалл затряслась, её глаза расширились от ужаса. — Я… — её голос дрожал, она сглотнула. — Я не брошу его! Она не теряя времени, сорвалась с места и выбежала из комнаты. Единорог тяжело упал на пол, его тело было измотано, но он всё же попытался подняться. Глаза его метались по комнате в поисках выхода, но перед ним возвышалась королева. Она лежала на роскошной кровати, её тело было обёрнуто тонкой вуалью, а в телекинезе вращалось странное устройство — металлическая груша с шипами. — Ты меня впечатлил, жеребец, — её голос был мягким, почти нежным, но в нём звучала сталь. — Твоя стойкость удивительна. Похоже, умбрумы гораздо крепче, чем я ожидала. Она медленно поднялась, грушу всё так же крутя в воздухе. — Но ты же понимаешь, что пределы твоего тела ещё не раскрыты? И я помогу тебе это осознать. Единорог напрягся, хоть его силы были на исходе. Он стиснул зубы, готовясь к новой волне боли. Внезапно двери с грохотом распахнулись. На пороге стояла Кристалл Харт, её грудь тяжело вздымалась, глаза горели решимостью. — Хватит! — закричала она, вбегая в комнату и вставая перед Сомброй, заслоняя его своим телом. Королева приподняла бровь, не скрывая насмешки во взгляде. — Ты решила защитить его? Какой отчаянный поступок, моя дорогая. — Я не позволю тебе убить его! — дрожащим, но твёрдым голосом выкрикнула Кристалл. Королева отложила устройство и медленно подошла к дочери, изучая её взглядом. — Никогда раньше ты не бросалась защищать моих игрушек, — заметила она, хоть её голос был исполнен язвительности. — Это что-то новое. Она обошла Кристалл кругом, словно хищница, а затем наклонилась, чтобы посмотреть ей в глаза. — Неужели ты влюбилась, моя милая? — прошептала королева с улыбкой. Кристалл дрожала, но не сдвинулась с места. Королева вздохнула, отступая. — Ах, молодость… Такие страсти, такая наивность, — сказала она, помахивая копытом. — Ладно, так и быть. Я больше не буду его "использовать". Кристалл, не веря своим ушам, моргнула, её взгляд чуть потеплел. — Вместо этого он станет твоим личным слугой, — добавила королева, хотя её улыбка была весьма хищной. — Согласна на такой компромисс? Кристалл лишь крепче обняла Сомбру, чувствуя, как его дрожащее тело прижимается к её, и неуверенно кивнула.

***

Рэдиент сидела на кровати, держа мешок со льдом у распухшего синяка на глазу. Холод проникал сквозь нежную кожу, слегка облегчая пульсирующую боль. Она устало вздохнула, мысленно ругая себя за то, что её магия никогда не распространялась на собственные раны. В другом конце комнаты Блюминг Скай, лёжа на диване, оживлённо болтала, размахивая крыльями для большей убедительности. — Ты знаешь, что говорят про Гору Арис? — начала она с видом заговорщика. — Это буквально остров бастардов. По слухам, грифоны и пони, которые… ну, согрешили, отправляли туда своих детей, чтобы избавиться от позора. Гиппогрифы — это просто народ выродков, если подумать. Даже земные пони выглядят лучше в сравнении! Рэдиент подняла на неё свой здоровый глаз, взгляд был исчерпывающе усталым. — Блюминг Скай... пожалуйста, заткнись уже, — проговорила она с ленивой прямотой. Пегаска застыла, поражённая резкостью Рэдиент. Её рот открылся, но вместо слов послышался лишь удивлённый вздох. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошёл все ещё раненный единорог, опираясь на принцессу Кристалл Харт. Он выглядел уставшим, но его глаза, наполненные благодарностью, нашли Рэдиент, и на его лице появилась слабая улыбка. — Привет, — тихо сказал он, остановившись в дверях. Его голос был слабым, но на удивление искренним. — Спасибо… за всё, что ты сделала. Рэдиент смутилась, её лицо слегка порозовело. Она отвела взгляд, невнятно пробормотав: — Это… это пустяки. Сомбра чуть улыбнулся, его взгляд стал мягче. — Нет, не пустяки, — сказал он, делая шаг в её сторону. — Ты спасла меня. Кристалл, поддерживая его, тут же вмешалась: — Вообще-то, это я тебя спасла, если уж говорить прямо, — заметила она с лёгкой обидой. Рэдиент чуть покраснела, не зная, что ответить. Она улыбнулась, пряча смущение, и пробормотала: — Ну… я только помогала. Сомбра смотрел на неё чуть дольше, чем это было уместно, а его взгляд выражал очевидно нечто большее, чем благодарность. Рэдиент опустила мешок со льдом, чуствуя как её сердце застучало быстрее, хоть она старалась выглядеть спокойной. — Ну, пойдём, — Кристалл мягко потянула Сомбру за собой. — Я покажу тебе твоё новое жильё. Оно прямо по соседству с моим. Он слегка поклонился Рэдиент, готовясь уйти. — Надеюсь, это не помешает нам видеться. — Конечно, не помешает, — ответила она, стараясь выглядеть равнодушной. Кристалл потянула его за копыто, торопясь вывести из комнаты. Она молча проводила его взглядом, пока дверь за ними не закрылась. Стоило им покинуть помещение, как Блюминг Скай вскочила с дивана и подлетела к Рэдиент. — Ты видела, как он на тебя смотрел? — спросила она, не скрывая своей интриги. — Ты уверена, что это не обернётся большими проблемами? Рэдиент не ответила. Её взгляд, полный невысказанных эмоций, был устремлён на дверь. Она слегка улыбнулась, даже не осознавая этого. — Рэдиент! — потрясла её за плечи Блюминг Скай. — Что? — наконец ответила та, переведя на неё свой опухший глаз. — Ты хоть понимаешь, что что-то явно не так? Рэдиент снова посмотрела на дверь, её улыбка стала шире, но она лишь устало покачала головой, не говоря больше ни слова.