Единственная слабость

      Люди снующие туда сюда раздражают глаза, смешиваясь в такое отвратительное цветастое пятно, кружащее голову. В какой-то момент даже тошнота подходит к горлу. Антон устало, совершенно по-свински зевает, не думая прикрыть рот рукой, и оглядывается по сторонам. Центральная площадь просто переполнена гражданскими, которые пришли повеселиться на фестиваль. Антон уже долгое время ищет своих ребят, куда-то пропавших минут десять назад.       — Пиздец какой-то, — тихо изрекает Черемисин, проталкиваясь вперед, чтобы находится недалеко от сцены, возле которой скоро начнется давка. Там и обзор хороший — чуть что и он рванет на помощь, и кислорода побольше. Сцену на площади украсили дай Бог, Антон восторженно кивал, увидев деревянное чудо, размером с двухэтажный дом, украшенный различными цветами. Колонны, держащие балки, обвиты плющом, в который аккуратно поместили ромашки, а на деревянном полу растелили красный бархатный ковёр; в середине стоит трибуна, за которой в скором времени будут появляться важные гости и произносить заготовленную речь. Антону интересен только Данил, чья очередь наступает за министром торговли.       Антон сталкивается плечом с каким-то мужчиной, уже собирается извиниться, как тот недовольно вскрикивает, угрожая кулаком. Взрывной нрав не даёт пройти мимо: Антон хватает наглеца за грудки и встряхивает, намереваясь научить того манерам, однако его за руку оттаскивают от него и тащат в противоположную сторону.       Антон успокаивается, когда слышит недовольный бубнёж Би, злобно косящегося на него. Становится как-то стыдно, однако Черемисин этого не показывает, понимая, что друг сможет увидеть скрытые эмоции, если захочет. Антон оглядывает скамейки, куда его тащат, и видит своих ребят. Диззари печатает на ноуте, возможно, пытается взломать сети Змеей в ближайшем радиусе, и, видимо, не справляется, о чём говорит нахмуренные брови и серьёзный взгляд. Леонтьев настолько погружен в работу, что споры Стайтека и Сереброва не действуют ему на нервы, как-то бывает всегда. Диззи, в принципе, очень хороший работник-хакер, сослуживший приличную службу Антону.       — Ты можешь быть поответственнее? Мы как бы спасаем Квантума, если ты не забыл, — устало отчитывает его Би, бросая слегка отрешённый взгляд назад. О, Антон не забыл, зачем они тут — друг может не волноваться. Его раздражение и вызвано по этой причине. Это привычно. Антон не отвечает, считая глупостью говорить очевидные вещи, и выставлять чувства напоказ — не в его стиле.       — Игорь, Слава, хватит.       Парни отрываются от горячо обсуждаемой темы, вскидывая головы на пришедших. Оба подмечают злость Би, поэтому без раздумий замолкают, не желая навлечь на себя демона в теле пчелки. Антон едва слышно хмыкает, молча соглашаясь с ребятами: кто, кто, а их правая рука не побоится даже военных, если нужно и мэру выскажет.       — Итак, — Би потирает переносицу пальцами, несколько секунд стоит в нерешительности, явно дожидаясь слов главы насчет дальнейших действий, однако, увидев, что Антон не собирается ничего делать, отдавая Би поводья, тот тяжело вздыхает. — Открывает фестиваль мэр города. Будет вдохновляющая речь и тому подобное, для гражданских. Может, ещё поздравления послушаем… — Артём берёт в руки нарисованную карту ближайшей территории, над которой всю ночь трясся Игорь, и смотрит пути отхода или захода — кто как воспользуется. — Затем выступают министры, и только потом глава Уробороса, — уже тише произносит Би, осматривая местность на наличие подозрительных людей или любителей потрепать языком, которыми просто кишит город. У всех есть свои крысы — правило, об которое ударились все мафии.       Команда кивает, прекрасно помня все детали плана, выученного лучше таблицы умножения. Кажется, всё проще простого: до выхода Гаврилова ребята, словно змеи, расползутся по площадке, заняв свои места. Дизари спрячется в каком-нибудь здании и будет наблюдать со стороны ноутбука, отслеживая движение «точек» на экране. Он же будет вести ребят в случае побега. Игорь — неплохой стрелок, ему уже отведена крыша со всем необходимым, в крайнем случае придётся замараться. Остальные десять, в числе которых оставшиеся Антона и Би, подойдут ближе к сцене. Некоторые из ребят уже на позициях, готовые сдерживать змей. Снайперов, если таковые есть, снимет Стайтек, остальные в рукопашную справятся, поскольку Змеи не такие безголовые, чтобы использовать оружие в толпе гражданских. Координацией занимается Дизари. Их одних может не хватить, но тут дело за Уроборосом: увидев Розу и происходящее, помощь придет в считанные секунды.       — Это, конечно, в лучшем раскладе… — шепчет Игорь, немного ломая настрой команды, ибо драки среди людей — самые сложные. Слишком много шума, разбирательств. — А у нас, напомню, всегда идёт через задницу…       — Сплюнь!       Дизари закатил глаза и показал средний палец в ответ на недовольство Славы, но спорить не стал, понимая, что не время. И напоминать команде о частых промахах не стоит, а то боевой дух может упасть, поставив на кон исход операции. Этого не хотелось никому; всё же ребята очень сдружились с Уроборосом за три года тесного мира, у каждого там близкий человек, за которого они волнуются. Дима в последнее время сдружился с одним шебутным разведчиком-казахом, оказавшимся приятным малым, хотя слухи о нём ходили не самые приятные. А ещё Дизари, если быть совершенно честным, очень переживает за Антона, эмоциональное состояние которого напрямую зависит от сегодняшнего задания. Лидера они все любят, прекрасно помня, через что тот прошёл, мало того, вёл за ручку и их. И хоть Черемисин никогда не показывает своих слабостей, Дима видит раздражение, вызванное огромной порцией беспокойства за них, за Данила, и думает, что точно отправит его отдыхать вместе со вторым на пару в ближайшие дни.       — Ладно, погнали… — заявляет Антон, кивая ребятами на прощание, и уходит ближе к сцене с левой стороны, где и должна находиться меньшая часть врагов. Би закидывает на плечо рюкзак с различным оружием, огнестрельным в том числе — на всякий случай, как выразился Стайтек, всучив каждому по глоку.       — Операция «Барбарис» началась!       — Какой барбарис…       Последнее, что Антон слышит, это пререкания Димы и Славы, которым, видимо, наконец-то дали возможность поспорить. Он улыбается краешком губ и думает о том, что его ребята — лучшее, что с ним случалось за двадцать два года его жизни.

***

      Антон снова сталкивается с наглыми людьми телом, однако сейчас выпускать когти не хочется. Он чувствует напряжение, не известно откуда взявшееся. Министр торговли восстаёт над простыми смертными, произнося воодушевляющую речь, мол, они выходят всё в новую гавань контрактов и сделок. Люди радуются, ликуя и аплодируя от каждого слова. Антон не верит ни единому обещаю от политика, поэтому он вовсе не слушает пламенную речь. Черемисин ощущает ком, вставший попрек горла, не понимая, что происходит. Он сжимает кулаки до хруста костяшек, выдавая свою нервозность, потресканные губы облизывает чуть ли не каждую секунду, но не видит причины. Данил ведь ещё тут — убеждает себя Антон, хотя с очередным новым словом министра на сцене, его надежды рушатся, как обветшалый дом, дунешь — рассыпется в пыль.       Антону кажется, что это он сам вот-вот рассыпется.       Люди начинают пихатся всё сильнее, выводя Антона из затяжного транса. Он окидывает сцену расфокусированным взглядом и облегчённо вздыхает, вдруг понимая, что почти не дышал всё это время. Толпа кричит, оглушая его перепонки, собирающиеся взорваться от давления, отчего Антон резко жмурится, но также быстро открывает веки, глазами цепляя знакомую фигуру. У Антона снова спирает дыхание, когда Данил доходит до трибуны, поправляя идеально выглаженный пиджак. Гаврилов становится на место, приветственно кивая толпе, затихшей в предвкушении. Оно не мудрено, ведь граждане даже не представляют, кто стоит перед ними. Легкая улыбка, появившееся на лице, и поставленный голос с хрипотцой заставляют людей встать по струнке в считанные секунды.       — Приветствую всех, — Данил поправляет стойку микрофона, поднимая тот немного выше, чтобы его было слышно, и снова улыбается этой хитренькой ухмылкой. — Хотелось бы поздравить всех с праздником, который, я уверен, каждый из присутствующих с нетерпением ждал. Надеюсь, вы проведете его насыщенно…       Данил останавливается буквально на секунду, дабы дать людям переварить сказанное, а затем взорваться в согласных криках. Кто-то кричал что-то про процветание государство, кто-то хлопал в ладоши, кто-то радостно прыгал, не сдерживая эмоций. Реакция была абсолютно разной, но она точно понравилась Данилу, который точно знал, что говорить, дабы утолить желания толпы. Он снова приступил к речи, подготовленной заранее и выученной назубок. Бархатный тон заставлял людей вслушиваться в произносимое, глотая каждое слово ушами. Однако Антон больше не обращал внимания на говорящего Данила, его внимание привлекло странное движение слева от него: через небольшого количества людей Черемисин видит странно разодетого мужчину, спрятавшего одну руку в карман, а другую поправляющую прядь волос возле уха.       И вроде ничего необычного: просто человек поправляет волосы, но Антон почему-то напрягается. То ли от вида мужчины, то ли от его позы, кажущейся непринуждённой и обыкновенной, только Антону не по себе. Он чувствует бешено колотящееся сердце где-то по середине горла и думает о том, что окончательно свихнулся. Снова бродит голубыми глазами по профилю мужчину, будто пытаясь подметить незначительные детали вроде черных, как вчерашняя ночь, очков или серой бороды, свисающей по подбородку вниз. А затем обращает взгляд на уверенно стоящего Данила, что-то говорящего и жестикулирующего руками в такт губам, которые хочется поцеловать до безумия, чтобы хоть на секунду ощутить долгожданное спокойствие. А Данилу хорошо, тот предельно спокоен, словно удав, затаившийся в высокой траве и наблюдающий за жертвами.       В чём-то это было правдой, Антон много раз это видел.       Сейчас бы кружку кофе и родных объятий, если быть честным, однако жизнь всегда идёт против Антона Черемисина и его желаний. Парень в мгновенье трезвеет, буквально выныривая из глубин своего сознания; тело прошибает дрожь, когда Антон видит движение впереди. Он дёргается с места, пытаясь подобраться ближе к сцене, к нему. Но не успевает. Черемисин чувствует, как возвращается контроль тела, только он тут же ощущает резкую боль в области рёбер. Парень отшатывается, стискивая зубы, не позволяя себе вскрикнуть, и держится за место удара. Сплюнув накопившуюся слюну, Антон восстанавливает дыхание и уворачивается от чужого кулака, перехватывая чужую руку так, чтобы не получить в лицо и в следующую секунду дать ответку.       Мужчина держится за грудину, Антон выпрямляется и осматривает ещё троих подошедших врагов. Хах, а Коля хорош. Антон тянет губы в ухмылке, прекрасно понимая, что полиция не сделает и шага, чтобы помочь гражданским, зажимающим рты в немом крике, и им; на сцене этого не слышно — слишком далеко от потасовки, хотя… может, оно и к лучшему. Было бы нечестно срывать представление, тем более момент триумфа Данила. Антон не простил бы себе такого, а помахать кулаками не против, слишком много лет потратил на изнурительные тренировки. Когда воздуха не хватало, от чего легкие жгло адским пламенем, а пот ручьем стекал по телу. Очень мерзко.              Мужчины в разной одежде — цветастой такой, точно гражданской — смотрят на него совсем не проявляя никаких эмоций, словно перед ним три каменные статуи. Раздражает до дерганья глаза. Они ничего не предпринимают, видимо, ждут шепотка на ухо от своего Господина, как собаки перед свежей костью.       Только Антон не кость, а такая же псина, — Данил бы охотно согласился с этим, — готовая в любой момент наброситься на соперника.       — Неужели им совсем все равно? — едва уловимо шепчет под нос Антон, нахмурив брови. Машина правоохранительных органов стоит в метрах ста от них, однако никто даже и не думает вмешаться. Складка между бровями становится еще больше. — Тут же такая мясорубка будет… — деньги решают всё, думается Антону.       — Эй! Что-то ты там бормочешь?       Антон не обращает внимание на троих амбалов впереди, а наоборот, смотрит по сторонам, нигде не наблюдая похожей склоки как у него. Вероятно, потому что сейчас он ближе всех подобрался к сцене. Вздохнув, Антон понимает, что придётся запачкать руки знатно, если же они пришлют подкрепление — огнестрел в помощь. Гражданских жаль очень, Антон был на их месте много раз, однако ребят из Уробороса он не видит — почему-то. Но похоже это сейчас не первостепенная цель. Его цель — отвлечь вот таких ведомых приказами сверху ублюдков.       Антон поднимает руку к уху, не сводя глаз с противников, и пытается нащупать скрытый наушник, который барахлит время от времени. Вероятно, сместился от резких движений Антона. Прощупав козелок пальцем, Антон пробормотал что-то про Дизари и его оборудование, закатил глаза, встав полубоком, скорее, потерял бдительность. Кажется, жизнь его ничему не учит. По крайней мере, так бы сказал Данил, а затем прилетел бы ощутимый подзатыльник. Невнимательность на их тренировках раздражала Данила, младший частенько выпадал из реальности, от чего пропускал пару ударов. Что ж, жаль его слова вспоминаются так поздно: Антон резко оборачивается, поднимая глаза вперед.       Увернуться от нового стремительного выходит тяжело.       Скула неприятно жжёт от остроты прошедших по ней костяшек. Кожу вмиг обдаёт жаром, неприятно саднящим. Однако Антону невероятно везёт, что он успел вовремя среагировать, иначе валялся уже на полу, сплевывая кровь. Это была бы отличная жертва для дальнейших издевательств — ему есть за что получать от змеек, — и никто бы не помог. Люди, особенно выросшие в трущобах, знают, что вмешиваться в дела мафии — самоубийство. Даже правительство не может им противостоять, поэтому защиты никто не получит. Антон был на их месте. Он не винит их и не собирается, когда видит испуганные лица мужчин и женщин, охающих, прикрывающих рты, закрывающих своих детей и стремящихся сбежать отсюда. Антон надеется, что никто не умрёт. Выстрелов нет, однако граждане всё понимают: кто перед ними и что они хотят. Бежать — самая лучшая идея, если хочется жить.       А потом слышится оглушающий выстрел.       Черемисин, словно в замедленной съемке, наблюдает за накрывающим, более диким страхом, людьми, которые в секунду срываются с места. Крики режут уши не хуже всех ножей мира; люди давят друг друга своими телами, пытаясь как можно быстрее вернуться домой. Антон выпрямляется, в недоумении окидывает территорию глазами. Его тут же чуть не сбивают с ног пробегающие, стремящиеся назад от сцены. Блять. Антон отдаляется от неё — сопротивляться потоку огромных тел невыносимо трудно. Ребра ноют от столкновений с чужими локтями, дыхание спирает слишком быстро. Восстановить его нет времени, Антон мысленно просит прощения у людей и начинает прорываться вперёд, отталкивая кричащих что-то вслед граждан.       У него не получается. Сцену Антон увидеть не может — банально ноги свои теряет в моменте, от чего спотыкается, едва ли не встречаясь лицом с бетоном. Антон чувствует боль в груди, вызванную то ли пострадавшими ребрами, то ли сердцем, бьющим по ним с невероятно силой. Совершенно не жалея. Так, чтобы сломать к чертям. Чтобы их хозяин свалился плашмя на землю и точно разбил глупую голову.       Возможно, этот несносный орган ему мстит.       И, честности ради, есть за что.       Его глаза резко расширяются. Воздух перестает поступать в лёгкие на мгновение, однако этой секундной заминки хватает, чтобы получить лицом чей-то кулак. Антон внутренне усмехается с очередной ошибки: из-за потока несущихся прочь тел он совсем позабыл о трех ползучих суках, с которыми сегодня успел познакомиться. Правда на этот раз мужчина всего один.       Антон быстро выпрямляется, уворачиваясь от следующей атаки, как только позволяет его положение. Мужчина останавливается — Антон видит, как какой-то гражданский локтем врезается в его грудь. Эта секундная передышка ему только в пользу. Черемисин быстро разворачивается в противоположную от сцены сторону и бежит куда-то в сторону. Голова кружится от нехватки воздуха, а ещё по ушам бьют странные помехи. Антон вспоминает о наушнике, который точно пострадал после такого удара громилы.       Остановившись возле здания бывшего офиса какого-то банка — он точно не помнит, вроде разорились ребятки, — и прикладывает пальцы к уху, в надежде услышать хоть что-нибудь.       — Би! Дизари! Слышите?!       Помехи не прекращаются, походу действительно сломался. Он слышит что-то неразборчивое, будто обрывки чьих-то фраз.       — Если слышите, знайте, всё по пизде пошло, но с Уроборосом все хорошо, — Антон выдыхает более спокойно, — меня на площади нет, к юго-востоку, если успеете. Отбой. — Антон перестает слышать что-либо, вынув маленькую аппаратуру. Сообщение они увидят: все звонки на операциях так или иначе связываются через Дизари и сохраняются в карте памяти на его ноутбуке. Если с ним всё нормально, значит они смогут услышать и прийти, вопрос только к какому времени.       — Вам нужно поспешить… — шепчет Антон, продолжая двигаться дальше, к заброшенному району города.

***

      Би ощущает, как неприятно саднят костяшки пальцев, уже красные, почти покрытые его кровью. Парень перед ним падает на колени, сплевывая эту отвратительную красную жидкость. Противник проиграл, ведь первый позволил довести себя. Артем стойкий, его руки еще не разодраны, а этот… уже на полу. Подойти и врезать тяжелым армейским ботинком, оказывается слишком просто.       — Би, у нас проблема!       Правая рука вздыхает на слова подчиненного, ибо весь сегодняшний день — одна сплошная проблема, но озвучивать свои мысли не собирается. Пока Антона нет, за настрой отвечает он. Шутов и рад бы сказать, что он, блять, не тупой и слепой. Толку то?       — Какая?       — Главу не нахожу!       Шутов вскидывает брови в недоумении и подходит ближе к сокоманднику, уворачиваясь от ударов врага. Вырубив ещё двоих ползучих, Би прикладывает руку к уху, пару раз вызывая Черемисина на связь. Однако наушник молчит.       — Связь плохая? — спрашивает у помощника, все ещё пытаясь достучаться до главы.       Парень прячет нож в специальный карман, вшитый в гражданскую одежду, и отрицательно мотает головой: — Если бы не было связи, мы бы не слышали других, — обеспокоенно говорит помощник, добавляя, — это во-первых. А во-вторых, если бы там не было связи, у нас были бы помехи… потому что сигнал не устанавливался. — Би сжимает руки в кулаки, до него медленно доходит смысл слов сокомандника. Если… если с Антоном что-то случилось, то они в такой заднице, что её видно с космоса. Потерять главу — высшая степень проеба задания.       — Дизари, приём. — буквально тараторит Артем, сердце которого заходится в бешеном темпе. Он чувствует небольшое облегчение, когда слышит спокойной родной голос хакера по ту сторону. Шутов очень рад, что с ним всё в порядке.       — Би, слышу тебя. У нас ЧП…       — Я в курсе, — перебивает парня Артем, — ты можешь отследить его местоположение?       — Нет, у меня легла система. Частично.       — В смысле? — Артем неосознанно повышает голос, чуть ли не выкрикивая. — Что ты имеешь в виду?              — Ну-у, знаешь… — замолкает хакер, подбирая слова, чтобы объяснить Артему, в каком дерьме они оказываются, — Тём, нас ждали.       Би кажется, что он потерял где-то свой мозг либо тот решил свалить, помахав несчастному красным платочком.       — Что-       — Берегитесь!       Артем слышит крик парнишки, смотрящего за его спину. Быстро обернувшись, Би заблокировал удар локтем руки и оттолкнул противника на несколько метров. Мужчина выдернул из подсумка нож, рванув на Шутова. Ругнувшись, Артем увернулся от лезвия, чуть не вспоровшего его щеку, и перехватил чужую руку, второй заехав парню по скуле. Секунда потери концентрации врага хватает, чтобы Артем сильным ударом выбил охотничий, наверняка наточенный, нож. Они ринулись друга на друга, стремительно нападая и целясь в слабые места.              Краем глаза Артем заметил, как на подчиненного напали двое змей, в разы превосходящих того по силе. Недовольно цыкнув, Артем оттолкнул мужчину ногой в противоположную сторону и побежал на помощь. Лезвие блеснуло под солнечными лучами и тут же окрасилось в красный цвет. Один из нападавших схватился за горло, попытавшись остановить обильное кровотечение, однако Артем знал, куда бить. Задетая артерия неприятно пульсировала под пальцем, спустя секунду парень свалился на землю.       Второй ринулся мстить, что у него неплохо получалось. Артем согнулся пополам, схватившись за живот. В ушах слышно лишь гулкий стук сердца, гоняющего кровь под высоким давлением, и больше ничего. Артем опустился на колено, подняв глаза на бежавшего к нему оставшегося врага, однако встать не получалось. Шутов видит, как мальчишка бежит к нему и кричит что-то, но он не успеет — слишком далеко находился. Артем его не винит, потому что новичок, ещё не умеющий толком драться, да и рукопашный — не его профиль, парень-техник, ассистирующий Дизари.       — Капитан!       Парнишка останавливает на полпути, когда видит бегущего в черном костюме, немного напоминающего одежду спецназа, прямо на их врага. Он достает пистолет из поясной кобуры, и техник успевает прикрыть уши, прежде чем по округе разносится оглушающий выстрел. Убивший змея подходит к врагу и, удостоверившись, что тот мертв, убирает ружье за спину.       — Фу-ух, успел, — парень нагибается, упираясь ладонями о колени, и загнанно дышит. — А вы сильные, — стирает пот со лба, снимая с голову капюшон, — почти выиграли. Хорошо, что мы узнали.       Би резко встаёт, от чего в глазах темнеет, однако виду не подаёт. Парень им помог, только бдительность Шутова этим не усыпить, слишком много крыс в рядах мафий. Мало ли что произойдёт, мало ли когда парень сотрёт эту чудную улыбку, направив на них дуло глока.       — Ты?..       — Акиро, не благодари за спасение, и-и дай отдышаться! — Акиро пятится назад, чуть не спотыкаясь и поднимая руки в защитном жесте. Би выгнул бровь, но нож убрал. — Я — один из Уробороса, разведчик, или крыса, как меня ещё называют. — Казах смеётся, пытаясь разрядить обстановку, что, в принципе, у него выходит, поскольку правая рука Алой Розы уже не смотрит агрессивным взглядом, скорее настороженным.       — И?       — Мы знали о нападении, о плане Змей, все знали с самого начала. Я был в их рядах полгода, представь себе, — Акиро возмущённо вскидывает руки, — копал и собирал информацию. Квантум хотел сделать всё по-тихому, без вашего и чьего-либо ещё вмешательства. Но… — он разводит руками в стороны, — но вы как-то узнали. Как?       — Боже… — Шутов прикрывает глаза и трёт переносицу, — какой пиздец.       Парнишка-техник недоуменно смотрит то на уроборосовца, то на своего капитана, совсем ничего не понимая.       — Согласен, а вы выглядите как-то напряженно… что-то случилось?       — Мы узнали о нападении от пленника, который состоял в Змеях и совершил подрыв, помнишь? — у Акиро округляются глаза, но он кивает. Не вспомнить такое — равносильно быть умственно-отсталым, тем более Данил им все уши прожужжал, что у Антона там что-то произошло. — Вот от него и узнали. А вы, блять, мы в такой пизде.       — Если вы из-за змей, то не волнуйтесь, мы разберемся с врагами. Готовились же. Только скажите, где Кратос, а то Квантумец будет переживать.       Би молча разворачивается, ругаясь на мир, может даже проклиная. Акиро непонимающе смотрит на него, пока парнишка рядом тихо не окликает его.       — Мы потеряли связь с Главой…       — Э… как?              — Глава должен был дойти до сцены, то есть он находился ближе всех к эпицентру событий. Мы лишь поддержка. Би и нескольких наших слишком быстро оттеснили от Главы.       — Оттеснили? А разве вас не должны были просто положить?       — Ну, по идеи, да, только вот. Как видишь — нет.       — Что?       Би развернулся, взглянув на парней округленными глазами. Не сказав ни слова, он позвал Дизари несколько раз, дрожащими руками держась за ухо.       — Дим, что происходит?!       — Уроборос помогает, мы выигрываем, но… но Антон он…       — Дим, быстрее.       — К лавочке возвращайтесь, с союзниками, все там. Сейчас нельзя действовать наобум. Отбой. — и отключается. Би сжимает руку в кулак, пиная стоящий рядом мусорный бак, перевернувшийся от удара. Акиро и подчиненный смотрят настороженно, не понимая, что такого случилось. В голове казаха появились некоторые мысли, отнюдь не радужные, который точно не понравятся им.       — На «место» возвращаемся, там объяснят и мне, и вам. — как-то тускло скомандовал Артем, зашагав в нужную сторону. Ребята последовали за ним, и от быстрого шага Би у Акиро неспокойно на душе. Словно прямо сейчас происходит что-то ужасное, сродни концу света.       А ещё тучи собрались над город как-то не вовремя, собираясь залить слезами весь город.

***

      Данил произносит лишь половину заготовленного текста, как в воздухе слышится громкий выстрел. Он поднимает глаза, наблюдая за волнением толпы и пытаясь разглядеть стрелявшего. Гаврилов хмурит брови, потому что увидеть что-то за таким огромным количеством людей — невозможно. Прищурившись, Данил увидел, как в серединной кучке люди начали двигаться назад, к выходу с площади. Причем стремительно. Вскоре послышались и крики, то отдаляющиеся, то наоборот, приближающиеся к нему. Толпа разноцветных тел лезла друг на друга в попытках смыться с поля битвы. Данил осмотрел людей вблизи сцены, они еще не осознали произошедшее, однако несколько человек в беспокойстве и ужасе позакрывали рты, где-то рядом со сценой раздался детский плач — девчушка, мирно улыбавшаяся ему всё выступление, закрыла ручками лицо и вздрагивала от каждого звука. Шёпот людей нагнетал, кто-то начал придумывать байки о произошедшем, поскольку не знал, что происходит сзади.       Данил быстрым шагом начал уходить со сцены за кулисы, чтобы поскорее найти своих ребят, уж точно знающих в чём дело. Однако определённые мысли появились в его голове: глупо ожидать от Змей мирной обстановки на мероприятии, даже если праздник для гражданских. Данилу плевать, что покушение было на него, не в его привычках бояться таких самоуверенных людей, как противных ползучих гадюк, возомнивших себя Богами. Данил сглотнул непонятно откуда взявшийся ком в горле и спустился с маленькой лестницы в подвальное помещение под сценой, где находятся гримёрки. Быстрый шаг сбивал дыхание, но Данил и не думал остановиться. Он, безусловно, доверяет своим ребятам, всем без исключения, только сердце всё равно неспокойно. Данил не понимает, откуда взялись переживания и что им способствовало. Внешне он выглядит совершенно спокойным, даже безразличным, по мнению других, особенно это подчеркивают серые, как холодный металл, глаза, никогда не показывающие его эмоций. Говорят, глаза — зеркало души. Может, его поэтому считают бессердечным?       Впрочем, его мало волнует чужое мнение, гораздо важнее — ситуация сверху. К нападению они были готовы, если не на сто процентов, то на девяносто девять точно, ибо это их не первое задание по защите. Тем более, когда нападение готовится на него. Тем более, когда в тылу твоя собственная команда. Акиро — его лучший разведчик-шпион, полгода прятавшийся в рядах ползучих, узнавая о них всю информацию. Он мастер своего дела — вчера на его столе оказалась стопка досье почти на каждого из группировки противников. А план составить, когда такой багаж сокровищ в их руках — плёвое дело. Данил оказывается перед тяжёлой металлической дверью, специальной, чтобы звёзд или артистов не доставали, и, наплевав на все правила приличия и на свой укоренившийся образ джентльмена, с силой дёргает за ручку.       — Господин Мэр, прошу прощение за вторжение, однако у нас возникли небольшие проблемы, — спокойно говорит Данил и тянет безобидную, только с виду, улыбку. Старик обращает внимание на него, кивает мужчинам рядом и подходит ближе. Данил выпрямляется, несмотря на то, что его осанке может позавидовать любая начинающая модель, смотрит за настроением мэра, пожимая руку, — благодарю за приглашение, в следующий раз, надеюсь, мы обойдёмся без проблем.       — Согласен, — мужчина пожимает протянутую руку, а затем пододвигается ближе, переходя на шепот, — надеюсь… Вы решите возникшие проблемы, поскорее, ведь зал ещё полон.       — Конечно. — легко кивает Данил на просьбу, ухмыляясь. Защитить жителей теперь его обязанность, ибо его репутация в глазах мэра зависит от успешности выполненной работы. Данил не привык слушаться кого-то, тем более не привык к чужим командам, только Антону позволяется больше, чем даже всей его команде вместе взятой. Но Данил даже под дулом пистолета никому об этом не расскажет, самому Антону — и подавно.              Несмотря на появившийся азарт, подкреплённый выбросом адреналина, Данила не отпускает чувство, что что-то всё равно не так. Что-то такое фантомное, ноющее под ребрами, засевшее в самом укромном уголке его сознания. Что-то такое, чего он не может увидеть. Данил никогда не был глупым, наоборот, достигал цели в разы быстрее своих сверстников, однако даже так он ощущает себя полнейшим глупцом.       Что-то он точно упускает, что-то невидимым шлейфом разносится по площади.       Данил не может это увидеть, первое что он чувствует, выйдя на свежий воздух, так это режущий холодом ветер, несущийся по потокам реки и ворошащий его душевное спокойствие. А может это самообман. Задумавшись, Данил не заметил ухода в мысли, занятый самокопанием, он вздрогнул от крика, раздавшегося, кажется, совсем рядом, однако это не так — всё самое страшное за заграждением, за которым Данил, движимый плохим предчувствием, оказывается за секунду.       — Агеман, приём.       Данил толкает какого-то матерящегося похуже любого сапожника, да даже Антона, мужика и пытается докричаться до друга через специальное оборудование, только не слышно нифига: ни друга, ни других ребят, ни самого себя. Сеть словно в чью-то задницу засунули, но это ещё цветочки. Ягодки начнутся чуть позже, Данил почему-то уверен. Причем уверен в проёбах, но не во всём остальном. В команде — да, в себе — возможно, если не сойдёт с ума. А то его голова вот-вот готова взорваться от окружающих шумных людей, ругающихся, мельтешащих, плачущих и ещё много чего.       — Какой трындец. — недовольно бурчит Данил, руками отпихивая назойливых тараканов вокруг себя. — Агема-а-ан, приём, ты слышишь?       — Приё… мы. мы у… — Данил кривится от неприятных ощущений в ушах, создаваемых помехами в сети. Но он хотя бы услышал что-то наподобие ответа! Уже не такой пиздец, как выразил бы Антон, с гордым видом доказывая Данилу, что всё у них «заебца».       Выдохнув ещё с десяток раз, Данил протиснулся сквозь бушующую толпу, которую уже прибежали приструнить все исполнительные органы в их городе. Кого-то повязали, кому-то, сильно впечатлительному, вызвали скорую, на удивление приехавшую за несколько минут, можно сказать, что наступил относительный покой. Данил предложил, что его ребята сами разобрались с угрозой в виде Змей.       Данил, слегка улыбнувшись, сбавил шаг. Почти все его ребята столпились возле какой-то скамейки и о чем-то горячо спорили вместе… вместе с членами Розы. Кажется улыбка на его лице стала ещё ярче и счастливее, потому что он увидится с одним очень язвительным, веселым и местами обидчивым украинцем, из которого благодаря упорному труду вышел прекрасный глава. Данил хочет увидеться с Антоном до звёздочек в глазах и поговорить. Он обязательно захочет выслушать Данила, почему-то Гаврилов уверен в этом. У них с Антоном разборки и ссоры в порядке вещей, скорее от скуки, чем всерьёз; в какой-то степени это их язык любви. Они часто ругаются так, что страдают окружающие предметы в помещении, только к вечеру всегда мирятся. Пошутить что-то глупое, странное, закатить глаза и обняться, а потом перемывать косточки ползучим — и так на протяжении трех лет.       В прочем, для Данила это неважно (хотя иногда бесит его заносчивость), он любит его любым.       — А вы быстро, я даже прийти не успел, — Данил не старается скрыть улыбку в голосе, сейчас вряд ли что-то может испортить его настроение. Разве что… — Чего такие кислые? Не выяснили, кто больше набил морд? — выгибает в насмешке бровь, ожидая криков и споров, только все ребята молчат, опустив глаза в землю. Данил поджал губы, а потом только присмотрелся к окружающим его людям. Агеман, Акиро, Би, Дизари, какие-то мальчишки и больше никого нет. Нет и… Данил почувствовал легкое головокружение, будто его хорошо так покрутили в центрифуге, а затем выпустили на волю бесформенным желе, ещё держащимся на ногах. Ему пришлось приложить усилия, чтобы не упасть. — Где Антон?       Данил знал, что ему не дадут внятного ответа, однако впервые хочется, чтобы он оказался не прав. В жизни его действия всегда оказывались просчитанными на несколько шагов вперёд, всегда практически идеальны в исполнении, что прямо-таки не доебаться. Кто-то может сказать, что Данил тот ещё везунчик, любящий играть в тихую, словно хищник, следующий за своей жертвой и прячущийся в ближайших кустах, а может и заманивая чужими руками бедняжку. Данил бы не стал спорить, ему действительно чертовски везёт в карьере, с друзьями, с умением четко и уверенно говорить. С Антоном ему тоже чертовски повезло. Только везение все ещё не вечная привилегия.       Походу его закончилось сегодня.       — Дань, мы не знаем…       Агеман разочарованно качает головой, беспокоясь за состояние друга, взгляд которого стал слишком мрачным для того, кто подошел к ним чуть ли не светясь от счастья. Даньков поражается, как Антон и слова о нём могут повлиять на Данила. Всё померкло: радужка стала ещё серее, потеряв свой и так очень тусклый зелёный оттенок, сейчас Артём видит слишком неживой, натянутый, как эта напускное безразличие на лице, взгляд, и теряется, потому что впервые не знает, что сказать в поддержку — какая шутка может разрядить обстановку.       — У нас был план, мы знали, что на тебя нападут, — подаёт голос Дизари, отрываясь от ноутбука. — Антон был ближе всех к тебе, пока на него не набросились. Связи не было, вероятно, они знали, что мы тут будем.       — Разумеется, блять, они знали, — все устремляют взгляд на Би, — очевидно, что мы будем на празднике, потому что у нас мирняк, не забывайте. Просто, почему они напали на него?       — Странно… ну… можно предположить, что они знали о обороне Квантума, поскольку вы профессионалы, и это очевидно… — рассуждает Стайтек, скрестив руки, — только, а чем смысл тогда?       — Не ебу, что у этих мудил в голове.       — Даже находясь у них, я так и не смог понять их логики…       Данил задумчиво опустил голову, так что на лоб упали растрепанные волосы. В голову, как назло, не лезет ни одной адекватной мысли, почему всё случилось так. Данил напрягает мозги, попутно молясь всем богам, чтобы с его парнем всё было хорошо и он был жив, только неразбериха никуда не уходит. Всё как-то косо сшито их предположениями и реальностью, будто маленький ребенок неумелыми движениями рук заштопал образовавшуюся дырку, чтобы всё с далека выглядело нормально, не идеально, а так что не докопаться. Только если…       — Эм, ребят… — Дизари повышает голос, обращая внимание только вдруг вздрогнувшего Данила, который по нервным движением пальцев, всё понял. И кажется это заметил сам Леонтьев, встретившись с ним взглядом. Данил кивнул, позволив Диме выдохнуть, остальные не видят их немого диалога — все заняты обсуждением. Гаврилов спокойно садится рядом с хакером, кладя тому руку на плечо, Антон тоже его друг.       — Что-то нашёл?       Очевидный вопрос, с максимально очевидным ответом, только это намного лучше, безопаснее, чем резкость, несмотря на собственное бешено колотящееся сердце. Антон важем им всем.       — Наши разговоры записываются… это я предложил, чтобы в случае чего найти крысу в рядах, об этом знал и Антон, он же глава. — Дизари показывает ему экран, на котором изображены несколько файлов со звуком. Данил догадывается, что хакер уже все прослушал и поэтому выглядит так плохо. Это не может не бить по Данилу сильнее, чем любые розги. —Данил, они нас ждали….       Всё, что может выдавить из себя Дизари, тут же отвернувшийся и прикрывший рот. Данилу, к сожалению, хватает этих слов, чтобы понять. Он надевает лежащие рядом наушники, подключенные к ноутбуку хакера, не собирающегося забирать свою собственность, и прикрывает глаза. Тяжело выдыхает, когда слышит родной спокойный голос, отнюдь не соответствующий ситуации. Данил усмехается, потому что Антон звучит слишком грустно и смиренно, что Квантуму честно хочется пойти и разбить себе голову или продырявить её пулей излюбленного пистолета. Как он мог не догадаться?       Данил сглатывает, наверное, очень громко, привлекая внимание других ребят. Ему не хочется смотреть в глаза команды и других, не менее родных людей; впервые думает, что недостоин, что вина — только его. Данил не убивается горем, не в его стиле, но злится сильно на себя, на Антона, решившего поиграть в героя, зачем-то пытающегося спасти его жизнь. И плевать вообще, что сделал бы тоже самое.       Ребята слушают спокойно, Дизари старается не показать эмоций, потому что сейчас не время. Данил видит трясущиеся руки Би и думает, что Артем очень сильный. Только теперь это не его головная боль, Данил решит, что делать, пока есть время. В конце концов, не в его стиле распускать сопли (Агеман бы не согласился с ним, что это уместно, только Данилу все равно).       — Разберемся. — Данил встаёт со скамейки, выпрямляясь. Кулаки очень чешутся, если быть честным, и он еле сдерживается, чтобы не врезать какому-нибудь проходящему мимо бедолаге. Главе Уробороса это не свойственно, ну, или почти. — Придурок, мог бы настоять на встрече, а не кидаться самому… — Данил шепчет себе под нос, вздыхая.       Антой упрямый прямо как баран — не пробьёшь.       Как же бесит, что Данил такой же.       — У нас есть время, на базу не успеем. — Данил скрывает переживания за семью замками в глубине сознания. Он все ещё безумно хороший лидер, умеющий мастерски пиздеть, строя новые фундаменты для знакомств, и прекрасно решать возникшие в команде конфликты. Собраться легко — годы тренировок дают своё. Всё-таки от его настроя зависит вся команда. — Решаем здесь, Би карту местности, нужно предположить, где они были. Агеман, сообщи штабу, зови подкрепление, Дизари, а ты… ты отследи последние координаты Антона.       — Всё будет хорошо… — говорит Би, скорее для себя, чем действительно обращаюсь к Данилу. Тому ничего не остаётся, кроме как кивнуть. — Когда его вернем… дай ему пизды за всех. — и с этим Данил соглашается более охотно. — Точно! — Вот вечно у эти пидорков проблемы в одно время… сначала одного сапасаем, теперь другого. Герои-недолюбовники… суки, бесите, блять. — бурчит нарочно громко, чтобы Данил точно услышал, Агеман, проходя мимо. Данил наигранно возмущается на правую руку, подписываясь под каждым словом. — Собаки, согласен…