Свет проклятых звёзд 2. От цепей и ошейников к свободе!

— Ты поедешь со мной. Чтобы я не наделал глупостей. Удивление? Потрясение? Пожалуй, здесь пригодилось бы иное слово и, вероятно, не на прекрасном эльфийском языке. Речь не звучала приказом — просто факт. Так судьба диктует свою волю, когда выбрасывает волной на берег подальше от уплывшего корабля, а дома уже не ждут. Травница кивнула, пытаясь представить, что имелось в виду. Когда посланник ворвался в её размеренные поиски новых рецептов безопасных для смертных снадобий и потребовал немедленно явиться к владыке, эльфийка решила — ему необходима помощь, такая же, как обычно. Как последние месяцы. Но «Ты поедешь со мной. Чтобы я не наделал глупостей» не вписывалось в привычную картину. Самый очевидный ход событий пришёл в голову сам собой: после получения вестей с востока, сразу встал вопрос о разделении войска, чтобы часть осталась сторожить северную границу, не позволять ей сдвигаться к югу, а другая выдвинулась по намеченному пути, чтобы соединить разъединённые катастрофой земли. Не слишком понимая, от каких именно глупостей нужно оберегать владыку в таком походе, знахарка принялась мысленно собирать сумку того, что пригодится очевидно, а что может понадобиться внезапно и самым нелогичным образом. — Мы едем в Эгларест, Митриэль, — медленно проговорил верховный нолдоран, которого травница помнила младенцем, только готовящимся покинуть утробу матери. — В Эгларест? — зачем-то переспросила Эльдиэ, хотя сразу поняла всё. Неужели?.. Неужели получится бросить всё и вернуться в Аман? Да, она нужна здесь, и сейчас, наверное, как никогда, но... «Нет, — Митриэль осадила себя. — Я еду, чтобы не дать наделать глупостей. Какие ещё остались сомнения в цели пути?» — Я соберусь до заката, — поклонилась знахарка. — Могу быстрее. Но уверена, моя помощь тебе не потребуется. — Мне спокойнее, когда ты рядом, — мрачно произнёс Финдекано. — И всем вокруг тоже. — Да, мой король, я тебя не оставлю. — Благодарю. Стало по-настоящему страшно. Митриэль слишком хорошо помнила, что стало с восставшими против Астальдо верными Нолофинвэ. Новый верховный нолдоран теперь всегда будет так вершить дела? Чары поломали его душу, превратив... Во что? Коридор крепости сменила улица, факельную полутьму — приглушённый дневной свет. В Барад Эйтель могла бы цвести весна, если бы ядовитый пепел не убил живые растения. Кое-где вопреки смерти поднималась трава, а деревья пытались раскрыть почки, но всё мгновенно покрывалось губительным серым налётом и увядало. Как жаль, что многолетние цветы, чьи корни способны выдержать морозы и засухи, не знают, что сейчас не время для роста! Переждали бы год-другой, воздух снова стал бы свежим или, по крайней мере, не настолько ядовитым, но они не знают, что расти нельзя, и гибнут, лишь успевая поднять стебли. — Валиэ Йаванна! — вздохнула Митриэль. — Как же так? Что это? Назидание нам? Ты учишь нас ценить всё вокруг, понимать разрушительность зла? Но ведь не мы его сотворили! А Морготу всё равно. Его не научат состраданию увядшие в Барад Эйтель фиалки! Ветер переменился, запахло хлебом. Запасы зерна и муки, к великому счастью, ещё есть. Но что будет дальше? Может быть, Финдекано и собирается к... Лорду Новэ, чтобы договориться о помощи армии на севере? Да, это было бы мудро. А, если верховный нолдоран до этого не додумался и собрался решать некие иные вопросы, то ему действительно необходим рядом кто-то, способный не дать наделать глупостей. На сердце стало немного спокойнее. Нет, что бы ни порушили в душе Финьо чары, он не превратился в жестокого безмозглого орка, способного бросить на растерзание волчьей стаи пленных эльфиек. Он всё ещё великий герой Астальдо, только теперь в этом точно никто не усомнится. Не посмеет.