Свет проклятых звёзд 2. От цепей и ошейников к свободе!

Меч Песнопевец. Клинок, не похожий на остальные мечи работы отца. Сталь и украшения. Мелодия войны и Седьмая Песня для кого-то. Насколько связана судьба оружия и того, для кого оно создано? Макалаурэ стоял один у окна смотровой башни и наблюдал, как тот, кого приходилось называть чужим именем, говорил о грядущей битве. В его руке угрожающе блестел не меч отца — обычный боевой клинок без имени и истории, но Ма-э-д-ро-су нет нужды в подобном символе, потому что... Он сам — меч, выкованный Феанаро Куруфинвэ, сыном великой Мириэль Териндэ, которою боялись даже Валар, память о которой заставляла трепетать весь Аман. Мириэль — память, нетленная история, которую так старательно пытались стереть из жизни Детей Эру. Не выйдет! «И все эти годы я слышу, как колышется грудь. И от её дыханья в окнах запотело стекло. И мне не жалко того, что так бесконечен мой путь. В её хрустальной спальне постоянно, постоянно светло». Эти слова давно не звучали вслух. Может быть, потому что... Седьмая Песня — это Тишина? Только ведь память существует и без слов, и без музыки. Она молчалива, но всегда рядом. Всегда звучит. Может быть, Истина — не смерть, а память? Но тогда выходит, что Майти неправ. Он отрёкся от прошлого, от памяти о себе прежнем, о своих именах. От отрёкся от Истины, и не оставил себе выбора Седьмой Песни. Майти отринул спасение. Он кричал Морготу: «Ты — прах!», но сам ощущает пеплом себя. Таким же прахом. «Пепел простит всё, что простить нельзя», — это было сказано про отца, но смысл всегда ускользал от понимания Макалаурэ. Может быть, стихи Нельо — лишь красивые слова? В них ничего не закладывалось, кроме поэзии ради поэзии? Просто потрясение от гибели не только родителя, а наставника и правителя вылилось рифмованными строками на бумагу? Пепел увидели глаза, о пепле написало перо. Небольшая серая горстка ожила и стала способна на то, что оказалось чуждо Детям Эру. Прах, который умещался в руках, мог сохранить историю королевского дома Финвэ и простить пустяковые распри полуродни. Но зато теперь пепла так много, что его хватит на всепрощение! Достаточно, чтобы покрыть прахом любые злодеяния, сколько бы их ни совершили. Красивая пустота породила чудовищную правду. Зачем?! Мысль потеряла чёткий путь, осталось лишь смазанное сравнение отца и старшего брата, мастера и его изделия-меча, которое взрастило ветвистое деревце домыслов и тупиковых суждений, но все побеги заканчивались одинаковыми цветами, из которых вызревали плоды-близнецы, чтобы бросить в почву семя — всего один главный вопрос: можно ли считать мастера и его оружие тождественными? Это подразумевало многое, например: можно ли относиться к ним одинаково? Верить, что у них одна цель и единые методы? Допускать неизменное отношение к себе? Какую Седьмую Песню выбирал отец? Смерть? Точно нет. Он стремился к памяти и труду, о котором шутил его родитель. Для Финвэ концом всего была не память или гибель, но молчаливое действие. Да, рок распорядился иначе, и Моргот лишил беззащитного перед ним эльфа возможности выбирать, но ведь этого могло не произойти! Макалаурэ снова зашёл в тупик. — Я поклялся, — сказал он. — Но означает ли это, что я обязан разделить Седьмую Песню с Майти? Нет! С Маэдросом! Может быть, я смогу повлиять на его выбор? Вдруг ещё одно осознание обрушилось на утратившего королевство короля, словно новый поток морготовой лавы: он уже пришёл к тишине. Сейчас. К тишине, истине, памяти. И смерти! Ведь для менестреля молчание — отсутствие жизни! Вот он — конец. Макалаурэ в ужасе осмотрелся. Одиночество, каменные стены, нет ни приказов, ни просьб, не звучит ни одна струна. Неужели Канафинвэ Феанарион больше никому не нужен?! — Я же бился с Майяр Моргота! — всплеснул руками Макалаурэ. — А что со мной случилось потом? Почему я стал настолько слаб?! Но нет! Хватит! Теперь всё будет иначе, Маэдрос! Не так, как в прошлый раз! Имя твоё — моё имя рядом! Тень твоя — это я! Не разлучит нас история ни словом, ни взглядом! Никогда! Ты — герой, я — спаситель героя, Мы связаны судьбой! Мы связаны кровью, слились воедино с тобой! Мы связаны кровью, мы двое! Музыка зазвучала словно сама по себе, Макалаурэ ощутил страх, но одновременно и прилив сил. Не созидательных, явно недостаточных для сокрушительного рывка, но это было гораздо лучше, чем ничего. Не время для Седьмой Песни. Если от чего-то и отказываться, то как раз от неё.