Свет проклятых звёзд 2. От цепей и ошейников к свободе!

Она чувствовала, что нужна, и это её останавливало. Не давало сделать ни шагу, ни жеста. Заставляло хранить тепло и молчание. Успешно хранить. Она не просто ощущала себя жизненно необходимой — знала — это так. И осознавала ответственность. Не только перед ним, не исключительно перед данным словом. Нет. Сейчас и всегда она — фундамент крепости, целого королевства, всего мира, которому нужен путь добра. Неважно, что он говорил ей, всё равно в какой момент и почему ему пришлось разорвать объятия. Это не имеет значения. Главное — она нужна. Она нужна здесь, в этой комнате из камня. Камень здесь везде. Это необходимость, не блажь. Гранит, мрамор, базальт... Они лишь украшены чем-то мягким и согревающим, но сами от этого податливее не становятся. Как и сердце того, кому так нужна. И это тоже необходимость. А как иначе? Ведь если камень не выдержит, рухнет всё, погребя под обломками последний оплот борьбы со злом. Он ушёл. Значит, в комнате больше находиться необязательно, можно выйти на такую же каменную улицу. Свет холодных ламп сменился ледяным ветром, пусть и скованным мастерством архитекторов-Нолдор, но всё же злым, непокорённым. Так бывает перед наступлением весны. Везде, но не здесь. Ветер. «Ветер, мой ветер, что ты узнаешь, Отзвуки песни слыша в пыли? Кто мне ответит, если растаешь В высях небесных — серой дали?» «Он по другую сторону огня...» Туивьель вздрогнула. Краткое тёплое воспоминание о прошлом разлетелось вдребезги от одной только фразы. В голове прозвучали несказанные слова избранника о том, что есть предательства, которые невозможно не только простить, но даже забыть. И есть такие же предатели. Леди было неважно, имел ли он в виду братьев, она думала исключительно о сыне. «...по другую сторону огня». Какого огня? Искажённого вулканического? Или же огня войны на востоке? Это ведь не тождественно! Ощутив, что снова торгуется с собой и роком, Туивьель посмотрела на стену, где сейчас царило непривычное оживление. Вести пришли важные, какими бы ни оказались, но, леди не сомневалась: для неё там нет ни слова. Для Него есть, для Них есть, но не для Неё. Что-то кольнуло в груди от вновь вернувшегося понимания, как значительно избранница лорда разграничивает себя и его. Это неправильно, но такова судьба. Он ведь тоже разделил свою жизнь сам, даже если считает иначе, винит во всём врага. «Ветеp ли стаpое имя pазвеял? Hет мне доpоги в мой бpошенный кpай. Если увидеть пытаешься издали, Hе pазглядишь меня, Не pазглядишь меня, Аман, пpощай... Я уплываю, и вpемя несёт меня с кpая на кpай. С беpега к беpегу, с отмели к отмели, Аман, пpощай. Знаю, когда-нибудь, с дальнего беpега Давнего пpошлого Ветеp весенний ночной пpинесёт тебе вздох от меня». «Смерть» в плену не была гибелью, это лишь громкие слова. Он не забыл себя прежнего, не забыл и ту... Прежнюю. Туивьель отвернулась от ветра и Нолдор на стене. На камнях закружились крошечные вихри — да, зима заканчивается. Для кого? Для него? Для них? Для неё? Что-то возродится в Арде? Камень, камень, камень. Такой прочный, необходимый, единственно важный и нужный. Если бы не он, не выстоять бы Химрингу этой зимой. Вдруг сердце ощутило радость. Это была не её радость — его. Но столь искренняя и дорогая, что Туивьель заулыбалась. Песни из памяти действительно звучали по-новому, леди лишь сейчас осознала это. Всё, зима закончилась. Начинается март.