Свет проклятых звёзд 2. От цепей и ошейников к свободе!

На окраине поселения среди куч мусора стояла мощная вековая сосна с толстыми нижними ветвями, растущими подобно лестнице. На одной из «ступеней» болтались два подвешенных за ногу обнажённых трупа — мужчина и женщина, судя по цвету волос, не старые. Птицы уже склевали самое вкусное, и теперь лениво рвали замёрзшую плоть, с интересом посматривая в сторону живых, будто спрашивая, когда вывесят еду посвежее. Однако у приближавшихся к трупам жителей были совсем иные планы. — Ложи! — приказал довольно рослый в сравнении с сородичами орк, указывая хворостиной на свежий снег под головами мертвецов. Девочка, совсем ещё ребёнок, и мальчик, только-только становящийся юношей, шагающий, странно расставляя ноги, склонились и опустили рядом с трупами поделки из шишек и веток. — Ваши оттраханные мамка и папка рады! — загоготал орк и по очереди ударил хворостиной обоих детей. — Целуй мамку! И папку! И ты давай! Тонкая длинная ветка просвистела рядом с пленниками, потом болезненно зацепила спины и плечи. — Целуй! Мальчик и девочка повиновались, плача и кашляя от омерзения. Ворвавшись в поселение с наступлением морозов морготовы воины не стали разбираться, кто будет оказывать им сопротивление, а кто нет, просто схватили первых попавшихся взрослых и живьём подвесили на сосну. Выяснив, что у несчастных были дочь и сын, орки стали заставлять детей делать умершим родителям подарки и каждый день приносить. Остальные выжившие жители должны были понять — пришли новые хозяева, которые сами делают что вздумается, и других имеют право принуждать исполнять любые их прихоти. Половину взрослых, не приглянувшихся никому из морготового войска, куда-то увели, и обратно не вернулись ни пленные, ни сами орки, их сопровождавшие. О судьбе ушедших можно было лишь догадываться, хотя жители поселения даже представить не могли, какая участь ждала их сородичей, а захватчики не сумели бы объяснить, даже если бы захотели. Девочка в голос зарыдала ещё до удара хворостиной, мальчик, неуклюже ступая, широко раздвинув ноги, попытался закрыть рукой лицо. Рваная одежда плохо защищала от холода и чуть лучше — от избиения, однако слишком легко снималась и задиралась, что юный адан уже в полной мере на себе ощутил. Оставив подарки трупам родителей, дети поспешили обратно в сарай, чтобы заняться работой на новых хозяев: им ведь и еду нужно приготовить, и одежду постирать, и постель убрать. Да и пока не съеденная скотина сама о себе тоже не позаботится. Орк пнул ногой поделки, шишки и веточки разлетелись в стороны, утонули в снегу. Улетевшие было от мертвецов птицы неспешно вернулись обратно. Пернатые ощущали себя в безопасности, так как в поселении всем хватало и чего пожрать, и по кому пострелять, поэтому крылатые падальщики интересовали вкусных двуногих не больше, чем их собственные испражнения. Вот бы так продолжалось вечно! *** — Я не понимаю, почему они все не взялись за любое оружие и не дали отпор?! — поразительно долго молчавший Алмарил внезапно снова начал высказывать мнение о происходящем. — Если всё правда, там жителей почти столько же, сколько орочья! Дети тоже могут убивать врагов! Почему они не мстят за родителей? — Не все настолько любят семью, чтобы рисковать ради них, — пожал плечами Гилнор, смотря на соратника-принца так, будто ждал удобный момент, чтобы посильнее его стукнуть, заткнуть рот кляпом и, связав, спрятать в надёжное место. Однако, ничего делать не пришлось — слова про любовь к родственникам попали точно в цель, и Алмарил, вспомнив, что тоже не слишком спешил бы погибать ради отца и его богатства, притих. — Подождите, — быстро подбежал один из разведчиков, ловко перепрыгивая припорошенные чистым снегом брёвна и пни. — Планы меняются. Карнифинвэ, весь путь до засады около поселения только и мечтавший о подобных словах, с надеждой взглянул на сородича. Может быть, пучок заготовленных стрел пригодится в другой раз? — Мы здесь не одни, — улыбнулся хитлумский воин, однако не слишком радостно. — Поэтому ждём сигнала. Отчаянно, всем сердцем стремившийся к любимой Нолдо обречённо закрыл глаза. Ладно, хорошо, сигнала, так сигнала. Похоже, вся проклятая бездна Эа хочет разлучить его с женой. Что ж, придётся выстоять и доказать: любовь сильнее любых капризов Арды и бесконечности за её пределами. *** Анорион всегда был «солнышком», правда, только для строгой матери. Отец «солнышка», разумеется, был пропавшим на великой войне великим эльфийским героем, хотя в годы, ближайшие к рождению Анориона, ничего столь грандиозного не случалось, да и сородичи короля Финдарато Инголдо в удалённом от столицы поселении не появлялись. Однако смертная женщина утверждала обратное, мол, заявился коасавец-герой, украл из отчего дома, женой своей сделал, представив всей великой правящей родне, но потом погиб, бедняга, спасая свою беременную возлюбленную от морготовых чудищ. И пришлось ей, обременённой, без мирианов в карманах, голодной и рваной, возвращаться в родную халупу. И там, окружённой злой клевещущей роднёй и насмехающимися соседями, родить на свет своё «Солнышко». Это они от зависти говорили, мол, с пьяницей-бродягой сбегала, ни с каким не с эльфом, а с обычным проходимцем! Это просто их никогда не любили особы королевской крови! Да! Анорион не вышел похожим на Народ Звёзд ни лицом, ни фигурой, ни талантами, выглядел обычным человеком, незаметным в толпе, однако мать с рождения внушала ему, какой он особенный и прекрасный-дивный-одарённый, как сильно все его ненавидят из зависти, присущей исключительно роду атани. Эльфы, разумеется, выше такого. Подразумевалось, что Анорион обязан вырасти именно Эльда во всех смыслах этого слова, оправдывая каждое, самое смелое ожидание матери. Однако, искажение Арды снова всё испортило. Именно искажение, созданное Морготом, больше ничего. Для скромного семейства из двух человек шёл обычный зимний вечер. Абсолютно обыкновенный, как все до него, несмотря на то, что полгода назад грянуло чудовищное извержение, погибло огромное количество жителей Белерианда, многие взрослые мужчины из поселения ушли защищать сородичей от нашествия орков, и пока ни один не вернулся назад. Да, немало женщин лишились сыновей в те страшные дни, но не мама Анориона, ведь её любимый эльф очень внезапно захворал, что совсем не свойственно Старшим Детям Эру. Разумеется, не все способные держать оружие атани бросились на войну, однако Анорион не занимался никакой работой вообще, поэтому его отсутствие дома повредило бы только его любящей маме, ведь, несмотря на зрелый возраст, «солнышко» не женился, так как не встретил ту единственную достойную. Не осчастливил никого, вот беда! Мама и сын, с недовольством поглощая непривычно скудный ужин, ругали короля Финдарато Нома за непростительную ложь людям. Но как же идеальный Народ Звёзд, не способный ни на что плохое? Что же изменилось? — Эльфы в своих дворцах сидят и жируют! — возмущалась женщина. — А мы голодаем и гадаем, нападут на нас орки или нет! — поддакивал сын, жуя не слишком вкусный хлеб. — Очень страшно это, Норьо! — мать пустила слезу, посмотрев на дорогую по её мнению домашнюю утварь. — Очень-очень страшно! — Да, это страшно! — воскликнул Анорион. — Эльфов бы сюда! Эльфов! Вот этих в золоте и серебре! Пусть бы так же сидели тут и ждали, нападут-не нападут! Почему мы должны бояться, а они нет?! — Вот именно! — аданет погрозила пальцем. — А они только приказывать из дворцов своих умеют! Мы для них не ценны! — Совершенно! — ударил по столу сын. — Давай сидр. Чего сидишь языком мелешь? Женщина поспешила порадовать своё солнышко, чтобы оно не начало распускать руки. Обычный вечер, совершенно как всегда. Однако, когда сидр уже налили и даже часть выпили, вдалеке отчаянно заголосили собаки. *** — Вот, мама пекла, — Анорион поклонился оркам, передавая пироги на внушительного размера подносе. На мясо пошли уже дойные коровы, однако это пугало гораздо меньше гнева новых господ. «Пощади-и-ите! — с содроганием вспоминал адан отчаянные вопли то ли свои, то ли матери, когда морготовы воины ворвались в дом. — Умоляю! Мы не тронем вас! Клянёмся! Берите, что хотите! Мы вам еду приготовим, постельку постелим, баньку растопим! Пощади-ите!» Поначалу орки не поверили — ожидали яда в пище или поджога, однако вскоре поняли: волновались зря. И то и дело рявкали на покорных жителей только чтобы те не забывались. «Моргот сильнее, — тихо говорила своему солнышку мать, когда орки спали или уходили. — Эльфам его не одолеть, так что, у нас теперь новый король». Объяснять несколько раз было необязательно, Анорион покорно помогал захватившим его дом чужакам. — Кушайте, — повторяя манеру матери, адан поклонился. — С любовью испечено. Орки расхохотались, забрали поднос и ответили любящему их человеку благодарным пинком под зад. Анорион знал — это такая похвала, поэтому в очередной раз ощутил гордость за себя. Выжил ведь! Выжил! И даже снискал уважение новых господ! Ближе к вечеру мама приготовит ещё еды, тогда надо будет сходить за опустевшим подносом. День был холодным, впрочем, как и всегда, жители поселения суетились, исполняя прихоти орков, в окне ближайшего дома плясали силуэты. Чуть дальше, около плохо расчищенной дороги разожгли костёр, и девушки, сбросив одежду, прыгали через пламя, раззадоривая морготовых воинов. Неужели не боятся простудиться и умереть? — Мимо тёщиного дома Я без шyток не хожy — То стручок в забоp пpосyнy, То ей жопy покажy! — хохоча, пели аданет вместе с орками, хлопая в ладоши. — Я у наугрим была, Золото копала. Если б не моя хи-хи-хи, С голодy б пpопала! Как y нас да на мокушке Соловей вертел кyкyшкy. Только слышно на сyкy: «Чиpик-кирдык, хренак, кy-кy!» Мой милёнок под забоpом Хрен беpёзовый нашёл. Пpимеpяли всем наpодом — Hикомy не подошёл! Из-за леса из-за гоp Показал мyжик топоp. Hо не пpосто показал: Его к хрену пpивязал! Анорион очень хотел присоединиться к веселью, однако боялся подойти, поэтому, надеясь на приглашение, принялся ходить кругами, делая вид, будто занят чем-то очень важным. Желание позабавиться вместе с захватчиками только усиливалось от понимания, что вот эти самые девицы, развлекающие сейчас морготовых воинов, когда-то воротили просящие кулака носики от нормального мужчины, то есть, от Анориона. Орки посматривали на одинокого адана, что-то друг другу о нём говорили, но приглашать к костру не торопились. Мамино солнышко сделал круг пошире, повернул к лесу. Он не понял, как оказался прижатым к дереву с заткнутым ртом, опомнился лишь, когда какой-то незнакомый соплеменник очень доходчиво потребовал молчать, слушать и не шевелиться. Не способный издать ни одного звука, кроме подобия «Ку-ку» из песенки у костра, Анорион крупно затрясся. — Значит так, — сказал сородич, говор выдал пришлого из центрального Ладроса адана, — здесь везде наши, вы окружены. Постарайся, не выдав себя, вывести из домов к лесу как можно больше заложников. Мы спасём, кого сможем, но и вы должны нам помочь в этом. Ты меня понимаешь? Уведи своих от домов. Страх лишил Анориона зрения и слуха, адан судорожно закивал, когда его отпустили, шагнул в сторону дороги, чуть не упал и замер. «Моргот сильнее!» — застучало в голове самое главное знание, поэтому, прикинув расстановку сил, потомок эльфийских королей неуклюже пошёл обратно, снова сделал круг около костра, доковылял на непослушных ногах до ряда домов, остановился и во всю глотку заорал: — На нас напали!