Останься\Stay

— Я поговорила с врачом — ты можешь вернуться в Нью-Йорк в понедельник, — сказала Андреа, нарушив молчание, когда они вернулись в комнату. — Я не могу вернуться. Пока не могу, — сказала она. Она бросила пиджак на диван и сняла туфли. Андреа кивнула, быстро записав себе напоминание о том, что нужно начать работу над корректировкой календаря Миранды. Ей также нужно будет продлить бронь отеля. — Когда ты хочешь вернуться? — спросила она, надеясь, что ей удастся хотя бы договориться о перелете. В ответ Миранда ушла в ванную и захлопнула дверь. Андреа вздохнула и направилась в свою комнату. Она услышала, как включился душ, и поняла, что Миранда ненадолго. Андреа переоделась в леггинсы и тунику, затем позвонила и заказала салат для себя и легкую закуску для Миранды — если та захочет. Она вернулась в спальню Миранды и взбила подушки, перевернув кровать на свою сторону. Она повесила пальто Миранды и убрала ее туфли в шкаф. Она выбрала для Миранды мягкую хлопковую майку и штаны для йоги, а также чистую пару нижнего белья. Андреа быстрой рысью вернулась в свою комнату, чтобы забрать коробку с гигиеническими прокладками, которую она взяла с собой, и была рада, что приняла такое решение. Душ в ванной все еще работал. Другой душ находился за углом от двери, так что она могла легко разложить вещи на туалетном столике. Андреа открыла дверь и тихо выругалась. Как она могла забыть убрать в ванной? Капли крови были на раковине, унитазе, полу. Брюки и нижнее белье Миранды были отброшены в сторону. Андреа взяла мочалку, намылила ее горячей водой с мылом и быстро оттерла засохшую кровь с мебели. Это не дезинфицирующее средство, но на первое время сойдет, подумала она. Выбросив белье Миранды в мусорное ведро, она поставила перед ней свежие вещи, быстро вышла и закрыла дверь. После того как она помыла руки, принесли ужин, и она спокойно отнесла салат в свою комнату, оставив фрукты, сыр и йогурт для Миранды. Она услышала, как выключился душ, потом фен, открылась дверь ванной, но Миранда так и не произнесла ни слова. Андреа вышла из своей комнаты, чтобы вернуть тарелку и столовое серебро в тележку. Миранда сидела на диване и ела апельсиновую дольку. — Мне очень жаль, — тихо сказала она. Андреа оглянулась и увидела, что из ее глаз вот-вот покатятся слезы. — Тебе не за что извиняться, ясно? Мне очень жаль, что тебе пришлось это пережить. Я даже не могу представить, что ты чувствуешь. — Я не должна была позволять тебе вмешиваться, — сказала Миранда. — Тебе не следовало сидеть со мной в больнице — дважды. Андреа подошла ближе и присела на корточки между диваном и журнальным столиком. — Неужели ты не понимаешь? — сказала она, взяв ее за руку. — Я хочу быть здесь. В идеале — не в больнице, а где бы ты ни была. — Она нежно провела большим пальцем по тыльной стороне руки Миранды. — Но никто никогда не хочет быть со мной, — прошептала Миранда, качая головой в недоумении. — Я же говорила тебе, — сказала она, нежно прижавшись губами к тыльной стороне ее руки, — я другая. Миранда улыбнулась полуулыбкой и крепко сжала руку Андреа. — Это так, милая. Ты определенно другая, — сказала она. Андреа улыбнулась и отпустила руку Миранды. — Я уже сказала Найджелу и Эмили, что ты неважно себя чувствуешь, так что тебя нигде не ждут, — сказала она. — Но ведь завтра обед у Холта, — сказала Миранда, — мне нужно сначала поговорить с Найджелом. — Мы все решим. Ты можешь подумать об этом утром, хорошо? Миранда кивнула. — Я пойду прилягу, — сказала она, вставая и проходя в спальню. Андреа подождала несколько мгновений, прежде чем выключить свет и последовать за ней. — Пожалуйста, Андреа. Оставь меня в покое, — сказала Миранда, переворачиваясь на спину, подальше от Андреа. — Нет. — Прости? — сказала Миранда. Андреа переползла на кровать позади Миранды и обхватила ее руками. — Я сказала «нет», — сказала она, крепко обнимая старшую женщину. Миранда приподнялась и закрыла лицо руками, чтобы не расплакаться: тихие слезы быстро перешли в душераздирающие рыдания. Через несколько минут она повернулась к Андреа, зарылась лицом в плечо молодой женщины и крепко обняла ее. — Я должна была позаботиться о себе… я не знала… не думала… я хотела этого ребенка… я потеряла его, — говорила она между рыданиями. — Я потеряла его. Я не справилась. Они просидели в тишине почти час. Слезы Миранды уже прекратились, но Андреа могла сказать, что она все еще не спит. — Хочешь позвонить девочкам? — спросила Андреа. — Зачем? — Ну, я просто подумала, что было бы здорово услышать их голоса… понимаешь? Миранда на мгновение замолчала, а потом спросила: «Который час?» — Около 16:30 в Нью-Йорке, — сказала Андреа. — Они должны быть дома — не думаю, что по средам у них есть что-то после уроков. Миранда отстранилась от рук Андреа и подняла голову. — Ты не могла бы взять мой телефон? Андреа кивнула и отошла в сторону, чтобы найти его. Когда она вернулась, Миранда сидела в кровати, подложив под себя несколько подушек. Андреа передала Миранде телефон и вышла из комнаты. Миранда несколько минут смотрела на телефон, прежде чем нажать кнопку «отправить». Она не была уверена, что именно скажет им, и не знала, что делать, если она снова начнет плакать, но решила, что ей действительно нужно услышать их голоса. — Привет, Миранда, все в порядке? — сказал Джеймс, ответив после трех звонков. — Да, — ответила она, — я хотела поговорить с девочками — они свободны? — Конечно, они делают домашнее задание внизу. Я их позову, — сказал он. — как дела? Тебе лучше? Миранда глубоко вздохнула. — Да, намного, спасибо. Последние несколько месяцев были изнурительными. Думаю, я могла бы взять отпуск и отдохнуть, пока ты будешь с девочками на каникулах. — Хорошо, так и надо, — сказал он. — Ну, вот они — береги себя, Миранда. — И ты тоже. — Алло? Мама? — Привет, моя дорогая, — сказала Миранда, борясь со слезами на глазах. — Твоя сестра там? — Да, я включаю громкую связь. — Дорогие мои, я так скучала по вам обеим, — сказала Миранда. — Мы тоже по тебе скучаем, мама. Когда ты вернешься домой? Тебе лучше? — Я начинаю чувствовать себя лучше, — сказала она, — и вообще-то я думала остаться в Париже еще на некоторое время, чтобы отдохнуть и восстановиться. — О. Мы можем увидеться с тобой, прежде чем поедем к бабушке с папой? — Конечно, дорогая. Я скучаю по вам обеим. Хотите приехать на выходные, прежде чем уехать с папой? — Да! — закричали они обе. — О, хорошо, я бы очень этого хотела. Начинайте думать, чем бы вы хотели заняться, хорошо? — Я хочу остаться дома и обнять тебя. Миранда зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться в трубку. — Кэролайн, дорогая, я обещаю тебе очень крепко обнять тебя, когда увижу, хорошо? И тебя, Кэссиди. Я очень сильно люблю вас обеих. — Я тоже тебя люблю, мама. Разве в Париже не поздно? Около полуночи? — Не совсем — сейчас почти одиннадцать часов, — сказала она. — Разве ты не должна спать? Папа сказал, что тебе нужно отдохнуть, чтобы поправиться! — сказала Кэссиди. — Дорогая, не волнуйся. Я же говорила тебе, что маме уже гораздо лучше. Я просто не могла заснуть, и мне нужно было услышать ваши голоса, хорошо? — сказала она. — Да, мама, — ответили они в унисон. — Теперь ты сможешь уснуть? — Да, дорогие. Теперь я могу заснуть и мечтать о том, как увижу вас двоих, когда вернусь домой. Вам, наверное, пора вернуться к домашней работе. Я очень люблю вас обоих и не могу дождаться нашей встречи! — Мы тоже тебя любим, мама. Спокойной ночи! — сказали они и повесили трубку. Миранда бросила телефон на кровать рядом с собой и подтянула колени к груди, зарывшись головой в руки, и снова начала рыдать. Вскоре после этого Андреа осторожно постучала в дверь и вошла внутрь. — Как все прошло? — спросила она. Миранда все еще сидела, прижав колени к груди. — Хорошо. Я имею в виду, мне было приятно. Это помогает, знаешь… знать, что дома меня ждут две красивые, здоровые, милые дочки. Это помогает, но это не… это не… — она не смогла закончить фразу, так как снова начала плакать. — Тебе нужно поспать, — сказала Андреа. — Может, тебе дать бенадрил или что-нибудь еще? — Нет, — ответила она, прижимаясь к подушке. — Если тебе что-нибудь понадобится, я буду держать двери между нашими комнатами открытыми, — сказала она. — Подожди, ты не останешься здесь? — Ну, я могу, если ты хочешь, — сказала Андреа. — Просто… раньше… ты сказала… — Пожалуйста, — сказала Миранда, прикусив нижнюю губу, когда из ее глаз потекли слезы. Андреа выключила свет и забралась в постель рядом с Мирандой, нежно поглаживая ее по спине, когда женщина свернулась калачиком у нее на груди. — Я не знала, что ты чувствуешь, и не хотела давить на тебя, — тихо сказала Андреа, целуя Миранду в макушку. — Я и сама не знаю, что сейчас чувствую, — сказала она. — Все в порядке. И я завела будильник, чтобы ты могла утром решить, хочешь ли ты идти на обед, — сказала Андреа. — Черт, — сказала Миранда. — Мне нужно поговорить с Ирвом, чтобы закончить объявление — подожди, а кто будет представлять, если я не пойду? — Полагаю, Найджел, поскольку он все равно будет на подиуме… и ты можешь просто сказать ему все, что он хочет сказать, — сказала Андреа. — Нет, нет, — со вздохом сказала Миранда. Она отстранилась от Андреа и легла, уставившись в потолок, прижав руку ко лбу. — Найджел думает, что получит работу у Джеймса Холта, потому что Джеймс, по сути, пообещал ему ее несколько ночей назад, когда они были вместе, — сказала Миранда. — Но это не то, что должно произойти. На прошлой неделе я узнала, что Ирв планирует назначить Жаклин Фоллет на должность исполнительного директора Runway US, поэтому я сыграла роль свахи и познакомила Джеймса с Жаклин. Она идеально подходит для этой работы — она хорошо впишется в его эстетику. Кроме того, эта работа была так смешно переплачена, что она не смогла от нее отказаться. — Значит, ты собиралась объявить об этом — о назначении Жаклин президентом JHI — завтра днем? — спросила Андреа, пытаясь уследить за развитием событий. — Да, — сказала Миранда. — Найджел не знает. — О, я поняла. Но подожди, как ты убедила Ирва? — спросила она. — Просто шантаж, — сказала Миранда, — Но я все равно ему не доверяю. — О. » Просто шантаж, подумала Андреа.» — Так почему ты не можешь просто послать Найджелу электронное письмо и попросить его объявить об этом? — Я знаю Найджела, — сказала Миранда. — Он будет чувствовать себя преданным. К сожалению, я не думаю, что есть другой способ. — Может, ты сможешь сделать так, чтобы это выглядело частью большого плана? Миранда на минуту задумалась. — Ты права. Я могу сказать ему, что не могла потерять его из-за нового предприятия, которым собиралась поделиться, как только закончится сезон наград, — сказала она. — Я знала, что не зря наняла тебя, — с улыбкой сказала она. Андреа улыбнулась в ответ и наблюдала, как внезапно изменилось выражение лица Миранды. Андреа ничего не сказала. Она видела, как чувство вины вернулось в выражение лица Миранды, когда та повернула голову в другую сторону. Андреа крепко обняла женщину. — Спокойной ночи, Миранда, — тихо сказала она.

***

Ранним утром следующего дня Миранда лежала в постели, бодрствуя и не в силах заснуть. Она тихо поднялась с кровати, стараясь не разбудить свою помощницу, и прокралась в ванную. Физически она чувствовала себя прекрасно — на удивление лучше, чем за последние одиннадцать недель. Но облегчение — это не то, что она чувствовала. Она чувствовала себя виноватой даже за то, что ей пришло на ум слово «облегчение». Это чувство вины было хуже, чем боль или недомогание, которые она испытывала в течение последних одиннадцати недель. Эмоционально она была разбита, и это не ограничивалось чувством вины. Она чувствовала пустоту, пустоту. Она ждала, что кто-нибудь скажет что-то вроде: «О, ты только что узнала, что беременна, так что не похоже, что ты была привязана». Ей хотелось крикнуть в ответ, что это неправда, что в тот момент, когда она узнала, она хотела этого ребенка и жалела, что не обратилась к врачу раньше. Но никто не стал ее переубеждать. Конечно, если бы они знали, то могли бы обвинить ее в том, что она требовательный трудоголик, но они этого не делали. Никто не обвинял ее в этом. Она не могла не задаваться вопросом… Выжил бы ребенок, если бы она принимала дородовые витамины с пятой недели? Если бы она раньше начала принимать лекарства от тошноты и правильно питалась? Может, дело в кофеине, который она пила? Те два бокала вина с Найджелом? Может, она принимала слишком много горячих ванн? Хуже всего было то, что она никогда этого не узнает. Она никогда не узнает, почему это произошло, и в ее голове всегда будет жить мысль, что это ее вина — то, что она могла предотвратить. Андреа была единственной, кто успокаивал ее, что это не ее вина. Она искренне поддерживала ее. Даже больше, чем поддерживала. Миранда не знала, как на это реагировать. Вымыв руки, она вышла из ванной и снова забралась в постель. — Привет, — сказала Андреа, мягко погладив ее по руке. Миранда повернулась и встретилась взглядом с глубокими карими глазами Андреа, полными такой заботы. — Тебе лучше? — спросила она. Миранда покачала головой и закрыла глаза, когда слезы снова начали капать. — Не спрашивай меня об этом, — сказала она. Андреа крепко обняла женщину. — Все хорошо, — сказала она, пытаясь успокоить ее. — Нет.Все не в порядке. Мне уже лучше, но так не должно быть. Мне не должно быть лучше, и это не нормально, что мой ребенок только что умер, — плакала она. — Меня не волнует, что доктор говорит, что это обычное явление. Для меня это не обычное явление! — Мне очень жаль, — сказала Андреа, крепко обнимая ее. Она не знала, что еще можно сделать, поэтому просто обняла ее и укачала, чтобы она уснула. Когда Миранда проснулась, в комнате ярко светило солнце. Она повернулась, чтобы посмотреть на часы, и вдруг ее губы оказались в нескольких дюймах от губ Андреа. Брюнетка еще спала, и Миранда не хотела ее будить, как не хотела и смотреть на часы. Эта красивая молодая женщина, дремлющая рядом с ней, нравилась ей все больше и больше. Она была не просто помощницей — может быть, подругой? Нет. Найджел был другом, а это совсем другое. Андреа была другой. Миранда осторожно, чтобы не разбудить Андреа, прикоснулась к ее щеке. Она провела большим пальцем по нижней губе Андреа, вызвав у женщины вздох. Миранда подняла глаза и встретилась взглядом с Андреа, и на мгновение обе женщины не произнесли ни слова, впитывая внезапную близость.