Юность

Май 2023 года

этот город из жира закусочных 

и мазков мутных лживых зеркал.

до сих пор в тех тенях переулочных 

хранят кровь, пальцы, содранный лак

на ногтях проституток, 

призывно стоящих в ночи,

они серым туманом окутаны,

их секунды в часах сочтены.

Мама ответила, что деньги он может забрать через Кьераку, и Ичиго не знал, что испытывал – огорчение или облегчение от того, что они не увидятся. Вообще сложно было определить свои чувства в последнее время, они не поддавались логике, вызывали непонятные по своей природе состояния – вот, всю весну он пролежал в депрессии, так и не найдя конкретных причин. Причины, безусловно, крутились в голове – ссора с родителями, увольнение, мытарства по агентствам, неудачи в работе, Гриммджо и Киске… но тогда в моменте же его не ебануло до сна в двенадцать часов и лежания в кровати в другую половину суток. Было ли дело в том, что появилась официальная возможность так делать ввиду нефиксированного рабочего графика? В любом случае, Ичиго подозревал у себя расстройство, поэтому со своими вопросами решил обратиться к психиатру. Опыт у него был самый разный – в общей сумме за последние пять лет он встречал около семи-восьми специалистов по разным направленностям. В моменты хорошего самочувствия Ичиго забрасывал самокопание, с удвоенной силой приступая к нему вновь после того, как “жмыхнет” в очередной раз. Обнаруживая некомпетентость, неэтичность, порой грубость вкупе с обесцениванием его чувств и отрицанием его мироощущения, Ичиго терял желание искать того самого, кто сможет помогать ему на постоянной основе. Так и жил – в скитаниях, в извечном поиске, наперегонки с болезнью и самостоятельным изучением всей доступной информации с помощью интернета. В целом, он часто так делал – исследовал себя, разбирал пару вариантов возможного диагноза по симптомам и выбирал врача, у которого свои догадки можно было подтвердить или опровергнуть. Ещё ни разу не ошибался. Утро дня, когда был назначен визит в клинику, пришло с волнением по двум вопросам. Что ему скажет специалист? И что это за новая подписка в Instagram? Киске Урахара Ичиго чуть не выронил телефон из рук – зелёный кашемировый шарф, переданный в обмен на джинсовую куртку, смазанное столкновение носов, прошибающее до скопления небесных тел, заворачивающихся в единое течение, мягкие поцелуи и осторожные касания по всему телу в попытке стать ближе и слиться воедино… Его вина, глубоко в кишки пустившая свои корни, его благословение, данное не иначе как самой судьбой, его ценность, изводящая своей медлительностью, его звезда, сияющая ярко и верно на небосводе из мечт – и все вместе это его бесконечно закручивающийся млечный путь. Киске выпрямился, оглядывая его, смотря сверху вниз, прикоснулся раскрытой ладонью к коже, проходясь кончиками пальцев по впалому животу вниз. – Ты очень красивый. Черт.  Смущение затопило щеки, разливаясь жаром по грудине, когда Ичиго дрожащими в треморе руками открыл личные сообщения. Reels от Чада, иногда просматриваемые, так и не прочитанное старое сообщение от Рюукена “быстро удалил последнее фото” и новое послание, ожидаемое, но все равно выбивающее весь воздух изнутри, из каждой артерии, неверно оплетающей мышцы, из каждого сосуда и жилы, позволяющих двигаться. Ичиго с трудом попал по нику, ругаясь себе под нос. Как дела? 23:48 “Да вообще прекрасно”, – с тяжестью в грудине подумал Ичиго. Мы тут с Тессаем в трне по брам жаль тебя нет ~(>_<~) 00:52 Кажется, это грустный смайлик? К тому же, опечатки – похоже, до искренности пьян. Извини, что написал 00:57 Блин, он ещё просит прощения. 

Мне не за что тебя извинять

10:43

Черт, он на автомате настрочил ответ! Да, он действительно так думал, давно придя к выводу – ему не за что было прощать Киске, который не сделал ничего, что требовало бы искупления или отмщения. А вот в сторону Ичиго это могло и не работать – он-то много чего натворил в те тяжёлые дни, особо не задумываясь о последствиях. Паника заполонила сознание множеством вопросов. Надо ли было игнорировать? Или сказать другое? Или снова заблокировать? Может, отменить отправку? Привет, Ичиго. Как ты поживаешь? 10:45 Аааааа, пришло ещё сообщение! Ичиго с щелканьем заблокировал телефон и отбросил его на кровать, на которой сидел, с тяжким вздохом растирая лицо. Он только проснулся, а жизнь уже подкидывала новые поводы для переживаний. – Ты чего? – Кайен приподнялся на локтях, спросонья щурясь и пытаясь сфокусироваться на нем. Его работа начиналась после обеда, а последние занятия с учениками из другой страны закончились далеко за полночь, поэтому он планировал отоспаться, – но намерениям не всегда суждено сбываться, поэтому чувство сожаления укололо внутренности Ичиго, заставляя потерянно посмотреть на своего друга. – Мне написал, – запнулся, все же продолжая почему-то уже шепотом, – Киске. – Оп, тот самый блондинчик? – Кайен оживился, распахивая глаза в нетерпении. – Но ты же его заблокировал, насколько я помню? Ему в задницу словно воткнули укол адреналина – ещё никогда он так быстро не просыпался, выглядя при этом готовым на подвиги. Не хватало рук, в предвкушении потираемых друг о друга. – Да, но не везде, как оказалось, – с сожалением или радостью, сложно сказать. – Может, к счастью, – отмахнулся от его печального голоса. – Покажи фотки! Ах да, Ичиго же не подписался. Пока игнорируя входящее сообщение, он перешёл в закрытый профиль и отправил заявку на подписку, которую тут же приняли. В конце-концов, что он теряет?  Профиль грузился, постепенно позволяя обнаружить чуткие фотографии весенних бутонов вербы, цветущей яблони, вот обозначился новый ноутбук с извечными табличками Excel и пополнение чайной коллекции, возникли кадры травяных настоек на барном столе и пейзаж в освещении заката, виднеющегося из окна его дома, розово-персиковыми всполохами расчертившего небо – кажется, приоткрывалась завеса тайны над душой этого человека, разрешая увидеть мир через призму серебристой стали.  Без слов протянул телефон Кайену. – Воу, ты это видел? – тот развернул экран к нему. Фото со шрамами. Подпись “спасибо, что живой ( ◡‿◡ *)” – судя по всему, расцарапал лицо льдом на горнолыжке в тот отъезд в другой регион. Да, по датам все совпадало. Фото со швами в больничной палате. Фото с костылем. Он что, ещё ногу сломал? Помилуй нас, господь. Ичиго снова вздохнул. – Ну вот что ты вздыхаешь? – Кайен легко толкнул его одной рукой, другой продолжая листать профиль. – Он тебе разве больно делал когда-нибудь? – Нет, – признавая поражение. – Так напиши ему! – со впихиванием телефона в несопротивляющуюся ладонь. – Что написать? – растерянно и с непонятной мольбой на лице. – Что угодно! Не игнорируй, – Кайен погрозил пальцем и зевнул, не прикрыв рот. – Я пошёл умываться. И отчалил, шутливо приложив два пальца к виску, дернув ими в салюте. Кажется, все поставили в список задач окончательно доконать Ичиго.  Он со стоном плюхнулся спиной на кровать, совершенно не понимая, что ему делать дальше. С одной стороны, хотелось узнать человека, некогда подарившего ему чудо – предрассветное летнее небо с мелким дождем, рождающим радужное сияние, радость полевых ромашек, собирающихся в простой букет из волнения и вожделения, ощущение себя любимым. Ичиго вздрогнул – или ему тогда показалось, и это была просто страсть? Сомневаясь в себе, но думая, что все же в нем есть умение отличить одно от другого, он прижал тёплый телефон к груди, нахмурившись. От Киске не случилось боли, размазывающей останки сердца по плите текущей на последнем издыхании жизни, не произошло предательства чистых помыслов и ярких стремлений, не встретилось и капли неискренности в мелких жестах.  Его не за что было прощать. О влюблённости пока что не шло и речи. Пока что? О нет, Ичиго был не готов, не сейчас, не так сразу, слишком мало времени прошло, да и вообще…

Порядок

11:34

А вот он – лжёт. Пора было собираться к психиатру. Дорога была нервной, он не находил себе места, временно замкнутый в машине – пришло ещё сообщение, которое Ичиго малодушно не открывал, но руки зудели иголками, прошивающими от запястий до локтей, и сложно было удержаться от того, чтобы сразу ответить, но он смог. – Это похоже на биполярное расстройство, – вдумчиво произнес врач после исповеди о событиях прошлого года и изучения графика его жизни, её взлетов и падений. – Давайте наблюдаться, я выдам рецепт, и ещё можете приходить в группу поддержки. Собираемся по понедельникам в шесть вечера в поликлинике. М-да, сюрприз. Деньги на лечение теперь были, что не могло не радовать. Но что будет, если возникнут побочные эффекты? А у него работа, еле выносимые будни, клиенты-раздолбаи, ещё флиппинг с лёгкой руки Нелл, да и вообще в целом тошнотная жизнь, но, как любил повторять Ичиго, наученный горьким опытом, всегда могло быть хуже. Даже если казалось, что хуже некуда – даже представить не можете, насколько могло.  Ичиго знал. Поэтому без сомнения нашёл в интернете аптеку, где все было в наличии, и купил сразу несколько пачек с таблетницей для вдохновения, которое, возможно, покинет его парой дней позже. Он давно не знал, каким станет через месяц, что будет с его работоспособностью на следующей неделе, с каким настроением проснётся, блять, завтра, о каком прогнозе вдохновения могла идти речь? Да ну в задницу эти прогнозы. Уже дома Ичиго открыл социальную сеть под шум проводимых уроков – дети обычно орали, качественно не владея речью, и Кайен от них не отставал, постоянно удерживая внимание быстрым говором и повторением имен совсем непослушных учеников. Пусть занятия были индивидуальными, ощущение хаоса преследовало каждый раз, как он слушал свое окружение в квартире. Кот, которого они назвали Зангецу, непрерывно терся о ноги, мурча, хрюкая и радуясь встрече, и Ичиго не удержался от того, чтобы его погладить. Так, сообщение. Смятение поднималось волной мандража от ног до кончиков ушей, до волос на затылке, приподнятых в беспокойстве, пока он медленно открывал приложение, нажимал на иконки и близился к нужному чату. Продумывая пути к отступлению, которых не было ни в одной реальности, ибо все дороги вели к простой, но сложной дилемме – ответить или закончить все раз и навсегда, не мучая ни себя, ни его. Тиканье часов, не имевшихся в этой квартире, настигало его отсчётом до разрыва маленькой бомбы – достаточной для уничтожения сердечной мышцы или мятежного разума. И этот трижды проклятый спектр эмоций, мельтешащий взволнованными софитами перед глазами – или он просто экран включил слишком ярко? – выкручивал осязание на максимум, зыбко выводя на давно приевшийся тремор с гудящим в ушах пульсом.  Спустя неимоверно долгие десятки секунд он открыл послание, наверняка высвечивая на не совсем чужом телефоне “просмотрено”. Предлагаю встретиться завтра вечером. Какое место ты бы предпочел? 12:52 Ичиго восхитился – его так серьёзно приглашали на свидание. Или просто встречу? Кажется, ещё немного, и он надумает себе всякой херни, как обычно. Грудной отдел скелета уже начинало разворачивать тем самым взрывом независимо от его желания – медленно, как в кино или каком-то очередном познавательно-развлекательном ролике про боеприпасы на YouTube. Что происходит в аду, если такое – в его жизни? В любом случае…

Честно пока не готов

14:48

Ичиго невозможно крутило только при воспоминаниях о прошлой жизни, что будет, если он его увидит вновь? Воображение рисовало дрожащие руки, сердечный приступ, паническую атаку, обморок – и все это вместе, поэтому с трудом он заставил себя остановиться и не думать о возможной встрече больше, чем нужно. Нет – так нет, и нечего тут рассуждать. Но вот осколочным ранением уже разрывало лёгкие, добираясь выше, до ключиц… Подумал и вбил новое сообщение в диалог.

Мне диагностировали биполярку сегодня 

14:52

Если после этого от него открестятся, не удивится – так даже будет проще. Да и не привык он казаться сильно лучше, чем был на самом деле, что логично – Ичиго искренне был убеждён, что с самим собой никогда не стал бы не то, что дружбу водить, даже просто общаться. Обманывать окружающих по поводу своей прекрасной натуры не хотелось, как и тратить их время мнимыми образами – и так жить тошно, добавлять поводы к невыносимому существованию не представлялось нужным и важным. Кажется, металл уже прошивал гортань и кровь плескалась в горле. Черт, он не успевал. А куда должен был успеть? Ты купил таблетки? 14:55 Вопрос присоединялся к оранжевой вспышке, вызывая иллюзорный грохот, прокатившийся по всему телу – Ичиго ожидал посыл в пешее эротическое, хотя Киске и был всегда довольно тактичен и аккуратен с ним, или он предвидел мерзкое по своей природе сочувствие, хотя бы неуместную жалость, а может, отрицание существования расстройства и его самого в том числе. Но нет, не давая сомнений в своем благородстве, чистота человеческого достоинства, алмазная огранка искренних помыслов и прямота проводимых в пространстве нитей поступков ослепляли своим светом мрак его души, вынуждая поджать губы от осознания – черт, он хорош, слишком хорош для него, строго запрещено играть с ним, даже случайно, это попросту до отвратительного нечестно. 

Да, буду пить

14:56

Еще возможно драмкружок посещу

14:58

Ичиго не удержался от сарказма, хохотнув себе под нос. Как же он жалок в своей попытке посмеяться над самим же собой, как слаб в своей тихой истерике, как криво течет его жизненное русло. Какой драмкружок? 15:00 Лаконичен и серьёзен. Ичиго внутренне содрогнулся от вопроса, промелькнувшего в мыслях – как серьёзно он все чувствует, если вот так написал ему спустя время, несмотря на уродливость поведения Ичиго в последнюю встречу?

Группа поддержки

15:02

Смешно

15:02

Обхохочешься просто – хотелось и плакать, и смеяться, и кричать от непонимания ситуации, в которой оказался, от попыток сторговаться с судьбой, мол, это все неправда, такое не могло случиться со мной. Но жизнь любит быть тошнотной сукой и ежедневно преподносить сомнительные подарки, вытаскиваемые из мешка Санты, которые, вообще-то, издревле предназначены на Новый Год. Я бы хотел быть рядом  15:05 Если позволишь  15:06 Вот как. Все закручивалось стремительно, с упорством острого ножа доходя до мозжечка, позволяющего ориентироваться в пространстве – вот, чего хотел Киске. Ичиго мутило от недоверия к строчкам, перечитываемым раз за разом в попытке опровергнуть, понять заново, на этот раз правильно, а не так, как надумал себе в бесчисленных грёзах. Кишки как когда-то давно привычно скрутило, вынуждая со стоном согнуться и обнять себя руками, изможденно прикрывая глаза, жмуря их в отчаянной попытке не быть здесь, сейчас, в будущем, во временном пространстве, в котором бесконечно необходимо что-то решать. Выбирать не хотелось, но выбор маячил перед глазами лезвием бритвы Хитченса – если его утверждение истинно, его необходимо доказать. Если не докажет – оно не истинно. Так вопрос – в чем же он был убеждён? Он не нужен Киске, он не важен, он повод для мести, лишь удобно подвернувшийся спустя время. Он чёрное пятно, расплывающееся мерзкой кляксой в свете утреннего солнца, проклятая метка, разрушающая девственную кожу, клеймо, не заслуживающее счастья, больная мразь, не способная испытать высокие чувства по отношению к тому, кому это ценно и необходимо, для кого это – взаимно. В нем лишь жажда одобрения от божества, заслуженно оскверненная и низвергнутая так, как разрушает он все вокруг себя сам. Гореть ему в аду за дерзновение мечтать о том, чтобы быть счастливым с тем, кто находится на недостижимой вершине, но… …хотел быть рядом. Если он позволит. Да кто Ичиго такой, чтобы отказываться?

Было бы неплохо

15:13

Киске каждый день интересовался его самочувствием, на удивление, не вызывая привычного в таких случаях отторжения, и Ичиго постепенно и сам начал спрашивать, как его дела. Киске устроился маркетологом в компанию, направление которой Ичиго так и не смог понять, но определил для себя, что это нечто дорогое и совершенно для другого класса людей, к которым себя он не относил.  Стремясь не надоесть, Ичиго писал не так часто, как порой хотелось, но ответ приходил почти сразу – максимум в течение часа. Закрадывалось подозрение, что он действительно был интересен для Киске, но проще было принять идею о том, что он на самом деле не работает и ему скучно, нежели это.  Наступил конец мая и он наконец-то нашёл квартиру для ремонта и перепродажи – в другом районе, в минутах пятнадцати езды от его дома. Ичиго скидывал фотографии Киске, и тот честно говорил, если что-то было непрактичным дерьмом – не так, конечно, а более дипломатично, в своем духе истиннного аристократа. В очередной вечер Ичиго почувствовал себя очень смелым – может, таблетки начали действовать? 

Встретимся?

20:01

Да вроде в побочных эффектах не было слабоумия и отваги – не их предназначение, не их изначальная цель. Он был откровенно возбужден после рабочего дня, мышцы дергались после тяжелой поездки в другой город для показа недостроенного дома – вышло полтора часа в одну сторону, около двух часов обратно. Мандраж не отпускал, расширяя зрачки и тем самым заставляя зрение расплываться, и Ичиго уже успел пожалеть об этой дерзости, как пришёл ответ. Уверен? 20:03 Только не надо подкидывать ему сомнений! Он и так переживал по поводу собственной адекватности на постоянной основе, так ещё и вопросы, спонсирующие это состояние. 

Можно так же в центре возле часов

20:05

И прогуляться в сторону библиотеки

20:06

Не отступаем, ни шагу назад, нет иного варианта – только вперёд! Ичиго чувствовал себя рехнувшимся, игнорируя изначальный вопрос об уверенности – да, конечно, её у него ни капли не было. Ни в себе, ни в своих словах, действиях, ни в чем.  Когда хочешь? 20:09 Ичиго готов был сорваться сегодня, но какой-то тормоз прижал его к дивану, на котором он сидел – нельзя дёргать так человека, который спокойно ждал его решения по поводу встречи уже пару недель. Он тоже подстроится под его планы, он тоже – подождёт.

А когда тебе удобно?

20:11

Давай, Ичиго, стартуй, как ракета! Могу завтра около 20.00 20:15 Ичиго победоносно вскинул кулак вверх, резко опуская его вниз с криком “йес”. Он добился своего, у него получилось! Было, конечно, чему радоваться – он прекрасно понимал, что просто принял ранее озвученное приглашение, а не получил согласие благодаря бесчисленным попыткам, но ответ от Киске ощущался благой вестью, что все будет хорошо. Что он может торопливо, но неожиданно без вездесущего тремора в руках, успокаиваясь, написать ему…

Я подойду

20:16

… и чувствовать, что все правильно. Киске привносил чувство дежавю – джинсы с ромбами, фисташковая рубашка, полосатая панамка, которую он снял, заприметив его издалека.  – Ну привет, – улыбка огладила лицо мягким жестом, а полынные глаза пробежались по каждой черте, словно стремясь ухватить больше, пока дозволено, пока есть возможность, пока не настало время расставаться. Ичиго не удержался от того, чтобы потянуть губы в ответной улыбке, чувствуя, как что-то неизвестное расцветает внутри, что-то, похожее на райский сад, в котором тихо, понятно и просто, спокойно и целомудренно, до удивительного приятно. – Привет, Киске, – с удовольствием произнес имя, заряжаясь неведомым оптимизмом и верой в грядущее. – По пути есть кофейня. Выберешь кофе на апельсиновом соке? – чутко, с неотрывным взглядом из лаванды, снова надев шляпу. Киске, немного смущенный толпой, поэтому закрывшийся от нее головным убором, будто не мог насытиться его простым присутствием рядом – почти не смотрел вперёд, чудом не спотыкаясь, но не касаясь, держа комфортное расстояние между ними. О, он помнил про его любимый бамбл – сложно было, безусловно, не запомнить, Ичиго, наверное, тысячу фото прислал с ежедневным ритуалом. – Да, – Ичиго почувствовал, что уши зажглись огнём, не иначе как покраснели. В ненавязчивом молчании дошли до заведения, взяли с собой холодные кофе и чай и направились к зданию библиотеки возле набережной. Чем ближе они подходили, тем быстрее васильковые линии неба сменялись огненными полосами заката, постепенно угасая и превращаясь в сумерки. Становилось прохладно, и Киске надел свою джинсовую куртку на плечи Ичиго, видя, как тот дрожит от вечернего воздуха в тонкой футболке. Выбрав полуосвещенную аллею, они брели по ней и обсуждали что-то по работе, когда пластиковый стаканчик Ичиго опустел, и он с сожалением выбросил его в ближайшую мусорку, присаживаясь на лавочку и хлопая по пустому месту рядом с собой. Киске не нужно было повторять дважды. Он оказался близко – так, что можно было разглядеть небрежную щетину на его щеках, бледную кожу, мерцающую в тусклом свете далёких фонарей, длинные белесые ресницы, серебристый взгляд, направленный вдаль, и мечтательную улыбку на губах. Улыбку, которую хотелось поцеловать, даже если за этим последует смерть и горение в адском котле. Ичиго протянул руку, касаясь его плеча трепетно, с опаской, и с чувством восторга, что его не останавливали, продолжил вести выше, к шее, когда тёмная сталь сверкнула в полутьме, обращаясь к нему. Киске молчал, позволяя пальцам скользнуть в волосы на затылке, снять шляпу и положить рядом, разрешая затем вернуться и придвинуться всем телом ближе, сокращая расстояние медленно, давая возможность отвернуться, оттолкнуть, ударить, убежать – как угодно воспротивиться происходящему. Но преград не было, как и тогда… …со спокойной уверенностью и готовностью к любому исходу… Ичиго прижался поцелуем к сухим губам, увлажняя их своим желанием быть ближе – двигался, не веря, что эта сверкающая белизной чистота может открыться ему, осветить его жизненный путь, проникнуть в его лёгкие, заставив дышать по-новому и смотреть другими глазами на этот мир. Приоткрытые губы, отвечающие на его стремление, ощущались долгожданным дозволением пройти через райские врата, вкусить его нектар, и Ичиго чувствовал себя жаждущим путником, достигнувшим оазиса в пустыне, – удача повернулась к нему, однозначно одобряя его выбор, счастливо улыбаясь так же, как это делал Киске прямо в тот момент, нырнув под джинсовую куртку, прихватывая его за талию ближе к себе и ценностно ведя ладонью по его щеке, бережно оглаживая его затылок так, как когда-то давно, кажется, в прошлой жизни. – Позволь мне быть рядом, – прошептал ему Киске, на мгновение отрываясь от него. Это ощущалось признанием, ответ на которое уже имелся, звеня колокольчиком единственного исхода здесь и сейчас. – Нет, Киске, – мотнул головой Ичиго, утонув в серебре вновь. – Позволь мне быть рядом и вместе с тобой.  Киске усмехнулся, кивая, прикладываясь своим лбом к его, прикрывая глаза. – Я согласен, – ещё одно признание, окутывающее теплом многострадальное солнечное сплетение. Ему, его чёрной душе, чистота человеческого достоинства дает шанс. Кажется, он снова возносит кого-то на пьедестал. Гиблое ли это дело? Ичиго не знает, но белизна ослепляет до слез, и отблески света в темноте причудливо играют калейдоскопом в каплях влаги в уголках его глаз, которые стираются нежным прикосновением пальцев. Старая его версия хотела убить себя.  Новая его версия это желание постепенно осуществляла. Может, счастливый конец – это продолжать быть мягким и любящим, как он хорошо умел раньше, несмотря на то, что весь мир будто был против? Может, это спокойствие рассудка, отсутствие впивающихся в кожу мурашек, верчения кишков, подкосившихся невовремя коленей, мир без вечного страха сказать не то, сделать не так? Может, счастливый конец – это постоянное движение вперёд, любовь к себе от самого себя же, та, что давно хотел? Или это признание того, что сделало тебя тем, кто ты есть? Иногда стоило напомнить себе, что ужас, причиненный чужими руками, не определял его – манипуляции и отрицание, гнев и игнорирование, это все их, а не его. Провести границы, знать себе цену – что это значит, что это вообще такое? Ичиго встречал много трудностей, но не чувствовал себя окончательно низвергнутым с платформы этой реальности, зная, что все трагедии, что он пережил, сделали его тем, кем он был сейчас – тем, кто видел, как выбраться из любого дерьма, как справиться с ним. До мазохизма он ценил свой опыт и гордился им, мол, посмотрите, я все ещё жив, я сломлен, но шагаю вперёд, имею силы поднять голову вверх, чтобы посмотреть в безответное небо и спросить – “где моё счастье, сука, я заслужил”. Он поцеловал Киске вновь, так нежно, как умел когда-то, не пытаясь осквернить совсем не чужую медлительность, ценностное отношение, бережные касания и чистые чувства.  Возможно, однажды все обретёт осязаемый смысл, как их руки, соединившиеся в переплетении пальцев, и стоило просто довериться самому процессу. Ичиго решает жить не вопреки, а для кого-то. Возможно, ради себя.