Юность

Июль 2020 года — октябрь 2020 года

крест любви, да о той, что не шепчет,

вонзаясь чуть ниже ключиц,

что кричит, рвёт и жутко скрежещет,

что огнём подожжет из десниц.

Ичиго выдохнул, коротко взглянув на себя в зеркало санузла отдела продаж. Пальцы слегка нервно подрагивали, но успешно справились с тем, чтобы поправить отросшие за пару месяцев рыжие прядки. Консилер под глазами был почти незаметным, скрыв его вечные нежно-фиолетовые круги под глазами, белая рубашка стройнила, черные джинсы от нее не отставали – они стали слегка тесными из-за подкаченных после тренировок ног – поэтому Ичиго мимолетно удовлетворился своим внешним видом. – Доброе утро! Знакомый голос с рычащими мотивами и хлопок входной двери прозвучали за тонкой перегородкой, и Ичиго резко выдохнул. Кажется, пора было выходить. Все началось с простой задачи: необходимо было готовить деньги. Ичиго посадили в безымянное кресло в менеджерской слева, в углу короткого коридора. На стене висела огромная таблица с вложенными в неё листками бумаги – график работы многофункциональных центров, правила работы с клиентами, названия документов, необходимых для подачи на ипотеку и составления договоров, и, самое приятное, список дней рождения каждого сотрудника. В июле, августе и сентябре их было особенно много, а Ичиго решил подарить всем какой-либо презент. Данная мысль была отнюдь не альтруистичной, не из порывов любви к окружающему миру в целом и отделу продаж в частности – Ичиго очень хотел оказать какой бы то ни было знак внимания Гриммджо, и лучше способа попросту не предвиделось. Маскировка казалась Ичиго идеальной. Но сначала – Кьераку и он сам. С Кьераку их отношения претерпели существенные изменения. Он действительно смог стать его духовным наставником, как выражался у себя в голове Ичиго – Кьераку не просто спрашивал дежурное “как дела”, а выслушивал доверившегося Ичиго и его глаза выражали сочувствие без бьющей ножом в сердце жалости – и это было ценно. Ичиго рассказывал о проблемах с нередко пьющим отчимом, о том, что сомневался в выборе профессии и учёба ему неинтересна, так как работа гораздо живее, она заряжает его бодростью, оптимизмом и верой в собственные силы, а также делился терками с клиентами, спрашивал совета по поводу сделок. Шунсуй не льстил и не оставлял без внимания его косяки, мягко, но четко высказывая критику там, где это было необходимо – он был первым взрослым, который, по ощущениям, безусловно его поддерживал и понимал, что Ичиго не только ребёнок, но и юноша с уже сформировавшейся в этом возрасте личностью. Несмотря на это, Ичиго чувствовал себя пластилином – личность с легкой руки Кьераку менялась, но эти изменения не могли не радовать – он стал дисциплинированнее, приобретал новые навыки коммуникации с окружающими людьми и получал базовые знания о технологиях строительства, что увеличивало чувство уверенности в себе день за днем. Поэтому, следуя своему плану, Ичиго подарил две банки дорогого кофе, так горячо любимого Кьераку, и кубинскую сигару из табачного бутика в центре. Ичиго собой был горд – первая часть его плана проходила успешно. Пятнадцатого июля был его собственный праздник, двадцатилетие, но не случилось ничего особенного – он заказал обед для всех, а ему скинулись деньгами остальные сотрудники, как и было заведено. Гриммджо не было, родители тоже подарили деньги, которые Ичиго тут же спустил на шмотки для офиса, дабы выглядеть приличнее. Больше особенных моментов в том дне выделить не удавалось. Имя перекатывалось на языке раскатом грома, отдаваясь эхом в произносимом мысленно “с днем рождения”. У него должно было все получиться. Ичиго коротко выдохнул и вышел из санузла приободренный самим же собой, услышав первые приветствия вкупе с поздравлениями в адрес Гриммджо и его удаляющиеся в сторону кухни шаги, и проследовал в менеджерскую, где уже все менеджеры по очереди пожимали ему руку. Ичиго, чувствуя себя неловко, пожал руку тоже, и тихо произнес: – С Днём Рождения, Гриммджо. Неловко переминаясь с ноги на ногу, продолжил: – У меня для тебя, как и для всех остальных, подарок. Уточнение чувствовалось необходимым и обязательным, что-то вроде “Гриммджо, не обольщайся, ты не такой особенный”. Безусловно, он был особенным – дерзким, интеллектуально одаренным, заряженным живой энергией, сильным, да был много чего, в общем, оставаясь при всех возможных недостатках (их Ичиго упорно не видел) лучшим. Тем не менее, в открытую заявлять неуместные признания не хотелось, поэтому Ичиго и сказал то, что намеревался. – Оу, – Гриммджо впервые за все время посмотрел ему в глаза. – Хорошо. Ичиго трепетно вручил ему бонсай – выбирал он его часа два в магазине растений, честно говоря, заебавшись капитально, но вусмерть радостный, что дар был приобретён с его личной зарплаты и просить денег у родителей не пришлось. С маминого одобрения его идеи – она помогала определиться с нужным деревцем – все ощущалось даже сладостным и правильным. Все было здорово. Ичиго видел равнодушие, угадываемое в том, что Гриммджо мало уделил внимания столь значимому в его жизни событию и в целом мало на него смотрел, но твердо решил не обращать на это внимания и временно просто забить. – Правда, мне кажется, он у меня сдохнет, – Гриммджо хохотнул, когда Ичиго непонимающе взглянул на него, – у меня все растения дохнут. – Ничего страшного. И последняя фраза была лёгкой по своему тону, но далась Ичиго с трудом – горечь хотела брызнуть из его глаз, но он на корню её сумел подавить, даже не успело защипать веки. Гриммджо небрежно поставил бонсай на свой заваленный бумагами и всякой чепухой стол рядом с пыльным компьютером, потер ладони друг о друга, широко ухмыльнувшись, и ушёл на кухню. Послышался звук наливаемой в кружку из бутыли воды. Вот и все. Ичиго развернулся и, проследовав к своему рабочему месту, опустился в свое кресло. Он был разочарован. А чего он ожидал? Фанфар, песен в его честь, горячей благодарности? Или просто мягкой улыбки? Ичиго не знал наверняка, но точно не этого. Потряс головой. Он решил не думать об этом, не зацикливаться. Не думать. Точка. В июле уже начались поездки на стройку с менеджерами, он продолжал звонки по старой базе контактов клиентов, теперь ему давали свежие заявки тоже, и можно сказать, дел своих было невпроворот. Нужно было работать. Со всеми менеджерами Ичиго уже успел познакомиться и съездить на пробные показы, перенимая их фишки, записывая каждый визит на аудио и основные моменты в тетрадь. Увидев тетрадку, Кьераку не удержался от безобидного стеба – назвал его задротом и отличником, на что Ичиго ничуть не обиделся. Да, задрот, и что? Зато однажды обязательно станет лучшим. Очень хотел и верил в это. Йоруичи была загадочной и чарующей, её природный и явно взращенный постоянным трудом магнетизм отлично работал на мужчинах, а если они приходили с парой, то фокус смещался на женщину, и эта ставка была беспроигрышной. Она прекрасно знала все технические моменты, рисовала жизнь на новом месте такой, что каждый покупатель мог увидеть себя в будущем именно здесь. Умело закрывая их потребности, Йоруичи держалась прямо, уверенно и непоколебимо, какой бы человек ни стоял перед ней. Безусловно, Ичиго был восхищён и хотел быть таким же крутым. Укитаке брал спокойствием и рациональностью. У него не было умения давить на боли клиента, порой не хватало искусства тонко применять шантаж, как это делала, блефуя, Йоруичи (или не блефуя, ведь ее прогнозы о повышении цен сбывались), поэтому по сделкам он немного отставал от остальных, но Ичиго понимал, что было, чему научиться, и у него – интеллектуальный шарм работал на большинстве клиентов, он внушал ощущение, что перед ними стоит опытный менеджер с хорошим образованием, который может честно ответить на любой вопрос. Ренджи… Ренджи вообще был просто лучиком солнца, который устраивал клиентам из покупки квартиры настоящий праздник. Немного раздолбай, выполнявший план в последнюю неделю месяца, а весь месяц, по взгляду со стороны, просто гоняющий кофе и курящий в перерывах между визитами, он залипал в игры на телефоне и так же играючи расправлялся со сложными клиентами, выводя их на лёгкость и оптимистичное видение будущего. И этому Ичиго тоже учился, тщательно записав его формулировки в блокнот. Он станет человеком-швейцарским-ножом (не из известного сомнительного фильма), юху! Оставался Гриммджо, с которым за весь выделенный на обучение месяц визита не случилось. И ожидание его не подвело. Тело его чуть не предало за час нахождения рядом с этим великолепием из мускулов, рычащих ноток в голосе из-за горячей картавости (Ичиго вообще не подозревал, что такая может быть) и квинтэссенции молниеносного реагирования на любую херню со стороны посетителя. Попался очень сложный клиент – дотошный в каждой мелочи, с непонятными шутками, корчащий из себя профессионала, он просто не шел адекватным образом на контакт и… раздражал. Гриммджо практически не подавал виду, лишь по тому, как быстро он сворачивал все вопросы в трубочку и словно выкидывал, шёл впереди, почти не оглядываясь, Ичиго становилось понятно, насколько он взбешен. – Блять! Заебал! – Гриммджо пару раз хлопнул по рулю раскрытыми ладонями, когда они оказались в машине и закрыли двери. Ичиго потер парой пальцев переносицу, прикрыв глаза и чувствуя себя уставшим, словно его выжали как тряпку на этом визите. Автомобиль тронулся, двигаясь со стройки в направлении отдела продаж, и в боковое зеркало Ичиго увидел, что машина клиента следует за ними, как и должно было быть. Бывало, порой клиенты “терялись” на обратном пути, решая поисследовать комплекс самостоятельно, и это было, безусловно, не лучшей идеей – пытаться без путеводителя разобраться в абсолютно незнакомой местности. После этого они могли и не вернуться или вернуться вообще только через пару лет. Порой Ичиго не понимал людей. – Сложный клиент попался, – робко подал голос Ичиго, желая вывести Гриммджо на краткий разговор. – Да ебанутый просто, – огрызнулись ему в ответ, – он даже не собирается покупать, ему важно было выглядеть “потрясно” перед своей женой с детьми. – Понятно, – Ичиго больше нечего было ответить на это. В отделе продаж он поудобнее устроился в своём кресле и надел наушники, включая свежую запись. Он с наслаждением прослушал каждое предложение, и в этот раз выписать получилось особенно много – диалог был напряжённым, быстрым, насыщенным вопросами и ответами, поэтому порой Ичиго попросту не успевал за речью Гриммджо и клиента. Впрочем, он был рад переслушать любую фразу ещё раз, внутренне сгорая от лютой смеси восхищения, вожделения и радости. В конце августа Ренджи был более удивлён и даже, кажется, счастлив полученным рыболовным приманкам и новым крючкам – он засиял искренней широкой улыбкой и сжал Ичиго в крепких объятиях – рыбалку он до ужаса любил, вызывая теплые смешки коллег и восторженные вздохи по поводу его уловов. Он стабильно ездил на природу раз в два-три месяца, сумев вырваться из тяжёлых трудовых будней на пару дней. Пару очень счастливых дней, судя по его Инстаграму. Иноуе мило покраснела в сентябре, когда он протянул ей букет цветов. Уруру кротко улыбнулась и опустила глаза, глаза, получив коробку любимых конфет. В конце сентября Мацумото нежно сжала его плечо, увидев на своём столе новый недатированный ежедневник от какой-то понтовой фирмы – он записал себе в заметки, что она упоминала в одном из обеденных разговоров мечту приобрести такой. Все были дружелюбны и рады. Гриммджо – нет. Это становилось очевидным с каждым врученным подарком.