Валькирия🌺

      1 сентября!       Поезд уже прибыл, осталось дождаться остальных, а там, отгородившись ото всех, уйти в книгу о шахматах, с головой проводя время наедине с самим собой. Так думал Лодур до тех пор, пока не пришла с маггловской стороны через вокзал Кинг-Кросс валькирия Хьё, в волосах которой блеснула серебром бабочка-артефакт. Волосы девушки стянуты на затылке в простой пучок, который держался именно благодаря бабочке и двум тонким длинным шпилькам. И дело не в шпильке или ее форме, а в магических эманациях эту заколку окружающих.       — Ёри, - шепнул Лодур на своем родном наречии, — ты тоже, - но что именно тоже, Лодур не сказал. Валькирия, до этого не обращающая на него внимания, как и он на нее, обернулась. Чуть улыбнувшись, она сказала:       — Его потомок достойный Валхаллы человек, Лодур, - рыжему богу этих слов хватило, чтобы усмирить сердце и душу, как и отблагодарить валькирию за сказанные слова: — я тебя с ним познакомлю, если хочешь.       — Буду благодарен, Хьёртримуль, — ответил Уизли, переходя на язык мидгарда: - Но ты не обязана. Как и делать вид, что мы с тобой друзья.       — Я не буду делать вид, Рон, — сказала Хьё, называя Лодура нынешним именем, — но общаться с тобой не откажусь. Темы общие все-таки нас объединяют, — и показала на книгу по шахматам, — если ты помнишь, на первом курсе мы с тобой неплохо играли.       Рыжий бог усмехнулся, соглашаясь с тем, что Гарри была неплохим оппонентом. А сейчас, когда в ней пробудилась валькирия, мудрее и опытнее, прошедшая не одно сражение, игра станет куда интереснее. На этом моменте и валькирия, и рыжий бог улыбнулись. К тому же к ним присоединилась еще одна дева, чья кровь кипела и горела как пламя Сурта. Но это пламя не несло погибель и разрушения. Оно, как казалось Хьё и Лодуру, больше подходило к разряду небесных, принадлежащего драконам. Так это или нет? Они поймут через несколько недель, когда Мионе исполнится 16 лет.       — Миона, пойдем купе свободное искать! — позвала девушку валькирия, заключая ту в объятия. Миона улыбнулась, обрадовавшись тому, что друзья, ее лучшие друзья, снова, как и прежде, общаются, а не смотрят друг на друга хищным зверем. Обняв сначала друга, потом подругу, отметила прическу и заколку-бабочку в ее волосах. С резными крыльями, утонченная, но при этом скромная, никаких драгоценных камней. Простые серебряные нити, сплетенные между собой. И явно защищенные магией.       — Красиво! — Миона коснулась крылышка совсем едва. Но ее прикосновение, а может и что-то другое, зазвенело колокольчиками. Затрепетало переливами.       Этот звон был валькирии хорошо, даже слишком хорошо знаком. Его она не перепутает. Ведь так могут звенеть лишь ЕЕ посланники. А значит, та, кому принадлежит ее сердце и душа, совсем близко. Возможно, даже очень близко. Все еще слыша звон крылышек серебряных бабочек, Хьё оглядывалась, всматривалась в толпу студентов и их родителей. Но нет. Бабочка серебряных снов больше не трепетала крылышками. Но Хьё это не послышалось. Она точно слышала звон ЕЕ посланников.       — Надежда есть, — сказала она, еще раз окидывая взглядом студентов, все еще ощущая ЕЕ присутствие.       Миона не слышала этих слов, а Лодур, прекрасно знающий о ком сказала Хьё, тактично промолчал. Не в его правилах, будь он трижды бог лжи и коварства, лезть в личную жизнь, разрушенную частично по его вине. Поэтому он сделал вид, что не слышал слов валькирии. Шел за ней и Мионой, думая о своей потерянной много столетий назад любви.       Сигюн — ее он подвел, из-за него ей пришлось страдать. Но был бы у него шанс встретиться с ней вновь, подобного не повторилось бы. Она — все для Лодура. Его душа, его сердце и его разум.       ***       Этот учебный год полон сюрпризов и испытаний на прочность. Как для потомков Годрика, так и для потомков Салазара. Но об этом студенты узнают чуть позже, когда ступят в Большой Зал под своды заколдованного купола-потолка. Сейчас речь о деве, чье присутствие в этом круге перерождения привело бы к недоумению одного расчетливого, коварного и мерзкого типа, запечатанного на картине магическими красками и рунами, вплетенными в холст. Имя ЕЕ — это иносказания и ругательство, сопровождаемое неприязнью. Ей в истории приписывают те заслуги и нелицеприятные деяния, которых она ни разу не совершала. О которых даже подумать не могла. Но именно ЕЕ имя и личность, а не ЕГО, стали отрицательным.       — Шумно, как и всегда, — сказала слизеринка, окидывая взглядом полную студентов и взрослых платформу в поисках подруги и друзей.       Их она нашла, но не сразу. Сначала увидела Золотое Три Гриффиндора в пока что неполном составе. На перроне стоял Уизли и Поттер. Они о чем-то разговаривали. Вид Уизли был понурый, а взгляд хмурый. Поттер же не узнать. Черные длинные волосы девочки затянуты в пучок, кожа переливается перламутром, нет ни единой родинки и намека на загар, а нескрываемые за стеклами очков глаза сверкают зеленью.       — Панс! — зовет подругу Драко, стоящая в компании леди и лорда Малфой. Рядом с ними Блейз и Тео. Та, кто носит в этом круге перерождения им Панси Паркинсон подошла к друзьям, приветствуя чету Малфоев.       — Как ты, милая? — задает вопрос леди Нарцисса, заправляя выбившийся локон за ушко, — как лорд и леди Паркинсон?       Что могла ответить Панси, кроме как «хорошо». Ведь именно так были дела у всех тех, кто находился под гнетом Темного Лорда долгие годы. Волдеморт — отдал душу Хель. Насколько долго — другой вопрос, который стоит задать Богине Смерти. Но то, что все Пожиратели свободны от его клейма — неоспоримо. Черная метка более не точит душу и терзает сердце. Все ранее порабощенные — свободны.       — Панс, пошли купе свободное искать, — сказала Малфой, — пока не пришлось делить его с Креббом и Гойлом, — и поморщила нос. Нет, толстяки неплохие ребята, но кроме как о еде, думают только о квиддиче. Им лишь бы скинуть кого-то с метлы при помощи биты и бладжера.       Панси нравилась эта игра, была бы ее воля, она бы присоединилась. Ведь как раз появились вакантные места, выпустился Маркус, а значит, будет отбор на охотника. По ней была бы идеальной позиция ловца, но там Малфой. Был бы кто-то другой, поспорила бы. Но не с Драко. Ее она уважала. Как и их с Поттер соперничество. Поттер. вновь мысли о ней и произошедших переменах. Еще раз Панси хотелось увидеть новый облик Поттер. Найти ее в толпе.       — Найди, — шепнула она своей серебряной помощнице, призванной, пока Малфой, Нотт и Забини были заняты своими делами. Бабочка, звеня крылышками, устремилась в толпу. — Она… не может быть… — не знала, что сказать Панс, когда увидела взглядом помощницы Поттер.       В волосах ее — серебряная бабочка, крепко держащая непослушные кольца кудрей. А на левой руке — браслет в виде раскрытых крыльев. Этот браслет не просто украшение, он — артефакт, созданный мастером высокого уровня. Хранилище еще более ценной реликвии, чем меч Гриффиндора. Орудие, в прошлом отправившее десятки тысяч душ грешников во владения Хель.       — Это ты… — по щеке девочки потекла слеза.       Сердце же обожгло, а легкие сковало от воздуха, ставшего тяжелым и давящим. Девочке хотелось всхлипнуть, отпустить руку Драко и умчаться к той, кого она потеряла много веков назад. Но не вышло. Та, несмотря на то, что услышала трепет серебряных крыльев, уже скрылась в толпе людей. Ничего. Она знает, в ком переродилась госпожа ее души и сердца. И теперь, переродившись в одном и том же вихре судьбы, она окончательно и бесповоротно станет ее. Только ее и ничьей больше. Иначе не быть ей Верховной Феей Темного круга.       ***       Гриффиндорцы, слизеринцы, рейвенкловцы и хаффлпаффцы, прибывающие на пир, занимая свои места, не могли ни заметить нового лица среди профессоров. Но они уже привыкли к тому, что каждый год происходит одно и тоже. Приходит новый профессор по Защите от Темных Искусств. А в конце года что-то случается. Или профессор погибает по неизвестным причинам, или сходит с ума от своего же собственного заклинания, или воет волком на луну, обращаясь оборотнем.       У студентов, даже несмотря на отмену игр в квиддич и Турнир Трех Волшебников, была надежда на адекватного профессора в лице отставного мракоборца Аластора Грюма. Этот матерый, закаленный сражениями волшебник, прозванный Шизоглазом, на счету которого десятки уничтоженных темных тварей и пойманных Пожирателей, кто посмертно, кто в Азкабан, не должен был покидать пост профессора, ведь ему ничего не страшно. Даже если сам Люцифер явится на эту бренную землю. Но, увы, надежды не оправдались. Старые раны, полученные в боях с Пожирателями, дали о себе знать, и профессор Грюм покинул пост.       — Этого старика надолго не хватит, — шептались братья Уизли.       Эти выдумщики на шутки и пакости уже готовили для профессора целый список шалостей. Потирая руки, предвкушая, ждали, когда им и всем студентам представят профессора в темно-зеленой мантии и пенсне на глазу. Но сначала распределение первогодок. Прошло оно быстро. Никаких неожиданностей и сюрпризов. Самый главный ждал впереди. Слово взял директор Дамблдор:       — Дорогие студенты! Поздравляю вас с новым учебным годом! Желаю удачи выпускникам. Как вы могли заметить, за нашим педагогическим столом новое для вас лицо. Не стану затягивать. Представлю вам нового профессора Зельеварения! Горация Слагхорна! — профессор привстал со своего места и поклонился.       — Чего?       — Как это зельеварения?       — А Снейп куда делась? — но Северина сидела на своем прежнем месте. Шепотки же продолжались. Нарастало непонимание, что вообще сотворил директор в этот год. И лишь Поттер, широко улыбающаяся, приветствующая профессора Снейп на посту ЗОТИ, знала об этом еще до приезда.       — Поттер! А ну выкладывай! — требовали в один голос близнецы, понявшие ее взгляд, но при этом не понимающие радость оттого, что ЗОТИ будет вести Снейп. — С чего ты такая счастливая? — но девочка не ответила. Директор вновь представил уже оффицально:       — Профессором по Защите от Темных Искусств станет Северина Снейп, удачи профессор, — пожелал Альбус, а та, не поднимаясь со своего места, только сдержанно и сухо кивнула, поблагодарив за пожелания. Но взгляд все-таки подняла, посмотрев на стол Гриффиндора, где на удивление для нее улыбалась девочка Поттеров. Лишь один вопрос терзал ее разум в данный момент:       — Почему?       Ответа она обязательно добьется, но позже. На уроках. Сейчас приветственный пир и просьба директора к ученикам быть бдительными, ведь зло не дремлет. Кого именно имел в виду Альбус — понятно. Только необоснованно. Меток в небе больше не было, а рука Северины — чиста. Да только директору не верится, что труд десятилетий, в который он вложил предостаточно сил, рассыпался осколками разбитых надежд. Именно поэтому он и говорит то, во что хочет верить.       Пир закончился, старосты провожали первогодок, тогда как остальные — шли самостоятельно. Покинула пир и Северина. Приветственную речь, как другие деканы, она для первогодок не произносит. Этим занимаются выпускники. Старосты же хлопочут с расписанием. Старостами на смену Джеме Фарли и Эдриану Пьюсси, стали Панси Паркинсон и Блейз Забини. А Малфой — капитан команды. Пока Блейз показывал новичкам их комнаты, а также где находится душевая комната, Панси пришла к декану за расписанием для всех курсов.       — Вот, мисс Паркинсон. Размножьте заклинанием, — протянула декан свитки. Но наткнулась на полный решимости взгляд. Карие глаза девушки сверкали медовыми отблесками, отражая огонь свечей. — У вас еще что-то, мисс Паркинсон?       — Да. У меня будет к тебе… - декан Слизерина было возмутилась понебратством со стороны студентки, взгляд ее стал тяжел и пронзителен, но ровно до того, как стоящая напротив девочка не назвала истинного имени декана, той, кто в этом круге судьбы переродился в потомка ядовитой богини: — ...Ахлис, просьба.       Тонких губ слизеринки коснулась улыбка, а на кончик пальца опустилась серебряная бабочка, звеня полупрозрачными крылышками. Сама же хозяйка ночных странниц показала стоящей напротив богине Ядов только глаза. Насыщенно-фиолетовые, с вертикальным зрачком. Кому принадлежат серебрянокрылые бабочки и фиолетовые глаза, богиня Ахлис знала. Ведь как с ней, так и с еще одной леди с крылатым мечом, она знакома.       — Чем я могу тебе помочь, Моргана?