Валькирия🌺

      Хьё       — Позор, Сириус! — комментирует Джеймс ситуацию, в которой оказался крестный, — девчонке проигрываешь! — все-таки рассмеялся отец, заходя в тренировочный зал. До этого он просто стоял и наблюдал за нашим с крестным спаррингом.       Несомненно, Сириус прекрасный фехтовальщик, особенно для человека наделенного магией, привыкшего на нее и полагаться. Он один из лучших на моей памяти. Практически с самого начала боя мне пришлось воспринять его всерьез, чтобы не проиграть. Тяжело, очень тяжело сражаться в полную силу, когда тело слабое и физически практически не развито. Сил и способностей у меня предостаточно, что не скажешь о развитии тела. Да, игра волшебников квиддич дала возможность потомку развиваться физически. Мышцы у нее имеются, как и гибкость с ловкостью. Этого не отнять. Она легкая на подъем, подвижная и быстрая. Но этого для меня мало. Нужны и сила с мощью. И не только в кулачном бою, но и держа клинок в руке.       — Девчонке? — возмущается крестный, смотря на Джеймса, но краем взгляда на кончик рапиры, упирающегося ему в глотку. — Да Хьё нас с тобой, когда вернет всю силу и память по этому тренировочному полю раскатает, как кусок масла по тосту! — сказал Сириус, тяжело дыша. Рапиру я убрала и поблагодарила:       — Спасибо, крестный, — и посмотрела на отца, — может, ты со мной в пару встанешь? — но тот поднял руку в защитном жесте, мол, откажусь. Тогда предложила другой спарринг: — а магический? Меня же не засекут здесь. — И это не вопрос.       — Это можно, — сказал Джеймс, меняя крестного.       Тот с облегчением выдохнул и стал зрителем. Занял место в дверном проеме. Оттуда обзор лучше и меньшая вероятность словить заклинание или рикошет. На губах Сириуса улыбка. Он, как и я, предвкушал яркий бой. Ведь я не буду сдерживаться. Сразиться в полную силу, не используя лишь убивающие и сильно вредящие здоровью заклинания. А также Непростительные. В остальном нет запретов. Такие условия у отца. Я же, сказав:       — Сам напросился! — обнажила палочку, извлекая ее из перевязи на бедре.       — Чтоб тебя! — выругнулся отец, когда в его сторону полетели магические стрелы, окутанные серебристым сиянием. Без формул и построения призывных кругов, в ход шла и магия рун. Связками, мне доступными, по взмаху атаковала Джеймса, заставляя уйти его в глухую оборону. Мной использованные заклинания отражал черно-фиолетовый некромантический щит. Прочный. Так просто не пробьешь. Но мне и не надо.       — Круг воды! — произнесла формулу пока что сложного для меня плетения. Без словесного призыва не активируешь. Очертив палочкой под ногами Джеймса рунный круг, несущий определенный приказ, влила нужное количество магии.       Тут же, без возможности отгородиться и подавить стихию, отец был окружен водой. Режущие, огненные и замораживающие заклинания не срабатывали. Только хуже делали. Ведь любая магия, использованная противником в этом круге, заклинанием поглощается. Он пробовал несколько некромантических проклятий, им выученных недавно, подавляющих магию противника, то есть мою. Но нет. Снова Круг воды поглотил его энергию, делая мою формулу еще сильнее.       — Ладно. Не хотел использовать этот прием, но придется! — сказал Джеймс, применяя формулу трансгрессии, обращаясь белой дымкой. Такого я не ожидала и не умела, надо научиться. На такое действие не рассчитано и заклинание. Поэтому он и смог покинуть Круг воды, говоря: — Моя очередь!       С этими словами в меня полетели невербальные формулы, от которых я только и успевала, что ставить щит. Джеймс оттеснял меня к сете, заставляя уйти в глухую оборону. На губах его улыбка. Как и на моих. Ведь это он думает, что я защищаюсь, и совершенно не замечает, как откинутые в сторону чары и заклинания выстраиваются в цепочку, которая:       — Попался! — подвела итог боя, когда над головой отца заклубился из сизых облаков магический круг, из которого слегка, а не в полную мощь вылетали резвые, трещащие разрядами молнии, жалящие не хуже змеи или медузы. — Проиграл! — констатировала я, смотря на поджарившегося, слегка дымящегося Джеймса, по телу которого все еще гуляли отклики золотых молний, скручивая его и ограничивая в движениях. Он пытался им противостоять, отгородиться, но не получалось. На каждое его действие или контратаку из облачного круга вылетала очередная молния и била его легким, но ощутимым разрядом, добавляя к уже имеющимся дополнительные.       — Зараза! — прохрипел отец.       Палочка на этом слове выпала из его рук. А сам он рухнул на пол, на зад. Смотря на меня и все еще клубящиеся облака, с трещащими разрядами золотых молний, сказал одно слово: «Сдаюсь». Тут же Сириус, стоящий в дверях, начал аплодировать мне и поздравлять с победой. Говорил, что я первая, кто смогла довести Джеймса до такого состояния. Даже они с Римусом вряд ли с отцом так быстро справились бы.       — Был еще Регулус, но он…       — Не надо, Джей…       Больная тема, как для крестного, так как это его брат, а вот почему для Джеймса? Без понятия. Но не важно. Главное — форма у меня хоть и не идеальная, но боевая. Она имеется и не придется восстанавливать все с нуля. Это радовало. Ведь время до окончания школы у меня есть. А там, если с легкой руки Альбуса и его предка ничего не произойдет, буду искать способ окончательно и бесповоротно отправить Мерлина к Хель в объятия, а лучше к Аиду.       — Что это за магия, Хьё? — спросил Джеймс, имея ввиду Круг воды и облачный круг. — Я о таком никогда не слышал.       — Валькирии — младшие божества асгарда. Это магия, которой владели все асгардцы. От старших богов до младших. Это как у вас, людей, обычные чары левитации или ремонта.       — Можно ли такому научиться? — чуть ли не в один голос спросили отец и крестный. А я кивнула. Ведь это магия. Если есть дар, то можно. Просто эффект будет не таким мощным. Все-таки они не боги, а люди. — Научишь? — ошарашил меня вопросом Сириус.       — Возможно, — посмеялась, поднимаясь к себе в комнату.       Мне срочно нужно смыть с себя весь тот пот, который покрывал тело склизкой противной пленкой, а потом поесть. Энергию восстанавливать проще всего едой. А потом сном. Таков был мой план на вечер. И я ему следовала. Полежав полчаса в ванной в пене, вышла и, переодевшись, спускалась к ужину. Как застала весьма неприглядную картину:       — Директор Дамблдор, какими судьбами? — спросила, натягивая приветливую улыбку, надеясь, что отец успел скрыться. Цель визита директора, с подачи предка, может быть непредсказуемой. С Мерлина станется. Поэтому лучше Джеймсу лишний раз скрыться от мутно-голубых глаз Альбуса.       — Я к тебе, Гарри, — а взгляд его — пасть Фенрира, бездонный, полный боли и страданий. Но не его, а моих. Ведь я его ослушалась. А значит, должна быть наказана. Но ётуна ему в печенку, а не наказание. — Прогуляешься со мной к одному старому другу? — и не дозволяя и кусочка вкусного пирога с печенью съесть, дал понять, что выбора у меня нет. Вопрос же был так, ради вежливости.       Посмотрев на Сириуса, увидела панику и страх в его глазах. Он не мог и слова сказать. Ужас, поднятый из глубин души, полностью его сковал, парализовал. Такое состояние я видела только у тех, кто познал наяву самые жуткие кошмары. И не сложно догадаться, кто был тем, что довел Сириуса до такого состояния. И кто был организатором идеи.       — Мерлин, тварь адская! Ты ответишь, — прошипела я, принимая приглашение.       На эти слова Альбус никак не отреагировал, так как не понял сказанных слов. Но все равно приторно-сладко улыбнулся, говоря, что не сердится на меня, пусть я и поступила опрометчиво. Попросил, чтобы я впредь предупреждала его о передвижениях, а не держала это в тайне. Ведь я в опасности. Лорд — возродился, Пожиратели снуют во тьме ночи. Каждый из них, чтобы получить милость лорда, готов меня схватить. Вопреки защите.       — Это все ради твоего блага, Гарри, — сказал Альбус, подводя меня к входной двери. А уже с улицы, приняв его руку, мы аппарировали.       Неприятные ощущения. Все никак к этому не привыкну. Но, взяв внутренности под контроль, глубоко вдохнув, выпрямилась. Шли мы с директором недалеко. Всего три дома от точки перемещения. Неожиданным был тот, к кому мы прибыли. Имя его и облик, пусть и весьма постаревший, я помнила по воспоминаниям Тома, который оставил мне ориентиры по окружению Альбуса. Лица тех, кто в те годы был с ним заодно.       — Профессор Слагхорн, — назвала я мужчину, который вышел нас с директором встречать. А он и правда постарел по сравнению с теми годами, когда учился Том.       Слагхорн в 40-х годах был молодым мужчиной в самом расцвете лет. Волосы темно-русой волной были уложены на правую сторону. Одежда с иголочки, идеально-отглаженная. Как и мантия насыщенного зеленого цвета. Лицо гладко выбрито. Нет и намека на морщинки. Глаза же, как сапфиры, сияли жизнью и радостью. Но тут. Сапфиры погасли, стали синей кляксой на пергаментной бумаге. Волосы потеряли лоск и блеск, поседели. Лицо же покрывала мелкая паутинка морщин. Возраст не щадит смертных. Особенно тех, кто расстроил Высших Сестер.       — Вы знаете меня, юная мисс? — удивился зельевар, приглашая пройти в дом вместе с директором.       — Знаю заочно, по рассказам крестного, — Слагхорн был рад, что молодое поколение не забывает профессоров. Но тут, окинув меня взглядом, спросил, кто мой крестный и кто я. Посмотрев на директора, выгнув бровь наподобие профессора Снейп, представилась: — Я — Гарри Поттер, профессор, дочь Джеймса и Лили Поттер. А мой крестный — Сириус Блэк. Он о вас рассказывал.       — О! Сириус! Помню его! Достойный молодой человек! Как он?       — Хорошо, — ответила, не вдаваясь в подробности.       — Это замечательно, — говорит Слагхорн, находясь в непонимании, что же нам с директором от него надо. И зачем его побеспокоили после стольких лет тишины. Он ведь давно отошел от дел. — Зачем пожаловал Альбус? — это и мне хотелось узнать. Какую роль в запланированном спектакле отведут старому зельевару? Что от него хочет Дамбдлор, оказалось банальным и предсказуемым:       — Гораций, друг мой, — снова этот мерзко-почтительный тон, от которого по телу бегут мурашки. А еще взгляд прозрачно-серых глаз. Бррр! Передернув мысленно плечами, слушала просьбу директора к зельевару: — мне и школе нужна твоя помощь. Детям нужен зельевар!       — Так Северина же? — удивился Слагхорн. — Она — Мастер зельеварения! — Ничего другого я от нее и не ожидала.       Северина, она же Ахлис, как богиня ядов, прекрасно разбирается в не только в ядах, но и в зельях. Поэтому не удивилась, когда услышала о ее статусе Мастера. Удивлена, что не Архимастер. Среди Греческих божеств она слыла любовью к отраве. И не обязательно к применению на ком-то. Могла спокойно и на себе новые образцы испытывать, подбирая противоядия. Удивило другое — зачем Альбусу Зельевар, если у него есть Мастер? От ответа директора я чуть чаем не захлебнулась. Даже закашляла.       — Потому что Северина в этом году нужна мне как профессор по ЗОТИ.       Нет, я ничего не имею против Ахлис в боевом плане, мне даже будет интересно увидеть ее в этом амплуа. Не откажусь и сразиться. Но вот как отреагируют гриффиндорцы, обожающие ЗОТИ больше, чем Трансфигурацию декана? Думаю, будет много негативных и оскорбительных высказывай в сторону Ахлис. Но ей не привыкать. Да и она не обращает внимания. Характер такой.       Профессор Слагхорн задумался над просьбой директора. Судя по нахмуренным бровям и старческому кряхтению, склонялся к отказу. Ведь возраст не тот. Как и руки. Пусть и нет тремора, сила уже не та. Да и состояние здоровья. Радикулит, ревматизм и все остальное в придачу. А подземельях холодно, сыро. Только все это было сказано, чтобы выбить у директора:       — Хорошо, Гораций. Покои директора Диппета твои, как и твой прежний кабинет зельеварения, — согласился с условиями Альбус. Гораций же, предложив еще чаю, ушел ставить чайник. А мы с профессором остались. Его просьба уже ко мне, снова, второй раз за день, выбила почву из-под ног. Ведь он попросил: — Гарри, ты должна сблизиться с Горацием, — хорошо хоть не в интимном плане, — чтобы он в тебе, как и в твоей маме, души не чаял.       — Зельеварение — не мой предмет, директор. Я больше по ЗОТИ, — что правда, то правда. Конечно, начни я учить и постигать Зельеварение сейчас — смогла бы учиться на «Выше ожидаемого». Но это и правда не мое.       — Не обязательно получать у профессора Слагхорна «В» и «П» просто расположи его к себе. Чтобы он доверился тебе, — так. Все загадочнее и загадочнее. И не просто так. Скорее всего, профессор что-то знает важное для Альбуса, но не хочет этой информацией делиться. А я нужна в качестве наживки. Той, кому он не откажет и все расскажет.       — Что он должен мне рассказать? — на этот вопрос директор искренне улыбнулся, чем снова меня поразил и шокировал.       — Ты умная девочка, Гарри, — и шепнул, пока Гораций не пришел с чашками и чайником, — у Горация есть информация о Томе, о том, как его победить. Ведь не просто так на Волдеморта не действует Авада, — и подмигнул, так как профессор уже шел с подносом. Отвлекаясь от свалившегося на меня потока информации, помогла Горацию накрыть на стол.       И пока старшие обсуждали нюансы возвращения профессора на прежний пост, думала над тем, что здесь услышала, проводя одновременно с этим параллель сказанных Томом слов. Из информации, полученной от двух противоположных сторон, получается какая-то несуразица. По словам Тома — Слагхорн человек Дамблдора. С первого курса наблюдал за Реддлом. Действуя согласно плану Альбуса, дал Реддлу книгу о хоркруксах и крестражах, тем самым толкнув на путь Темного Лорда. Но тут получается, что Гораций от Альбуса или что-то скрыл, или ему о чем-то недоговорил.       — Загадка,— буркнула я себе под нос на родном наречии, — но тем интереснее год, - за мыслями и рассуждениями не заметила, как время перевалило за полночь. Откланявшись, поблагодарив за то, что профессор вновь вернется к своим обязанностям, мы с директором покинули его дом. А там и я вернулась на Гриммо.       — Это тебе, Гарри, — отдал мне письмо со списком покупок для школы, — и попроси за меня прощения у Сириуса. Я был с ним слишком груб, — и на этих словах он снова аппарировал. А я, пряча письмо в карман джинсов, вернулась к крестному.       Сириус уже отошел от общения с директором. Помог отец и крепкая многолетняя выпивка, позаимствованная из запасов лорда Ориона. Хотела зайти в малый зал, пожелать спокойной ночи, но отшатнулась, не дойдя даже до дверного проема. Жуть как несло спиртным. От одного запаха чуть не опьянела. Отложив разговор о визите директора и новом профессоре на утро, а может и вечер следующего дня. Сама же, как и хотела, пошла спать. С письмом и списком для школы разберусь позже. Еще полтора месяца впереди.