У реки два берега

      Не успело солнце взойти над горизонтом, как неугомонная Сайё зазвонила своим бубенчиком на зло живущим с ней под одной крышей, потревожив сон каждого. Упрямые поспешили ретироваться под покрывало и укрыть голову объёмной и увесистой подушкой, другие приняли смиренно суровую реальность и стали потихоньку открывать глаза. Взору всем сиротам предстала бодрая девочка с колокольчиком и воодушевленный монах, и смотрели на сонное царство, как на муравьишек, которые вот-вот приступят к работе. Гёмэй же ждал этого дня, словно некого праздника, ведь многие ребята изъявили желание постигнуть его учения с целью понять своего добродетеля и помогать ему в дальнейшем, потому чувствовал на себе большую ответственность и задачу. Однако, попытки малышки разбудить многих не увенчались успехом, теперь все были больше раздражены, нежели бодры. Служитель будды решил взять всё в собственные руки и стал подходить к каждому и мешать сосредоточиться на покое. Свой такой поступок он оправдывал как первое испытание на выдержку. Но дети кололись как орешки, не выдерживая щекотательной техники мастера, и стали вяло, но подниматься со своих мест, складывая кокон одеяла как подобает, аккуратно. Чтобы избежать подобной пытки, тяжелые веки поспешили отворить взор и предупредить свою хозяйку о надвигающейся угрозе. Неуклюже, но тело поднялось и, пошатнувшись, футон был собран буквально за несколько секунд. Вся кожа была схоже с гусиной из-за резкого, пусть и минимального, перепада температур. Ладони принялись растирать открытые участки кожи, чтобы компенсировать то тепло, которое с собой забрало мягкое постельное белье. Все заспанные лица грустно, будто в последний раз, окинули взглядом собранные спальные места и, приложив усилия, отворили дверной засов, запуская первые солнечные лучи в помещение. Сами вышли на деревянный настил, который был сооружён недавно при помощи принесённых уцелевших брусьев, и стали ждать дальнейших указаний.       День буддистского монаха всегда начинается с зарядки. Молодой парень умело показывал комплекс движений, который надо было повторить в точности, но у самых меньших участников активности выходило с точностью да наоборот, что вызывало умиление и смешок. Химеджима проявлял терпение и уважение к детям, когда у них что-то не получалось, наоборот – помогал, управлял, не было ни единого упрека, лишь добрая, братская улыбка. И с такой же теплотой смотрел, как у более старшего поколения вместе с девушкой получалось выполнять стойки, более отражающие его постановки. В конце всем надо было лечь на настил и потянуться на встречу лучам, что падали на стены храма. Как можно выше, словно попытаться достать. Ичи решился попросить своих братьев помочь ему с этим непростым делом, взять его за руки, ноги и помочь растянуться как быстро восходящий лучик солнца. Но его близкие не могли не пошутить над младшим, потому могли и переборщить с силой сжатия какой-то конечности, пощекотать бок, заставляя маленькое тельце скукожиться, либо растягивать до такой степени, пока от дискомфорта тот не начинал аж заходиться смехом. Некоторые девочки не до конца понимали, чего им нужно добиться, потому с удовольствие легли на дощечки и потянулись как после сладкого сна, повернулись на бок и перекинулись парой фраз. И лишь старшая Кусэтцу выпрямилась на столько, что прогнулась в спине и хруст каждой косточки позвоночника напугал рядом лежавшую Хачи.       По жесту темноволосого все поспешили подняться со своих мест, отряхнуться от возможных опилок, собрались в ряд прямо перед всходящим утренним рассветом и, приняв удобную позу, оговорили провести короткую медитацию, чтобы успокоить сознание до состояния непоколебимого духа. Первые несколько минут было слышно лишь размеренное дыхание каждого и пение птиц из чащи леса, но чуть позже всех смутило что-то на подобии жужжания, однако насекомых не было поблизости. Все решили нарушить идиллию, открыли глаза и оглядели рядом сидящих товарищей, пока все взгляды не примкнули к источнику назойливого шума – сопение Ёна, который сидел дальше всех и думал, что не будет рассекреченным.       — Вот кто точно добился высшей точки просветления. – прошептала Кагэ на ухо ослепленному парню, после чего тот не выдержал и засмеялся, потревожив крепкий сон ребёнка. Тот поспешил принять серьёзный вид, предварительно вытерев рукавом поступающую дорожку слюны, и вопросительно взглянул на лица друзей, которые еле сдерживали эмоции.       - Сейчас мы тебя взбодрим. Все за мной. – все сироты как завороженные, словно под дудку заклинателя из сказок, побрели за своим учителем, а самый маленький Ичи взял «сестрицу» под руку и предпочел скоротать путь в её компании. – Дорогой мой, ты готов к увлекательному погружению? – уснувший нарушитель сразу понял намек Химеджима, задержал дыхание и принял объятия тёплого воздуха, пока на контрасте его тело не почувствовало прохладу уже излюбленного озера. – Заходим, прошу. – тем временем мальчуган всплыл на поверхность и успел облить учителя несколькими искусственными волнами и всплесками, дразня старшего. Парень провёл рукой по своей мокрой верхней рубашке и без зазрения совести стянул её, готовясь к ответному нападению на ученика. И мужской силуэт скрылся под водной гладью и вынырнул ориентировочно рядом с шалуном.       - Учитель, подождите нас! – дочь ремесленника прибывала в искреннем шоке, как огромная толпа забегала в воду, словно бы в неё запускали стаю непослушных и бойких рыбёшек, которые бились друг об друга, поднимали воду и из-за частого барахтанья образовывалась пена, что оседала на берегу у её ног. От увиденного даже раскрылся рот и уголок губ потянулся ввысь, искажая лицо в неловкой улыбке. – Сестрица, давай к нам! – но женская фигура стояла словно вкопанная от переполняющихся эмоций: на душе стало так тепло от этих слов. Черноглазка не могла вспомнить, чтобы у неё с младшей сестрой была такая идиллия и приятные моменты, чтобы они часто проводили время вместе, за исключение последних вечеров. Тронутая данным предложением, и чтобы не показать мимолетных слез от такой доброты, взгляд заметался по плавающим детям и монаху. И, по правде говоря, ноги сами вступили по берегу и уходил дальше на мелководье. Прохладная вода взбодрила и вернула в реальный мир, а там самые непослушные стали обливать деву и тянуть подальше, на среднюю глубину, ближе к камням и водопаду. Место ей показалось очень красивым, уединённым – то, что надо для проведения досуга и тренировок.       Несмотря на то, что Кусэтцу плавать умела, было трудно перебирать ногами этот поток воды, исходящий с массивного и величественного водопада, потому немного отставала от друзей. Мужская часть не стала дожидаться запоздалых девочек, потому уже во всю пытались залезть на скользкие камни и занять привычные для себя позиции. Стойки их казались сложными, с учётом того, что есть большой риск соскользнуть и упасть обратно в пруд, было видно как сильно напрягались их мышцы и как ходили ходуном их плечи от сильного потока. С самого детства Кагэ замечала в себе черту: если что-то кажется непосильным и трудоёмким, то она обязательно должна этому научиться и показать, что это под силу каждому. Самые азартные малыши делали ставки, как на взрослых скачках, каждый на свою выгодную позицию, на своего чемпиона, кто, мол, последним вылезет или свалиться, тот и победил. И все, «как ни странно», ставили на Гёмэя. Подбадривающие слова лились рекой. Мальчишки воодушевляюще прикрикивали, поддерживая всеобщий задор, но и находились личности, которые играли по-черному и брызгались, резко меняя стойку. Но таких наглецов Химеджима сразу же отправлял освежится к девичьей компании, которая с радостью принимала проигравших, такое поведение пресекалось на корню.       — Это очень трудно? – поинтересовалась девушка.       - Пойди попробуй, раз так интересно. – горечь поражения всё еще пекла на языке Кайгаку, который, рассерженный быстрым проигрышем, решил не дожидаться братьев и поплыл сохнуть на берег.       Это прозвучало для нее как вызов. Мама всегда учила так просто не отступать, потому длинноволосая отправилась к камушкам, чтобы взобраться на испытание. Не без помощи ослепленного служителя Будды, у ремесленницы всё-таки получилось взобраться на место водной тренировки, в запАх – так называлось пространство между водным потоком и маленькой пещерой. Женская рука с интересом стала изучать камешки с землёй и не сразу, но решилась выставить руку под воду. И какого было её удивление, когда силой источник пригвоздил её к каменному выступу. Девушка вопросительно уставилась на тех, кто из последних сил держался на испытании стихией, не понимая как их маленькие тела выдерживают подобную нагрузку. Проведя рукой по мальчишеским напряжённым спинам, монах намекнул на то, чтобы те устроили себе отдых и, приняв стойки отдыхающего служителя, поспешили нырнуть в озеро.       - Ты цела? Не ушиблась? – Гёмэй подошел к упавшей особе и, придерживая за локти, помог подняться. – Во время медитации энергетической очистки под водопадом, мы погружаемся в состояние глубокой релаксации. Необходимо представить в нашем воображении, себя стоящим под могучим водопадом, почувствовав его силу и энергию. Затем мы визуализируем, как вода медленно и нежно омывает наше тело, смывая все негативные эмоции, напряжение и стресс. Вода имеет удивительную способность очищать и восстанавливать. Она символизирует жизненную силу и обновление. Под водопадом, мы можем почувствовать, как все негативное покидает наше тело, а новая энергия и свежесть наполняют нас. – мужские ладони зачерпнули немного влаги и опрокинули на девичью спину. – Итак, - два силуэта подошли быстро к журчащим струям. Надавливая на её плечи, учитель таким образом намекнул, чтобы подопечная приняла убор сидя на камне. – Прими удобное положение. Закрой глаза и сделай несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоить свой ум и тело. – Кагэ послушно выполняла каждый пункт, а мужской голос располагал. - Позволь себе полностью расслабиться и отпустить все негативные эмоции и напряжение. – сокращая расстояние с одой. Тело девушки стало намокать, потихоньку поддаваясь вперед, навстречу водопаду. - Сделай глубокий вдох и медленный выдох. Вдох через нос выдох через рот. Дыши равномерно. – сильные удары течения уже казались как массаж, очень грубый, но не на столько, чтобы рухнуть. - Почувствуй свое тело от кончиков пальцев ног, до кончиков волос, почувствуй, как тело прилегает к опоре, на которой ты сидишь, почувствуй пространство вокруг себя, вдох носом, выдох ртом.  - сам же монах сел рядом с ней, в такую же позу и поспешил освежиться. В себя не уходил, старался следить за состоянием подруги. - Хорошо.       Одежда стала пропитываться влагой и прилегать к телу, доставляя дискомфорт, глаза открыть было невозможно, дыхание сбивается от паники, что ты ничего не видишь и в любой момент можешь соскользнуть и полететь вниз.       - Первый опыт в этом непростом деле труден и опасен. – Химеджима не торопился, вёл наставление постепенно, по мере возможностей темноглазой. - И сейчас я попрошу позволить твоему воображению, представить, что ты находишься в глубоком лесу, окруженным зеленью и комфортным, удивительным спокойствием. – коснувшись девичьего плеча, парень принялся медленно вставать и подзывать спутницу делать тоже самое, что и он, держа осанку. – Открой глаза, посмотри на воду: она создают облака брызг и вокруг атмосферное облако чистоты и свежести. Позволь струям нежно и легко омывать тело, смывая все негативное и загрязнения, которые накопились внутри. – руки медитирующих сомкнулись в два замка и вознеслись над встречным потоком водопада, будто ему противясь. - Прекрасно. – довольно улыбнувшись, наставник отметил успехи Кусэтцу, и решил слегка усложнить задачу. Для этого проводит рукой под одной из женских колен, намепкая на то, что одну следует поднять перед собой, другая нога моментом напряглась и пальцы обхватили поверхность камня. - Каждая капля воды, касающаяся кожи, проникает вглубь, очищая каждую клетку тела. И ты чувствуешь, как напряжение и стресс покидают его, заменяясь чувством легкости и свежести. – в воздухе уже не витал страх от неизвестного, потому парень был уверен, что всё проходит гладко. - Хорошо. Можешь открыть глаза.       Старшая дочь ремесленников покорно выполнила просьбу и осознала, что стоит в точности как молодые мальчишки за несколько минут до неё, без особых трудностей за исключением тяжести в мышцах плеч.       - Молодец. – искренняя улыбка озарила лицо восторженной девушки, которой хлопала самая маленькая участница похода, сидя на тёплом берегу. – А теперь отдохни. – ноги перестали чувствовать опору, тело было в невесомости, она не сразу поняла, что монах толкнул её в озеро, потому не успела даже задержать дыхание. Громкий хохот детей и молодого человека вывели из концентрации длинноволосую, которая забавно барахталась в воде, пытаясь всплыть на поверхность. – Все хорошо постарались. Давайте возвращаться.       Никто не собирался надевать верхние сухие одежды, на улице стояла невыносимая жара, так что большинство успели обсохнуть, так и не дойдя до хижины.       Пока девочки под наставлением Кагэ готовили завтрак на всех, она тем часом замешивала особое лекарственное средство по советам Гёмэя, которое после втиралось абсолютно всем после физических активностей. Дальнейший распорядок был таков: пока еда была в стадии приготовления, все собрались в общем дворе и Химеджима назначил тренировку на выносливость. Половина самых юных учеников поспешили ретироваться, но, чтобы не потерять их интерес до самого конца, парень пригласил их к себе на спину, чтобы был дополнительный утяжелитель. Пожалуй, самым любимым местом голубоглазой девчушки была спина монаха, иначе как оправдать её скорость и первенство на молодом человеке. Под руководством буддиста, все старшие ребята шмякнулись на земь, затем, лёжа на животе надо было подняться на предплечья, напрягая мышцы плеч, корпуса и поясницы. И по указке все мигом подняли бедра над песком, опираясь на носки.       Ремесленница сразу почувствовала тяжесть по всем теле, которая стремилась прибить обратно к земле гравитацией. Но глядя на успехи детей, девушка не могола позволить себе ударить в грязь лицом. Это первые 10 секунд ещё было относительно легко несмотря на то, что мелкие камешки впивались в подушечки пальцев ладони. Но когда время стало растягиваться как путь улитки, нервы, думали, уйдут быстрее. Совсем скоро руки стали дрожать, что означало – предел близко. Принимать поражение не хотелось, но таз стал проваливаться словно в бездонную яму. Нет, надо представить, что внизу не скопление пещинок и пыли, а смертельная угроза, тогда глядишь можно ещё больше простоять. Мышцы начинало схватывать в судороге, от чего рука покосилась от неприятного крутящего чувства и тело рухнуло, пройдясь щекой по мелким камням, после которых остался красный след.       - Ну уж нет. Ичи, садись на меня. – даже невинный мальчишка с опаской просмотрел на «сестрицу», но заметив то, на сколько серьёзно та была настроена, решил послушаться. А Кагэ решила для себя так: лучше работать на защиту мальца от падения, нежели справляться в пустую. Хрупкая фигура уселась на девичью спину и взялась за напряжённые женские плечи. – Не волнуйся. Всё будет нормально. Ты как пушинка. – из-за недоедания младший и вправду был лёгкий, до ужаса лёгким. Когда оба были готовы морально, лысоватый паренёк принялся считать посекундно. Но руки зашлись ходуном сразу, ведь перерыва та себе не сделала, из-за чего пассажиру сверху стало страшно. Он думал, что маленький массаж поможет испытуемой, но пальчики делали это неумело, потому мешали больше, чем убавляли напряжение. Тяжёлая голова упала на выступающие кулаки, и склонилась словно бы в мольбе. Район таза опять начал опускаться. Заметив это, ребёнок перебрался выше по спине, чтобы длинноволосой было немного легче. Тем временем все парни, чтобы не забивать мускулатуру сделали один свой подход и, отряхнувшись от песка, встали со своих мест и перевели взгляд на мученицу.       - Сестрёнка, ты как? – обеспокоено спросил Ичи, замечая, что дыхание стало глубже и чаще. Но к его удивлению, слепой монах не останавливал её, чувствуя, как ей тяжело, наоборот, сел рядом и считал вместе с ребёнком. Конечно, он был взволнован, нив коем случае нельзя делать первые попытки такими трудными, но можно было понять откуда у такого стимула росли ноги: в защите окружающего. От того и было интересно сколько женское тело способно ещё выдержать. По щекам, ушам, лбу и носу стал стекать потом огромным потоком, с временем её планка становилась всё ближе к земле. Смышлёный мальчуган увидел жест учителя слезть, и посмешил выполнить просьбу. И когда маленькие ножки коснулись земли, Кусэтцу перевела на него одобрительный взгляд и рухнула от усталости, переводя дыхание. Ладошка голубоглазого легка на пыльную влажную голову и потрепало ее, словно хваля. – Ты большая молодец, сестрица!       Далее следовал завтрак, плавно перетёкший в обед. Все расселись по своим местам и, прочитав молитву, принялись за трапезу. Только голубоглазик Ичи мельтешил, где ему занять место: сесть рядом с друзьями или пойти к старшей соседке. И тут его маленький столик обосновался справа от девушки, которая не могла начать есть. Заприметив малыша, она помогла ему нормально поставить всю конструкцию, а также предотвратить несколько пиалок с едой от падения. Сирота отдельно пожелал той приятного аппетита и ловко налетел на свою порцию. Умиляясь такому поведению, черноглазая взяла в руки палочки и решила начать с риса. Резко в голову пожаловали воспоминания о голодных временах своей семьи, когда все экономили на продовольствии как могли из-за выросших налоговых сборов. Они с Хикари могли поделить половинку персика ещё на несколько долек, и довольствоваться каждый своим кусочком на протяжении дня, растягивая удовольствие. Порция крупы тоже была одна на двоих, но так как младшей надо было ещё расти, то Кагэ пришлось отдавать большую часть родственнице. Ослабленная недугом мать встретила свой конец в голодный период. И, глядя на этого милого ребёнка, не хотелось допустить и для него такой же участи. Потому, ловкие пальцы с помощью палочек ухватили без того тонкий кусочек рыбы с водорослями и переложили еду на тарелку мальчика. Ремесленница поспешила закрыть глаза и отвернуться, чтобы дитя не успело возмутиться. Выждав время, особа обернулась обратно к нему и заметила, как Ичи с удовольствием принял жест, немного покраснев. Думаю, это можно считать за самое искреннее «спасибо».       - Сестрица Кагэ, - привлёк ее внимание подросток, который уже заканчивал свой обед. – Когда освободитесь, сможете провести мне тренировку на боккэ? Я уже научился его держать в руке достаточно крепко. – тут девушка искренне воодушевилась: она очень любила боевые искусство и всё, что в них входило. Отдельной страстью было ремесло танца с мечом. Только вот. К сожалению, все бывшие женихи на смотринах не разделяли её энтузиазма, а только боялись клинков, и что женщина способна ими владеть, что сразу их отталкивало от такой супруги. Но несмотря на это, ремесленница оттачивала свои навыки, чтобы в далёком будущем присоединиться к танцу Овари и завершающей его части перед массой крестьян и торговцев.       Когда же парень заметил её кивок, то быстро поднялся со своего места, поклонился всем своим сожителям и, захватив маленький столик, скрылся на кухне, стремясь как можно скорее за собой прибрать и пойти за мечом.       - А мне можно к Вам? – заявил черноволосый прыткий мальчик с хитрыми и опасными синими глазами. Тоже получил положительный ответ. Рванул к своему другу заниматься мойку и бороться за право первым помыть за собой посуду.       После приёма пищи следовал часовой перерыв, поэтому все вышли во двор, заниматься своими делами. Однако возникло много желающих понаблюдать за тренировкой на клинках. И лишь Хачи решила взять сямисэн и помузицировать, сидя на деревянном настиле.       Сымпровизировав что-то на подобии мишени в виде огромного бруса дерева, лысоватый ученик, ухватив с собой имитированный клинок из дуба, стал демонстрировать свои стойки. Его учитель подошла к нему сзади и, слегка толкая своим носком, указывала какую ногу поставить на какую позицию, расправила ему локти, только сейчас выходило правильно. Когда просила сделать замах – он выполнял, но всё же руки держали оружие слабо, так как после первого столкновения об кору, наконечник сразу стремился вниз. Кусэтцу раздобыла на окраине входа в лесную полосу длинную палку, что заменила ей тренировочное дзё, и пошла показывать основные ошибки своему ученику. Вместе они пробовали раз за разом наносить удар в одну и ту же точку, пока наконец стойка не была более сбалансированной. И даже такой, пусть и маленькой победе, ребёнок радовался как никогда. Чтобы научиться делать последовательные атаки, надо было обучиться вощению рукояти. Для этого необходимо было размять кисти и первым делом пробовать не на деревянном мече, а на сломанной рукояти или такой же обычной палке. Неумелые пальцы с ошибками и торможением вращали деревянный цилиндр, но не сдаваясь, и повторяя одно и тоже несколько раз, рука адаптировалась и через несколько минут появился просвет в знаниях. Малышка Саё периодически подбегала к ним и хвалила парня, словно бы своего старшего брата. Но враг-брусок не дремлет, потому новоиспечённый мечник подошел к тренировочной груше, повторяя движения настоятельницы, выдал серию ударов. Все сидящие на крыльце, включая Гёмэя, решили поддержать сироту и хлопали, когда его воодушевленный взгляд падал на друзей.       - Моя очередь! – Кайгаку схватил нагинато и кинулся на место тренировки. Его тело не могло найти место выплеска всей энергии, потому переваливался с ноги на ногу, как бы разминаясь. Кагэ сразу обратила внимание, что оружие он держит неправильно, однако решила дать ошибке совершиться, чтобы после была заметна разница между первым вариантом и правильной техникой. Словно охотник заприметил свою добычу, парень кинулся на деревянный брус и и-за тупого лезвия, тут же застрял в нём, что замедлило атаку. Он понял, что допустил ошибку, потому злобно осмотрелся на малышей, чтобы те не начали смеяться с данного казуса. Но вытащить оружие, которое глубоко ушло в мягкую сердцевину дерева, было трудно, потому ему пришлось попросить помощи у Кусэтцу. Было заметно, что просить подсобить для него немного неприятно, что ли, по крайней мере об этом говорил стыдливый взгляд, но всё же принял её. Когда оружие было извлечено, девушка решила на наглядном примере показать верный вариант стойки, с которой атака пойдет легче и быстрее. Черноволосый парень выслушал все наставления до конца и с первого раза в точности всё повторил, попадая в ту самую зазубрину в тренировочной груше для биться. Он воодушевился, глаза загорелись. А так как он видел обучение своего товарища для вращения клинка, то решил не мелочиться снарядом для тренировки, и пробовать сразу на копье, от чего ему несколько раз по ногам било рукоятью. Но ребёнок не сдавался, поднял холодное оружие над головой, только теперь прилетало по голове. После пары неприятных ударов тот начал догадываться, что есть некая ошибка в этом элементе, и с подсказкой от учительницы, стал пробовать заново.       Тем временем, черноглазая взяла тренировочное дзё и стала учить Ёна защищаться. Но, чтобы не было так скучно, подключила к процессу Хачи с сямисэном. Они условились, что каждый звук от струны инструмента будет равняться замаху с целью нападения, следовательно, надо было как можно скорее увернуться. Когда ученик и ремесленница кивнули девочке, сирота начала грифом поочередно перебирать три струны: сперва была замах сверху, затем в бок, и в конце перед мечником. Кагэ попросила повторить набор нот, и девчушка её послушала. Всё произошло вновь, но только быстрее, парень уже уверенно держался. Они отошли друг от друга на расстояние, и музыкант принялась играть только себе известную мелодию. Мальчик стал нервничать, так как не знал с какой скоростью и где может прилететь деревянной палкой, но выдохнув и сконцентрировавшись, принялся анализировать движения противницы. Пару раз не обошлось без удара по ногам. Но все же удалось уклониться.       - Братец, а давай со мной один на один? – целеустремлённый Кайкагу встал на место девушки и наставил на сожителя оружие. Только вот, не замечая, по собственной глупости, что его инструмент имеет металлический конец, а у оппонента только тренировочный клинок из дуба, мальчик кинулся на лысоватого ребёнка, чуть его не ранив. Кагэ не могла допустить такого поведения, поэтому, не давая Химеджима вмешаться, подошла сзади строптивого парня и слегка ударила и без того больной голове с шишкой. – За что? – резко возмутился тот, хватаясь за ушибленный участок.       - По ногам честный воин не бьёт. – гладя плечо Ёна, та попросила его присесть и отдохнуть, в то время как сама встала на его место и приняла боевую позицию. – Нападай. – может ему хотелось выплеснуть весь не раскрытый потенциал? Так и останется вопросом. Но синеглазый так смело бросился на женщину, будто перед ним зверь или монстр. Она понимала, что первый удар придётся на ноги, чтобы снести её, потому поспешила закрыться, и, отразив тупой металлический зубец, поспешила развернуть клинок так, чтобы рукояткой стукнуть ему по спине. Маленький бой был окончен резкой болью в спине. – Сколько же в тебе прыти… Но есть куда расти.       Отложив деревянный меч, длинноволосая подошла к упавшему на земь непослушному ученику и помогла ему подняться, стала отводить к отдыхающей компании.       - Сестрица, а где ты этому научилась? – с горящими как искры глазами, маленький Ичи подбежал к подруге и дёргал её за широкие штанины. - Ты из клана самураев к нам пришла?       - Не совсем, мой хороший. – рассказывать о своём увлечении особо не было желания. Воспоминания ещё терзали душу, и довериться было страшно. Поэтому, пускай для ребёнка всё останется так, как он думает. – Не совсем…

****

      Прохладный вечер подкрался не заметно с таким плотным расписанием. Обрамляя окраины близлежащей деревни и храма в ярко оранжевый и алый оттенки, невероятно красивый закат заставил всех зевак собираться на зрелищное представление уходящего за горизонт солнца. Всю невыносимую жару оно забирало с собой, уступая ночным ветрам. Наступление сумерек значило подготовку хижины ко сну: двор был убран, по периметру постройки стали зажигать благовония с глицинией в качестве защиты от злых духов, затем раскладывались спальные места. Прошло уже достаточно времени, а детки до сих пор восхищались новыми ручными наволочками на подушках и хорошими мягкими одеялами. Конечно, много кто из детей стал задаваться вопросом - откуда столько ценных вещей, но Кагэ всегда отвечала, что это секрет, а Гёмэй, знающий с каких страшных мест им пришлось все это добывать, сперва тоже отнекивался и вешал ярлык страшной тайны, но  чувствуя напор сирот и их горящий интерес, не мог долго сопротивляться и решил прикрыть суровую реальность сладкой ложью по типу фестиваля и доброты людей из соседней деревушки. Это грех, он прекрасно понимал, но видеть довольные лица малышей и радость от таких редких в их жизни подарков - было приоритетом. Даже сейчас, наконец давая возможность отдохнуть голове и ушам, девочки отложили музыкальные инструменты и перешли на безделушки, примеряли их на себе, чтобы придумать каждая друг дружке причёску; мальчики же обсуждали сегодняшнюю тренировку на мечах и даже умудрялись строить свои планы, разрабатывать контратаки с последующей демонстрацией с воображаемым оружием. Данная картина: как увлечены дети, их радость, состояние хижины и храма в целом доставляло Химеджима небывалое удовольствие и умиротворение, словно так и должно было быть всегда. Только вот, среди этой компании не наблюдалось источника этой идиллии. Она отпросилась у монаха пойти к водопаду под предлогом быстро постирать некоторые вещи, и до сих пор не вернулась. Время позднее, вечерело, следует вернуться в хижину до полной темноты. Беспокоясь за подопечную, парень предупредил сирот о том, что отойдёт за гостьей и вернётся с ней до ночи. Все ему кивнули и продолжили заниматься своими делами.       Аккуратно задвинув засов огромной двери, тот ещё раз сделал обход вокруг постройки и, убедившись в защищенности храма, поспешил на поиски. Все по той же привычной и уже истоптанной дороге.       Тем временем особа с поручением давно закончила свою работу: все было отжато от излишней влаги и аккуратно сложено в корзину для переноски. Только вот помимо груза с бельем стояли ее плетенные боты, верхнее тёплое хаори и рубашка. Надеясь только на теплоту от штанов с дополнительной юбки и плотной перевязки в районе груди и торса, девушка опять стояла прямо перед полотном воды, которое струилось еще быстрее из-за нахлынувших вод.       Зачем она туда пошла в столь поздний и холодный час? Известно только ей.       После сегодняшних наставлений от брюнета во время медитации, старшая ремесленница впервые за долгое время после страшного инцидента почувствовала, как яснеет ее разум и становиться не так тягостно. И ей не хватало этого ощущения, оставшаяся половина дня была наполнена жуткими пережитками прошлого, которые давили, словно хотели вбить разум к самому жерлу ада, они пожирали изнутри, ранили душу многочисленными клинками. Была бы воля да здравое тело, Кусетцу сутками напролет бы находилась на этом месте.       Понимая, что времени отведено мало, хрупкая женщина полезла под быстрый поток воды, который сразу стал напирать на голову, мышцы плеч, которые и без того болели после сегодняшних тренировок, и спину. От внезапной смены температур она аж ахнула от неожиданности, сцепила зубы и сжала руки в кулаки. Влага стала стекать по лицу, попадала в глаза, в дыхательные пути, из-за чего рот сам по себе открылся, стараясь дать легким как можно больше воздуха.       Без напутственных слов мужчины было очень трудно сконцентрироваться, но так даже лучше - пускай вода смоет все неприятные воспоминания от потерь и освежит разум. Для этого, надо было окунуться в них с головой, прожить заново, выделить для себя урок, поставить цель и только после этого распрощаться.       И вот, перед глазами картина:       «Местная хибара с оперным пением, много людей, не местных в том числа, шум, гам, и мама, сидящая перед огромным зеркалом с позолоченной оправой, собиралась на очередное выступление. Кое как певице удалось провести дочурку на показ, самый главный человек в их труппе был непреклонен, но остальные сослуживцы были не против нахождения столько послушного чада на территории бара, потому не обращали особого внимания на гостью, дабы не сглазить перед начальством.       Женщина, на вид хрупкая, такая маленькая и нежная, заворачивалась в тысячу и один слой одежды, словно капуста, для своего нового выступления, а ребёнок ей помогал: там на узел завяжет пояс, где подаст смесь для укладки конской пряди.       Ладонь женщины протянула девочке белила, которыми надо было выкрасить лицо, шею и плечи, и дитя, взяв кисточку с мелким ворсом, принялось творить. Она всегда любила, хоть и редко, но попадать на мамины выступления, и больше может сказать, считала, что её талант и навыки были самыми выдающимися и лучшими. Вот уже на щеке женщины был нарисован цветок, чуть выше, ближе к виску, летела бабочка, на лбу было что-то на подобии звезды. Долго такие игры у них не шли, пока что единственная дочь в семье знала, что у матери мало времени на подготовку перед публикой. Параллельно та распевалась. Даже такая разминка голоса звучала для восхищённой Кусетцу как мелодичная нежная речка для ушей. Потому всегда аплодировала своему родителю, несмотря ни на что. А ей в ответ так тепло улыбались.       Сегодня для певицы бродячей трупы был особенный вечер. Это было последнее выступление перед грядущим рождением второго ребенка, и завершить карьеру хотелось красиво. Для этого, молодая особо сама сочинила песню и утвердила ее с музыкантами. При создании стихов присутствовала дочь, потому малышка даже подпевала своей маме. Та аккуратно посадила ее к себе на колени подальше от живота, и вот они уже обе отражаются в зеркале. Счастливые, беззаботные, наслаждаясь моментом.       Кагэ чувствовала, как поднимается мамина грудь на вдохе и как опускается на выдохе вместе с лиричными строками. Подражая оригиналу, черноглазка прибавляла голос если мама делала тоже самое, вместе они смотрели друг на друга и не понимали, почему идут рекой слезы. Маленькая ручка потянулась к разрисованному белилами поющему лицу матери и растворились в белой пелене воспоминаний.»       Пение Кагэ переходило на плохо сдерживаемый крик с каждым подобными воспоминанием. Она решила при помощи мелодии удерживать себя в сознании и не рухнуть в холодный пруд.       «Смерть мамы от голода. Вот ее похороны.»       «Рядом плачет сестра, в стороне остался отец, который прикрывался рукавом дабы скрыть свою печаль и слабость перед детьми.»       «Последний вечер в преддверии смотрин, кропотливая подготовка.»       «Их смерти.»       «Последний взгляд сестры и ее ожидания замужества.»       По мере недостатка кислорода ее музицирование сходило на нет, но с поступлением кислорода в легкие, истерика вместе с нотами и октавами с новой силой выходили наружу.       «Разрушение хижины и всех многовековых трудов ее семьи.»       «Падение в неизвестность.»       «Ожидание смерти, осознание никчёмности. Она не защитила тех, кого любила, и сейчас так эгоистично пытается забыть все, словно бы ничего не произошло.»       Как низко...        И лишь подступающая истерика смогла заглушить ее вокал. Журчание вод стало преобладать, последовала тяжелая отдышка и смутный разум. Перед глазами темнело, слёзы перекрывали видение и все размылось. Но на душе сейчас был полный штиль.       Отвлекшись, ремесленница не сразу заметила, как рядом с ней уселся молодой человек и принял такую же позу, что и она. Какое-то время он молчал, давал воде окутать его и промокнуть на сквозь.  Девушка лишь смотрела перед собой, игнорируя его присутствие и факт истерики, которую он скорее всего застал.       - Не знал, что соловьи поют и по ночам. - черные глаза широко распахнулись и уставились на монаха. - А красиво так... Как будто душу вкладывали. – Кусэтцу зажмурилась, немного застыдилась, что позволила себе слабость, хотелось спрятаться и потеряться, уже был придуман план побега и куча отмашек, но мужчина продолжил. - Но мне стало так тревожно, слушая их. Я даже за переживал, как будто я прожил этот момент с ними. Но, кажется, соловью все еще грустно. - оба медитирующих человека встали со своих мест и вытянули руки перед собой на встречу холодным брызгам. - Думаю, другие могут понять соловья и проникнуться к нему. Ведь у певчей птицы стая, которая находится рядом на протяжении всех невзгод.  И, я уверен, судьба стаи так же волнует эту забитую пташку. - ладони принялись собирать воду и брызгать без того промокшее тело. - Но стая для того и дана в природе, чтобы каждый помогал другу своему. - два силуэта сели на камни со свободным носком, намекая на скорое завершение медитации и грядущее очищение. - А если отойти от аналогии, то просто знай, что в нашем большом кругу можно доверять каждому, мы ведь так зависимы друг от друга, у всех непростые судьбы и это объединяет нас в одно единое целое.       Прыжок. Монах и ремесленница скрылись под водной гладью. Но из-за тяжелого и непривычного для женского тела дня, было трудно всплыть вопреки уставшим мышцам. Но крепкая рука молодого человека потянула почти обмякшую особу на поверхность.       - Не таи в себе то, что тревожит, это пагубно для душевного равновесия и тебя самой. Очень надеюсь и верю, что наступит час, когда ты будешь готова открыться всем нам, но до той поры я буду ждать. И лишь скажу огромное человеческое спасибо за все труды и проявленную заботу по отношению к детям и ко мне. - после сегодняшнего дня и кучи событий, что успели произойти, Химеджима не казался девушке страшным и слепым юнцом. Наоборот, защитником, проводником, добродетелем, товарищем и другом. Плевать Кусэтцу хотела на предрассудки, касающихся его слепоты, этот человек показывает себя как сильного учителя и чуткого собеседника. - Пойдём, все ждут твоего возвращения.