DID I CROSS THE LINE? / Я перешёл черту?

      Гермиона стояла возле пылающего костра, наблюдая, как языки пламени танцуют перед её глазами. Огонь всегда завораживал её своей силой — живой, бесконтрольной энергией, которая словно отражала её собственный внутренний мир, но за последние сутки огня в жизни Грейнджер стало слишком много: взрыв, яркие вспышки заклинаний, жар боли, пробирающий до костей, когда она пыталась подняться на дрожащие ноги… Теперь этот костёр напоминал ей о том, что Гермиона так отчаянно пыталась забыть.       — Ну, как тут дела, кудряшка? — раздался позади лёгкий голос Паркинсон. Её плавные движения не нарушали тишины, а тепло прикосновения, когда она обняла Грейнджер за талию, было неожиданно уютным. Подбородок удобно устроился на плече, и Пэнси, как всегда умудрилась превратить ситуацию в ощущение дружеского комфорта.       — Потихоньку, — тихо ответила Гермиона, перебирая истлевшие поленья, словно занятость рук могла вытеснить воспоминания. — Сейчас дрова прогорят до углей, и можно будет жарить мясо.       Она мельком обернулась, чтобы встретить взгляд подруги. Пэнси как обычно выглядела беззаботно: её глаза искрились знакомой игривостью, будто хаос мира никогда её не касался. Это всегда поражало Грейнджер — как Паркинсон могла оставаться такой лёгкой, даже когда вокруг рушился весь порядок. Возможно, именно поэтому они так сдружились.       — Что там, гости ещё не пришли? — спросила Гермиона, машинально возвращаясь к огню.       — Нет, парни опаздывают. Надеюсь, потому что решили прихватить на ужин что-то особенное... Самое дорогое и вкусное! — протянула Пэнси с хитрой улыбкой, вручая Грейнджер бокал вина, и села на край небольшого стола с грацией кошки.       Гермиона подняла бокал и сделала небольшой глоток. Вкус терпкого красного обволакивал, но не отвлекал её от мысли, всё ещё сосредоточенной на разговоре.       — У тебя ведь уже есть целая винная комната. Зачем ещё? — уточнила она, стараясь сохранить непринуждённость в голосе.       — Как минимум двое из них воспитаны в интеллигентных кругах. С пустыми руками не придут, — Паркинсон ухмыльнулась — её брови лукаво дёрнулись вверх, но прежде чем Грейнджер успела что-либо ответить, рёв камина из дома заставил её хлопнуть в ладоши. — Ну, наконец-то, а вот и они!       Пэнси скользнула вбок, почти порхая в сторону поместья, оставив Гермиону одну возле огня. Грейнджер проводила её взглядом, прежде чем снова повернулась к танцующим языкам пламени. Она опять стала размешивать угли, пытаясь поймать нужную температуру для приготовления мяса, хотя её мысли были далеко отсюда.       Эти вынужденные выходные совсем не радовали её. Гермиона чувствовала себя оторванной от важного дела. Все вокруг трудились над запутанной задачей, но не она. У неё буквально чесались руки бросить всё, вернуться обратно и вновь погрузиться в работу, но удерживало одно — вернее, один.       Малфой.       Грейнджер знала, что вчера дала слабину. Она осознала это сразу, как только позволила ему помочь. Стресс от происшествия, обида на Гарри, усталость — всё это имело значение и привело к такому результату, но не оправдывало её действий. Гермиона доверилась ему: пускай на миг и будучи в глубоком шоке, но доверилась.       Теперь она не могла избавиться от чувства, что Драко этим воспользуется. Его молчаливая сдержанность вчера выглядела очень нехарактерно, но надолго ли? Что, если он вернётся к своим язвительным комментариям и решит использовать её уязвимость, чтобы уколоть? Грейнджер нахмурилась. Она не собиралась давать ему такой шанс, пусть даже это будет ещё одним разочарованием в её жизни — к ним Гермиона уже привыкла.       — Я же говорила, что нам принесут парочку дорогих бутылочек! — довольный голос Пэнси, раздавшийся с порога, выдернул Грейнджер из размышлений.       Она обернулась и успела заметить, как Паркинсон, слегка пританцовывая, направляется к костру, но её внимание мгновенно переключилось на фигуру позади подруги: белокурые волосы, как всегда безупречно сидящая форма — Малфой.       Сердце на мгновение замерло, а потом ускорилось. Ладонь механически взлетела в приветственном жесте всем парням, но он вышел неловким и резким. Гермиона тут же отвернулась к костру, сосредотачиваясь на углях, чтобы скрыть своё замешательство.       Не нужно было долго смотреть, чтобы понять, что Драко выглядел так же, как всегда: холодный, сдержанный, будто не замечающий окружающих, и не было никакого намёка на то, что вчерашний день оставил в нём хоть какой-то след.       — Смотри, сколько угощений приволокли парни! — воскликнула Пэнси останавливаясь рядом, тут же заглядывая в крафтовые пакеты и выкладывая их содержимое на стол. — Ммм, какие овощи. Салат будет шикарный! Забини, ты волшебник, других слов нет! — добавила она, доставая томаты, красный лук и свежую моцареллу.       — Ну а что, не только же Гермионе заниматься ужином, — с лёгкой усмешкой проговорил Блейз, кивая Грейнджер. — Скажите, чем помочь, а я займусь овощами.       — Всё просто, Блейз, на тебе салат! — хлопнула в ладоши Паркинсон, весело озираясь. — Мы с Поттером принесём стол из дома и подготовим всё для ужина, а ты, Драко, помоги Гермионе с мясом и овощами!       Пэнси произнесла это так невинно, словно и не догадывалась, какие чувства вызовут её слова. Грейнджер едва заметно напряглась, осознавая, что сейчас останется с Малфоем наедине — впервые после того, что произошло.       Она застыла возле огня, ощущая, как тревога приковала её к месту. Вернуться к привычному состоянию комфорта оказалось сложнее, чем надеялась Гермиона.       Драко сделал шаг ближе.       Его ровный, бесстрастный голос прорезал тишину:       — Чем помочь?       Она выпрямила спину, заставляя себя выглядеть спокойно. Вопрос был простым, но в его нейтральности читалась скрытая напряжённость. Грейнджер развернулась, и их взгляды встретились.       Серые глаза Малфоя были холодны и сосредоточены, но лишены привычной язвительности. Эта необъяснимая сдержанность насторожила Гермиону даже больше, чем если бы он отпустил едкое замечание.       — Нужно выложить мясо на решётку, — её голос прозвучал ровно, хотя внутри что-то предательски ёкнуло.       Она указала на контейнер с мясом, а затем, заметив его короткую заминку, подошла ближе:       — Смотри, вот так.       Грейнджер склонилась над металлической решёткой, аккуратно выкладывая куски и показывая, как закрепить её на мангале. Малфой молча встал рядом, принимаясь за продемонстрированную работу. Его движения были на удивление уверенными, словно это для него оказалось привычным занятием.       Драко выглядел довольно отстранённым, но в его поведении что-то казалось выжидающим, и это настораживало даже сильнее, чем его прежние колкости.       Она сделала шаг назад, создавая между ними привычную дистанцию, и отвела наблюдающий взгляд.       — Закончишь с мясом? Я скоро подойду, — бросила Гермиона через плечо и, не дожидаясь ответа, направилась к столу.       На ходу она наколдовала стакан воды и выпила его почти залпом. Её спёртое дыхание стало чуть ровнее, но напряжение не отпускало. Малфой, казалось, не обратил на состояние напарницы и капли своего внимания, продолжая работать у мангала.       — Что ещё вы принесли? — спросила Грейнджер, заглядывая в ближайший пакет. Её голос звучал ровно, несмотря та то, что настороженность, оставшаяся после короткого общения с Малфоем, всё ещё ощущалась.       — Сыр, мёд, а ещё вина и фрукты на десерт, — весело перечислил Забини. — Ни я, ни Драко особо в этом не разбираемся, но Поттер сказал, что всё пригодится, — добавил он, пожимая плечами.       — А кто сказал, что нам понадобится это? — уточнила Гермиона, с удивлением вынимая из пакета книгу в кожаном переплёте. Её брови слегка приподнялись, выдавая реакцию недоумения на внезапную находку.       — Не знаю, спроси блондиночку — это его пакет, — ухмыльнулся Блейз, небрежно кивая в сторону Малфоя.       Она обернулась — её взгляд остановился на фигуре у мангала. Драко казался полностью сосредоточенным на мясе, будто его ничего не касалось.       На самом деле он слышал каждое слово. Книга была случайностью. Малфой просто схватил её, выходя из кабинета, чтобы избежать лишних комментариев Забини. Не потому, что он хотел чем-то порадовать Грейнджер, и уж точно не из-за заботы. Просто Блейз прожужжал ему все уши о том, что «Грейнджер точно умрёт от тоски без чтения».       — Малфой, ты, наверное, забыл… — её тихий голос нарушил его размышления, из-за которых Драко даже не заметил, как Гермиона успела подойти.       Он поднял взгляд и увидел, как Грейнджер протягивает ему книгу. Её лицо оставалось спокойным, но в глазах читалось ожидание его реакции.       — Нет. Это тебе, — вырвалось у него, прежде чем Малфой успел обдумать правильный ответ.       — Мне? — удивление промелькнуло на её лице. Она вскинула брови, но не выглядела смущённой, скорее… поражённой.       Он почувствовал лёгкое напряжение, но не выдал этого.       — Да. Блейз вынес мне все мозги, что тебе нечего читать, а это было под рукой, — ответил Драко с деланным равнодушием, бросив быстрый взгляд на ухмыляющегося Забини.       — Спасибо, — тихо пробормотала Гермиона, аккуратно пристроив книгу на соседний стул.       Она действительно была удивлена, но старательно скрывала это. Принять что-то от Малфоя — даже такую мелочь — казалось странным и абсолютно неестественным. Грейнджер коротко усмехнулась, чтобы разрядить ситуацию, но тут же заметила, что мясо на решётке начало подгорать.       — Ой, нужно перевернуть, пока не сгорело! — воскликнула она, быстро взяв щипцы и принявшись переворачивать куски.       Малфой немного сместился в сторону, молча давая ей пространство. Его взгляд ненавязчиво следил за её действиями, отмечая сосредоточенность и лёгкую улыбку, которая мелькнула на её лице, когда Гермиона исправила ситуацию.       На миг его мысли задержались на ней. Эта сцена выглядела почти… обыденно, если бы не её напряжение, скрытое за привычной уверенностью.       Неужели ей действительно достаточно книги, чтобы быть довольной? Или это лишь маска, созданная для окружающих, как и у него?       Он быстро отвёл взгляд, когда к ним подошёл Поттер.       — Как у вас дела? — спросил тот, протягивая Драко стакан огневиски и наполняя для Гермионы бокал вина.       — Ещё минут десять, наверное, — ответила она, бросив Гарри короткую улыбку, прежде чем снова вернуться к овощам, терпеливо ожидающим своей очереди на огне.       Пэнси подошла помочь ей, пока парни устанавливали стол. Все вместе они работали в лёгкой, почти домашней атмосфере, пока наконец не уселись за накрытый стол с мясом, запечёнными овощами и салатом.       — Первый раз такое вижу, но я уверен, что теперь буду часто устраивать эти ваши барбекю! — воскликнул Забини, ловко стащив с подноса кусок мяса.       — Блейз, это как с огневиски: попробуешь один раз — забудешь, как жил до этого, — заметил Поттер с улыбкой.       — Мерлин! Это еда богов, не иначе! Гермиона, позволь мне поцеловать твои руки! — театрально воскликнул Блейз, схватив её ладони и вынуждая Грейнджер смущённо улыбнуться.       — Вы бы видели, до какого стресса она довела моих эльфов, — вставила Паркинсон. — попросила у них одиннадцать фунтов мяса и начала мариновать всё прямо на их кухне!       — Но как только я предложила им запомнить новый рецепт, они тут же успокоились, — заметила Гермиона, защищая домовиков.       Малфой не принимал участия в разговоре, сосредоточившись на своих мыслях. Что-то в Грейнджер ему показалось другим. Собранность, с которой она держалась, казалась искренней, но он видел за этим слабую тень уязвимости. Это противоречие заставляло его наблюдать за ней дольше, чем Драко обычно себе позволял.       — Правда, — кивнула Пэнси, с лёгкой улыбкой подцепляя вилкой кусочек овоща. — Ну что, хитрецы, рассказывайте, что там происходит на работе без нас?       Её тон звучал легко, но глаза выдавали неподдельный интерес.       Гарри отложил вилку и сделал глоток огневиски, прежде чем ответить.       — Знаешь, Пэнс, я скорее ожидал этот вопрос от Гермионы, — он улыбнулся, но его выражение быстро стало серьёзным. Поттер явно собирался рассказать сегодняшние важные новости.       — Малфой выяснил, что дом, где был вчерашний инцидент, использовался Пожирателями во время Второй Магической войны. Мы обратились к разрушителям проклятий, чтобы проверить его на наличие остаточной магии или артефактов, — начал он, и его голос на мгновение дрогнул. Было видно, что дело для него — это не просто рабочая задача.       Гермиона тут же выпрямилась, сосредоточив всё внимание на друге. Она не перебивала, но её взгляд выдавал нетерпение.       — А два часа назад поступило сообщение из Мунго, — продолжил Гарри. — Грегори Гойл исчез. Его похитили из больницы, и, что самое странное, ни оставили ни единого следа.       Эти слова заставили всех за столом замереть. Паркинсон нахмурилась: её взгляд стал жёстче, а Грейнджер выглядела так, словно уже анализировала возможные причины и последствия.       — Сначала взрыв в доме, связанном с Пожирателями, теперь — похищение Гойла. Вы же не думаете, что виновники разные? — спросила Пэнси. Её голос звучал резко, но в нём угадывался страх.       — Мы обдумали это, — вмешался Малфой, промокнув губы салфеткой. — Поттер предложил объединить дело Нотта, взрыв и похищение Гойла. Три случая, в которых, скорее всего, замешаны Пожиратели… — его голос был ровным, однако в словах чувствовалась скрытая напряжённость.       — Не может быть совпадением, — твёрдо закончила за него Гермиона.       Драко посмотрел на неё и коротко кивнул. Это движение могло показаться обычным подтверждением, но внимательный взгляд уловил бы, что он согласился легко, без привычного ему внутреннего сопротивления.       — Гарри, я знаю, что ты против, но, пожалуйста, позволь мне вернуться к работе уже завтра, — мягко, однако настойчиво сказала Грейнджер. Её взгляд был умоляющим, но решительным.       Поттер обречённо вздохнул, молчаливо взвешивая все «за» и «против».       — Ладно, — наконец уступил он. — Можешь выйти завтра, но только если будешь работать в моём кабинете и заниматься бумагами!       Гарри наставительно поднял указательный палец, однако его серьёзность продержалась меньше пары секунд. Гермиона тут же, не раздумывая, кинулась ему на шею с объятиями.       Разговоры за столом постепенно перетекли в более лёгкое русло. Парни увлеклись обсуждением квиддича и новой модели метлы, а Паркинсон в своём привычном стиле завела речь о моде.       Грейнджер, воспользовавшись паузой, попыталась сменить тему на литературу, но энтузиазма это не вызвало. Никто, кроме Малфоя, даже не обратил на это внимания. Он коротко взглянул на неё, не сказав ни слова, и этого оказалось достаточно, чтобы она разочарованно замолчала. Тема книг была забыта почти сразу, а сама Гермиона, тихо выдохнув, откинулась на спинку стула и сделала глоток вина.       Малфой, наблюдающий за ней с другого края стола, не отвёл взгляда. Он заметил, как изменилось выражение её лица. Она стала выглядеть более отрешённой, словно постепенно отстранялась от происходящего. Это не проявлялось явно — лишь в мелких движениях.       Грейнджер аккуратно убрала прядь волос за ухо, а затем замерла, будто сама не осознавала этого жеста. Её взгляд, отрешённый и сосредоточенный, устремился куда-то вдаль, явно выходя за рамки шумного ужина.       Драко также подметил, как её пальцы начали теребить пуговицу на кардигане — медленно и размеренно, словно она искала в этом движении опору и способ сохранить связь с реальностью, пока её мысли уносили Грейнджер всё дальше.       Гермиона почти не моргала: её сосредоточенность выглядела пугающе глубокой. Он знал, что её разум занят. Она обдумывала что-то важное — это было ясно как день. Конечно, Грейнджер снова анализировала их дело. Гермиона Грейнджер никогда не могла просто отпустить — она всегда должна была всё разложить по полочкам и найти ответы.       Ему это было понятно, даже привычно, но на этот раз Малфой решил не мешать. Пусть Грейнджер думает, сколько захочет. Сейчас ему нравилось просто наблюдать за её редким моментом тишины.

***

      Когда все наелись до отвала, друзья начали расходиться по саду поместья Паркинсон, продолжая разговоры. Гермиона улучила момент, и, вооружившись стаканом огневиски и пачкой сигарет, незаметно для остальных ускользнула к небольшому пруду, спрятавшемуся в тенистых объятиях огромной ивы.       Это место она приметила ещё днём — тихое и уединённое, где можно было скрыться от шума, чужих взглядов и разговоров, которые начинали изматывать. Здесь царил покой, которого ей так не хватало.       Курила Грейнджер редко — буквально пару раз в месяц — но окончательно избавиться от этой привычки, укоренившейся после войны, оказалось невозможным. Тогда сигареты были её способом справляться с болью от потерь и тяжёлых решений, которые не давали выбора. Теперь это скорее стало ритуалом: вдохнуть терпкий дым, почувствовать, как он наполняет лёгкие, и позволить мыслям, которые она весь день пыталась игнорировать, найти выход.       Подкурив, Гермиона сделала первую затяжку и прикрыла глаза. Вишнёвый дым лениво поднимался в воздух, растворяясь в мягком свете луны. Плечи, весь день зажатые невидимыми тисками, начали понемногу расслабляться.       Она выдохнула, словно вместе с дымом выпускала часть накопившегося напряжения, и сделала небольшой глоток огневиски. Тепло медленно разливалось по телу, позволяя на мгновение почувствовать облегчение.       Далёкие голоса друзей почти не отвлекали её. Гарри и Блейз как обычно препирались — их спор то усиливался, то стихал. Эти их перепалки давно стали привычной частью таких встреч. Забавно, но Грейнджер могла безошибочно угадать, кто из них выпил больше, только по громкости их разговоров.       Взгляд Гермионы упал на гладкую поверхность пруда, где мерцающий свет звёзд отражался словно в другом мире. Всё изменилось. Ещё в Хогвартсе она и представить себе не могла, что однажды окажется в такой компании: Забини, Паркинсон и, что самое странное, Малфой. Тогда они олицетворяли всё, от чего Грейнджер старалась держаться подальше, но теперь… теперь они стали её командой, её реальностью.       Она сделала ещё один глоток огневиски, тепло которого смягчило напряжение, всё ещё не отпускавшее её полностью.       Ветер мягко шевелил листву, а где-то вдалеке раздался лёгкий смех Пэнси — звонкий и беззаботный, словно из другого мира, где не было места тревогам.       Гермиона закрыла глаза, сосредоточившись на звуке ветра и ровном ритме собственного дыхания. Это место, спрятанное под тенью ивы, стало для неё тихой гаванью, где можно было ненадолго сбежать от чужих взглядов и разговоров…       Постепенно голоса начали стихать и в действительности. Гарри и Паркинсон, похоже, увели Забини в дом. Оставалась только тишина, нарушаемая едва слышным шелестом листьев.       Она откинула голову назад, опираясь на шершавую кору дерева. Лёгкий холод коры приятно контрастировал с теплом огневиски, согревшим её кожу. Грейнджер наконец позволила себе расслабиться, почувствовав, как тело становится легче, а мысли медленно затихают.       Но это ощущение длилось недолго.       Шорох шагов по гравийной дорожке заставил её насторожиться. Она вздрогнула, уловив звук приближения, и повернула голову, чтобы встретить взгляд непрошеного гостя.       Серые глаза. Всегда эти серые глаза.       Они смотрели на неё холодно, но без привычной насмешки. На этот раз радужки казались какими-то другими — спокойными, однако одновременно тяжёлыми, как будто в них отражался груз, который их владелец нёс с собой.       Малфой остановился в нескольких шагах от неё — его силуэт чётко выделялся на фоне лунного света, будто сама природа решила подчеркнуть его присутствие.       Он выглядел так, словно колебался и сам не знал, стоит ему ли подойти ближе.       Казалось, Драко искал уединения, своего личного укромного места для мыслей, но вместо этого нашёл её. Его взгляд на мгновение задержался на сигарете в её руке, а затем медленно вернулся к её лицу.       Гермиона наблюдала за ним, пытаясь понять, что скрывается за этой спокойной маской. Насмешка? Раздражение? Или что-то ещё, более сложное и непонятное?       Она заметила, как его губы чуть дрогнули, будто он собирался заговорить, но передумал. Её раздражала эта неопределённость — правда, в нём или в себе, Грейнджер не знала.       — Будешь? — спокойно предложила она, подняв пачку сигарет. Её голос прозвучал ровно, почти безразлично, но внутри всё сжалось.       Почему Гермиона первой решила нарушить тишину? Может, чтобы вернуть ощущение контроля, а может, чтобы проверить его?       — Поттер знает, что ты куришь? — вместо ответа спросил Малфой, и его вопрос прозвучал довольно низко, с едва уловимой насмешкой, словно привычный вызов, который он не мог упустить.       Драко сделал шаг ближе и плавно взял предложенную сигарету. Подкурив её, он чуть откинул голову назад, и пламя осветило его лицо, смягчив привычную резкость черт.       — Знает, — коротко ответила она, наблюдая, как Малфой устраивается рядом. Он сел чуть в стороне, но всё же достаточно близко, чтобы Грейнджер чувствовала его присутствие — почти осязаемое.       В свете луны Драко выглядел иначе, и её взгляд невольно задержался на нём. Напряжение, которое всегда окружало его, казалось, смягчилось, но даже в этой кажущейся расслабленности что-то в нём оставалось настороженным, будто он держал невидимый щит.       Она перевела взгляд на воду, однако чувствовала на себе его внимание. Это было почти неуловимо, но знание о его присутствии не отпускало, заставляя её быть острее и осознаннее, чем хотелось бы.       — Забини снова буянит? — хрипловато спросила Гермиона, выдыхая облако дыма.       — Завёлся из-за квиддича, когда обсуждал это с Поттером, — с лёгкой усмешкой ответил Малфой. Он откинулся спиной на ствол дерева, вытянул ноги и поднял глаза к звёздам. Его движения были ленивыми, однако в этой небрежности читалась какая-то тщательно продуманная естественность. — Хороший вечер, — неожиданно добавил Драко, произнося это скорее себе, чем ей.       Она повернула голову и слегка приподняла бровь, мельком взглянув на него.       — Потому что Блейз буянит? — уточнила Грейнджер: её тон звучал теплее, чем обычно, но с привычным оттенком вызова.       Он перевёл взгляд на неё. На короткий миг в её голосе мелькнуло что-то, что задело в нём скрытую струну, однако Малфой тут же подавил это чувство.       Её лицо, освещённое мягким лунным светом, казалось спокойным, но он чувствовал, как напряжение пробивается сквозь её внешнюю невозмутимость. Оно проявлялось в каждом её движении, в едва заметной линии напряжённых плеч.       — Не только, — протянул Драко с лёгкой интригой; взгляд невольно скользнул к её губам, когда она обхватила ими фильтр сигареты и сделала затяжку. Алый огонёк, вспыхнувший на кончике, на мгновение осветил её лицо, придавая ему почти гипнотическую отчётливость.       Малфой почувствовал, как задержал взгляд дольше, чем следовало, и, отгоняя эти мысли, сделал глоток огневиски.       — Компания, еда, выпивка, разговоры — всё вместе делает этот вечер хорошим, — добавил он, возвращая себе привычное равнодушие, однако ощущая, как её взгляд будто проникает сквозь его слова, видя больше, чем Драко привык показывать.       Гермиона чуть наклонила голову, опираясь на ладонь. Этот жест был простым, но в нём сочетались расслабленность и некая сосредоточенность. Её глаза внимательно скользили по его лицу, будто искали что-то, что он сам давно старался спрятать.       — Когда-нибудь думал, что назовёшь хорошим вечер в компании гриффиндорцев? — спросила она с лёгкой усмешкой. Её голос прозвучал мягко, однако в интонации чувствовалась едва заметная провокация.       Малфой поднял взгляд. Её глаза — тёплые и шоколадные, как он сам однажды заметил про себя, — притягивали внимание. В этом взгляде не было насмешки, только тихий вызов и едва заметное желание понять. Грейнджер словно пыталась проникнуть за его холодный фасад и добраться до той части, которую он давно привык скрывать.       На мгновение Драко позволил себе расслабиться.       — Подловила. Конечно, нет, — пробормотал он; уголки губ дрогнули в лёгкой усмешке, которая медленно переросла в искреннюю улыбку. Малфой даже не пытался её спрятать, впервые за долгое время чувствуя, что это не требуется.       Они смотрели друг на друга слишком пристально, словно этот миг принадлежал только им. В этих взглядах не осталось ни враждебности, ни обид — только странное, молчаливое понимание.       Тишина между ними была густой и насыщенной как вечерний воздух перед грозой. Их улыбки постепенно угасли, уступив место чему-то более серьёзному, более откровенному.       Она первой нарушила молчание.       Её голос прозвучал неожиданно мягко, почти интимно:       — Я хотела поблагодарить тебя, Драко.       Он нахмурился, не ожидая услышать своё имя в таком сочетании. Её слова заставили его замереть.       — За вчерашнее, — добавила Гермиона; её голос едва уловимо дрогнул, но этого было достаточно, чтобы его внимание полностью сосредоточилось на ней.       Драко никогда не слышал её такой — без её привычной уверенности, без привычной защиты. Эта благодарность была почти обезоруживающей — настолько искренней, что она заставила его почувствовать что-то странное, неприятно волнующее.       — Не понимаю, почему я решила довериться именно тебе, но спасибо, что помог и не задавал вопросов, — быстро закончила Грейнджер, словно боялась, что скажет больше, чем следует.       Её взгляд метнулся к стакану, и она сделала большой глоток огневиски, избегая его глаз, однако даже это не помогло — он продолжал смотреть на неё, изучая каждую черту её лица, каждый неуловимый оттенок эмоций.       Гермиона пыталась выглядеть невозмутимой, но Малфой видел тонкие линии напряжения, угадывал ту борьбу, которую она вела с самой собой, чтобы остаться спокойной.       Что-то в этом моменте беспокоило его: её благодарность, её взгляд, её слова. Всё это тянуло его к ней, будто какая-то невидимая сила, которую он не мог ни осознать, ни остановить.       Драко должен был отмахнуться как от любого другого проявления их взаимодействий. Должен был, но не мог. Её уязвимость, её странное доверие: всё это словно требовало от него ответа — того, которого он не знал или просто не хотел давать.       Мысль застряла в его голове, словно чужеродный предмет, вызывая тихий внутренний резонанс, с которым Малфой не умел справляться. Признать её означало признать собственный интерес, а это выходило за пределы его личного комфорта.       Он отвёл взгляд к пруду, заставляя себя вернуть привычное самообладание. Его лицо стало непроницаемым, однако внутри всё ещё звучал гул эмоций, которые Драко даже не пытался разложить на составляющие.       — Не преувеличивай, Грейнджер, — тихо произнёс он, делая короткую затяжку. Его голос прозвучал ровно, но чуть приглушённо, словно сквозь плёнку. Внутри всё ещё горело тепло, которое Малфой пытался погасить.       Маска спокойствия стала его щитом — привычной преградой между ним и внешним миром.       — Ты знаешь, что любой на моём месте поступил бы так же, — добавил он, затушив сигарету. Хруст сухих листьев под подошвой форменных ботинок прозвучал громко в тихой ночи. Этот звук напомнил ему о необходимости подавить свои эмоции как этот огонёк, прежде чем они станут заметными.       Она молча наблюдала за ним, а затем медленно поднялась на ноги, делая последнюю затяжку. Грейнджер аккуратно сжала окурок между пальцами, и тот тут же рассыпался в пепел, который унёс лёгкий ночной ветер.       — Знаешь, что мне интересно, Малфой? — её голос прозвучал мягко, почти задумчиво, однако в нём чувствовалась едва уловимая сила, которая привлекла его внимание.       Она чуть наклонила голову; её взгляд задержался на нём дольше, чем ожидал Драко.       — Ты делаешь столько хорошего в последние годы, но так и не научился принимать благодарность, — продолжила Гермиона. В её тоне не было ни осуждения, ни укора — только искренняя попытка понять.       Её слова пронзили его. Он поднял глаза и встретился с её взглядом. Тени ночи мягко очерчивали её лицо, обрамлённое выбившимися прядями. Её глаза были спокойными, однако в их глубине пряталось нечто большее — искренний интерес и желание докопаться до сути.       Этот взгляд был почти невыносим.       — Может, я принимаю её в другом эквиваленте? — ответил Малфой, поднимаясь.       Он не собирался подходить ближе, но шаг вперёд произошёл сам собой, сокращая расстояние между ними. Теперь Драко чувствовал тонкий аромат её духов — мягкий, сладковатый и едва ощутимый. Казалось, вся эта ночь пропитана её присутствием.       — Может быть… — прошептала она; её голос дрогнул, однако Грейнджер не дала себе сорваться.       Она слегка наклонила голову вбок, её глаза снова встретились с его. В этом взгляде была осторожность, но и что-то ещё — настолько тёплое, что он не мог понять, почему это вызывало в нём странное, почти болезненное ощущение.       Её взгляд задержался лишь на мгновение, однако этого было достаточно, чтобы оставить его с ощущением, что они только что столкнулись с чем-то важным — с чем-то, что уже начало менять их обоих, даже если ни один из них ещё этого не осознал.       Гермиона чуть замялась, словно обдумывая, стоит ли остаться, но затем развернулась и уверенно направилась к дому. Её шаги были ровными, однако он заметил, как она крепче запахнула кардиган, будто старалась сохранить не только тепло этой прохладной ночи, но и мгновение, которое только что произошло между ними.       Малфой остался стоять, провожая её взглядом. Её шаги постепенно затихли, однако Грейнджер всё равно осталась рядом — в почти неуловимом аромате её духов, в эхе её слов, которые продолжали звучать у него в голове.       С каких пор они могли просто разговаривать? Без уколов, без колкостей, без той привычной враждебности, которая всегда была для них естественной, как дыхание?       Он медленно опустил взгляд и лениво пнул камень. Тот, с тихим шорохом ударившись о кромку воды, скользнул в пруд, разбивая зеркальную гладь. Отражение звёзд растаяло в ряби, и вместо них Драко увидел своё искажённое лицо.       Кажется, таких разговоров у них никогда не было. Забавно.       Воспоминания о прошлом всплыли перед его глазами. Её голос — резкий, твёрдый, наполненный уверенностью, как будто она знала все ответы. Его — холодный, насмешливый, всегда готовый уколоть в ответ. Их бесконечные споры, их дуэли без конца и победителя. Они будто были рождены бросаться в бой друг с другом при первой же встрече.       Но сейчас… сейчас Грейнджер была другой. Мягкой. Почти тёплой. И это «иначе» задело его глубже, чем он был готов признать.       Малфой снова пнул камень, на этот раз сильнее.       Её мягкость будила в нём нечто забытое. Желание защитить. Желание просто быть рядом. Без слов. Без причин. Без условий.       Он хмуро уставился на пруд, будто надеялся, что его тёмные воды дадут ответы на вопросы, которые Драко не мог в себе найти. Что-то изменилось. Эти два дня создали трещину в их привычной броне, а за этой трещиной было что-то новое и пугающее, но в то же время и до боли притягательное.       Ему бы стоять так ещё долго, утопая в мыслях, однако тишину разорвал резкий голос:       — Ты много выпил?       Малфой вздрогнул, повернув голову. Из тени деревьев вышел Поттер, застёгивая куртку аврорской формы и бросая на него вопросительный взгляд.       — Нет, — коротко ответил Драко. Голос был ровным, но внутри всё ещё бушевали эмоции.       — Отлично. Поступил вызов, а Забини налакался как свинья, — с ухмылкой бросил Гарри, протягивая ему галеон друга.       В следующую секунду Малфой почувствовал рывок трансгрессии. Громкий хлопок, листья, поднятые воздухом, и они исчезли, оставив за собой разбитую рябь воды и размышления, которые он так и не смог затушить.