DID I CROSS THE LINE? / Я перешёл черту?

      Всё произошло за считанные секунды, словно в замедленной съемке. Грейнджер подхватила падающее на неё тело Теодора, обхватив его за торс. Его голова откинулась на её плечо, и Гермиона инстинктивно отступила назад, упираясь подошвой обуви в пол и выдыхая от неожиданного столкновения. В следующее мгновение Малфой, задержавшийся у стола, оказался рядом, принимая фигуру друга в свои объятия, пока целители, мельтешащие вокруг, выгребали запасы зелий и накладывали на Нотта сложные заклинания отслеживания жизненных ритмов, мигающие тревожным красным светом.       — Твою мать… — прорычала Грейнджер, запуская руки в волосы и с тревогой оглядывая данные Теодора на бесчисленных диаграммах, окружающих его тело.       Каждый показатель кричал о приближающейся кончине Нотта, а целители, судя по всему, впали в глубокую панику.       — Было ли что-то, что говорило о возможной угрозе? — спросила Гермиона, вцепившись в предплечье пробегающего мимо ассистента.       — Не знаю, мисс Грейнджер. Его память изрешечена пробелами, многие из которых так и не удалось восстановить! За указанный вами период к нему применили девять Империусов и шесть Обливиэйтов! Мы не понимаем, как он вообще оставался в сознании — такая нагрузка на мозг разрушает все когнитивные функции! Близкие однозначно должны были заметить в нём перемены! — взревел один из целителей у неё за спиной, и парнишка-ассистент выскользнул из её хватки, пока Грейнджер впивалась взглядом в посеревшего Малфоя.       — Предвзятость, Грейнджер? — процедил он, вытащив из нагрудного кармана зачарованный галеон, и с фырканьем скрылся за дверью.       Она проводила его взглядом и обернулась к Теодору. Он лежал на кровати, а его бледная кожа сливалась с цветом постельного белья. Из аккуратного носа тонкой струйкой текла кровь, стекающая к ушной раковине, что добавляло ужасу ещё большей остроты.       Рвано выдохнув, Гермиона сорвалась с места и, промчавшись мимо окликнувшего её Малфоя, аппарировала, едва оказавшись за пределами отделения.       Она даже не осознавала, куда именно направляется, но, почувствовав под ногами землю, поняла свой выбор.       Перед ней в мрачном великолепии классической готики возвышался Нотт-мэнор.       Слегка помпезное для вкуса Гермионы, поместье величественно стояло среди садов, притягивая к себе взгляд, но она появилась здесь не для любования архитектурой.       Её мозг, быстро генерирующий варианты действий, подбросил достойную идею — ту, к которой они, вероятно, пришли бы через небольшой промежуток времени, однако это была бы потеря этого самого времени, потеря её возможности, её шанса исправить ошибку, ведь именно Грейнджер настаивала вчера вечером на восстановлении памяти Теодора после допроса. Её голос оказался решающим, и именно он предрёк текущую ситуацию…       Переступив с ноги на ногу, Гермиона, не позволяя себе отступить, шагнула к воротам, которые встретили её вибрирующим защитным полем. Чары, наложенные на такие родовые поместья, было трудно обойти без разрешения хозяина, но она пришла не для этого.       Коснувшись ладонью кованых ворот, Грейнджер почувствовала, как её кожу защипало и обожгло. Она знала, что её визит уже заметили, но считала своим долгом дать понять, насколько серьёзен её приход, кто бы к ней ни вышел.       Настойчивость окупилась. Спустя пару секунд к её ногам аппарировал домовик.       — Добро пожаловать в Нотт-мэнор, мисс Грейнджер! — проскрипел эльф старческим голосом, склоняясь в поклоне. — Чем Питтс может помочь юной леди? — спросил он, наконец поднимая на неё взгляд.       — Здравствуй, Питтс. Я пришла по заданию Министерства магии задать тебе несколько вопросов, — Гермиона намеренно акцентировала внимание на броши отдела Аврората, прикреплённой к лацкану её формы. — Скажи, пожалуйста, в последние несколько недель у твоего хозяина были посетители?       Домовик задумался, потирая скрюченными пальцами подол своей одежды.       — Да, к хозяину приходило несколько господ.       — Ты помнишь их имена или сможешь описать внешность? — Грейнджер заметила, что эльф не особо хочет с ней говорить, поэтому присела, чтобы показать уважение и разговаривать с ним на равных.       — Питтс помнит, что один из них был высоким и тощим, с чёрными волосами. Другой наоборот — коренастый, весь в веснушках. Третий был рыжим.       Гермиона нахмурилась. Под такое описание подходил каждый четвёртый волшебник.       — Возможно, у них были отличительные черты? Шрамы, протезы, следы от заклятий? Или, может, они приносили с собой странные вещи? Старинные артефакты или зачарованные предметы? — Грейнджер пыталась подтолкнуть эльфа к более точному описанию, чувствуя, как внутренний карман её куртки нагревается — Гарри вызывает её.       — Нет, мисс, ничего подобного Питтс не помнит, — с сожалением ответил домовик, и Гермиона отвернулась. Неужели её чутьё в этот раз подвело?       — Спасибо за твою помощь, Питтс, — с ноткой сожаления произнесла она, поднимаясь на ноги и выуживая из кармана уже пылающую монету.       Что она скажет Гарри? Что она ошиблась и доверилась своим надеждам? Он, конечно, не станет её слушать.       Грейнджер отошла на несколько шагов и сжала галеон в пальцах, готовясь перенестись в Министерство, когда уже отходивший от ворот домовик окликнул её:       — Мисс! Питтс вспомнил, что его насторожило во всех этих людях!       — Да, Питтс, что же это было? — устало уточнила Гермиона, мысленно готовясь к возвращению на работу.       — Хозяин всех их называл одним именем! — эльф даже слегка подпрыгнул от возбуждения. — Он звал их… Амикус!       Грейнджер застыла, ощущая, как осознание произнесённого имени обрушилось на неё, пока её фигуру уже закручивал вихрь перемещения.       В следующую секунду непроизвольная трансгрессия выбросила её прямо на стол в кабинете Поттера, сметая практически все бумаги и предметы, которые на нём лежали.       Ушибленные бедро и локоть ныли, пока она, судорожно собираясь с мыслями, пыталась слезть с этого злополучного стола. Резко повернувшись вправо, Гермиона оказалась практически нос к носу с изумлённым лицом Малфоя, который смотрел на неё широко раскрытыми глазами. Опираясь на его плечо, она наконец села в соседнее кресло и, нервно выдохнув, оглядела присутствующих.       На лицах всех троих застыло удивление, но лицо Гарри было покрыто налётом гнева, и Грейнджер опустила взгляд.       — Где ты, чёрт возьми, была? — прошипел Поттер, сжав руки в замок.       — Я... — она поёжилась от холода в его голосе. — Я проверяла одну догадку и узнала, что…       — Кто позволил тебе отлучиться, чтобы проверять свои догадки, Гермиона? — отчеканил он, заставляя её недоумённо взглянуть на него.       Зелёные глаза Гарри метали не просто злость, а ярость, направленную прямо на неё. Гермиона понимала свою вину и была готова к его гневу, но предполагала, что разбор полётов он устроит наедине, однако друг всё-таки решил иначе.       — Прошу прощения за свою вольность, — едва слышно произнесла она, но Поттер, словно не заметив её слов, переключился на Блейза.       — Что ты успел узнать?       Забини выпрямился и, взмахом палочки размножив свой отчёт и отлеветировав его к остальным, прочистил горло:       — Я решил не мелочиться и сразу заглянул в «Горбин и Бэркс». Не в форме, разумеется, а как видите, я приоделся, — он обвёл рукой свою фигуру, облачённую в парадную мантию глубокого гранатового цвета. — Сделав вид, что ищу подобный артефакт, я стал расспрашивать продавца. Тот долго ломался, но, получив звенящий мешочек, раскололся. Оказалось, что похожей шкатулкой владел… как вы думаете, кто? — Блейз, казалось, собирался устроить викторину, но, заметив хмурые взгляды коллег, наконец произнёс: — Августус Руквуд.       Гермионе показалось, что она услышала скрежет зубов Малфоя и хруст сломанного пера Гарри практически одновременно.       — Руквуд — Пожиратель смерти, примкнувший к армии Тёмного Лорда ещё во время Первой Магической войны. Во время Второй войны он участвовал в захвате Министерства и способствовал подчинению его политике своего повелителя. После Битвы за Хогвартс Руквуд был обвинён в применении Убивающего заклятия не менее пятидесяти раз. Одной из известных жертв Августуса Руквуда считается Фред Уизли, — зачитал Забини сноску из личного дела Пожирателя и передал его Гарри.       — Значит, всё-таки Пожиратели, — протянул Поттер, бросив неоднозначный взгляд на Грейнджер, пока та обдумывала услышанное, лишь краем уха вслушиваясь в отчёт Драко.       Брат и сестра Кэрроу, теперь Руквуд и всё ещё не пойманный Родольфус Лестрейндж — как минимум четверо Пожирателей, двое из которых уже замешаны в этом деле. Они скрываются: приходящий к Нотту «Амикус» каждый раз менял внешность, чтобы запутать всех, кто мог заметить изменения в Теодоре. Судя по всему, он применял к нему помимо Империуса и Обливиэйта ещё что-то, что целители не заметили, что и проявилось после их вмешательства.       — Его поместили под чары Литургического сна. Разум слишком пострадал, и целитель, проводивший извлечение, предупреждает о неизвестных последствиях, — Гермиона сжала отчёт Блейза в руках, чувствуя, как под пальцами скрипит пергамент. — Они намерены поддерживать его в этом состоянии в надежде, что мы найдём наложившего проклятие, и тогда, возможно, получится применить контръзаклятие или антидот, в зависимости от состояния Нотта.       Гарри кивнул Драко и принял у него новый отчёт.       — Хорошо, Малфой. Теперь ты, Гермиона: скажи, куда тебе было так необходимо сорваться, когда твой напарник вызывал меня и Забини? — Поттер упёр жёсткий взгляд в карие глаза Грейнджер.       — В Нотт-мэнор, — ответила она, не сводя взгляда с меняющихся эмоций на лице друга.       — Дом Тео? Зачем? — Гарри откинулся на спинку кресла, непонимающе нахмурив брови.       — Маг, накладывающий такие заклинания на Нотта, явно делал это без свидетелей и, скорее всего, в месте, где Теодор чувствовал себя максимально защищённым, а это Нотт-мэнор.       — Продолжай, — Поттер вернулся к столу, опираясь на его край локтями.       — Меня встретил его домовик Питтс…       — О, старина Питтс! Какие же вкусные булочки с корицей он печёт! — внезапно воскликнул Блейз, покачиваясь на своём кресле, но, заметив три недовольных взгляда, замер и тихо пробормотал: — Простите.       — Питтс сказал, что последний месяц Нотта посещали трое мужчин разного возраста и внешности, — Гермиона глубоко вздохнула.       — Да, мы их видели: блондин, рыжий и брюнет, — добавил Гарри, а Грейнджер осеклась.       — Видели? Вы просмотрели восстановленные воспоминания Теодора? — ошеломлённо воскликнула она, переводя взгляд от одного к другому.       — Да, и выяснили, что каждый из них был частым посетителем неприметной забегаловки в Косом Переулке, — Малфой лениво подтянул к себе папку с делом, делая в ней пометки.       Гермиона улыбнулась и хмыкнула, медленно поднимаясь с кресла и изо всех сил стараясь сохранить спокойствие на лице. Зачем она вообще здесь? Гарри говорил, что они просмотрят воспоминания вместе, но поступил иначе.       Наказание? Интересно…       В этот момент галеон в её кармане начал нагреваться. Достав его, Грейнджер увидела на монете код происшествия и адрес. До аппарации оставалось всего пятьдесят секунд, и она не сдержала улыбку.       — Прекрасная работа, ребята, — Гермиона подняла взгляд на нахмурившегося Поттера. — А в воспоминании было видно, что Тео к ним всем обращался одним именем? — она заметила, как Малфой и Забини переглянулись в непонимании, но упрямо не отрывала взгляда от Гарри, который отрицательно покачал головой. — Он называл их всех… Амикус, — произнесла Грейнджер.       Последнее, что она успела увидеть перед тем, как вихрь трансгрессии закрутил её в другую часть города — это шок и ужас на лице её лучшего друга.       Выпрыгнув на брусчатку извилистой улицы, Гермиона оглянулась.       Рядом раздалось ещё два хлопка аппарации, и она увидела своих коллег, прибывших по вызову. Прямо возле неё замерла миниатюрная фигура Пэнси Паркинсон, а дальше по переулку приземлился высокий Кормак Макклаген, вынуждая Грейнджер закатить глаза: вот только его для полного счастья ей и не хватало.       — Кучеряшка, наконец-то я увидела тебя сегодня! — воскликнула Пэнси, бросив на Гермиону обвинительный взгляд. — Ты что, и меня решила избегать из-за одного придурка? — надулась она, поджав губы.       — Нет, Пэнс. Я была немного занята… — оправдывающимся тоном протянула Грейнджер, оглядывая улицу. Здесь было подозрительно тихо.       — Тоже мне, подруга называется. Всё Министерство гудит, что ты весь день таскаешься с Малфоем, а я узнаю это от Макклагена, а не от тебя! — не успокаивалась Паркинсон.       — Вызов поступил от Эмили Бланш, маглорождённой женщины и матери-одиночки, — сказал подошедший Кормак. — Причина вызова — посторонние в доме.       Гермиона окинула взглядом нужную дверь и подняла глаза на второй этаж дома. Её охватило странное чувство, что за ними наблюдают, но, даже оглядевшись и наложив несколько невербальных заклинаний, она никого не заметила.       — Тогда заходим, — уверенно произнесла Грейнджер и, подняв волшебную палочку, толкнула уже приоткрытую дверь.       В доме было темно, и стоял резкий запах серы. Казалось, что они оказались на заброшенном предприятии, а не в жилом доме, за которым наверняка ухаживают. Неприятный аромат щекотал обоняние и раздражал слизистую, так что ведьмы прикрыли носы свободными ладонями.       Половицы старого пола скрипели под их осторожными шагами, пока они максимально беззвучно продвигались вглубь дома, оглядывая каждую деталь. Слева от Гермионы аккуратно, как кошка двигалась Пэнси, подсвечивая путь невербальным Люмосом, а Кормак неуклюже плёлся сзади.       — Опять работаешь с этим хорьком, малышка? — вдруг прошептал он Грейнджер в самое ухо, отчего она слегка вздрогнула. — Мне уже кажется, что вы с ним спаровались не только на работе! — ревниво заявил Кормак, а Паркинсон прыснула от смеха.       — А кого она должна выбрать? Тебя, что ли? — весело подхватила она, а Гермиона закатила глаза.       — Не неси чушь, Макклаген — лучше проверь первый этаж, — рыкнула Грейнджер, подтягивая под локоть напарницу и утягивая её за собой к лестнице.       — А что? Я не права? Вашу бы эмоциональность да в мирных целях! — не унималась Пэнси, но одного холодного взгляда Гермионы хватило, чтобы она замолчала.       Осторожно поднявшись на второй этаж, девушки прислушались. Казалось, что тишина прямо звенит у них в ушах, пока их напряжённые взгляды блуждали по распахнутым дверям комнат. Всего их оказалось три: одна — прямо напротив лестницы и две по бокам.       Сделав шаг к комнате слева, Грейнджер услышала истерический всхлип из главной спальни напротив и, переглянувшись с Паркинсон, подошла к двери.       Сквозь открытый проём им предстала сцена полного хаоса: перевёрнутая мебель, сброшенный с кровати матрас и изголовье, выдранное с кусками древесины. Одна прикроватная тумба лежала вверх дном, ночник с другой, мигая сквозь разбитый плафон, валялся на каркасе кровати, а шторы были сорваны с карнизов. Здесь явно шла борьба — и, судя по всему, не на жизнь, а на смерть.       Тихий всхлип повторился, и девушки синхронно обернулись, застывая от увиденного.       Возле разрушенного камина сидел мальчик лет девяти, а на его коленях, с неестественно вывернутой шеей лежала женщина.       — Мерлин всемогущий… — прошептала Пэнси, и её палочка задрожала в руке.       Гермиона мысленно согласилась. Картина действительно была ужасна.       Ребёнок, весь в крови своей матери, которая толчками продолжала выливаться из её рта, тихо плакал, прижимая её бездыханное тело к своей груди.       Мальчика нужно было срочно забрать, вызвать целителей и сделать всё возможное, чтобы спасти его от серьёзной травмы.       — Я вызову подкрепление и целителей, — шепнула Паркинсон, отступая назад, а Грейнджер, напротив, сделала шаг вперёд.       Ей нужно забрать ребёнка, попытаться поговорить с ним, но мысли разбегались по черепной коробке, отказываясь складываться в идеи. Гермиона присела напротив мальчика и нервно сглотнула вязкую слюну. Голосовые связки будто пересохли, и начать говорить казалось непреодолимо сложно, но она упрямо открыла рот, намереваясь сказать хоть что-то. Вдруг ребёнок поднял голову, всматриваясь в её лицо безумными, покрасневшими глазами.       — Это вы виноваты… — сипло произнёс он, изучая девичьи глаза. — Они сказали, что это вы виноваты!       — Кто? — выдохнула Грейнджер. — Кто тебе это сказал?       — Они сказали, что вы виноваты, — мальчик стал раскачиваться, прижимая к себе тело матери. — Они так сказали… Сказали, что вы виноваты… — из его груди вырывались рыдания, мешающиеся со словами: «Вы», «Виноваты», «Мама как вы», «Они убили её».       Подошедшая Пэнси положила руку на плечо Гермионы, пока та старалась уловить хотя бы крупицу смысла в сбивчивых словах мальчика.       — Они сказали вызвать именно вас… — вдруг промолвил он, а Грейнджер застыла.       — Кто «они»? — настойчиво спросила Паркинсон, пока Гермиона суетливо накладывала на дом Ревелио.       Кроме них и Кормака на первом этаже никого не было. О ком говорил ребёнок?       Грейнджер сжала палочку в руке, не отводя её от мальчика.       — Они хотели показать вам салют…       — Салют? — непонимающе повторила Пэнси, а Гермиона резко дёрнулась к ребёнку.       Но не успела.       Оглушающий взрыв раздался прямо за его спиной. Грейнджер закрыла глаза, чувствуя, как её выученное до автоматизма Протего вырывается из палочки, создавая щит, но волна взрыва была такой силы, что её отбросило к Паркинсон. Они обе пролетели через всю комнату, вылетели на лестничную площадку и кубарем покатились по ступеням.       Каждая ступенька отбивалась по их телам своими острыми углами, несмотря на то, что обе пытались хоть как-то сгруппироваться. Гермиона с последним усилием прошептала заклинание Спанджифая, направив палочку к полу, благодаря чему Пэнси, летевшая первой, оттолкнулась от смягчённого паркета и остановилась, лёжа на животе.       Грейнджер повезло меньше. Пол откинул её спиной прямо в колонну, по которой она сползла вниз, тихо вскрикивая от боли.       — Гермиона! Пэнси! — сквозь звон в ушах раздался с улицы бешеный крик Блейза, и через секунду он оказался рядом с Паркинсон, поднимая её на руки. Она тихо заскулила, пряча покрытое пеплом лицо в его плечо, и скрылась из поля зрения Гермионы.       Грейнджер сделала выдох, притягивая к груди ладонь, покрытую густой кровью, и попыталась вдохнуть. Казалось, лёгкие не хотели работать; она делала лишь поверхностные вдохи, чувствуя, как задыхается, когда перед её глазами появился до смерти перепуганный Поттер.       Он быстро осмотрел её, заметив, как прерывисто Гермиона дышит, и наспех вытащил с её пояса чудом уцелевший пузырёк с лекарством. Опрокинув его в девичий рот, Гарри проследил, чтобы она проглотила зелье, и попытался поднять её на руки, но Грейнджер протестующе застонала.       Оттолкнув Поттера, она сама поднялась на дрожащих ногах и, опираясь на стену, побрела к выходу.       Улица встретила её чёрным снегом пепла, дымом, перепуганными аврорами и целителями. Первые пытались освободить пострадавших из-под обломков, а вторые оказывали им помощь.       Гермиона заметила, как Кормак кричит на Блейза, слышала его резкие слова, которые только добавляли хаоса вокруг. Её взгляд скользнул к Пэнси, утирающей кровь с лица, и тут же она заметила Малфоя, склонившегося над подругой. Драко резко обернулся к ней после короткого кивка Паркинсон и на мгновение застыл, встретившись с её карими глазами.       В его серых радужках на миг отразился ужас, словно он не верил тому, что видел перед собой. Грейнджер едва ощущала, как с её лица медленно капает липкая, почти чёрная кровь, а руки её дрожали и не слушались, будто принадлежали кому-то другому. Казалось, кровь покрывает её лицо, волосы, даже аврорскую форму, проникая в каждую пору, и от этого осознания с каждым движением становилось всё труднее дышать. Глаза Гермионы заслезились от напряжения, но она старалась сосредоточиться, отчаянно пытаясь очистить лицо и не замечая слов Гарри, что стоял рядом. Всё сливалось в размытое пятно, оставляя лишь навязчивое чувство ужаса в глазах Малфоя и пульсирующий ритм её собственных, дрожащих рук.       Грейнджер акцентировала всё своё внимание на Драко, который, казалось, с каким-то диким страхом изучал её черты, словно пытаясь что-то в них найти или понять. Она видела, как он сделал первый, совсем неуверенный шаг, второй — уже твёрже, напрочь игнорируя оклики Пэнси. С каждым его шагом её сердце начинало биться всё сильнее, пока Малфой не подошёл к ней вплотную. Его движения казались Гермионе странными, будто он шёл через неведомую пелену, так и не найдя ответа на свои внутренние вопросы.       — Тебе нужен целитель, Мерлин! — почти закричал Поттер, но Грейнджер едва услышала его. Всё её внимание было поглощено Драко, его взглядом и поднятой рукой, которая остановила её дрожащие пальцы. Что-то в этом моменте было до боли неправильным и всё же… необъяснимо притягательным. Она не понимала, почему не отступает, почему её собственное тело отказывается подчиняться логике, когда инстинкт твердил остаться.       Гермиона посмотрела на Малфоя стеклянным, потерянным взглядом, пытаясь понять, что же в его чертах удерживает её так близко, но ответ ускользал.       Его ладонь мягко скользнула на девичью талию, и он вдруг притянул Грейнджер к себе с решимостью, которая оставила её без слов. Что-то в этом прикосновении рождало в ней ощущение непонятной пустоты, смешанной с тёплым и странно знакомым чувством, которого она не могла объяснить. Гермиона не проронила ни слова, когда Драко полностью обхватил её талию, прижимая к себе так, будто боялся, что этот миг исчезнет, а через мгновение всё поглотил вихрь его трансгрессии.