Сказка на ночь: Снежная королева

      Насколько далеко можно зайти ради любви? Все вещи, ради которых человек готов умереть, просто ничто по сравнению с теми, ради которых он хочет жить. Ради любимого человека ринуться в самую безнадежную авантюру, в бесконечную метель. В пустыню без края и оазиса. Идти без карт и компасов, с надеждой, да с ножом за пазухой. Тони Старк — Директор ЩИТ в те последние несколько лет, что оставляют на нем свои метки, как зарубки — даже рад, что есть в мире вещи, которые не меняются, как не рви на части мир. Снежная принцесса всегда придет к своему принцу-лучнику из Соколиной страны. Нужно только подождать. — Директор Старк, получены координаты, — сообщают в наушник посреди планирования совещания с крутыми ребятами из мирового правления. — Медиков на борт, Пятый отряд и толкового психолога, — командует он, быстро сворачивая наметки своей речи, разыскивая глазами красную точку местоположения холодного нигде.       На указанных координатах ничего нет, даже спутники не просвечивают эту территорию, их просто нет рядом. Аналитики назвали это «ничейной землей», и с грустью Тони вспоминает, как лично сообщал бесстрастной миссис Бартон, что сейчас там Барбара и Клинт кого-то обезвреживают. Так было задумано. Уже неделю от них нет вестей, потом за ними рванула Алиса Бартон. И дошла, судя по всему, сметая все на своем пути. — Ничего не выспрашивать, будет время. Протокол семь-один-ноль. — Есть, сэр!       Кто мог знать, что Барбара Морс, обозленная на ЩИТ и мир в целом, станет охотницей за космическими технологиями, найдя себе союзников среди переселенцев с других миров? Что Клинт Бартон, осознавший масштабы катастрофы, бросит небрежно: «Я разберусь сам», все еще веря в человечность бывшей жены, словно пример Шерон Картер, расстрелявшей Капитана Америка на ступенях суда, ничему не научил. Что он уйдет один, предпочитая сохранить покой своей нынешней супруги. Иронично, что из них троих именно Алиса Бартон оказалась сильнее всех, собрав волю в кулак, раздавив все эмоции. Тони мог бы выиграть любую страну, просто поспорив с ее президентом, что наяву можно увидеть сказку о вечной любви и надежде. И отдал бы все, чтобы вернуться в то время, когда сам был частью этой сказки. Многим в жизни можно управлять, но только не любовью.       В коротком промежутке между глубокой ночью и ранним утром звучит через помехи доклад — изолированы по протоколу семь-один-ноль три человека. Остальные? В живых больше никого, сэр. Тело Барбары Морс ищут.       Директор выводит на планшете одно слово, как ответ на миллион вопросов: «вера». ***       Есть сны, от которых трудно просыпаться. Не потому что они приятные, наоборот, они настолько тяжелые, что из-под их гнета выбираешься почти ползком, из последних сил тянешься к краю постели. Вокруг только непроглядная тьма, да вязкий кисель под ногами. Трясина беспокойства и обреченности утягивает тебя глубже. После ты еще долго пытаешься отличить действительность от вымысла. Знаете, почему так трудно отличить фантазию от реальности? И та, и другая до смешного нелепы…       Ал просыпается в полутьме больничной палаты. Ни цветов на тумбочке, ни приятного запаха дома. Пора привыкнуть к тому, что крепкие руки Брюса больше не поддерживают под спину, а Нат не приносит подсолнухи. Пора привыкнуть, что только ярость — твой самый верный друг. — Прозвище — не зря, — это первое, что она слышит, оглушенная шорохом жестко накрахмаленной простыни.       На диванчике в ногах сидит Логан. По нему не скажешь, сколько он уже здесь — сверхчеловеческая регенерация позволяет ему оставаться бодрым и здоровым даже после недели без сна в экстремальных условиях безжалостной стихии. Только привычные морщинки, оставленные веками истории, собираются вокруг ясных глаз в сдержанной улыбке. Все же, Баки нашел лучшего помощника в безнадежном походе. — Где… — пытается хрипеть она, но мужчина понимает руку, показывая, что понимает вопрос. — В реанимации. Состояние тяжелое, но стабильное. Они ввели его в искусственную кому. Сказали, что так будет лучше. — Логан… Спасибо. — Ты знаешь, рыжие девицы без царя в голове — моя самая большая слабость. Я передам твоему Каю тысячу поклонов и этот хлебец, милая Герда. — Все спутал, — слабо улыбается Ал. — Давно сказку не перечитывал. Сообщу Баки, что ты проснулась, — обивка дивана едва слышно скрипит, когда тяжелый мужчина поднимается на ноги.       «Снежная королева» — история о том, как девочка пустилась в путь за своим возлюбленным. О том, сколько препятствий ей пришлось преодолеть, сколько врагов победить и как далеко зайти ради любви. Алиса смотрит в потолок комнаты, куда ее определили на время отдыха, и думает, что Логан в чем-то прав. А еще, что снотворного можно было бы вкалывать меньше, тогда не кружилась бы так голова. Похоже, первоначальные проверки по протоколу она прошла успешно, если сейчас находится в простой больничной палате, а не в плотно запаянном кубе из металла и стекла, хотя, не нашлось смельчака, кто рискнул бы встать на пути Логана, реши он остаться с ней.       Баки входит бесшумно, но Ал ощущает его присутствие, похожее на морозный колючий ветер, который врывается в душную комнату. Он пахнет сигаретным дымом, хотя не курит, и крепким кофе. Значит, круглые сутки проводил в командном центре, терзая аналитиков. Прокладывал маршруты, пытаясь угадать следующий ее шаг. Собирал людей в группу помощи, ждал, когда придет сигнал о местонахождении. Делал все, чтобы помочь, не покидая пределов страны. — Иди сюда, — она протягивает к Зимнему руки, и тот послушно прячет лицо в изгибе ее плеча, щекоча отросшей щетиной шею.       Резкий прерывистый вздох и каменная спина — единственное, что выдает тревогу суперсолдата. Алиса позволяет ему эту слабость, видит за крепкой броней метущуюся душу. Потеряв лучшего друга, Зимний Солдат охраняет его дочь, пытаясь оправдать своё существование. — Ты как твой отец, — он, наконец, берет себя в руки. — Кидаешься в пекло, очертя голову, и выживаешь только на чистом упрямстве, — пытается ругаться Барнс. — А еще весьма неравнодушна к вечной мерзлоте, — смеется она.       Джеймс только грустно улыбается. Он вдруг встряхивается, хлопает себя по карманам и достает маленький декоративный подсолнух — желтые лепестки, крошечные семечки, скрытая улыбка и жажда солнца. Они держатся за руки несколько секунд, вспоминая и передавая чувства друг другу. Любовь — это не эмоция. Любовь — это обещание. — Ты будешь в порядке, — твердо произносит Баки, чуть сжимая ее ладони.       Алиса, дрожа, кивает. Было бы легче, будь она не в больнице, будь здесь еще кто-то из команды. Хотя, существуй «Мстители», которые заботились друг о друге, то подобного даже теоретически не произошло. Им не нравится думать о том, что теперь они одни, сами по себе. «Мстители», частью которых они были, больше не существовали. Тони Старк собрал новую команду, подконтрольную правительству и Договору. Тор забрал Джейн и переместился в Асгард, которому принадлежали и Громовержец, и Валькирия. Брюс и Бетти путешествовали по миру в поисках надежного убежища. Сэм — просто хороший пилот — вернулся к работе в реабилитационном центре. Баки еще был на свободе каким-то чудом, но ждал ареста со дня на день. Наташа пряталась. Стив был мертв. — Я буду в порядке.       Конечно, она будет в порядке, ведь она только что вернулась из невозможного путешествия. Вернулась своим ходом, раненная, но на ногах, отказавшись от помощи, сама вышла из самолета, бежала за укутанным в одеяла и провода мужем до самой реанимации. Но что-то было в ней острое и непонятное. Что-то, что не имело к Алисе Бартон никакого отношения до этого времени. Позднее, когда прибыл Барнс, Логан рассказал ему, что видел.       Баки думает: как поступил бы Стив? Баки думает: как его друг справлялся, видя странную, страшную зависимость дочери от этого человека? Звериную привязанность, верность в костях. Баки думает о кровавой дорожке, протянутой через Аляску и Канаду, думает о затянутом ошейнике, поводок от которого тянется к рукам лучника, думает о том, что может вырваться, если этот поводок выскользнет. Как справлялся с этим Стив? С тьмой в этой милой девочке, с тем, что называют «Шальной Шутер». Ведь не Алиса Роджерс пошла в лес, имея один нож и лук со стрелами. Шальная Шутер сносила головы одним точным выстрелом, помноженным на превосходство ветра. И справится ли Баки, если ему придется дернуть за поводок? ***       К Клинту предсказуемо не пускают никого кроме медицинского персонала. Сначала Ал запирают в карантине из-за внеземных технологий, потом ненадолго посылают на обследование и реабилитацию в другой Центр (по сути это выглядит как предварительные следственные действия). Она уезжает, только когда Баки обещает часто звонить с новостями. Через неделю Барнс встречает ее с быстро светлеющим фингалом и покореженной пластиной около локтя. Клинта вывели из лекарственного сна, но силы и ужаса в нем осталось на десятерых. Медицинский персонал отказывается работать без постоянного присутствия мутанта со сверхчеловеческой регенерацией и суперсолдата. Логан уходит, коротко махнув рукой, когда ситуация стабилизируется и ее может контролировать Баки и окрепшая Бартон.       Клинт выглядит ужасно в паутине из трубок, бинтов и распорок. Он кричит через дыхательную трубку, стоит Алисе мелькнуть в палате, требует, чтобы она ушла, и Баки очень деликатно выставляет ее в коридор, напоследок шепнув: «Он стесняется». Перед лицом хлопает дверь, отрезая от звуков в палате. Хоукай всегда был ее силой и опорой, но это не значит, что то, что она видит сейчас, что-то изменит. Словно она не гонялась в свое время за смертью, словно не была в подобном коконе неизвестности.       Больница ЩИТ ничем не отличается от обычной больницы, кроме того, что здесь есть отделение для пациентов с других планет и миров, свои протоколы для контактных с неизведанным, однако, порядки и еда такие же. - Я впихну в тебя это силой, если ты не съешь сама, — Баки Барнс прямолинеен и неотвратим, как асфальтовый каток. А еще он весьма скептично настроен к фаст-фуду и больничной еде, поэтому вместо бургера из автомата или безвкусного желе проносит теплый контейнер с картошкой и кусочками мяса из кафе через дорогу. - Никогда не задумывалась о том, что он чувствовал, когда я оказывалась в больнице, — отстраненно говорит Алиса, отправляя в рот первую порцию. — Раньше все было не так тяжело, но теперь мне даже не говорят, что с ним, и не пускают. - Он знал, что ты выкарабкаешься. И ты будь в нем уверена, — мужчина подталкивает её руку с замершей вилкой ближе ко рту.       Что-то в нем есть такое обреченное, задумчивое, неловкое… Ал задерживает взгляд на скорбной складке между бровей, на ямочке под нижней губой, смотрит на одежду, отмечая новую плотную куртку и толстовку с капюшоном. Она разворачивается всем корпусом к Барнсу. Тот даже не прячет в глазах смущения, смотрит прямо и открыто, говоря все без слов. Он пришел сюда, чтобы попрощаться, понимая, что его спокойное время на исходе. - Куда ты думаешь направиться? — почти равнодушно спрашивает Алиса, беря его за живую руку. - К югу, через Луизиану к Сэму, и дальше. Надоели холода. - Если тебе понадобится помощь… - Я сообщу, — Баки постучал по запястью живой руки, чуть задевая металлическими пальцами ее ладонь. - Береги себя, Белый Волк. Ешь больше овощей, хорошего мяса и пей чистую воду. И не разговаривай с незнакомцами.       Около двери на лестницу он оборачивается, смотрит чуть растерянно, будто еще может остаться, рискуя свободой ради нее. Но Алиса ободряюще улыбается, поднимая большой палец. Она справится, а Баки нужно заботиться о себе.       Впрочем, остаться в гордом одиночестве надолго она не успевает. Шорох открываемого портала похож на далекий шелест страниц, но вместе со звуками врывается запах озона и пыли, а затем в конце коридора в снопе искр появляется доктор Палмер, торопливо поправляя стетоскоп. - Добрый день, миссис Бартон, — женщина почти скользит, останавливаясь рядом. И, не тратя время на расшаркивания, спрашивает: — Кто ваш лечащий врач? - Доктор Симпсон. Его кабинет на третьем этаже около лестницы. - Хорошо, — она кивает и убегает, бросив взгляд в направлении, откуда появилась.       Доктор Стрендж возникает мгновенно, как по волшебству. Одарив кивком вместо приветствия, он бегло осматривает ее и легким взмахом руки отправляет пустой контейнер из-под еды в мусорное ведро. - Иди отдыхать, — говорит маг. — Нам не хватало еще и тебя в качестве полумертвого пациента. Принимай.       Последние слова обращены к малость удивленному Вонгу, когда Алиса вываливается из нового портала в библиотеке храма. Незнакомая девушка, что стоит рядом с Верховным чародеем, вскрикивает, а незнакомый молодой человек только вскидывает брови. - Шан-Чи и Кэти, — представляет их Вонг. — Алиса, Мститель. - Можете звать меня Шон, — поправляет парень, спеша помочь ей подняться. - Приятно познакомиться.       День непредсказуемо заканчивается в маленькой комнате караоке в Сан-Франциско. Вонг и Шон тянут какую-то песню, а Кэти со стаканом пива приземляется на диванчик рядом с Ал. - Ты реально Мститель? — слишком оживленно спрашивает она, блестя глазами от выпитого. — И как оно тебе?       Алиса думает про себя, отпивая газировку: «Если хочешь выжить, то убей в себе все человеческое. Если хочешь спасти другого, то сделай вид, что еще этого не сделала». - Не так, как ты это себе представляешь, — только пожимает она плечами.       Песня Вонга и Шона заканчивается, и, оставляя собеседницу в недоумении, Ал выбирает «Fireworks» Кэти Перри. Она прыгает на диване, выкрикивая слова, и непонятно как сохраняет равновесие. Утром, когда Вонг возвращает ее в больницу, первым Алиса здоровается с агентом Эвереттом Россом, который спокойно протягивает ей картонную подставку со стаканчиком кофе. - Стрендж немного обижен, что вы не позвонили ему в первую очередь, — делится он. - О, мужчины, вечно вы жалуетесь на недостаток женского внимания! — усмехается миссис Бартон. - Не говори этого моей бывшей, — подхватывает Росс. — Вот уж от недостатка чьего внимания я никогда бы не страдал. Сейчас поговорим о деле. Я ознакомился со всеми имеющимися материалами… - Я не буду ничего обсуждать, пока не поговорю с Клинтом. Есть… нюансы, с которыми еще предстоит разобраться. - Тогда скажи, что директор Старк не давал тебе разрешения. Он с удовольствием поддержит любую попытку подразнить правительство.       Перед тем, как, наконец, разрешить короткую встречу, психолог долго и обстоятельно говорит такое, что она злится еще больше. Сломанное тело тащит за собой сломанный разум. Клинт накинулся на одного из врачей, потому что тот напомнил кого-то из тех, кто мучил его. Хотя осознает, что это больше не та скотобойня, где он висел на крюке вместе с мертвыми тушами, хотя его тело здесь — мысли еще там. Множественные повреждения, которые можно вылечить, но вытащить его разум из ловушки, вернуть домой по-настоящему может только любимый человек.       Ал думает обо всем этом, когда заходит в палату. Её мужчина сильно потерял в весе, едва может сосредоточиться от накатывающей слабости, перебинтован, словно мумия, и в ближайшее время ему противопоказано вставать вообще. Обе руки в ужасном месиве гипса, дренажей и трубок. Доктор Палмер уже провела операцию под руководством доктора Стренджа, понадобится еще, прежде чем Клинт сможет пользоваться руками, пусть и в полсилы. Правый глаз закрыт повязкой, но все будет в порядке, просто воспаление, зрение восстановится после лечения и операции. Много чудес на одного человека, в чье спасение не верили даже последние оптимисты. В чье спасение верила только Шутер, прогрызая с ослепляющей яростью путь на поверхность.       Она садится возле постели своего мужчины, накрывает ладонью загипсованную руку. Клинт поворачивает голову, смотрит на нее, пытаясь понять, что его ждет. Он готов ко всему после долгой разлуки — к жалости, к равнодушию, к… к проникновенному интимному шепоту он совершенно не готов. - Ты помнишь нашу первую брачную ночь? В день, когда мы только расписались в том хаосе. Думаю, что судья будет рассказывать внукам, как женил двух супергероев, а в его кабинете падали стены. Ты так эффектно забрал наше свидетельство о браке. - Я боялся его потерять в суматохе. - И запустил его в здание за два километра от мэрии, привязав к стреле. Бедный Сэм тогда чуть не навернулся в воздухе, когда эта стрела с розовой ленточкой пролетела мимо него. А Питер десять минут смеялся, когда мы попросили достать ее. Мы вернулись в комплекс Мстителей и рухнули в постель, даже не раздеваясь, ты помнишь? Ты уснул тогда первым, а я где-то через минуту или две… - Ты хочешь развестись? — прямо спрашивает Клинт, которому этот разговор абсолютно не нравится. Он лежит в больничной палате разбитый, раскрошенный на мелкие кусочки и слушает, как его любимая женщина ненавязчиво ведет к тому, чтобы бросить его. Ал никогда не тянет резину, говорит прямо и бьет больно, зачем же щадит его сейчас? Злость и недоумение в ее глазах добивают окончательно. - Хочу рассказать, как смотрела на тебя, с кровоподтеком под глазом, с синяком и распухшим носом, я смотрела на тебя и думала, что, черт возьми, я самая счастливая на свете! — яростно шепчет она, наклонившись близко-близко к его лицу. — Я заставила целую Вселенную играть по моим правилам, заставила ее смириться с тем, что остаюсь. Это ощущение победы, сладкая боль от того, как ликование разрывает меня изнутри — вот, что я чувствую сейчас! Ты мой приз, самое ценное, что я могла бы вырвать себе. Ты не инвалид, не развалина и не старик. Ты не обуза. Ты — победа в моей войне, Клинт Бартон. И черта с два ты вернешь меня после истечения гарантийного срока!       Это первый раз, когда Ал срывается на крик после возвращения из ледяной пустыни. До этого времени ее поддерживали седативные и обезболивающие. Она сжимает кулаки и почти не дышит, с гневом смотря на своего мужа. Сколько раз за последнее время она слышала от глупых людей, которые ничего о них не знают, что Клинт останется калекой, а она не должна губить свою жизнь, оставаясь рядом с ним в качестве бесплатной сиделки. Сколько раз ловила на себе взгляды липкой жалости, сколько раз до нее долетали шепотки о наслаждении беспомощностью. Но слышать что-то подобное от самого Бартона она была не готова. - Отдыхай, — она берет себя в руки и успокаивает дрожащий голос, но все равно срывается на всхлип. — Тебе нужно отдохнуть. Я приду позже.       Следователь ловит ее в комнате для дежурной смены, где ей иногда разрешают поспать и принять душ. Их сразу увозит безликий водитель, и неизмеримо долго бездушные люди выспрашивают все обстоятельства возвращения Клинта Бартона и смерти Барбары Морс, останавливаясь на каждой найденной инопланетной улике. Особенно акцентируют внимание на найденных останках Пересмешницы, подтверждающем анализе ДНК, несовпадении времени смерти и разложения тканей. Алису Бартон допрашивают как бывшего Мстителя, как близкого к опальной Черной Вдове агента, словно Наташа Романофф лично тащила ее по безжизненной ледяной пустыне. Спасает только незримое вмешательство Ника Фьюри, чье слово еще имеет вес в новой организации, а крепкие ниточки натягиваются, направляя нужных людей в нужные места. Старк может сколько угодно сидеть в кабинете Директора, но Фьюри всегда будет стоять, ухмыляясь, за его спиной. - Будьте осторожнее, — предупреждает агент за рулем служебной машины. В зеркале заднего вида мелькают большие фиолетовые глаза.       И Алиса Бартон вновь возвращается в больницу. Думать о допросе и фактах она будет потом, сейчас важнее оставаться с мужем. Клинт слабо улыбается, тянется всем телом, но опадает, сдерживаемый собственной болью. Кажется, сегодня у него хорошее настроение. - Привет, — тихо говорит он, когда она приближается, чтобы поцеловать. — Я такой дурак, прости.       Первый поцелуй за долгое время кажется ненастоящим из-за привкуса лекарств и дешевого кофе. -Лежи, радость моя, — мягко говорит Алиса, укладывая обратно, поправляет подушки, смотрит на показатели приборов. - Наконец, храбрая принцесса смогла прорваться через засаду королевской стражи к бедному лучнику Соколиной страны, — произносит Бартон, спотыкаясь почти через слово. - А еще злой дракон-охранник, мой принц, — доверительно сообщает она. — О, любовь моя, все это такие досадные мелочи. - Могу я получить сотню поцелуев? — складывает губы трубочкой и тянется, весело причмокивая. - Полсотни задатка, мой принц, — к губам прижимается пальчик. — Остальное, когда поправишься. - Ради вас, принцесса, хоть горсть таблеток запью бутылкой горькой микстуры. Одно воспоминание о вашем поцелуе сделает их для меня слаще сахара.       Ал наклоняется и осторожно касается губами обкусанных губ мужчины, очень аккуратно, почти на грани, проводит кончиком языка по кромке, скользит глубже. Есть поцелуи нежности, когда каждая минута имеет значение, когда каждый миг важен, когда хочется этим поцелуем отдать все свое тепло, весь свой свет. Такие поцелуи порой болезненны, но это не такая боль, к которой мы привыкли. Эта боль, когда ты уже не знаешь, как ещё показать значимость, как еще передать этот мир, который внутри. Когда ты позволяешь своей внутренней Вселенной пролиться наружу, как чернилам, заполняя все трещинки и сколы того, к кому она обращена. Клинт откликается, закрывает зрячий глаз, наслаждаясь нежностью, которую передает ему единственное любимое существо. В темноте под веками расцветают цветы и фейерверки, и кардиолиния на мониторе подпрыгивает, будто крошечная колибри в сердце трепещет крылышками. Скользкий язык скользит по его языку, сплетается с ним, ласкает, губы приятно покалывает от ощущения чужих губ.       Только в голове что-то щелкает, ощущения от нежного поцелуя стираются, оставляя лишь боль и ужас, тьму и яркие вспышки под веками. Клинт резко дергается, сильно сжимая зубы на нижней губе, прокусывая нежную плоть насквозь. Горячая соленая кровь заливает рот, Ал зажимает кровоточащую губу рукой и не знает, как себя вести, как реагировать на эту вспышку. Ей больно смотреть на окровавленный рот любимого человека, ей страшно подумать, какое воспоминание вызвал их поцелуй. Ей страшно представить, что было там, кроме побоев и наркотиков, обостряющих ощущения, вызывающих галлюцинации, доктора не могли ей солгать, не могли утаить от неё… - Ал, милая, не-нет, прости! — сипит Бартон, неловко стирая кровь со рта, размазывая густую розовую слюну по больничной рубашке. — Детка, я не знаю…       Алиса пытается дышать, но это выше её сил.