Сказка на ночь: Снежная королева

— Ты же понимаешь, что я этому никогда не поверю, а если я не поверю, то не смогу убедить других ребят не сжигать вас обоих на площади перед Капитолием, — протокол допроса выглядит очень сердито, топорщась острыми краями. Как и директор Старк.       Ал борется с желанием, как кошка, столкнуть все лапкой на пол: письменный прибор, телефон, бумаги, моноблок, мисочку с конфетами… «Наташа, мы все уронили!» — хотелось бы крикнуть, но где же та Наташа, которой можно пожаловаться на крушение всего сущего. Миссис Бартон медленно разворачивает конфету, смотрит на просвет карамельку, пытаясь определить ее вкус (смотреть на фантик — не для профессионалов), и оправляет ее в рот. — Как так получилось, — тянет она, — что ты отдал ЩИТ каким-то хлыщам в серых костюмах, а сам прыгаешь, словно марионетка в их руках? — Тебе не понять, — отрезает Тони, пряча в этой грубости свой стыд. Алиса права, он всего лишь медийное лицо, на которое смотрят люди, как ведущий телешоу. Все решают другие, за кулисами, продюсеры и режиссеры цирка с конями. — Я должен был пойти на это, чтобы сохранить хоть что-то. — Не очень и получилось, — с громким хрустом Ал раскусывает карамельку, чуть морщась от боли в челюсти. — Если бы я мог… — О, ты мог! Ты мог бы прекратить свою «охоту на ведьм»! Ты мог бы не преследовать одаренных, ты мог бы дать убежище тем, кто не может себя защитить! Ты мог бы успокоиться после аэропорта, но тебе понадобилось завоевать доверие правительственных шишек, тебе понадобилась всеобщая любовь и кресло Директора ЩИТ в придачу. Поэтому и случилась драка на улицах Нью-Йорка, это тупое побоище, когда вы едва не стерли с лица Земли Манхэттен!       Каждая их встреча заканчивается только этим — взаимными обвинениями, тоской по прошлому, горем потери лучших друзей. Выглядит, будто они попали в параллельный мир и живут не своими жизнями, случай, с которым даже доктор Стрендж не в силах разобраться. Это шутка неземного разума, тянущего силы из их безжизненных тел. Кто-то придет и спасет их, разорвет иллюзию, и они очнутся в Башне, в комплексе Мстителей, чтобы вступить в бой с захватчиком, а потом выдохнут, удивляясь, как им могло привидеться подобное. И что самое смешное — Тони даже счастлив, когда Алиса прожигает его взглядом, когда говорит, что думает о нем, когда ломает карандаши на щепки, потому что в эти моменты она существует, она живая. Стоит ей замкнуться, как тут же вылезет та, другая, та, кто ломает уже кости, смотря на жертву алой холодной пропастью вместо глаз. — Ты так меня ненавидишь, — вдруг говорит Тони. — Никогда не простишь. Ты думаешь сейчас, что вся твоя авантюра с путешествием во времени была ошибкой. Что лучше бы мир погиб, но «Мстители» были бы вместе, как команда, как семья.       Девушка усмехается, разглаживая фантик. — Потому что ты думаешь о том же самом? — почти спрашивает она. — «Сопутствующий ущерб», Тони, как бы грубо это не звучало, мы не можем спасти всех, но можем сделать выбор в пользу большего числа спасенных жизней. Распылил бы тогда Рамлоу токсин на людном рынке, сколько могло погибнуть людей? Твои политики смотрели только на малышку Ванду и Ваканду, однако, почему бы им не взглянуть чуть дальше? Например, на перестрелку банд в Гарлеме, где погибли мирные жители, просто оказавшиеся не в том месте? Люк Кейдж не пришел им на помощь — он скрывается от властей, стоит ему обнаружить себя, как он окажется в «Негативной зоне». Давай поговорим о Клэр Темпл, медсестре из больницы в Адской кухне, которая не спит сутками, потому что поток травмированных с улиц просто неиссякаем. Где же ее Дьявол? А тот сумасшедший азиат, кажется, Давос? Слушай, я могу продолжить, вспомнить о… — Хочешь сказать, что наша работа не только в глобальных вторжениях, но и в подобных житейских мелочах? — прерывает ее Старк, понимая, что Алиса в курсе новостей, о которых не слышал даже директор. — Что мы даем людям надежду, будто в конечном итоге все будет хорошо? — Странно, ты сам все прекрасно понимаешь, но до сих пор ничего не сделал, чтобы остановить это безумие. Им не я нужна, они ищут Романофф и Барнса. Твои хозяева проглотят даже историю о бродячем доме со стариком внутри. Говори им больше, как ты умеешь. Правда одна, а ложь — это слова, слова, слова… — устало произносит Алиса. — Я отстраню вас от работы по причине утраты работоспособности или что-то еще в этом роде. Тогда от вас отстанут. Вы просто два больных человека, которые едва не погибли, ликвидируя опасную террористку космических масштабов, — предлагает Тони. — Зайди в отдел кадров, пусть они займутся. Выплаты, санатории, все такое… — Значит, с этого часа мы безработные. Ух, невозможное ощущение. Какое нам дадут выходное пособие? А компенсация за неиспользованный отпуск? Черт, трудовую надо забрать… А она у меня вообще есть?       Уже у выхода из светлого кабинета, заставленного миниатюрными моделями Марков и кинетическими скульптурами (Тони нравится движение, пусть даже он и сидит большую часть времени над проблемами, с которыми не справится даже звуковая отвертка), Алиса останавливается: — Одна просьба, Директор Старк. Та база Морс — сожги все. Позови Кэрол с друзьями, пусть сравняет с землей. На нашей планете подобному не место. — Твой доступ к фонду для новичков не отменяется, — предупреждает Тони, когда она стоит у самой двери и держится за ручку, чтобы покинуть его офис навсегда, — наш маленький агент по поиску героев. Я могу доверить подобные заботы только тебе.       Клинта она находит в спортивном зале. Тот под руководством врача ЛФК качает ноги, поднимая пятками груз на тренажере. Алиса садится рядом с ним на пол, прикидывая вес груза — мало для обычной нормы Хоукая, но больше, чем предполагал доктор. Физически Клинт идет на поправку уверенно и быстро, но что у тебя в голове, Бартон? — Опять Старк? — спросил Клинт, резко выдыхая сквозь зубы. — Не поверишь, нас уволили по состоянию здоровья.       Клинт опускает ноги и хрипло смеется. Он переносит свою руку на колени Алисы, чуть шевелит одеревенелыми пальцами, подтягивая сломанную конечность к ее ладоням. Рука у него тяжелая и горячая, миссис Бартон осторожно держит ее в своей, боясь навредить еще больше.       В этот момент звучит щелчок камеры и тихий писк. Только тогда они обращают внимания на молодого человека — инструктора ЛФК. Тот едва не плачет, рассматривая их свежую фотографию. — Зачем? — начинает Клинт, пытаясь встать, чтобы разобраться с наглецом. — Как зачем? Вы, ребята, самая популярная пара в ЩИТ, после Романоджерс, почти королевской четы нашей Организации! — парень затараторил так, что на его вдохновленную речь обернулась половина спортзала. — Мы уже ставки делаем, какую сказку вы повторите в следующий раз! У вас уже была «Рапунцель», «Спящая красавица», «Красавица и чудовище», теперь «Снежная Королева»… Я ставлю на «Русалочку», пожалуйста. — Не получится, — язвительно отрезает Ал. — Я плаваю, как Далек из классического «Доктор Кто». — Хуже топора, — подтвердил Клинт. — Пусть тогда русал спасет принцессу, — передернул плечом парень. — Мы живем в прогрессивное время.       Реабилитация тянется бесконечно. Алисе иногда кажется, что они скоро свихнутся от осуждающих, боязливых или восхищенных до фанатизма взглядов. Наконец, им дают добро на возвращение домой. Однако ехать в Нью-Йорк, в неспокойный район, в многоэтажный дом, полный людей? Ал не сомневается, что Клинту там будет тревожно и неуютно, поэтому их самолет приземляется на частной полосе, а оттуда — на машине в маленький уютный домик. Бартон нахохлившимся воробьем сидит на пассажирском сидении и дремлет, иногда вздрагивая. Алиса старается не акцентировать на этом внимание, но она знает о куче рыжих баночек с белыми и красными крышечками, что лежат в одной из сумок. Когда-то она сама страдала бессонницей, и сон утягивал, будто бездонная пропасть, и реальность путалась с вымыслом. Прокушенная губа зажила, но добавилась трещина в лучезапястном суставе, когда Ал пыталась успокоить своего принца, размахивающего поломанными руками в панике сна.       Колибри вьет гнездо для Сокола. Алиса собирает все подушки, одеяла и простыни в доме, раскладывает в удобном углу напротив камина, где за спиной теплая стена без окон. Она строит безопасный форт, натягивая полотно на каркас палатки, мастерит из одноцветной гирлянды освещение, чтобы протянуть провод с лампочками по периметру, создавая мягкий уютный свет. На это уходит весь день, пока вымотанный дорогой и бессонницей, принявший таблетки, Бартон пытается спать наверху, но больше сидит в постели, уставившись в планшет с какой-то ерундовой драмой. Девушка спокойно оставляет его одного, только растыкивает по комнате точки радио-няни и переводит сигнал в наушник, чтобы отреагировать на каждый стон в спальне. — Ал, — слышится тихое в процессе сборки. — Я думаю, что мне нужно в ванну.       Мужчина хрипло смеется, только вот смешного в глазах, когда Ал поднимается к нему, — ни капли. Осознавать полную беспомощность и зависимость, пусть и временную, пусть и от человека, которому доверяешь — все же унизительно. Алиса закатывает рукава и помогает мужчине расположиться в ванной, подкладывает под голову полотенце и расстегивает фиксирующие повязки на руках. Она мельком вспоминает, каким легким было тело Клинта, когда она подняла его на руки, чтобы отнести в безопасное место. Таким легким, что она почти не почувствовала в нем жизни. Ни один из них не говорит об этом, они даже находят в себе силы, чтобы подурачиться в воде с пенными замками и уточками. Точнее, дурачится Алиса, а Бартон дергает ногами, создавая волны, отправляющие в путешествие резиновые игрушки. После смерти Стива Наташа ушла глубоко в подполье, спрятав маленького Джеймса, и цветные уточки стали очередным напоминанием о том, как легко разрушить крепкое на вид.       Ал коротко прикасается губами к влажной коже на плече, прежде чем чуть надавить на беззащитный затылок, смывая пену с едва отросших волос. Понадобится много времени, чтобы густая, модно уложенная шевелюра скрыла грубые шрамы. Понадобится много времени, прежде чем из памяти сотрётся изломанное тело, покрытая синяками и ссадинами кожа, пустые глаза. Алиса растирает мочалкой напряжённые плечи, перебирает остриженные волосы, она смотрит на отросшую щетину, вспоминая, как он в первый раз дал ей опасную бритву и откинул голову назад, доверчиво подставляя горло. Ал в тот момент едва не рехнулась. В желудке всё перевернулось, руки затрясло противной мелкой дрожью. Она даже не смогла удержать сложенное лезвие, бросила на кафельный пол и рванула к унитазу, выплевывая желчь и остатки завтрака. Хорошо, что в больнице нашлась электрическая бритвенная машинка. С легкой щетиной Хоукай выглядел очень привлекательно.       Клинт просит оставить его на пару минут, чтобы немного обсохнуть в одиночестве, и этих минут девушке хватает, чтобы переодеться в любимую пижаму с лисами и залить теплым молоком хлопья с корицей. Эта инициатива может выйти ей боком, и ноющее запястье в тугой повязке — лишнее тому подтверждение. А что еще ей оставалось? Бросить любимого мужчину на растерзание психологов? Запереть его в комнате с мягкими стенами? Сейчас самое главное двигаться осторожно, сложить из мелких элементов паззл и не ошибиться ни разу, ведь одна крошечная оплошность может стоить ей в лучшем случае здоровья и спальных принадлежностей. — Сюрприз! — девушка поднимает руки, показывая свое творение — подушечную крепость с фонариками, красным рождественским пледом и кучей вкусняшек. — Сегодня мы будем спать здесь. — Волшебная пещера? Сколько сокровищ, да я просто счастливчик! — Клинт осторожно устраивается, скрещивая ноги по-турецки — поврежденные кости еще беспокоят. — Йо-хо-хо, дружище!       Он принимает из рук Ал чашку с хлопьями, смотрит, как она раскладывает на полотенце, заменяющим им стол, большую миску вкусного, но неполезного салата с сыром и сухариками, коробку с пирожными и пончиками, наполняет кружки-непроливайки чаем из термоса. Пахнет травами и сладостями. После противной больничной еды и того, что удалось перехватить в придорожных кафе по дороге — это настоящий пир.       Тепло и уют дома, любимая женщина, куча вредной еды, темнота, рассеиваемая светом электрического камина, подделанного под настоящий (даже пламя двигается и слышен треск поленьев, но нет запаха и дыма), и новогодней гирляндой — Клинт почти не ощущает тревоги. Но один взгляд на собственные перебинтованные руки, каждый вдох, проносящий по телу тревожащую боль, разница в зрении, когда один глаз заклеен повязкой. Не каждая перемена в настроении может найти отражение на его лице, но глаза никогда не солгут, особенно когда он не видит смысла себя контролировать, когда расслабляется под воздействием обстановки. — Время сказок на ночь, — объявляет Алиса, взбивая подушку и ложась на спину. — О, еще и сказки, — наигранно-огорченно откликается мужчина, растягиваясь рядом. — Я рассчитывал на… — Ох, знаю я, на что ты рассчитывал. Но тебе пока нельзя, — она включает фонарик, направляя свет на потолок форта и чуть в сторону, чтобы световое пятно оказалось точно над ней. Долгие часы в приёмном покое больницы она использовала, кромсая яркие журнальные страницы ножницами, и теперь намерена показать, что такое нервное занятие принесло свою пользу. — Театр теней? Давай лучше займемся кое-чем поинтереснее, — в очередной раз предлагает мужчина, щекоча обнажившуюся полоску кожи под задравшейся футболкой. — Не любо — не слушай, а врать не мешай, — по-русски произносит девушка и несильно трогает его пяткой в голень. — Итак, сказка о снежной королеве… — Принцессе. Не люблю королев, — ворчит он, устраивая удобнее поврежденные руки, закидывая одну над головой, а вторую — поперек живота своей жены, осторожно сплетает свои пальцы с её, стараясь не повредить по иронии, тоже больную руку. — Давным-давно небо было голубым и светило на нем солнце. Солнце давало жизнь Земле, и все вокруг было ярким и радостным. Но однажды в скалистых горах пробудилось древнее Зло. Красная Королева при помощи магического зеркала забрала весь свет, и Солнце погасло. С тех пор, все, что осталось на Земле — это холод и снег. Выли злые метели, рыскали по свету голодные звери, земля укрылась снегами, воды сковались льдами. Многие люди погибли от голода, немногие выжили высокой ценой, а Красная Королева стала владычицей над ними. И никто не смог ей противостоять, на всей Земле не нашлось героя, способного победить её и вернуть Солнце…       В одном маленьком портовом городе жил-был рыбак… — Рыбак? Ты же сказала, что «все воды замерзли», как мог быть рыбак? Подводная ловля? — Клинт… Почему не замерзает порт Мурманска, если вообще находится за полярным кругом? — Не льбо — не слусай, а не говорить правду мешай? — коверкает фразу мужчина. — Не любо — не слушай, а врать не мешай, — соглашается Ал, приближая к фонарику фигурку рыбки на зубочистке.       В одном маленьком портовом городе жил был рыбак по имени Клинт… — Вот никогда рыбалку не любил. Скучно. Я рыбу так отстреливаю. Потом, правда, нужно пули вытаскивать… — Бартооон! — А ты ври, да не завирайся! — по-русски говорит мужчина. — Еще одно слово, и я выгоню тебя из своего форта. — Молчу-молчу… — Не хочешь о рыбаке, будет о короле…