До кончика подвески

Утром в душе Кайя ловит себя на мысли о том, что в его ситуации стоит пробовать все возможные варианты, а значит искать поддержку в самых неожиданных местах. Он выходит из душа, в одном полотенце, невольно вспоминая первое утро с женой. Он не уверен, что его план сработает, но готов бороться за Суну до конца.

Пырыл, мне нужно поговорить с твоим отцом. И я не знаю как, но тебе придётся убедить его помочь мне.

Кайя, ты шутишь? После того, как ты позорно выставил его из дома Корханов?

Можешь наговорит ему, какие Корханы ужасные, не знаю. Но тебе придётся помочь мне, если не хочешь, чтобы папа узнал, чем мы занимались в Лондоне

Если ты ему скажешь, то он тебе точно не поможет. Так что ты выбрал глупый вариант шантажа

Он и так уже отвратительного мнения обо мне, а вот о тебе ещё нет. Уж поверь, я найду способ продать ему информацию так, чтобы получить взамен то, что нужно мне. Но в твоих же интересах найти компромисс по-другому

Я попробую Он откладывает телефон и собирается на работу, на самом деле сомневаясь, что доедет туда. Так что деловой костюм остаётся висеть в шкафу, а он надевает белую рубашку поверх черной майки и неизменно черные брюки. В голове снова всплывает образ Суны, на этот раз день их первой встречи. Он игнорирует общий сбор на завтрак, вместо этого находит Айшен на кухне и просит ту поделиться контактами адвоката Суны. Девушка кивает с лёгкой улыбкой одними глазами, и Кайя догадывается, что она рада, что он собирается сделать хоть что-то. Он чуть улыбается ей в ответ и направляется к машине, на ходу набирая сообщение Асуман, к счастью, они все обменялись контактами ещё в Мармарисе. – Кому ты строчишь сообщения так сосредоточенно? – окликает его Ферит. – Уже нашел замену жене? – Это ты таким занимаешься, как только у вас с Сейран проблемы, не я, – Кайя отвечает, на отрывая взгляд от телефона. – Именно поэтому ты занялся спасением Пелин, как только у вас с Суной всё перестало ладиться? – А не пойти ли тебе, Ферит, куда-нибудь? Можешь заботиться о жене или радовать деда, мне пофиг. Главное, чтобы ты меня оставил в покое. – Посмотрите на неженку, – смеётся Ферит, а Кайя наконец заканчивает писать сообщение. – Да, пошёл ты, – бросает Сонмез, отправляет сообщение и всё-таки уходит к машине.

Асуман, это Кайя, и мне очень нужна твоя помощь. Точнее, она очень нужна моей жене, а Суна, как мне кажется, была твоей подругой. Пожалуйста, мне очень нужен адрес той гадалки, к которой вы ходили с Суной. Это может спасти Суне жизнь, так что очень прошу тебя.

Кайя включает громкую связь и набирает адвокату жены, выезжая с территории особняка на своём автомобиле. Он поворачивает в сторону фирмы, делая вид, что едет на работу, на случай, если кто-то вдруг решит проверить это по камерам у дома. Хотя не то чтобы его судьба и то, чем он занимался днём, интересовало хоть кого-либо. Может разве что Суна, не имея другого занятия в тюрьме, сейчас думает о нём. Он хотел бы знать, насколько его жена ещё верит в него. Предполагает ли она, что после её письма он решил приложить усилия и попробовать ее спасти. Или может она думает, что только отвернула его от себя своей правдой об Абидине. Может быть его любимая жена уже считает секунды до того, как госпожа адвокат принесёт ей документы на развод. Кайя хотел бы верить, что Суна думает о нём хорошо, но его трёхдневное промедление скорее говорило о том, что он поставил крест на жене. Может даже Суна, как и Ферит, думает, что он уже нашел себе другую будущую жену и кувыркается с ней в постели, пока она там совсем одна. Хотя где-то в глубине души Кайе очень хочется верить, что Суна простит его, когда будет свободна, может даже обнимет и действительно станет такой женой, как она писала в письме. Теперь Кайя не сомневается, что заберёт её и они переедут, как только Суна будет рядом с ним. Ей решать, будет ли это отдельная квартира или другой город, но Кайя совершенно не видит смысла оставаться с семьёй, которая даже не попытался помочь Суне. Ладно, он тоже не был идеальным, но поведение Сейран откровенно шокировало его. Он рассказал ей всё о докторе на следующее утро после того, как Суну арестовали. Сейран поблагодарила его, но по её выражению лица Кайя скорее сказал бы, что она не намерена верить ему. И возможно ради спокойствия Суны ему стоило настаивать, но Ферит так ревностно охранял жену, что Кайя не имел шансов остаться с ней наедине. И, очевидно, он всё ещё не имел права распространяться про болезнь Сейран при Ферите. И если насчёт того, что касалось Сейран и её отношения к собственному здоровью, Кайя ничего не мог сказать, то её игнорирование проблем Суны его конкретно шокировало. В конце концов, он хотя бы злился из-за Абидина, Сейран же оправдания не имела. Все эти мысли крутились в его голове, пока тишину машины один за другим разрезали длинные гудки телефона. – Слушаю вас. – Госпожа Джерен, доброе утро. Я муж вашей клиентки Суны Сонмез, меня зовут Кайя. Подскажите, мы могли бы встретиться? Я хотел бы узнать всё, что известно вам о ситуации с моей женой. – Приятно слышать, что вы заинтересовались, господин Кайя. Я сейчас немного занята, но через два часа буду свободна, и тогда мы могли бы встретиться. – Отлично. Пришлите адрес поближе к тому месту, где вы сейчас. Я подъеду, и я плачу за всё, что вы закажете, так что не обращайте внимание на цены в заведении, выберите ближайшее. – Хорошо, господин Кайя. Я пришлю СМС. Он кладёт трубку и проверяет входящие сообщения. От Пырыл ничего, но вот Асуман прислала адрес гадалки, так что он незамедлительно вводит его в навигатор. Квартира, очевидно, закрыта и оцеплена, но Кайя замечает камеры наблюдения на зданиях напротив и несколько припаркованных автомобилей, в которых есть видеорегистраторы. Он мысленно отмечает для себя, что стоит уточнить у адвоката, просматривали ли эти камеры. Конечно, по входящим в многоквартирный дом людям сложно угадать, кто из них пришел к гадалке, но как минимум можно было бы вычеркнуть жильцов и проверить тех, кто приходил в день смерти, а не звонил накануне, как это было с Суной. Встреча с адвокатом чуть позже тоже не приносит особых результатов. В глубине души после неё ему хочется выпить или выкурить как минимум пачку сигарет, потому что вести относительно Суны неутешительные. После разговора с Джерен Кайя узнаёт, что кто-то очень старательно помагает настоящему преступнику, потому что квартира будто вымыта десять раз с хлоркой – там нет ни одного отпечатка, кроме отпечатка пальцев его жены на той злосчастной квартире. Нет, Кайя в целом может поверить, что это сама гадалка отмыла там всё с уксусом, но очень слабо. Он спрашивает адвоката и о камерах, она благодарит его за внимательность, но с сожалением отвечает, что записи оттуда никто не снимал в силу того, что улика на Суну была достаточно очевидной. Джерен обещает ему, что постарается добиться того, чтобы записи отсмотрели, пока Кайя надеется найти свой подход к решению этого вопроса. Они договариваются поддерживать связь и делиться всей новой информацией как раз тогда, когда Кайя получает сообщение от Пырыл. Девушка пишет, что отец готов встретиться, так что Кайя почти срывается с места. Он не знает почему, но будто чувствует, что Шехмуз может быть очень полезен. Одновременно с Пырыл пишет и звонит Ферит и дядя, оба интересуются, когда Кайя появится на работе, но он игнорирует обоих. Сейчас на первом месте у него Суна.

***

– Что для вас значит слово справедливость, господин Шехмуз? – интересуется Кайя, присаживаясь за стол в ресторане. Мужчина смеётся, смотря на молодого парня. – Ты хочешь поговорить со мной о справедливости? Может хотешь сказать, что справедливостью было то, как ты выставил меня из дома Корханов? И это при том, что чуть позже я узнал от твоей жены, что ты точно так же поступаешь с Пелин. Не знаю, как Суна простила тебе это. – Мой поступок был справедливостью для моей мамы. С ней уже так поступали, отец изменял, и вы прекрасно это знаете. Мама не заслуживает такого отношения, как и Суна, вы правы. Но, боюсь, мы слишком многое заимствуем от родителей. Я поступил, как поступал отец. Пелин поступила, как поступала её мать, насколько мне известно об её отношениях с Казымом Шанлы. Только Суна не оказалась похожа на маму, не терпела издевательства от мужа, много лет. Быстро сказала мне, что хочет развестись. Хотя она явно слишком долго терпела издевательства от отца до этого. – Тогда о какой справедливости ты хочешь поговорить? – Шехмузу действительно любопытно. – Хочешь попросить контакты хорошего адвоката для развода? – Нет. Я просил встречи не для того, чтобы говорить об изменах. Справедливость бывает ведь не только в виде верности. Я здесь из-за того, что Суну подставили. Её обвиняют в убийстве, которого она не совершала, я уверен. И я должен ей помочь, но, к сожалению, у меня совсем нет полезных контактов здесь. – И почему тебе на ум пришел я? Разве твой дед не способен заплатить, чтобы её отпустили? – Дело в том, что ваша возлюбленная. – Бывшая возлюбленная, если ты об Ифакат, – поправляет Шехмуз. – Она убедила деда, что доказательства на Суну неопровержимые. Но вот только мы с Суной склонны полагать, что сама Ифакат и стоит за арестом моей жены. Ведь до этого в убийстве той женщины подозревали саму Ифакат. – Кажется, я догадываюсь о каком убийстве ты говоришь. И знаешь, если раньше я был тем, кто помогал Ифакат, я жалею об этом теперь. Потому что одно дело спасать себя, совсем другое подставлять молодую девушку, которая виновата лишь в том, что слишком легко поддалась внушению. Расскажи мне всё, что знаешь. И я постараюсь помочь. – Не верил, что это сработает, – усмехается Кайя. – Спасибо, господин Шехмуз. – Скажешь после того, как обнимешь жену, встречая её из тюрьмы. Пока ещё рано. Рассказывай.

***

Суна знала, сколько дней она провела в тюрьме, только за счёт того, что помнила, сколько раз ей приснился муж. Кайя неизменно возвращался к ней во сне после того, как она написала ему письмо. Иногда он мягко улыбается ей, иногда даже целовал, иногда собирал чемодан, показывал ей билет в Лондон и прощался словами о том, что уж лучше развлекаться в Лондоне со шлюхами, заранее не ожидая от них ничего большего, чем просто хороший секс, чем оставаться в доме с женой, которая бегает на свидания с бывшим. И она любила каждый из снов, даже те, где Кайя уезжал. Потому что была рада его видеть. Потому что верила, что пока он снится ей, это значит, что он думает о ней. И вера в то, что Кайя хоть иногда её вспоминает, даже если злым словом, была тем единственным, что всё ещё не позволило Суне покончить с собой. Хотя такие мысли часто проникали к ней в сознание. Адвокат не приходила уже несколько дней. С того самого дня, как у неё была Айшен. На допросы не вызывали. Как будто жизнь у всех вокруг остановилась, и только она снова и снова просыпалась, проживая свой день сурка только для того, чтобы ночью снова уснуть с мыслями о муже. У неё впервые в жизни появилась настоящая мечта, заветная, почти несбыточная, но от того ещё более ценная. Она мечтала ещё хоть раз обнять и поцеловать мужа. Это были чувства в первую очередь на физиологическом уровне, потому что мозг все ещё помнил, как пропускало удары сердце, когда Кайя целовал её в день, когда отец чуть не убил их обоих, когда она, спасая Кайю, озвучила эту мысль о свадьбе; и в день их первой брачной ночи. Кайя целовал её настойчиво, объявляя права на её тело и душу, раз она позволила ему коснуться себя. Она помнила, как горело всё тело от его поцелуев. И жила в тюрьме мечтой, что однажды ещё почувствует вкус его губ на своих.