До кончика подвески

Суна чувствовала беспокойство с самого утра. Впервые за две недели ей не приснился Кайя. Сны с ним были её опорой в череде абсолютно однообразных дней. Её соломинкой, за которую она снова и снова хваталась, чтобы спастись, чтобы не утонуть во всем более, который происходит вокруг неё, словно водоворот затягивая в свою пучину. Так что первое утро, когда муж не был с ней, ощущалось даже как-то страшно. Суна не хотела накручивать себя, но учитывая то место, где она была, это слабо получалось. Казалось, что отсутствие этого выдуманного ею самой жеста поддержки обозначало обязательно что-то опасное. Она отказалась от завтрака, слишком погруженная в мысли. Она не могла отделаться от навязчивой идеи, что именно сегодня всё обязательно изменится в худшую сторону. Может они даже нашли неоспоримые доказательства её вины, так что период неопределенности закончится. Когда ближе к обеду Суне сказали, что к ней пришла адвокат, она интуитивно продолжила ожидать худшего. Может даже вести о том, что адвокат отказывается от этого дела, хотя сама Суна уже успела проникнуться к Джерен доверием. – Суна, вам очень повезло с мужем, – улыбнулась ей девушка, когда Суна присела за стол. – Мне кажется, он у вас волшебник. – Руки у него точно волшебные, – улыбнулась Суна, невольно вспоминая, как он делал ей предложение с кольцом из веточки самшита. Пальцы сами потянулись к обручальному кольцу, которое опасно болталось на пальце. Суна даже думала переодеть его на средний, чтобы не потерять. – Хотя из нас двоих феей он обычно называл меня. Что он сделал? – Сначала он обратил внимание на камеры наблюдения напротив жилья погибшей, и нам удалось добиться того, чтобы эти камеры отсмотрели. Уже тогда подозрения вызвала Ифакат Корхан, если это имя что-то говорит вам. Она несколько раз входила и выходила из дома, в том числе в день смерти. В отличие от вас, которой в тот день там не было. А потом было обнаружено анонимное видео, в котором видно как эта самая госпожа Корхан толкает бедную женщину и та натыкается на тот гвоздь. Видео проходит проверку на подлинность, и если пройдёт, вас должны отпустить, Суна. – Меня не могут посчитать соучастницей? – осторожно спрашивает девушка. – Мы ведь живём в одном доме. Конечно, у нас нет кровного родства, но она была замужем за братом моей свекрови. Мало ли что нам припишут. – Пока я не слышала от следователя о таких планах. Но здесь я уверена мы сможем отстоять вашу невиновность – Спасибо, – уголки её губ совсем немного дёргаются вверх. – Вы будто и не рады, Суна. Всё ведь налаживается. – В моей жизни было слишком много случаев, когда я думала, что всё налаживается. Когда радовалась слишком рано и слишком сильно, а потом мне разбивали сердце. Вы дали мне один процент надежды, и это уже намного больше, чем у меня было раньше. Но я не переживу, если сейчас обрадуюсь, а потом ничего не получится. Знаете, вот обниму Кайю и тогда буду чувствовать, что действительно могу радоваться. – Всё обязательно будет хорошо, Суна. И я скажу вашему мужу, чтобы он побрился, а то целоваться будет неприятно, – Суна позволяет себе рассмеяться. Конечно, Джерен не могла знать, что поцелуи не были частью их с мужем рутины. Но Суна все равно ценит эту попытку поддержки. – Скажите, – соглашается Суна, не переставая улыбаться. – Ну вот, мы заговорили о муже и вы стали выглядеть намного бодрее и счастливее. Не теряйте этот настрой, Суна. И обязательно совсем скоро сможете обнять и поцеловать мужа. – Спасибо вам за всё, Джерен. Я ваша должница, – мягко улыбается девушке Суна. – Вы должница своего мужа. Он действительно сделал очень многое. Я всего лишь выполняла свою работу. Я побегу, Суна, и обещаю, мы совсем скоро увидимся в другом месте.

***

Спокойный завтрак в особняке Корханов был нарушен неожиданным визитом полиции. Ифакат Корхан снова арестовали, и этому удивились все, кроме Кайи. Он знал, потому что накануне вечером ему звонила адвокат Суны с последними новостями и просьбой от жены побриться. Кайя так и не смог уснуть в ту ночь. Его не покидали мысли о Суне. Он взволнованно представлял себе их встречу. Как она изменилась? Позволит ли обнять её? А может даже она позволит ему украсть поцелуй с губ жены. Была ведь причина, почему она просила побриться. Или он просто воспринял все слишком буквально? Может Суна просто более наблюдательная, чем он думает, и она заметила, что он перестаёт бриться, когда занят заботами других, когда слишком устаёт от происходящего. Может она так сказала просто потому, что догадывается, что он запустил себя. Даже если так, он был рад заботе от неё. Но тайно всё ещё надеялся на поцелуй. – Ты будто и не удивлён, – Асуман, которую по удивительному стечению обстоятельств пригласили на завтрак именно в этот день, тихо подошла к Кайе, который наблюдал за тем, как рыжеволосую интригантку сажали в полицейскую машину. – А я и не удивлён. Я не позволю этой змее разрушить жизнь моей жены. И спасибо тебе за помощь, – он повернул голову на Асуман, чуть улыбаясь ей. – Ифакат убила Фикрие? – шокировано уточнила молодая вдова, на что Кайя только кивнул. – Я поеду к жене, надеюсь, её отпустят сегодня. – Езжай конечно, – Асуман опустила руку на плечо Кайи, поддерживая его. – Ты молодец, что борешься за неё до последнего. Если будет нужна моя помощь, знай, что всегда можешь на меня рассчитывать. В том числе, если нужно будет отвлечь Суну, – подмигнула девушка. – Спасибо, Асуман, – рассмеялся Кайя. – Надеюсь, Суна в порядке.

***

Все девушки в её камере дернулись, когда открылась дверь. Это было обычной реакцией, ведь каждая ежеминутно ждала хороших вестей от адвоката. Но на этот раз сотрудник полиции был не один, а с рыжеволосой женщиной. И если все девушки удивились, потому что у них не было свободных кроватей, то Суна по-настоящему испугалась, потому что легко узнала в этой женщине Ифакат Корхан. Если нам придется провести ночь в одной камере, то на утро мне не проснуться, – успело пронестись в мыслях Суны. – Суна Сонмез, с вещами на выход, – грозно прозвучал голос офицера. Вещей у неё не было, так что девушка просто поднялась с кровати, чтобы последовать за офицером. Она чувствовала, как Ифакат прожигала её взглядом, пока младшая невестка Корханов проходила мимо старшей. – А вы на ту кровать, – кинул офицер. – Сонмез сюда больше не вернётся, так что теперь это ваше место. Суна бросает последний взгляд на Ифакат, и они с офицером выходят. Она удивляется, что её не ставят лицом к стене и не надевают наручники, как это всегда бывает. Просто ведут куда-то, толком ничего не объяснив. – Вы свободны, – наконец говорит хоть что-то офицер, и Суне кажется, что это всё сон, но открытая перед ней дверь подсказывает, что это реальность. – Вот в ту серую дверь выйдете, и будете совсем свободны. – Спасибо, – едва слышно шепчет она. Ноги дрожат, но она старается не упасть, от переполняющих её эмоций. Преодолевая последний рубеж, она застывает. Кайя действительно там, рубашка снова частично расстёгнута, а у него в руках цветы. Небольшой букет персиковых роз в крафтовой бумаге, Суна хотела бы узнать, как он угадал её любимый цвет. Она часто моргает, пытаясь избавиться от слёз, которые закрывают обзор, и медленно идёт к мужу. Хочется подбежать и немедленно обнять его, уткнуться носом в шею и поцеловать, но она напоминает себе, где только что была. Возможно, с ней такой Кайя вообще не захочет иметь ничего общего. – Привет, – робко шепчет она, когда между ними остаётся пару шагов. – Кайя, – она смотрит прямо в глаза, стараясь не отвести взгляд и не утонуть в его омутах. – Спасибо тебе большое. Я должна тебе до конца жизни. – А я рассчитывал на что-то большее, чем просто спасибо, – он смеётся, пытаясь скрыть за этим свою обиду, но Суна всё ещё внимательно смотрит в его глаза, так что всё видит. – Да, я был обижен очень сильно, когда услышал о вас с Абидином от Ифакат. Обижен до кончика этой подвески с крылышком феи, – он честен с ней как никогда. – Но ты моя фея. Ты моя жена, Суна. И хоть свадьба у нас получилась не с первой попытки, я ведь обещал всегда быть на твоей стороне. Так что я не мог оставить тебя там. – И я всю жизнь буду благодарна тебе за это, – она больше не сдерживается, сокращая последние шаги между ними, обнимает парня, так крепко, как у неё есть силы. Она вдыхает его родной запах, и не может сдержать слезы. – Тише, Суна, не плачь, ты чего, – он поглаживает её по волосам, спине, не понимая эмоций жены. – Всё закончилось, слышишь, – она ещё раз всхлипывает, но отстраняется. Он чуть удивляется, когда Суна кладёт руки на его щеки, но определенно рад, и объятиям, и в целом ее тактильности. – Кайя, я люблю тебя, – она не позволяет ему ответить, накрывая его губы поцелуем. Она знает, что не остановится, пока не закончится воздух, потому что мечтала об этом слишком долго. Язык Кайи настойчиво пробирается к ней, и Суна успевает задуматься, делает ли он это на автомате, или потому что тоже очень по ней соскучился. – Я люблю тебя, Суна Сонмез, – Кайя первым прерывает поцелуй, чтобы сказать девушке самые важные слова в ответ. Он целует её в лоб, вызывая у Суны табун мурашек. – Я хочу подарить это тебе, – он снимает свою подвеску и надевает её девушке. – И эти цветы для тебя. – Ты ведь снился мне, пока я была там. Каждую ночь снился, и это стало моей главной поддержкой. И у меня появилась заветная мечта ещё хоть раз обнять тебя, – искренне делится девушка. – Спасибо тебе огромное. И надеюсь, эта цепочка – это не прощальный подарок. – Тебе не избавиться от меня так легко, – усмехается Кайя. – Поехали домой? – Давай погуляем, покатаемся по Стамбулу, поедем куда угодно, но не в особняк. Кайя, как там все будут на нас смотреть? Все ведь поймут, что из-за меня Ифакат снова в тюрьме. Осудят ведь, что я не могла взять её вину на себя. – Пусть только попробуют подумать о тебе плохо, я их уничтожу, – Суна улыбается на слова мужа и снова его целует. – Хорошо, поехали домой, – соглашается Суна. Она немного хочет спросить мужа о сестре, но сдерживается. Она скоро сможет сама увидеть Сейран, так что Суна не решается портить эту теплую атмосферу между ними такими вопросами.