мой любимый фильм (о нас с тобой)

      Как бы клишировано это не выглядело, но, едва проехав мимо огромного билборда с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЛОС-АНДЖЕЛЕС», Йеджи повернула к ближайшему пляжу. Солнце уже садилось и засаженные пальмами шоссе уже были залиты розоватым светом. Раскинувшийся рядом с ними океан красиво поблескивал в уже ускользающих лучах. Из баров, раскиданных почти повсюду, доносилась музыка: кажется, что-то из диско, выпущенного ещё в восьмидесятых. Тут пахло солью.       Этот аромат, – будто бы совершенно забытый, – пробудил в Хван воспоминания о тех счастливых днях, когда они с родителями проводили все выходные здесь, играя в песке и купаясь. Отец всегда покупал столько мороженого, что к вечеру от него начинало тошнить. Мама ругалась, но никогда не запрещала ему делать это снова, а иногда (тайком, разумеется) и сама покупала для Йеджи рожок любимого клубничного с посыпкой из карамельных хлопушек.       Вернувшись домой, они всегда устраивались перед телевизором и смотрели мультфильм – обязательно о море. Даже после того, как Йеджи начала считать себя взрослой и закатывать глаза на подобные детские традиции, они с родителями продолжали делать так после каждого похода на пляж. Это успокаивало.       Рюджин смотрела на это с таким восхищением, будто перед ней был не океан, а потерянное чудо света.       – Так мило, – хихикнула Йеджи, наклоняясь, чтобы поцеловать её в щёку.       Здесь, – в Лос-Анджелесе, – она не боялась открыто проявлять чувства. Этот город был наполнен такими же, как она, – представителями ЛГБТ, которые не стеснялись показывать свои настоящие чувства. Они бродили по улицам, держась за руки, целовались, обнимались и были такой же частью города, как пальмы, магазины и прочее.       – Эй, – Рюджин скрестила руки на груди, но сдалась сразу после того, как Хван протянула ей свою ладонь. – Я не милая. Просто…       – Это океан, – понимающе улыбнувшись, Йеджи поцеловала Рюджин в густые синие волосы. – До того, как это случилось с моей семьёй, я смотрела на него также.       – А сейчас?       Немного подумав, Хван пожала плечами.       – Он всё ещё прекрасен, но… – взгляд скользнул по Рюджин. – Думаю, я нашла кое-что гораздо прекраснее.       Рюджин, не отпуская руки Йеджи, слабо толкнула её плечом, а затем притянула ближе. Аромат её парфюма, смешиваясь с запахами морской свежести и соли, создавали нечто волшебное, что Хван хотелось запечатать в лёгких, чтобы потом долго исследовать каждую нотку.       – Ты так много болтаешь, – казалось, каждое слово было пропитано нежностью, и Йеджи снова прижалась губами к щеке Рюджин. Розовый румянец тонким слоем пудры проступил на бледной коже. – Но… спасибо. За Лос-Анджелес, за океан.       – Не я их сделала, – усмехнулась Хван.       – Но ты привезла меня сюда. Ты вытащила меня из того ада, в котором я жила, дожидаясь, пока смогу уехать. Кажется, только благодаря тебе я перестала ненавидеть Спрингвуд.       – Местные отнеслись к тебе жестоко.       – Могу их понять, – пожала плечами Рюджин.       – А я нет. Ты слишком добра к ним, и… не знаю, просто меня так злит, что они даже не попытались узнать тебя за все эти годы. Ты была ребёнком, когда всё рассказала, а они возненавидели тебя как взрослого преступника.       – На самом деле это вроде как сыграло мне на руку. Из-за того, что они не интересовались мной, они не замечали многих вещей, которые творились в доме. Пьянки, драки. Если бы кто-то сообщил в опеку, нас с Юной забрали после первого же посещения. Одного взгляда на гостиную достаточно, чтобы захотеть сжечь этот дом, а пепелище залить хлоркой, а потом и всеми возможными кислотами. И святой водой на всякий случай.       – Всё настолько плохо?       – Ну, если бы у меня спросили, где чище, – на свалке или у меня дома, то я бы ответила, что на свалке. В любом случае, плевать. Я туда больше не вернусь.       – Ты со мной, – Йеджи крепче сжала её ладонь. – И это не изменится.       – Не слишком ли быстро для таких обещаний, Нэнси?       – Нет, потому что я уверена в этих словах. Ты застряла со мной как Нэнси с Фредди Крюгером.       – Хочешь сказать, что я должна преследовать тебя, чтобы убить?       – Ну, я думала о чём-то более романтичном.       – Можем заменить перчатку с лезвиями на перчатку с цветами. Или ты хочешь чего-то посексуальнее? Типа… всякие игрушки на перчатке?       Йеджи ответила слабым толчком, от которого Рюджин расхохоталась.       – Я бы посмотрела на такой фильм, – улыбнулась она. – Что-то типа «Оргазм на улице Вязов» или «Фредди Страпонюггер». Хотя уверена, что у Черён есть что-то такое. Грёбаная извращенка.       – Она тебе нравится.       – Только ей не говори, она и так слишком много о себе думает.       Мило хихикнув, Хван опустила руки на её талию и прижалась губами к задней стороне шеи.       – И всё-таки ты очаровательна.

***

      Ключи от дома лежали в рюкзаке Йеджи, но она всё ещё не чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы туда вернуться. Там всё ещё жило её прошлое: семейные снимки на стенах, вещи родителей повсюду, конструктор на столике в гостиной, который отец так и не успел доделать. Только воспоминания об этом уже вгоняли в тоску, и Хван не хотела проверять, что случится, если она решит зайти дальше. Ей хотелось подарить Рюджин несколько хороших дней, а не плакать на её плече по родителям.       Шин, к счастью, не задавала вопросов. Остановившись у отеля в паре улиц от пляжа, она сняла номер на двоих, – хотя администратор и настаивала, что будет лучше взять два отдельных номера, – и понесла их вещи на второй этаж. Обстановка здесь ничем не отличалась от других гостиниц по всей стране, – пара дешёвых картин на стенах, кровать, пара тумбочек рядом и телевизор. Шумел кондиционер. Мини-холодильник был забит газировкой и алкоголем. С балкона открывался вид на море, – теперь тёмное и таинственное, мрачное.       Рюджин опёрлась на перила, покрытые жёлтой краской. Бриз трепал короткие синие пряди, футболку, широкие баскетбольные шорты. Она смотрела на море так же, как и на закате, а Йеджи чувствовала, как горячее чувство влюблённости постепенно становится всё глубже и сильнее. Раньше фразы по типу «я влюбляюсь в тебя каждый день» казались чем-то вроде слащавой лжи, но сейчас она действительно влюблялась всё сильнее с каждым часом.       Это была её Рюджин.       Человек с большим сердцем, спрятанным за толстые стены из-за придурков, которые так и не смогли простить то, что она решилась рассказать правду.       Та, кто любила свою семью, даже если те не всегда этого заслуживали.       Та, кто приходила к ней даже в то время, когда они ещё не были друзьями, чтобы помочь.       – Ты пялишься, – Рюджин развернулась. – У меня что-то на лице?       – Твоя красота.       – Хван Йеджи… – в два шага Шин оказалась рядом и положила ладони на её талию. – Кто-нибудь говорил, что ты ужасная лгунья?       – Нет, потому что я никогда не вру. Особенно тем, кого так сильно люблю.       – Говоришь как твой брат.       – Тебе это нравится.       Закатив глаза, Рюджин на секунду прижалась к губам Йеджи. Её руки поднялись на шею, короткими ногтями едва впившись в чувствительную кожу, по которой уже бежали мурашки. Хван подалась вперёд. Она не надела ни бюстгальтер, ни топ, и под футболкой у Рюджин ничего не было, поэтому их груди прижались друг к другу. Стон вырвался сам по себе.       Шин отстранилась.       Её щёки уже были красными, а дыхание слегка сбилось. Она открыла рот, словно пыталась подобрать слова, чтобы извиниться, но Йеджи снова притянула её к себе. В этот раз они прижались друг к другу ещё плотнее, хоть это и казалось невозможным. Не до конца понимая, что делает, Хван положила руку на грудь Рюджин, слегка сжав.       Полный удовольствия вздох, который донёсся до её слуха, заставил сердце забиться чаще.       – Это приятно? – Спросила она шёпотом.       – Очень, – выдохнула Рюджин. – Ты можешь… ты можешь сделать это под тканью?       – Я могу снять с тебя футболку?       Получив кивок, Йеджи стянула с Рюджин футболку и отбросила в сторону кровати. Дыхание на секунду перехватило. Она прекрасна… от покатых плеч и тонких линий ключиц до небольшой груди и живота. Хван прижалась губам к чувствительному месту на шее, посасывая, пока пальцы продолжали играть с набухшими сосками. Шин вцепилась в её спину.       – Дерьмо…       – Что-то не так? – Спросила Йеджи.       – Нет… нет, всё великолепно, просто… я не ожидала, что это будет настолько приятно.       – Хочешь, чтобы я продолжила?       – Хочу прикоснуться к тебе, – она дёрнула за ткань футболки. – Можно?       – Конечно.       Прикосновения Рюджин были чуть более неуверенными, даже слегка грубоватыми, но Йеджи всё равно получала от них удовольствие. Руки скользили вверх-вниз по талии, иногда задерживаясь на груди, чтобы осторожно сжать её. Несколько мгновений спустя, прервав поцелуй, она обхватила губами сосок Хван и начала аккуратно посасывать.       – Ох, – пальцы вцепились в короткие локоны.       Рюджин прошла поцелуями ниже, на выпирающие рёбра и живот. У пояса шорт остановилась.       – Всё в порядке?       – Я просто… – её щёки стали ярче. – Я не знаю, как это делать. Извини.       – Ничего страшного, – Йеджи улыбнулась. – Давай, иди сюда. Я хочу обнять тебя.       – Всё действительно в порядке? – Прошептала Рюджин, уткнувшись носом в обнажённое плечо Йеджи.       – Да. Нам необязательно заниматься этим сегодня или в ближайшее время. Ты и я, мы обе должны быть готовы и хотеть этого.       – Я хочу, просто… всё должно быть идеально.       – Для меня идеально всё, что ты делаешь, Рюджин, но я готова подождать.       – Но мы можем иногда делать то же, что и сейчас?       – О, так тебе нравится трогать мою грудь? – Хихикнула Йеджи. – Извращенка…       – А тебе – мою. Извращенка.       Ещё раз рассмеявшись, Хван поцеловала свою девушку в висок.       – Мы можем заниматься этим в любой момент, когда ты захочешь. При условии, что будем наедине, конечно. Не думаю, что пока готова к чему-то… экстремальному.       – Да, – протянула Рюджин. – Пока бы с обычным сексом справиться.       – Ты такая милая.       Рюджин ущипнула её за грудь, почти сразу наклоняясь, чтобы поцеловать.       – Давай спать. Завтра нас ждёт сложный день.       – Новые сюрпризы?       – Тебе понравится, – улыбнулась Йеджи. – Я обещаю.       Лежа в кровати рядом с Рюджин, поглаживая её волосы, Хван смотрела на бесконечное чёрное небо Лос-Анджелеса и думала о том, какой странной иногда становилась жизнь. Всего за несколько месяцев она будто упала в самую глубокую яму с помощью семьи и Рюджин смогла снова выбраться на поверхность, подняться на ноги. Да, она скучала по старой жизни, родителям и друзьям, но и в её новой были плюсы.       Особенно тот, который сейчас мило посапывал на её груди.       – Кто-нибудь говорил, что ты похожа на кота, Рюджин? И как можно тебя ненавидеть? Теперь я буду защищать тебя, обещаю.