мой любимый фильм (о нас с тобой)

      – Ты сегодня странная, – хмыкнула Черён, наблюдая, как Рюджин уже несколько минут не могла решить, какой из двух дисков поставить на стенд «Лучшее для Рождества». – Выбираешь между «Мамой на Рождество» и «Женой епископа». Раньше ты бы просто смела их в коробку и поставила «Кошмарное Рождество семейки Мюнстер» или ещё какое-нибудь жуткое дерьмо. Ты что, влюбилась?       – Очень смешно.       – Я знаю. Ну… – она перегнулась через стол, глядя на Шин полными любопытства глазами. – Есть что-то, о чём я должна знать.       – Я живу у Йеджи.       Судя по звукам за спиной Рюджин, Ли едва не повалилась за прилавок, попутно чуть не свалив за собой несколько коробок с новинками. Ухмылка сама по себе появилась на губах. Так ей и надо.       – Я, конечно, слышала, что лесбиянки всё делают быстро, но никогда не думала, что настолько. Рюджин…       – Это сложно.       – В каком смысле?       – Мы с Юной поссорились, и она сказала много лишнего. Мне стало обидно. Просто… не ей последние несколько лет приходилось возвращаться домой к плохой копии Джаббы Хатта, не она убирала дом после её приятелей. Это делала я. Мне… мне надоело слышать, что я всё рушу.       – Ты ничего не рушишь. Рюджин, будь у меня такая жизнь, я бы давно сбежала, а ты пыталась о них заботиться. Удивительно, что ты продержалась настолько долго.       – Это моя обязанность.       – Чёрта с два! – Черён скрестила руки на груди. – Это твоя мать обязана заботиться о тебе, пока ты не станешь совершеннолетней. Я понимаю, такое сложно принять, но ты можешь уйти, если тебе что-то не нравится. Если тебе угрожает опасность.       – От неё?       – Ну, судя по тому, что я видела на Фестивале, да, именно от неё. Я рада, что ты живёшь у Хванов. Они хорошие люди.       – Не хочется их стеснять.       Ли подошла к Рюджин, забирая из рук кассеты. Рядом с ней Шин всегда чувствовала себя спокойнее. В Черён было что-то, чего она не могла объяснить, – та странная аура абсолютного равнодушия ко всем правилам, которые не совпадали с её собственным взглядом на жизнь. Она не боялась сказать «нет», и Рюджин это привлекало. Хороший вкус в кино, – если не считать мелочи типа безумной любви к «Звёздным войнам», – добавлял баллы в личном рейтинге.       Из всех людей в городе Ли оказалась единственной, кто её понимал.       – Если они до сих пор не выгнали тебя, значит, ты никого не стесняешь. Брось, Рюджин, Хваны, возможно, самые добрые люди, которые живут в этом городе. Они не выставят тебя на улицу.       – В этом и проблема. Они не скажут мне, если я их побеспокою.       – Скажут, просто вежливо, – она положила руку на её плечо, чуть сжимая. – Я бы пригласила тебя к себе, если бы встретила первой. Хотя… Йеджи бы приревновала.       – Нет, она не из таких.       – Думаешь? Мне кажется, она более милая версия Росса.       – Нет, этот парень настоящий тюфяк.       – Да, но их линия с Рэйчел…       – Провальная. Типа… у него низкая самооценка, и он не способен построить нормальные отношения. Если в конце они останутся вместе, то только из-за того, что у сценаристов не хватит смелости развести пару, которая больше всего нравится зрителям.       – Зануда, – Черён закатила глаза. – Я передумала, я бы не пригласила тебя к себе.       – Я бы и не поехала. Не хочу жить с таким романтичным идиотом.       – Ну, тогда у меня дома появилось бы два романтичных идиота.       – На что ты намекаешь?!       – На то, что ты влюблена как тупица!       Черён ловко увернулась от брошенной Рюджин коробки от кассеты. Смех наполнил комнату. Шин потянулась к зелёному бумажному шару, – части украшения к Рождеству, когда в лицо внезапно прилетел мерцающий кусок мишуры.       – Сука…       Пригнувшись, она пролезла на ту сторону полок с кассетами и запустила шар.       – Тебе конец!       – Сперва попади! – Ответила Черён. – Я эксперт в таких боях!       – Я воткну тебя лицом в мишуру! Наверное!

***

      Йеджи едва не завизжала, когда дядя и Хёнджин, с ног до головы покрытые снегом, но счастливые, вошли в гостиную с рождественской елью на плечах. На её пушистых зелёных лапах ещё поблёскивали в свете ламп снежинки. Коробки с игрушками и украшениями на любой вкус уже стояли на столике у дивана, а тётушка и Рюджин готовили особенный ужин, – чоппино с креветками, кукурузные клецки и лаймовый пирог. Приятный аромат кофе витал в воздухе, смешивая с запахом уличной свежести.       – Счастливого Рождества вам, – напевал Хёнджин, отряхивая ель. – Счастливого Рождества вам.       – Такая большая… – выдохнула Йеджи.       – Всего на двадцать сантиметров ниже высоты гостиной, – гордо заявил дядя, сбивая с куртки и рукавиц снег. – Это будет лучшая рождественская ель в городе.       – Ёлка на Рождественском Балу точно больше, – заметил Хёнджин.       – Рождественском Балу? – Нахмурилась Йеджи. – Что это?       – В школе ещё не сказали? Это что-то типа местной традиции, – каждый год кто-то из местных предпринимателей на свои деньги организует в школе большую вечеринку. Дерево, украшения, еда и напитки – всё за его счёт. В этом году этим занимается мистер Чхве.       – Отец Джису?       – Да. Говорят, он уже потратил кучу денег.       – Мило, что они не изменили ту старую рождественскую традицию, – улыбнулся дядя, подмигивая своей жене. – За пару дней до вечеринки они оставляют в холле несколько ваз с розами, и каждый, кто хочет пригласить своего возлюбленного или возлюбленную на свидания, может взять цветок и подарить ей или ему.       – Ну, или оставить у шкафчика и убежать, – рассмеялась тётя. – Как ты и сделал.       – Я не хотел спрашивать при всех, чтобы не смущать тебя!       – Просто признай, что испугался, что я могу отказать.       – Конечно! Твоя мать, – дядя обнял Хёнджина за плечо. – Была самой красивой девушкой в школе, малыш, а я считался парнем только на три из пяти. Конечно, я не ожидал, что она мне ответит, но моя мама, – твоя бабушка, – посоветовала мне хотя бы попробовать.       – А я только и ждала, когда твой отец наберётся смелости. Он казался таким милым.       – Ты планируешь кого-то пригласить? – Спросил Хёнджин.       Взгляд Йеджи скользнул по внезапно покрасневшей Рюджин. Она представляла, как протягивает ей кроваво-красную розу, пока та неловко переминается на месте, не зная, как ответить. Её щёки такого же приятного бледно-розового оттенка, как и сейчас. Хван поймала себя на мысли, что ей нравится видеть Шин такой, – немного растерянной и смущённой. Она становилась очаровательной.       Убедившись, что дядя и тётя слишком увлечены воспоминаниями, Йеджи скользнула за спину Рюджин, опустила руки на её талию и задела губами ухо:       – Не хочешь меня пригласить?       – У меня нет цветка, – улыбнулась Шин. – Без него традиция не будет соблюдена.       – Это не так важно, как твоё приглашение.       – У меня есть план, Йеджи, – Рюджин осторожно выпуталась из её объятий, ставя на стол чашку кофе. – Это будет особенное приглашение.       – О… я снова что-то испортила?       – Нет, и ты никогда ничего не портишь, – мягко и нежно Шин провела пальцем по её щеке. – Было очевидно, что я тебя приглашу. Просто мне хочется сделать это красиво, правильно, понимаешь? Я уже готовлюсь к этому. Просто дождись официального объявления о начале приглашений.       – Ловлю тебя на слове, Шин Рюджин.       – Ты не разочаруешься, обещаю.       – Кажется, я никогда не смогу в тебе разочароваться.