мой любимый фильм (о нас с тобой)

      – Это галстук?       Это было первым, что сказала Йеджи, когда вечером Рюджин появилась на пороге её комнаты с букетом в руках. Весь день её не было, – Хёнджин сказал, что она ещё в восемь утра ушла на работу, и «незаметно» намекнул, что телефон не работает, а значит, не стоит звонить в магазин. Конечно, Йеджи поняла, что это значит. Пришло время сюрприза.       Она ожидала цветов и ужина, милого фильма, но определённо не того, что Шин появится в настоящем костюме (с галстуком!) и огромным букетом нежно-розовых пионов. Сейчас, – в конце декабря, – они стоили как целое состояние.       – Извини? – Растерянно пробормотала Рюджин. – А… да… да, я подумала, что для такого дня стоит купить галстук. Это важно.       – О, – Йеджи оглядела себя. Растянутые спортивные штаны с пятнами соуса и свитер Хёнджина. Не то, в чём можно выходить на улицу. – Дай мне всего минуту. Что мне надеть?       – Что захочешь.       – Рюджин…       – Я серьёзно, – улыбнулась она. – Ты прекрасна в любом виде.       Руки дрожали, когда Рюджин протягивала букет, и Йеджи наклонилась, чтобы нежно поцеловать её в губы. Органы будто слиплись в один огромный пульсирующий комок, в ушах не было ничего, кроме слишком громкого биения собственного сердца. Никто никогда не приглашал её на свидание так официально, – в костюме и с букетом. Бывшие парни, если их можно так назвать, просто приходили, чтобы спросить, не согласится ли она потусоваться с ними в кино или на пляже. Иногда она понимала, что это свидание только в момент, когда они тянулись за поцелуем.       «Ладно», – подумала Хван. – «Я не должна всё испортить».       Костюм – ещё одно напоминание о старой жизни. Она купила его вместе с отцом, хотя мама и была против, потому что… «это современный мир, дорогая!». Да, так сказал отец, после чего они с Йеджи с гордым видом направились к кассе.       Несмотря на то, что она похудела, костюм сидел так же хорошо, как и несколько месяцев назад. Отложив пиджак, Хван осмотрела себя в зеркало: жилет подчёркивал талию, а рубашка красиво огибала плечи, при нужном натяжении ткани показывая и мышцы. Рюджин должно понравиться.       – Отлично выглядишь, – донёсся со стороны голос брата.       Хёнджин стоял, плечом прислонившись к стене, и улыбался.       – Спасибо, – Йеджи поправила воротник.       – Но тебе стоит закатать рукава.       – Думаешь?       – Знаю, – он подошёл, быстро расстёгивая пуговицы на рукавах рубашки и поднимая их на уровень локтей. – Вот так, теперь все девушки твои.       – Мне не нужны все. Только одна.       – Она уже твоя, – Хёнджин нежно щёлкнул её по носу. – И ждёт внизу.       – Пожелай мне удачи.       – Не разбудите родителей, когда будете возвращаться домой.

***

      Йеджи смогла успокоиться только после того, как арендованный Рюджин «Форд» выехал за границу Спрингвуда. Они ехали по пустынной дороге, окружённой лесом, и Хван вспоминала о том дне, когда появилась здесь. Тогда жизнь казалась оконченной. Ни родителей, ни дома, ни прежних увлечений, – только бесконечная боль и кошмары, которые словно преследовали её, каждую ночь мешая спать. Она не думала ни о чём, кроме того, как долго это будет продолжаться, а сейчас… у неё была девушка и семья, – Хёнджин и дядя с тётей, – новые планы. Она думала о том, чей займётся после школы, куда поступит, хотя всего несколько месяцев назад даже не представляла, что сможет вернуться к жизни.       – Куда мы едем?       – В кино, – ответила Рюджин.       – Там снова показывают Марлен Дитрих?       – Это сюрприз.       В этот раз в кинотеатре почти не было людей. Йеджи сразу направилась к кассиру, чтобы купить билеты, но Рюджин потянула её к небольшому коридору за гардеробом, останавливаясь у двери с надписью «Только для сотрудников».       – Я же не могла пригласить тебя просто в кино, – улыбнулась она. – Это особенный сеанс. Только для нас.       – Это же так дорого…       – Нет, если знаешь, к кому обратиться.       Она открыла дверь, пропуская Йеджи вперёд.       Поднявшись по тёмной лестнице, они оказались в небольшой рубке за рядами красных бархатных кресел. У кинопроектора никого не было, но на столе оператора стояло несколько коробочек с попкорном, две бутылки газировки и целый набор закусок, которые Хван обожала. Кассеты с фильмами ровными рядами стояли на полках большого шкафа.       – Могу я выбрать первой? – Спросила Рюджин.       – Конечно, но… тебе действительно не стоило.       – Всё в порядке, – она приподнялась на цыпочках, целуя Йеджи в губы. – Это очень важный момент. Садись. Я всё включу.       Хван ожидала увидеть ужастик или романтическую комедию, но на экране неожиданно появилось лицо Рюджин. Она сидела в комнате для персоналов своего магазина, свет от компьютера освещал половину лица, пока Шин пыталась настроить резкость камеры. Это заняло всего несколько секунд.       – Когда я начала снимать это, то думала, что получу фильм об ужасе, страхе. Что-то мрачное. Сейчас мне всё больше и больше кажется, что это фильм о любви. Если бы не он, мы бы не сблизились, Йеджи, и, может быть, мне бы до сих пор было так же плохо, как и тогда, когда всё это начиналось. Ты всё изменила. Спасибо, и… – она улыбнулась. – Наслаждайся шоу, мой самый главный критик. Если понравится, поцелуй меня, ладно?       Камера снимала лес. Зелёные ели и сосны нависали над тёмной землёй, будто наполняя атмосферу холодом. Идеальные кадры для фильма ужасов. Рюджин стояла у одного из деревьев, листая тетрадь с какими-то записями, пока её не отвлёк голос Черён. Та, очевидно, снимала.       – Разве тебе не скучно?       – О чём ты? – Нахмурилась Шин.       – Быть всегда одной. Я – единственная, с кем ты проводишь время. Может, стоит с кем-нибудь познакомиться? Или… найти девушку?       – Мне не нужна девушка.       – Почему нет? А, нет, я хочу угадать. Потому что любовь – выдумка писателей и сценаристов, направленная на увеличение их прибыли за счёт романтиков типа меня, которые смотрят драмы и романтические комедии.       – Ого, у тебя, оказывается, есть мозг, Ли Черён.       – Да, и поэтому я не собираюсь верить твоему циничному бреду.       Кадр снова изменился. Рюджин снимала себя, улыбаясь так широко, что Йеджи не могла не улыбаться в ответ.       – Неприятный персонаж, да? Тогда мне действительно казалось, что любовь – выдумка. Мне казалось, что можно любить членов своей семьи, но не кого-то, кого ты встречаешь только из-за случайного стечения обстоятельств. Вот же глупость, да? Ничего, я поняла, как ошиблась.       Йеджи увидела на экране своё лицо.       – Улыбнёшься для камеры, Нэнси? Вот так, – её голос будто смягчился, когда губы Йеджи растянулись в улыбке. – Отлично выглядишь. Камера тебя любит.       – Может, дело в операторе?       – Нет, только в твоём лице. Оно… красивое, я думаю.       – «Думаешь»? – Рассмеялась Черён где-то на фоне. – Ты просто королева флирта, Шин.       – Заткнись.       Дальше Рюджин снимала только её. Приблизив кадр, Шин водила камерой по её лицу: глаза и нос, особенное внимание на губы. Она будто не могла отвести от них взгляда, и Йеджи вдруг почувствовала, как тепло стремительно заливает щёки. Значит, Рю не шутила, когда говорила, что хотела поцеловать ещё во время просмотра «Бульвара Сансет».       – Это мило, – прошептала Хван, целуя Рюджин в щёку. – Я уже тогда тебе нравилась?       – Да, только я пыталась отрицать. Так глупо…       – Ничего глупого, – Йеджи переплела их пальцы. – Главное, что ты это признала, и мы вместе.       Кадр изменился, когда Черён повернула камеру на себя и подмигнула. Секунду спустя они с Рюджин появились на экране вдвоём. Шин смотрела на неё, разливая по кружкам чай, а Ли шёпотом пыталась комментировать:       – Готова поспорить, что она влюблена, – смеялась Черён. – Это исторический момент, и я планирую заснять его и использовать для шантажа. Рюджин, когда будешь это пересматривать, даже не думай о том, чтобы всё стереть. Поверь, ты будешь мне очень благодарна.       – Держи, – Рюджин аккуратно вложила в руки Йеджи горячую чашку. – У тебя пальцы дрожат.       – Пальцы, – повторила Хван, тупо разглядывая руки Шин. – Да, пальцы.       – Всё нормально?       – Да, я… я просто задумалась.       – Ладно.       – Дорогие зрители, вашему вниманию представляются редкие кадры. Два голубя пытаются флиртовать, – голос Черён стал громче.       – Я не пытаюсь ни с кем флиртовать! – Крикнула Рюджин, мгновенно отстраняясь. – Пей, если не хочешь умереть от холода, Нэнси. Я не собираюсь тащить твоё тело до дороги, только потому что твой брат слишком боится идти в лес.       – О, теперь она пытается всё отрицать, – рассмеялась Ли. – Это стандартное для данного вида поведение.       – Заткнись, Ли!       – И снова привычная реакция, но тем более ценны секунды выбивающегося из стандарта поведения.       На экране снова появилась Рюджин.       – И как она всегда всё замечает? Но… Черён ведь была права, я пыталась флиртовать. Неосознанно, конечно, но не думаю, что это меняет дело. И да, я пыталась отрицать, но… я уже тогда не могла перестать думать о тебе.       Фильм продолжался. Одни кадры сменялись другими, и с каждым разом Рюджин будто становилась всё счастливее. Она тянулась к Йеджи, прикасалась, задерживая взгляд дольше, чем было положено к друзьям, и Хван получала от этого удовольствие. Она казалась такой милой…       Йеджи не заметила, как они дошли до последней части. Рюджин была уже не в комнате, а в зале видеопроката и держала камеру на вытянутой руке, снимая и себя и ряды кассет.       – Обычно я ничего не обещаю, но это особенный случай, поэтому… если ты мне позволишь, Йеджи, я запишу столько же кассет о нашей жизни, сколько стоит на полках в этом здании. И это будут самые счастливые записи. Неважно где, – в Спрингвуде или Чикаго, в другой стране или на другом континенте. Я уверена, что буду счастлива в любом месте, если буду знать, что ты рядом. И… – она улыбнулась. – Есть кое-что ещё. Обернись, пожалуйста.       Когда она повернулась, Рюджин держала в руке белую розу.       – Ты пойдёшь со мной на Рождественский Бал?       – Конечно… Рюджин…       Йеджи подалась вперёд, целуя нежно, пока рука Рюджин скользила по её спине, поднимаясь всё выше, к волосам. Щёки Шин стремительно покраснели.       – Всё ещё не верю, что ты сделала это для меня.       – Ну, мне хотелось порадовать тебя, и я подумала, что это будет лучше всего. И… я люблю тебя.       – Я тоже тебя люблю.       – Мы идём вместе на Рождественский Бал, – повторила Рюджин, будто не веря. – Я чувствую себя самым счастливым человеком на свете.       – Я тоже, – улыбнулась Йеджи, снова прижимаясь к её губам. – Ты делаешь меня самой счастливой.

***

      – Как же тебе с ней повезло, – фальшиво заныла Черён, когда Йеджи обняла Рюджин сзади, целуя в шею. – И почему я не соблазнила её, когда был шанс?!       – Заткнись, Ли, – рассмеялась Шин.       – Эй, я тренирую актёрское мастерство. Надо же мне делать вид, что я не завидую тому, что у тебя есть девушка, Рю. Мне тоже хочется романтики. Не фильма, конечно, но хотя бы букетик или… не знаю, золотое кольцо с бриллиантом.       – Если найдёшь такую девушку – скажи мне, чтобы я сразу смогла понять, как лечить твои галлюцинации.       – Иди ты… подальше, – Черён скрестила руки на груди. – А я найду себе такую девушку.       Рюджин прижалась спиной к груди Йеджи, расслабляясь в её руках. Голова Хван лежала на её плече, и она вдруг поймала себя на мысли, что не может перестать улыбаться. Наконец-то Шин не чувствовала себя одинокой.       – Вы двое такие милые вместе, – улыбнулась Ли.       – Это всё Рюджин, – рассмеялась Йеджи. – Она такая милая, когда не пытается строить из себя крутую.       – Эй! Я крутая.       – Конечно, детка, – губы прижались к щеке. – И очень милая.       – И очень надоедливая, – Черён ткнула её пальцем в живот. – Потому что из-за тебя я чувствую себя одинокой. Мне срочно нужна девушка. Срочно!