мой любимый фильм (о нас с тобой)

      Йеджи вздрогнула, когда рука Рюджин, - огрубевшая от холода, - коснулась её запястья. Большинство учеников сбежали ещё до звонка, и теперь они могли не бояться, что кто-то увидит, пустит слух или посмеётся. Впрочем, не то, чтобы Йеджи вообще беспокоилась об этом. О ней говорили с того дня, как машина дяди и тёти въехала в город с ней на заднем сидении и не останавливались до сих пор. Не помогало и то, что она не общалась почти ни с кем, кроме Рюджин и Черён. Даже Джису и Юна большую часть времени были просто где-то рядом, но не разговаривали с ней.       – Итак, какие планы на наш пятизвёздочный обед?       – Пятизвёздочные гамбургеры, – улыбнулась Хван. – Пятизвёздочная кола.       – Может, пятизвёздочные макароны с сыром?       – И пятизвёздочные сэндвичи!       – То, что у этой забегаловки всё ещё нет звезды Мишлен – преступление!       Йеджи рассмеялась, слегка толкая Рюджин в плечо.       Они шли по припорошенной грязным снегом обочине. Изредка мимо проезжали машины, – в основном, родители школьников, которые опоздали на автобус. Сверху падали, поблёскивая в лучах ещё не зашедшего солнца снежинки. Йеджи нежно смахивала их с волос Рюджин, наслаждаясь их мягкостью.       Год назад она и не думала о том, что может влюбиться в девушку. Да, несколько раз её влекло к девушкам из команды по рэгби, но это казалось чем-то естественным. Они были красивы, – высокие, с широкими плечами, в футболках, которые обтягивали их тела, показывая их во всей красе. Даже те, у кого были парни, оборачивались, что посмотреть, как они проходят мимо. Мама говорила, что людей всегда тянет к красоте, и Йеджи видела в этом лишь ещё одно доказательство этой фразы.       Но к Рюджин не просто влекло. Хван нравилось, как она видит мир и относится к нему, её доброта, скрытая за толстым слоем застывшего до тяжёлых пластин хитина. Ей казалось, что Рюджин одна из самых нежных девушек, которых она встречала, просто рядом с ней так и не нашлось человека, хотевшего этой нежности. Вся нерастраченная любовь так и осталось где-то в глубине груди, и Шин предпочла забыть о ней.       Да и любить было некого. Отец мёртв, мать и город ненавидят, а Юна в этом не нуждается. У неё достаточно тех, кто может позаботиться.       – Юна говорила с тобой?       Рюджин равнодушно кивнула, осторожно сжимая пальцы Йеджи своими.       – Не беспокойся об этом.       – Мне не нравится, как она относится к тебе.       – Отец был её героем, конечно, она будет думать, что кто-то виноват в его смерти. Это нормально.       – Нет, если она ведёт себя так, будто ты его убила.       На секунду по лицу Рюджин пробежала тень. Она подняла голову, разглядывая ползущие по голубому небу бледно-серые тучи, на скулах проступили желваки, настолько сильно были сжаты челюсти.       – Я могу её понять, поэтому не злюсь. Там всё очень сложно.       – Что сложного в несчастном случае?       Шин посмотрела на неё, и на секунду сердце Йеджи замерло. В её взгляде было столько грусти и боли, что захотелось заплакать, прижать к себе и никогда не отпускать.       – Если подумать, можно легко посчитать это убийством. Кровь, его поза… если бы полиции хотелось работать, они открыли бы расследование, но им было плевать. Лестница, алкоголик – итог очевиден.       – Я не понимаю тебя.       – Я тоже иногда себя не понимаю, – улыбнулась Рюджин. – Просто… на нём кровь с такой же группой и резус-фактором как у меня, мать в тот день была пьяна, так что её показания ничего не стоят. Юна права, у меня было время, чтобы вернуться и толкнуть его. Так почему вы с Черён думаете, что это не я?       – Ты слишком любишь Юну, – ответила Йеджи, сжимая её руку. – Ты бы не сделала ей больно.       – Может, тогда я любила её чуть меньше?       – Нет, не думаю. Если ты… если ты хочешь сказать что-то, я всегда выслушаю.       – Это всё слишком сложно. Я просто боюсь, что это окажется последней каплей. Я имею в виду… это причина, по которой я не позволяю Черён забирать меня от дома. Боюсь, что, если она увидит, в каком дерьме я застряла, то решит держаться подальше. Это просто разумно.       – Ну, я уже видела твою мать.       Рюджин усмехнулась.       – Это не худшая её форма. По крайней мере, она была одета.       – О, Боже…       – Да, такое бывает.       – Дядя и тётя спрашивали, не придёшь ли ты к нам на Рождество, но теперь я вообще не хочу, чтобы ты возвращалась домой.       – Ну, в моей комнате не так уж и плохо. И без меня эта дура умрёт, а, если её не будет, Юне придётся переехать к нашей тёте. Она живёт в общине амишей в Миннесоте.       Йеджи крепче сжала её руку. Даже сейчас она думала о том, что будет с Юной, больше, чем о том, как могла пострадать, живя в одном дома с настолько нестабильным человеком. И после этого Юна всё ещё вела себя так мерзко?       – Не знала, что у тебя есть тётя.       – Она очень дальняя. Дочь кузины бабушки или кто-то в этом роде. В любом случае, она повёрнута на религии ещё больше, чем все в городе. Она заезжала пару лет назад и почти три часа читала мне лекцию о том, что девушки в шортах попадают в ад, а потом попыталась напялить на меня какую-то уродливую блузу с оборками.       – Серьёзно?       – Очень религиозна, – повторила Рюджин. – Кстати, когда Нэнси-старший тебя заберёт?       – Я позвоню ему из магазина, и он сразу приедет за мной.       – Хорошо. Я хотела показать тебе часть фильма, которую успела смонтировать. Если ты хочешь, конечно.       – Очень хочу.

***

      Рюджин потягивала из чашки со сколом кофе, наблюдая, как несколько подростков в паре столиков от них перешёптывались о чём-то. Йеджи наблюдала, как ухмылка появляется на её губах. Когда один из парней посмотрел на них, она наклонилась к Хван и прошептала:       – Он сказал, что у тебя очень красивая грудь.       – Как ты это услышала?       – Профессионализм. Я могу услышать, что кто-то собирается украсть кассету примерно за три минуты до того, как он войдёт в магазин. Кстати… ты действительно потрясающе выглядишь.       – Ты тоже, – улыбнулась Йеджи.       – Это всё кетчуп на футболке. Я слышала, такие пятна очень возбуждают.       Хван рассмеялась, и губы Рюджин расплылись в улыбке.       – Да, ты просто магнит для девушек. И следы от горчицы… почему мы ещё не в спальне?       – Подожди, сейчас принесут бельгийские вафли. Пятна от кленового сиропа ещё никогда не подводили.       – О, я уже не понимаю, как могу сидеть так далеко.       – Твои вафли, дорогая, – улыбнулась хозяйка закусочной, ставя на стол пару тарелок. – И твои сэндвичи, детка. Приятного аппетита.       Йеджи рассказывала, как в Лос-Анджелесе родители каждую субботу возили её в дайнер недалеко от пирса Санта-Моники. Туда мама и папа ходили на первое свидание, там он сделал ей предложение. На стене даже осталась фотография этого момента. Их всегда встречали как самых дорогих гостей, обнимали, брали Йеджи на руки и позволяли выбирать музыку, дарили сладости, когда они собирались уходить. Иногда владелец в шутку говорил, что она – его четвёртый ребёнок.       Он приходил в больницу, но она не нашла в себе силы, чтобы с ним заговорить.       – Мне всё ещё немного стыдно за это.       – Ты была потеряна, – Рюджин протянула руку, чтобы коснуться её пальцев. – Не вини себя за то, что сделала в те моменты, когда тебе было так больно. Это просто попытка себя защитить.       – Я знаю, но… он так хорошо относился ко мне всё это время.       – Ты всё ещё можешь поехать к нему. Попроси Хёнджина и езжайте в Лос-Анджелесе.       – Не думаю, что готова.       – Тогда позже. В любом случае, уверена, он будет очень рад тебя видеть.       – Кто-нибудь говорил, что ты очень умный человек, Рюджин?       – Ты первая.       – Тогда я буду говорить это очень часто. И… ты очень красивая.       – Ты тоже. Ты… – её щёки порозовели. – Я не очень хороша в комплиментах, но, когда я смотрю на тебя, моё сердце с ума сходит. Я не могу отвести глаз.       – Я тоже. Я не знала, как справиться с собой до того, как… до того, как мы сошлись. Мне постоянно хотелось быть рядом с тобой.       – Если это момент признаний, то я хотела поцеловать тебя с того момента, как мы вместе смотрели «Бульвар Сансет».       – Когда ты сказала, что будешь зла, если пропустишь сюжет?       Рюджин кивнула, чуть наклоняя голову вправо.       – Я злилась из-за того, что вместо просмотра фильма хотела наблюдать только за тобой.       – Ты такая милая.       – Это только из-за того, что ты мне нравишься.

***

      Черён с любопытством подалась вперёд, когда Рюджин и Йеджи вошли в магазин. Заметив сплетённые руки, она улыбнулась. Шин прижала указательный палец к губам, всем видом показывая, что ей не стоит даже пытаться шутить. В ответ Ли подняла обе руки вверх.       – Эй, Йеджи, уже захотелось чего-то нового? У нас есть отличная коллекция рождественских фильмов.       – Я просто хочу показать ей то, что успела смонтировать. Позвони Хёнджину, пожалуйста.       – Не вздумайте трахаться там, где лежит наша еда, Шин!       Жар подступил к щекам, и Рюджин закашлялась.       – Заткнись, Ли! – Выдавила она.       Шин мысленно похвалила себя за то, что вчера успела всё убрать. Коробки со старыми кассетами ровными рядами стояли на полках, пронумерованные и подписанные. На столе лежали коробки с едой из «Мака», пара бутылок апельсиновой газировки и упаковка от шоколада. Рюджин сразу смахнула её в сторону.       – Когда-нибудь я заставлю её убраться за собой, – прошептала она.       – Не злись так.       – Я не знаю, просто… мне хочется, чтобы всё было хорошо.       – Когда я с тобой, всё не просто хорошо, а отлично. Потому что ты рядом. Не имеет значение, что вокруг, только ты.       Компьютер включился. На экране появились кадры из леса. Йеджи и Рюджин сидели рядом, едва не соприкасаясь плечами, пока Черён на фоне комментировала, как мило они выглядят вместе. Шин не поняла, кто подался первым, но секунду спустя их губы соприкоснулись.       Она думала только о том, какая же Йеджи красивая. В тот день, когда они впервые встретились, её глаза казались такими же бесцветными, как и всё вокруг, но сейчас сияли так же ярко, как солнце в августе. Они напоминали растопленный шоколад, и Рюджин раз за разом тонула в них.       Её губы были мягкими и нежными, когда она продолжила умело целовать Рюджин, пальцами играя с завязками на воротнике куртки. Её пальцы скользнули на шею. Ногти нежно вдавились в кожу на точке пульса, и Рюджин почувствовала, как что-то нестерпимо-горячее поднимается к груди.       Она опустила ладони на талию Йеджи, притягивая к себе. Её куртка расстёгнута, а тело тёплое, и Рюджин на секунду теряется в чувствах, наполняющих голову. Ещё летом она мечтала о том, как сбежит, оставив всё позади, а сейчас целует свою девушку и благодарит город, который познакомил их.       – Эй, кролики! – Черён ударила по двери. – Хёнджин сказал, что будет здесь минут через десять.       – Тогда нам лучше поторопиться, – прошептала Йеджи, прижимаясь поцелуем к точке за ухом Рюджин.       – Д-да…