мой любимый фильм (о нас с тобой)

      На следующий день Йеджи выяснила, что у них с Рюджин было три общих урока. Физкультура по четвергам, физика по пятницам и литература по понедельникам. Раньше Хван не нравился этот предмет, по большей части потому, что у неё никогда не хватало терпения просто сидеть за книгой, но сейчас всё изменилось. Ей больше не хотелось встречаться с кем-то, друзья исчезли, и она осталась наедине с собственной болью. Она слышала, что книги используют как лекарство от депрессии, так, может, и ей стоит попытаться? В конце концов, от этого никому не станет хуже, верно? Если ей не понравится, она всегда сможет сменить предмет. Директор сказал, что оставит ей места на продвинутых курсах английского, биологии и алгебры.       Натянув на белую футболку FILA одну из толстовок Хёнджина, Йеджи вышла из раздевалки. Спортзал был небольшим, но хорошо оборудованным, с тренажёрами, отгороженными от баскетбольной площадки прикрученными к полу прозрачными ширмами. Трибуны были выкрашены в чёрный – официальный цвет школы. Команда болельщиц в чёрных майках и юбках разминалась у тренажёров. Присмотревшись, Йеджи заметила среди них Джису, которая приветливо помахала ей рукой.       Рюджин в компании высокой шатенки сидела на первом ряду трибун. Тёмно-синяя майка висела на плечах, открывая тонкие ключицы. Она смеялась над шутками подруги, запрокидывая голову, и на её щеках появлялись очаровательные ямочки. Поняв, что её сердце бьётся быстрее, чем обычно, Йеджи смущённо отвернулась. Да, Рюджин была красивой, но что с того? Многие девушки были красивы, но сердце Йеджи при виде их никогда не начинало биться чаще.       «Последствия травмы», – отмахнулась Хван. – «Доктор же говорил, что сотрясение может влиять на поведение. Я просто ещё не оправилась. Да, всё только из-за этого».       – Я просто не понимаю, почему именно ужасы? Есть же вещи забавнее, интереснее.       – Ужасы интересные и забавные, Че, – пожала плечами Рюджин. – Это зависит от того, под каким углом смотреть, понимаешь? Во всех фильмах есть монстры, в ужастиках просто не нужно их искать. Видишь придурка в хоккейной маске с топором и понимаешь, что он плохой. Просто, верно? В других фильмах нужно думать, анализировать, а я этого не люблю.       – Посмотри комедию, там нет злодеев.       – Ты так думаешь? Нет, их куча, и самое страшное, что их выставляют хорошими ребятами. Смотрела «10 причин моей ненависти»?       – Конечно.       – Я люблю Хита Леджера, он хороший актёр, но этот фильм… О, Боже. Почему люди так уверены, что, если девушка не хочет встречаться с парнями, она изменит своё мнение, после «того самого». Посмотри на меня, Че, чёртов принц может приехать ко мне на шикарном Ламборгини с букетом роз, и я пошлю его нахуй. Ну, или ограблю. Эти комедии снимают мужчины, которые не понимают женщин. Я не буду спорить, что «10 причин моей ненависти» очень добрый. Мне понравилась атмосфера, но всё остальное… Ты можешь показать мне любой диск, и я с вероятность 80% предскажу тебе, что там будет.       – О, правда? – Че подалась вперёд. – Думаешь, что так хорошо разбираешься в кино?       – Сценарий строится на клише. Поверь, ужасы – то ещё клишированное дерьмо. Просто в комедиях нет «последней девушки» и маньяков.       – Ладно, расскажи мне о клише романтических комедий.       – Ну, во-первых, там «некрасивых» всегда играют красотки. Типа… бля, это же Рэйчел Ли Кук! Никакие очки, брекеты и мешковатая одежда не сделают её некрасивой. Но в фильме она обязательно серая мышь. Ну, до сцены с переодеванием под какую-нибудь попсу. И она длится пять минут, как будто режиссёр думает, что я буду смеяться, глядя на то, как девушка не умеет краситься или стесняется раздеваться. Нет, не буду, иди нахуй.       – Ладно, согласна, эти сцены слишком затянуты.       – Да, – кивнула Рюджин. – И «от любви до ненависти». Нельзя построить прочные отношения, если ты ненавидишь человека. Все говорят: «Эй, но ведь в «Укрощении строптивой»…». Да, классная пьеса, если забыть, что Петруччо психологически и физически сломал эту бедную девушку. Так что нет, любви из ненависти никогда не выйдет просто потому, что придётся ломать либо себя, либо партнёра. Это мерзкое дело.       Йеджи наблюдала за ней. Смотрела краем глаза словно какой-нибудь шпион из серии фильмов о Джеймсе Бонде. Рюджин излучала ту хладнокровную уверенность, которая всегда привлекала Йеджи. Ей нравились уверенные парни постарше, пахнущие AXE, в бомберах, которые подчёркивали бы их сильные руки. Руки Рюджин тоже были сильными. Йеджи видела, как напрягались под кожей мышцы. Что-то внутри требовало, чтобы Хван подошла к ней, заговорила, но она отталкивала от себя эти мысли. Для чего? Чтобы привязаться, а потом потерять, как и большую часть людей из её прошлой жизни. К тому же, что, если бы Рюджин вообще не захотела с ней говорить? Да, может, Йеджи и нужны были друзья, но она не хотела рисковать тем хрупким равновесием, которое воцарилось в её жизни. У неё всё ещё оставались Хёнджин и тётя с дядей, и этого было вполне достаточно на первое время.       Когда урок начался, Йеджи встала в начало шеренги, наблюдая за тем, как Рюджин и Че, ворча и тихо ругаясь, пошли в конец. Джису устроилась рядом с Хван, мягко ей улыбаясь.       – Не хочешь пообедать с нами? – Шёпотом спросила она, когда учитель отвлёкся.       – С болельщицами?       – Ну, не совсем. Обычно там сидим мы с Юной и ещё парой девочек, но сегодня их не будет. Ещё Черён иногда сидит с нами, но сегодня она скорее всего останется с Рюджин. У них какие-то дела вместе. Так что, присоединишься? Я не настаиваю. Если ты не хочешь, то всё в порядке.       – Нет… на самом деле… на самом деле я хотела бы сесть с вами.       – Я очень рада.

***

      Кафетерий был небольшим, но очень уютным. На стенах висели портреты лучших учеников: отличников, спортсменов. Были даже певцы, кажется, достаточно популярные в этих местах, но Йеджи никогда о них не слышала. Джису провела её за ближайший к стойке раздачи столик. Юна уже сидела там с двумя подносами с соком, пуддингами и горячим картофельным пюре.       – Привет, – улыбнулась она. – О, Йеджи! Рада видеть. Взять для тебя что-нибудь?       – У меня с собой, – ответила Хван, вытаскивая из рюкзака заботливо собранный Хёнджином ланчбокс. Он всегда вставал на час раньше, чтобы приготовить что-нибудь, что, как он помнил, Йеджи любила до всего произошедшего. Сегодня он даже испёк для неё яблочный пирог с корицей.       – Дамы! – Та самая девушка, с которой болтала Рюджин, – Че, – села за стол, обнимая Юну и Джису за плечи. – Что самые красивые девушки принесли мне на обед сегодня?       – Перестань выпрашивать еду у моей сестры, – Рюджин слабо ударила её по затылку и устроилась рядом. – Вы сегодня одни?       – С Йеджи.       – Йеджи? А, – Рюджин посмотрела на Йеджи, слабо кивая. – Новенькая, да? Добро пожаловать в ад.       – Перестань пугать её, – Юна толкнула сестру под рёбра.       – Ты живёшь на ферме Хванов? Знаешь адрес?       – Улица Вязов, 1428.       – А как называется город, в котором ты живёшь?       – Спрингвуд, – нахмурилась Йеджи. – К чему это?       – Да так, – улыбнулась Рюджин. – Просто, если вдруг увидишь парня в полосатой кофте и коричневой шляпе, постарайся проснуться.       – Ты слишком много думаешь об этом глупом маньяке.       – Маньяке? – Джису обняла Юну за руку, всем телом прижимаясь к ней.       – Это старая история. Я прочитала о ней в архивах. В конце шестидесятых тут жил маньяк, охотился на улице Вязов. На том месте, где сейчас стоит ферма Хванов, раньше был трейлер, где он жил. Говорят, что он прятал тела девушек в подвале, но где он – никто не знает. Перед тем, как его застрелили, он сжёг весь свой участок. Кстати, хотите знать, как он убивал?       – Судя по твоей маньяческой улыбке, потрошил, – усмехнулась Юна.       – Ты так хорошо меня знаешь, зайчонок. Но, если мы вдруг окажемся в каком-нибудь ужастике, как думаете, кто будет «финальной девушкой»?       – Кто это? – Растерянно спросила Йеджи.       – Последний выживший персонаж. Ставлю на то, что Джису умрёт первой.       – Да, определённо, – кивнула Джису. – Ещё до начала фильма. Выживание – не моё.       Йеджи почувствовала, как её тело начало дрожать. Финальная девушка… последний выживший персонаж… Воспоминания накатывали словно волны во время цунами. Белые борта парома, синие полосы, чёрное название «Дона Паз» на корме. Папа завёз машину на нижнюю палубу. Всё шло хорошо, пока плеск волн вдруг не перекрыл жуткий треск. Всё вдруг поползло к левому борту, раздался звон корабельного колокола, и капитан выбежал на палубу.       – Йеджи? – Джису осторожно коснулась её руки. – Ты в порядке?       – Да, я… простите, мне нужно идти.       – Но ты совсем ничего не съела.       – Не… неважно… простите…       Йеджи не помнила, как добралась до туалета, упала на колени перед унитазом. Рвота подступила к горлу, вырываясь наружу. Мерзкий привкус вчерашнего ужина задержался на губах. Слёзы побежали по щекам.

***

      – Странная, – заключила Рюджин, когда новенькая с улицы Вязов выбежала из кафетерия. – Откуда она вообще?       – Из Лос-Анджелеса.       – И как же такую южную принцессу занесло в наши болота?       – Не знаю, – пожала плечами Джису. – Она не говорит об этом.       – О, ясно, очередная драматичная история.       – Ну, мы не узнаем, – ответила Джису.       – Поспорим на двадцать долларов, что я угадаю, что с ней произошло?       – Снова «законы жанра»?       – Кино же снимают на реальной основе, – Рюджин откинулась на стул. – Лос-Анджелес, да? Скорее всего её родители умерли. Не буду думать о способе, потому что это опасный город. Могли попасть в аварию, могли просто получить шальную пулю. Но я уверена, что её семья хорошо зарабатывала. Видели её вещи? Дорогие, но явно им уже минимум полгода. Скорее всего это полная семья. Значит – жила счастливой жизнью в полной семье с мамочкой и папочкой, потом родители погибли, переехала сюда, чтобы закончить школу.       Юна недовольно покачала головой.       – Это слишком цинично, Рюджин.       – Это факты. У всех есть история, ясно? Помнишь, что произошло с нашим отцом? Нас кто-нибудь жалел? Нет, и я не обязана её жалеть. Случилось то, что случилось, мы в этом не виноваты.       – Ты могла хотя бы просто проявить к ней уважение.       – Ох, прости, что не отлизала ей прямо на этом столе, – Рюджин скрестила руки на груди. – У кучи подростков нет родителей, я свихнусь, если буду каждому сочувствовать.       – Да ты даже не знаешь, что это такое, – прорычала Юна сквозь сжатые зубы.       – Девочки, хватит, – Джису обняла Юну ещё крепче. – Вы обе должны успокоиться. Что бы ни произошло с Йеджи, мы не должны напоминать ей об этом. Это выпускной год, он очень тяжёлый для всех нас, а для Йеджи, как для новенькой, тяжелее вдвойне. Давайте просто будем к ней милы и дружелюбны.       – Без меня.       – Рюджин…       – Что? Мне на неё похуй, и я не собираюсь этого скрывать.       – Обойдёмся без тебя, – отмахнулась Юна. – Че?       – Ну, я и не собиралась как-то ей грубить, но… ладно, я с вами.       Иногда Рюджин надоедала бесконечная доброта сестры. Она была мила со всеми, – даже с мамиными ублюдками-друзьями. Люди любили её за это, но Рюджин не могла перестать думать о том, что рано или поздно в жизни её сестры появится тот, кто будет только пользоваться её добротой. Она могла защищать её сейчас, когда училась в школе, но что случилось бы после того, как Рюджин уехала? Кто бы позаботился о Юне?       – Не забудьте почистить свои нимбы, святоши, – усмехнулась Рюджин.       – А ты рога почисти, – ответила Юна.       – Обязательно, зайчонок.